И неба в алмазах не хочется
Чаще всего мне нравится себя истязать тем, что я ничего не могу, ничего не умею, ни для кого не представляю интереса (впрочем, этот пункт меня мало волнует), и вообще я собой всегда недовольна. Не помню, чтобы мне приходилось воскликнуть пресловутое «Ай да Пушкин! ай да сукин сын!» Не приходилось. И даже когда благодарят меня за редакторскую работу, передают чьи-то ещё слова восторга по этому поводу, мне, конечно, приятно, но думаю я часто: ну слава богу, что не ругают, значит, нормально справилась. Потому что сама-то я никогда не испытываю восторга от результата, но всегда уверена - можно было лучше.
Это я к чему? А к тому, что сижу я сейчас на своей трёхметровой кухне, оборачиваюсь на сегодняшний день и думаю: это же сколько я сделала? Завтрак для дочки и мужа приготовила, быстрый обед ребёнку обеспечила, мусор собрала и вынесла, забежала в «фикспрайс» за овсяным молоком, детским соком и кухонными салфетками, сделала сверку почти готовой уже публикации стихов В. Смирнова в «Поль Бейкери» (не встретила там знакомого таракана, но незнакомый, к счастью, тоже не пробегал, ну или я не заметила, погружённая в высшие сферы), поработала над руководством по строительству загородного дома (это у меня сейчас от «Ридеро») в KFС, где потравила себя тамошней едой без всякого удовольствия, потом приехала домой, чтобы остаться с ребёнком (А. поехал вести «Свою игру» для скучающих интеллектуалов и не очень), а заодно разгрести бардак, вымыть везде полы, отдраить совмещённый санузел, организовать два сеанса стирки, приготовить ребёнку ужин, между всем этим, конечно, играть (придумать любимой агаткинной кукле Юле качели, подвесив их на сушке для белья, чем занять ребёнку весь вечер, но непременно с моим участием) и рассматривать книжки, развесить постиранное бельё, прибрать детский маленький хаос, искупать ребёнка, уложить спать, потом позаниматься французским с Duolingo, одновременно готовя на завтра кукурузную кашу, а сейчас вот допишу этот текст самолюбования и снова возьмусь за «строительство дома». И всё бы хорошо, но гордости от всего этого не прибавляется. Потому что всё это - фуфло. А хочется чего-то совсем настоящего, подлинного, да, может быть, и вечного. Лежать вот как Веничка в былые годы на кровати, начинять себя вечностью (можно и без алкогольной приправы), вызревать в себе свой гениальный текст. А подумаю-подумаю - и этого не хочется. Нет уж, спасибо, начиталась я веничкиной мерзкой судьбы, не надобно такого добра. А чего надобно? Неба в алмазах и отдохнуть?.. И алмазов как будто не надо, и отдыхать рановато (а то испросишь ненароком, потом будешь обездоленной овчаркой рыскать в поисках щедрой руки, бросающей окоченелую кость)... И от всего как-то тошновато.
Но вот возвращалась я домой и представляла дочку, её распахнутый взгляд, её смех, её бесконечную болтовню, тренировку речи, каждый день по-новому - увереннее, чётче - звучащие давно выученные слова. «Ляля Агата говорила »дабда«, а сейчас большая - »домой«. Дом, дома: мы дома; домой; домик». И поймала себя на том, что улыбаюсь, и домой идти мне хочется, несмотря на то, что там - знаю я - Помпея в свой последний день. И я прихожу, и моё дитя обнимает меня и целует со всей силой, которую только может собрать. Не сразу, а чуть позже, когда я подхвачу её на руки, чтобы вымыть руки и посадить в детский стульчик. На полдник: кусочек пирога, испечённого вчера ночью, и кефир. «Кефир», - говорит Агата чётко. Сегодня это слово - её достижение.