Пригороды Парижа. Meudon. Музей Родена. Выставка Франсуа Стали
Ну вот снова после большого перерыва продолжаю рассказ о путешествии этого года по парижским окрестностям. Почти два месяца назад, без двух дней (и не верится уже!), отправились мы в мой любимый Мёдон (Meudon), а заодно и в не менее симпатичный и тоже поселившийся в моём сердце Ванв (Vanves). В обоих этих городках жила когда-то Марина Ивановна Цветаева. В первый раз в Мёдон я отправлялась (это было в 2010 году, в августе), зная наверняка, что его полюблю. И полюбила - больше самого Парижа. Холмистый, лесистый, солнечный Мёдон; здесь чувствуется дыхание юга... и незримое присутствие М.И., её ласковый взгляд на этих чудесных пейзажах, о которых она говорила «мои горы», «мои деревья». Тут и правда, её места. Загадочный замок на одной из вершин, куда мы (это было в прошлый раз) хотели добраться, но не стали, оставив его мерещиться нам как что-то волшебное. Обсерватория, садик при ней, пустая галерея, где время от времени проводятся выставки современного искусства, но мы только прохаживались по длинному коридору, слушая собственное эхо. Между прочим, в галерее сидела смотрительница, доброжелательно нас встретившая. Но что ей было там охранять?.. Видимо, есть что. А может быть, даже -кого.
В общем, в Мёдон мы с моей дорогой inagoldin отправились в третий раз. Теперь - в музей Огюста Родена. Когда Ирина Маркович рассказала о том, что ещё один музей Родена находится в Мёдоне, я страшно обрадовалась, что в милом моему сердцу городке столько чудесных вещей, и ещё одна, о которой я доныне не знала.
Нам пришлось немного поплутать, поскольку автобус, на который мы сели в Исси (Issy), привёз нас на самую окраину Кламара (Clamart), куда мы совершенно не хотели попасть (в прошлый раз Кламар показался мне негостеприимным, серым, мрачным). Но здесь, как оказалось, Кламар граничит с Мёдоном. Парадокс, который встречается и в Екатеринбурге, например: парк Родена находится совсем не рядом с музеем Родена (так, улица Ботаническая в Екатеринбурге находится совсем не в Ботаническом районе, а в Кировском и таких примеров масса), а мы сначала, направляемые гугл-картой или как там это называется, отправились именно туда. Но парк оказался довольно маленьким, не слишком подходящим Родену, хотя и симпатичным. Я так расстроилась от этой ошибки, что даже не стала его фотографировать. Да и нечего особенно там запечатлевать: парковый уголок, каких множество в Париже.
Плутая и сверяясь с навигатором (людей на воскресных улицах почти не было, чтобы спросить у них путь), вышли мы наконец к музею. Он оказался ещё закрыт, так что мы прогулялись по улочкам, осматривая дома и как бы выбирая наиболее подходящий нам двоим. Это моя мечта - поселиться как-нибудь в Мёдоне, в каком-нибудь старом домике с мансардой, с маленьким палисадником. Но жильё здесь дорого, так что мечта, вероятнее всего, останется мечтой, отчего она не теряет своей прелести.
Холмистый рельеф Мёдона прекрасен
Неожиданное граффитти
Есть тут и такие таунхаусы
Совсем южный по стилю домик, едва ли не марокканский
Кстати, Мёдон был любим не только Мариной Ивановной Цветаевой; здесь жили Эдуард Мане и Огюст Ренуар, Рихард Вагнер и Ги де Мопассан; печальный листок: здесь же стрелялся Марсель Пруст. Вообще-то, вилла Родена в Мёдоне для меня тоже окрашена печалью: здесь он укрылся после разрыва с талантливейшей своей ученицей и возлюбленной Камиллой Клодель, с которой, откровенно говоря, поступил по-свински.
История Камиллы Клодель трагична: она кончила свои дни бесславно, пробыв 30 лет в психиатрической клинике (усилия к этому приложили самые близкие: мать и брат). Тем не менее до этого она успела заявить о себе в артистических кругах как о независимом художнике. С 1903 она выставляется во Французском салоне искусств. Да, поначалу её работы испытывают большое влияние Родена, работы её грандиозны, и даже и в этих работах уже видна её самостоятельность. В это время у неё были и покровители, и коммерческий успех. И мне очень жаль, что до сих пор нет ни одного музея Камиллы Клодель, этой потрясающей смелой женщины (она начинала путь художника тогда, когда женщинам не дозволялось учиться в школах изящных искусств, и всё-таки она пробивалась, ведомая только одержимостью искусством и собственным талантом). Вы только взгляните на её «Эпоху зрелости» - сколько тут скорби и красоты, отчаяния, какой-то застывшей жестокости и в то же время изящества, хрупкости, болезненной нежности. Я не знаток, но по энергетике, по поэтике эта вещь мне кажется гораздо более сильной, нежели работы Родена.
"Эпоха зрелости" с фигурой Умоляющей (автопортрет Камиллы Клодель), 1900 год.
Работа находится в музее Родена в Париже
Но вернёмся в музей. Вот мы заходим в ворота музейного парка. Это настоящий парк - большой, просторный, как раз подходящий к фигуре Родена, к его размаху. У самых ворот - копия одной из скульптур, посвящённых Виктору Гюго, в павильоне мы увидим её белоснежной.
Впереди - милый небольшой дом, вилла «Брийан», внутренняя обстановка которой скудновата; правда, судить мы может только по первому этажу - на второй не пускают.
Роден приобрел виллу «Брийан» на аукционе в 1895 году. Он купил её совсем разваливающейся, так что пришлось многое восстанавливать. Но здесь он почти не работал, поскольку места для мастерской было маловато, его «цех» находился в Париже, а в Мёдоне он жил вместе с Розой Бёре, многолетней своей спутницей. В 1930 году здесь был организован музей Родена, уже второй (первый - собственно в Париже).
Собственно вход в дом-музей
Вилла «Брийан», вид из парка
В 1997 году здание музея было реконструировано по архивным снимкам и собрало в своих хранилищах оригинальные творения мастера, еще не доведенные до совершенства руками литейщиков и формовщиков - эскизы и муляжи, переданные в дар Франции самим скульптором. В просторном павильоне, где некогда в рамках Всемирной выставки демонстрировались самые известные работы Родена, сегодня хранятся их гипсовые копии.
Но до них мы пока не дошли. В небольшой галерее, примыкающей к дому слева (если стоять лицом к нему), и на небольшой площадке на улице - выставка Франсуа Стали, современного художника. Ничего особенно поразительного (мне кажется, всё больше поражает не современное, а классическое искусство, от которого мы в какой-то момент отшатнулись, желая некой нови, а теперь смотрим на него как на нечто потустороннее и - парадоксально - новое, непознанное). Вот несколько иллюстраций работ Стали. Впрочем, мы были довольны: как-никак ещё одна выставка, ещё одно имя. Да и, честно сказать, есть о чём задуматься, есть что разгадывать, стоя по четверти часа перед объектом и задавая себе вопросы, несмотря на подписанные названия. Я их тут не привожу, поскольку - честное слово - не запомнила, да и не старалась. На самом деле никакой зауми нет, а всё очень просто. Всмотритесь, и вам откроется замысел художника.
Афиша на двери маленького павильона, где выставлены работы художника
Три работы прямо во дворе. Шезлонг для созерцателя.
Впереди - большой павильон Родена
Просто "Лингам".
В глубине, у скамеек, старинная классическая статуя без имени, сильно побитая многолетними сезонами
Эмбрион
Это тоже что-то анатомическое, но я забыла
Работы Стали внутри павильона
Это, кажется, просто "Стрела"
Инь и ян
Ну а потом мы спустились вниз, собственно к павильону со скульптурами Родена. Не знаю, как у кого, но у меня на секунду замирает сердце от белоснежных фигур, каждая из которых живёт своей жизнью и хранит частицу мятежной души Родена.
Павильон Родена. Вид со стороны виллы
Кариатида, упавшая под тяжестью камня
Бедняжка кариатида упала под тяжестью своей ноши. Посмотри ей в лицо - какая славная девочка! Она огорчена неудачей, и, ни на кого не сетуя, старается встать, чтобы дальше выполнять свою работу.
Это не просто произведение искусства, развенчивающее плохие произведения искусства. Это символ женщины, взвалившей на свои плечи непосильный груз. Да и не только женщины, а любого человека, который без слез и жалоб борется с судьбой. Это символ всепобеждающего мужества... (Роберт Хайнлайн. Чужак в чужой стране) См. также: http://kurush1.livejournal.com/486356.html
Призыв к оружию
Виктор Гюго, 1-й проект
Виктор Гюго, 2-й проект
Известный "Поцелуй"
Граждане Кале
Ворота в ад
Нашла в ЖЖ другой пост, в сообществе «История искусств» - не буду повторять его, лучше не поленитесь полистать: http://history-of-art.livejournal.com/780683.html - там по крайней мере фотографии лучше моих.
Перед павильоном похоронен сам Роден и его жена Роза Бёре, а над их общей могилой стоит копия одной из известнейших работ Родена - «Мыслитель».
После этого мы медленно бредём по Мёдону, и я рассказываю Ине о Камилле Клодель, мы снова говорим о Марине Ивановне, об удивительном Мёдоне, который в каждый наш приезд не только солнечный, но и сонный. Ну да, мы приезжаем - так выходит - в воскресенье. И именно поэтому почти все съестные места закрыты, а открыта только какая-то булочная. Там мы перекусываем (помню, заказала пьемонтский салат, вроде оливье, нектар из маракуйи и пирожное «Шопен») и отправляемся дальше - в Ванв. Но об этом в следующий раз.
Вот отсюда, со станции Meudon Val Fleury, мы и отправились дальше
Meudon Val Fleury на рубеже 19-20 веков. Почтовая открытка
В общем, в Мёдон мы с моей дорогой inagoldin отправились в третий раз. Теперь - в музей Огюста Родена. Когда Ирина Маркович рассказала о том, что ещё один музей Родена находится в Мёдоне, я страшно обрадовалась, что в милом моему сердцу городке столько чудесных вещей, и ещё одна, о которой я доныне не знала.
Нам пришлось немного поплутать, поскольку автобус, на который мы сели в Исси (Issy), привёз нас на самую окраину Кламара (Clamart), куда мы совершенно не хотели попасть (в прошлый раз Кламар показался мне негостеприимным, серым, мрачным). Но здесь, как оказалось, Кламар граничит с Мёдоном. Парадокс, который встречается и в Екатеринбурге, например: парк Родена находится совсем не рядом с музеем Родена (так, улица Ботаническая в Екатеринбурге находится совсем не в Ботаническом районе, а в Кировском и таких примеров масса), а мы сначала, направляемые гугл-картой или как там это называется, отправились именно туда. Но парк оказался довольно маленьким, не слишком подходящим Родену, хотя и симпатичным. Я так расстроилась от этой ошибки, что даже не стала его фотографировать. Да и нечего особенно там запечатлевать: парковый уголок, каких множество в Париже.
Плутая и сверяясь с навигатором (людей на воскресных улицах почти не было, чтобы спросить у них путь), вышли мы наконец к музею. Он оказался ещё закрыт, так что мы прогулялись по улочкам, осматривая дома и как бы выбирая наиболее подходящий нам двоим. Это моя мечта - поселиться как-нибудь в Мёдоне, в каком-нибудь старом домике с мансардой, с маленьким палисадником. Но жильё здесь дорого, так что мечта, вероятнее всего, останется мечтой, отчего она не теряет своей прелести.
Холмистый рельеф Мёдона прекрасен
Неожиданное граффитти
Есть тут и такие таунхаусы
Совсем южный по стилю домик, едва ли не марокканский
Кстати, Мёдон был любим не только Мариной Ивановной Цветаевой; здесь жили Эдуард Мане и Огюст Ренуар, Рихард Вагнер и Ги де Мопассан; печальный листок: здесь же стрелялся Марсель Пруст. Вообще-то, вилла Родена в Мёдоне для меня тоже окрашена печалью: здесь он укрылся после разрыва с талантливейшей своей ученицей и возлюбленной Камиллой Клодель, с которой, откровенно говоря, поступил по-свински.
История Камиллы Клодель трагична: она кончила свои дни бесславно, пробыв 30 лет в психиатрической клинике (усилия к этому приложили самые близкие: мать и брат). Тем не менее до этого она успела заявить о себе в артистических кругах как о независимом художнике. С 1903 она выставляется во Французском салоне искусств. Да, поначалу её работы испытывают большое влияние Родена, работы её грандиозны, и даже и в этих работах уже видна её самостоятельность. В это время у неё были и покровители, и коммерческий успех. И мне очень жаль, что до сих пор нет ни одного музея Камиллы Клодель, этой потрясающей смелой женщины (она начинала путь художника тогда, когда женщинам не дозволялось учиться в школах изящных искусств, и всё-таки она пробивалась, ведомая только одержимостью искусством и собственным талантом). Вы только взгляните на её «Эпоху зрелости» - сколько тут скорби и красоты, отчаяния, какой-то застывшей жестокости и в то же время изящества, хрупкости, болезненной нежности. Я не знаток, но по энергетике, по поэтике эта вещь мне кажется гораздо более сильной, нежели работы Родена.
"Эпоха зрелости" с фигурой Умоляющей (автопортрет Камиллы Клодель), 1900 год.
Работа находится в музее Родена в Париже
Но вернёмся в музей. Вот мы заходим в ворота музейного парка. Это настоящий парк - большой, просторный, как раз подходящий к фигуре Родена, к его размаху. У самых ворот - копия одной из скульптур, посвящённых Виктору Гюго, в павильоне мы увидим её белоснежной.
Впереди - милый небольшой дом, вилла «Брийан», внутренняя обстановка которой скудновата; правда, судить мы может только по первому этажу - на второй не пускают.
Роден приобрел виллу «Брийан» на аукционе в 1895 году. Он купил её совсем разваливающейся, так что пришлось многое восстанавливать. Но здесь он почти не работал, поскольку места для мастерской было маловато, его «цех» находился в Париже, а в Мёдоне он жил вместе с Розой Бёре, многолетней своей спутницей. В 1930 году здесь был организован музей Родена, уже второй (первый - собственно в Париже).
Собственно вход в дом-музей
Вилла «Брийан», вид из парка
В 1997 году здание музея было реконструировано по архивным снимкам и собрало в своих хранилищах оригинальные творения мастера, еще не доведенные до совершенства руками литейщиков и формовщиков - эскизы и муляжи, переданные в дар Франции самим скульптором. В просторном павильоне, где некогда в рамках Всемирной выставки демонстрировались самые известные работы Родена, сегодня хранятся их гипсовые копии.
Но до них мы пока не дошли. В небольшой галерее, примыкающей к дому слева (если стоять лицом к нему), и на небольшой площадке на улице - выставка Франсуа Стали, современного художника. Ничего особенно поразительного (мне кажется, всё больше поражает не современное, а классическое искусство, от которого мы в какой-то момент отшатнулись, желая некой нови, а теперь смотрим на него как на нечто потустороннее и - парадоксально - новое, непознанное). Вот несколько иллюстраций работ Стали. Впрочем, мы были довольны: как-никак ещё одна выставка, ещё одно имя. Да и, честно сказать, есть о чём задуматься, есть что разгадывать, стоя по четверти часа перед объектом и задавая себе вопросы, несмотря на подписанные названия. Я их тут не привожу, поскольку - честное слово - не запомнила, да и не старалась. На самом деле никакой зауми нет, а всё очень просто. Всмотритесь, и вам откроется замысел художника.
Афиша на двери маленького павильона, где выставлены работы художника
Три работы прямо во дворе. Шезлонг для созерцателя.
Впереди - большой павильон Родена
Просто "Лингам".
В глубине, у скамеек, старинная классическая статуя без имени, сильно побитая многолетними сезонами
Эмбрион
Это тоже что-то анатомическое, но я забыла
Работы Стали внутри павильона
Это, кажется, просто "Стрела"
Инь и ян
Ну а потом мы спустились вниз, собственно к павильону со скульптурами Родена. Не знаю, как у кого, но у меня на секунду замирает сердце от белоснежных фигур, каждая из которых живёт своей жизнью и хранит частицу мятежной души Родена.
Павильон Родена. Вид со стороны виллы
Кариатида, упавшая под тяжестью камня
Бедняжка кариатида упала под тяжестью своей ноши. Посмотри ей в лицо - какая славная девочка! Она огорчена неудачей, и, ни на кого не сетуя, старается встать, чтобы дальше выполнять свою работу.
Это не просто произведение искусства, развенчивающее плохие произведения искусства. Это символ женщины, взвалившей на свои плечи непосильный груз. Да и не только женщины, а любого человека, который без слез и жалоб борется с судьбой. Это символ всепобеждающего мужества... (Роберт Хайнлайн. Чужак в чужой стране) См. также: http://kurush1.livejournal.com/486356.html
Призыв к оружию
Виктор Гюго, 1-й проект
Виктор Гюго, 2-й проект
Известный "Поцелуй"
Граждане Кале
Ворота в ад
Нашла в ЖЖ другой пост, в сообществе «История искусств» - не буду повторять его, лучше не поленитесь полистать: http://history-of-art.livejournal.com/780683.html - там по крайней мере фотографии лучше моих.
Перед павильоном похоронен сам Роден и его жена Роза Бёре, а над их общей могилой стоит копия одной из известнейших работ Родена - «Мыслитель».
После этого мы медленно бредём по Мёдону, и я рассказываю Ине о Камилле Клодель, мы снова говорим о Марине Ивановне, об удивительном Мёдоне, который в каждый наш приезд не только солнечный, но и сонный. Ну да, мы приезжаем - так выходит - в воскресенье. И именно поэтому почти все съестные места закрыты, а открыта только какая-то булочная. Там мы перекусываем (помню, заказала пьемонтский салат, вроде оливье, нектар из маракуйи и пирожное «Шопен») и отправляемся дальше - в Ванв. Но об этом в следующий раз.
Вот отсюда, со станции Meudon Val Fleury, мы и отправились дальше
Meudon Val Fleury на рубеже 19-20 веков. Почтовая открытка