(no subject)
В августе 2008 я объясняла другу Стасу, почему Ходорковский не должен сидеть в тюрьме, и почему российским войсками нечего делать в Грузии. Стас соглашался, но в сентябре съездил в Крым и начал писать, что Крым будет русским, и мы не должны останавливаться на Абхазии. Стас - питерец, он был против газпромовской башни, он вообще бы с радостью отделил Питер от остальной России и путену бы въезд закрыл, но вот началось и у него взыграло.
В августе 2011 мой друг Зура, грузинский еврей, рассказал, как они с мамой приехали в пустовавший дом её семьи, где они жили много поколений подряд и где сам Зура проводил каждое лето, и обнаружили пустое, разгромленное место. Российская ракета прилетела. "Слава богу, что нас там не было", - сказал Зура. Мне хотелось плакать со стыда.
Израильтянин Идан, находящийся в той же степени родства с Шоломом Алейхемом, что и я с Натаном Альтерманом, каждый день повторял "Сегодня - Киев, завтра - Москва!" Он страшно радовался победе восставших на майдане, он очень хочет поехать в Россию и выучить русский язык, чтобы читать Толстого и Достоевского в оригинале, но понимает, что жить там пока что не сможет даже недолгое время.
Бельгиец Саша говорил мне в четверг: "Да ладно, Путин просто не протрезвел после Олимпиады, не будет никакой войны".
Другой Саша, московский правозащитник, вчера писал, что русские могут начинать присматривать места на кладбище для своих сыновей, раз имперские амбиции им дороже. Видимо, правда есть такие, Саше виднее, среди моих знакомых даже наименее адекватные как-то не особо радуются.
Мой друг Вадик сказал (и он всегда говорит это), что не понимает, каким образом происходящее может иметь к нему отношение.
Когда мы с бро обсуждали происходящее в лобби солдатского общежития, один из сидевших рядом солдат сначала внимательно слушал, потом вышел с планшета в интернет и задал один-единственный вопрос: "Что, правда?" Всё правда, ответили мы. "А я сам из Бахчисарая," - сказал парень.
В августе 2011 мой друг Зура, грузинский еврей, рассказал, как они с мамой приехали в пустовавший дом её семьи, где они жили много поколений подряд и где сам Зура проводил каждое лето, и обнаружили пустое, разгромленное место. Российская ракета прилетела. "Слава богу, что нас там не было", - сказал Зура. Мне хотелось плакать со стыда.
Израильтянин Идан, находящийся в той же степени родства с Шоломом Алейхемом, что и я с Натаном Альтерманом, каждый день повторял "Сегодня - Киев, завтра - Москва!" Он страшно радовался победе восставших на майдане, он очень хочет поехать в Россию и выучить русский язык, чтобы читать Толстого и Достоевского в оригинале, но понимает, что жить там пока что не сможет даже недолгое время.
Бельгиец Саша говорил мне в четверг: "Да ладно, Путин просто не протрезвел после Олимпиады, не будет никакой войны".
Другой Саша, московский правозащитник, вчера писал, что русские могут начинать присматривать места на кладбище для своих сыновей, раз имперские амбиции им дороже. Видимо, правда есть такие, Саше виднее, среди моих знакомых даже наименее адекватные как-то не особо радуются.
Мой друг Вадик сказал (и он всегда говорит это), что не понимает, каким образом происходящее может иметь к нему отношение.
Когда мы с бро обсуждали происходящее в лобби солдатского общежития, один из сидевших рядом солдат сначала внимательно слушал, потом вышел с планшета в интернет и задал один-единственный вопрос: "Что, правда?" Всё правда, ответили мы. "А я сам из Бахчисарая," - сказал парень.