О внутренней связи слов marmouset (marmouz) - обезьяна, мальчишка и hanuman(t) - вождь обезьян. Ч. 1
Хануман
Необходимо также исследовать возможное сопоставление образа, возникающего из двух трактовок французского слова marmouset - обезьяна, мальчишка и marmouset - некая гротескная фигурка, похожая на идола магометан, образу, соответствующему санскритскому слову hanuman(t) - вождь обезьян, союзник бога Рамы. На это косвенно указывает следующее сообщение: «В 391 г. в Александрии после погрома язычников христиане оставили лишь одну статую священного павиана, дабы иметь возможность демонстрировать всему миру идолов «неверных»».
В то же время маленькую обезьяну с мальчишкой связывают их ловкость и непоседливость, а также умение «корчить рожи». Помимо этого фигуры обезьяны и подростка лишь похожи на фигуру взрослого человека, а их голоса никак не соответствуют настоящему человеческому голосу, который появляется после его «ломки» во время пубертатного периода, чему в древние времена соответствовало проведение опасной инициации с последующим наделением новоявленного самца так называемым «правом (настоящего) голоса». Подтверждает подобную связь и бретон. marmouz - молодой парень, озорник, которое в настоящее время имеет значение «обезьяна», совместимое с бретон. marmouzek - обезьяноподобный.
При этом важно учесть тот факт, что большие бесхвостые обезьяны весьма почитались в Древнем Египте, Африке, Индии и Китае, а маленькие хвостатые обезьянки не только почитались, но и сравнивались с людьми благодаря тому, что их разнообразное поведение походило на хорошее или плохое поведение самого человека. Можно даже предположить, что настоящее рождение человека происходило не во время родов, когда появлялся слабый и несмышленый человеческий детеныш, а с наступлением совершеннолетия, сопровождаемого появлением пока еще девственных самца или самки, доверху наполненных могучими плодородными силами.
Более того, существует много историй об умных и ловких королях - обезьянах, что позволяет сравнить арабо-перс. mār - повелитель в сопоставлении с санскр. mar - разламывать, разбивать, погибать и тюрк. ẋаn - хан, император в сопоставлении с санскр. han - бить, убивать, портить, вредить, потому что всесокрушающий боец Хануман считался обожествленным царем верных, крепких и отважных обезьян-ванаров (от санскр. vānara - лесное животное, обезьяна). Тем не менее значения санскр. van - любить, нравиться, стремиться, обладать, помогать также характеризуют верного, любящего и при этом полного сил молодого человека. Отдельно нужно указать на то, что смыслы «разламывать, разбивать, портить, погибать и т.д.» могли когда-то обозначать замену более низкого статуса другим, более высоким.
Существуют же до сих пор ныне обсценные выражения «сломать целку» и «портить девок», что фактически равнозначно словам «убить девственность» и «стать самцом или самкой». Перемена статуса характерна и для птенца, разбивающего своим клювом яичную скорлупу перед выходом наружу, да и санскр. dāraka - раскалывающий, разбивающий, расщепляющий, детеныш, сын указывает на то же самое.
По этой же причине инициируемые подростки-девственники пролезали в начале своей инициации через темное и тесное пространство, что одновременно символизировало смерть (уход в земное лоно) и возрождение в новом качестве (выход наружу). Вот только «умершие» таким образом дети возрождались в качестве «диких животных», чтобы, усмирив свои животные инстинкты, стать полноправными взрослыми людьми. Поэтому слово «обезьяна» вполне может состоять из элементов, близких к персидским словам äба (ба) - словообразовательный префикс, указывающий на наличие какого-либо качества или признака, и зэна - прелюбодеяние, грех, в то время как христианский символ «обезьяна, закованная в цепи» может характеризовать молодежь, усмирившую свои звериные порывы.
К арабо-перс. mār - повелитель и тюрк. ẋаn - хан, император надо добавить бретон. mar - сомнение, неуверенность, риск, опасность и др.-фр. mar - грозный, страшный, суровый, опасный злой, которые образно соответствуют санскр. han - бить, убивать, портить, вредить и с которыми, вероятно, связано др.-гр. μορμώ - пугало, страшилище, потому что Хануман не только имел своеобразный вид в соответствии с бретон. marmouzek - обезьяноподобный, но и мог мгновенно увеличивать свои размеры, превращаясь в весьма опасного монстра, что можно сравнить с и.-е. *marm- 'нечто фантастическое, монстр'.
На то, что он, действительно, являлся союзником бога Рамы, искавшего похищенную у него супругу Ситу, указывает санскритское слово ūma (с формой ūmān) - хороший друг, входящее в состав имени Hanuman(t), что сопоставимо с санскр. mās - месяц (луна) и шведскими словами månad - месяц, månen - луна,- потому что это явственно видное ночное светило до сих пор считается верным другом влюбленных, гуляющих «под луной». Поэтому тадж. моҳ - луна, месяц не случайно сопоставляется с непал. мох - очарование, любовь и перс. маh (санскр. mās) - месяц (луна). На это также указывает имя лувийской богини луны, которую звали Arma, что соответствует др.-гр. ἅρμα - любовь.
Более того, санскр. mās - месяц (луна) и фр. mois (бретон miz) - месяц можно сопоставить с бретонскими словами mous - мальчик, подросток, ученик и mouz - надутый, делающий гримасы, потому что растущий месяц «молодик» соответствует «хилому» детскому возрасту, а полный месяц, потерявший свою «худобу», соответствует наполненному молодой силой парню, что в совокупности с бретон. mar - сомнение, неуверенность, риск, опасность и с учетом еще одного значения mar - голодный, жаждущий дало бретонские слова marmous - нескромный, бесстыдный, непристойный и marmouz (marmus) - молодой парень, негодяй, озорник. В то же время образ созревшего для супружества «жениха» соответствует слову mårmī̀zó - тот, кто вступает в брак, из еще одного французского диалекта Vinzelles.
«Гримасы» при этом можно воспринимать как «месяц рожками вверх» (улыбка) и «месяц рожками вниз» (уныние), что может обозначать перепады настроения у подростков в пубертатном периоде. Эти подростки в предбрачный период начинают «корчить рожи», повинуясь своему неустойчивому характеру, что позволяет связать французское диалектное mårmī̀zó - тот, кто вступает в брак с укр. мармиза - рожа, харя, в то время как слово «харя» можно сравнить с древнегреческими словами χᾰρά - радость, восторг и χάρις - красота, наслаждение, слава, награда.
При рассмотрении санскритского слова hanuman(t), связанного с именем царя обезьян Ханумана, нужно указать и на женское имя Ханума, которое можно трактовать как «подруга правителя», а также «супруга, жена» и «госпожа». Любопытно, что в одной из старинных грузинских пьес главная героиня с именем Ханума является свахой или сводней, то есть тем же самым «промежуточным звеном», что и Хануман, который старался свести вместе разлученных Раму и Ситу и изображения которого впоследствии были поставлены в людных местах, чтобы он мог слышать восхваления и просьбы в адрес бога Рамы, отвечавшего за прекрасные брачные отношения, а затем передавать их своему другу.
Поэтому санскр. mant - выступать в качестве посредника, присутствующее в слове hanuman(t), соответствует образам Ханумы и Ханумана, которые были связующими звеньями между нижним (женским, земным) и верхним (мужским, небесным) мирами, а также между свободным миром дикой природы, в котором находилась гуляющая на стороне молодежь, и миром цивилизованным, который воплощается в создание этой же молодежью тесных семейных отношений.
То же самое касается образа молодого парня (бретон. marmouz), находящегося в промежутке между необразованным детством и «знающей» жизнью (взрослого) человека, что соответствует сопоставлениям санскр. māṣa - глупец, дурак с бретон. mous - мальчик, подросток и санскр. man - знать, думать, считать, полагать с PIE *man - мужчина, причем бретон. man - видимость, подобие имеет смысл сопоставления, свойственный санскр. mā - соизмерять, сравнивать. При этом санскр. man - знать, думать, считать, полагать и шведские månad - месяц, månen - луна в своей совокупности олицетворяют тайное знание, в том числе и нечто интуитивное, иррациональное и субъективное, присущее продвинутому человеческому разуму.
Поэтому в качестве особого «промежуточного звена» выступал и колдун-мармазон, который находился на стыке божественного мира и мира земного, а также на стыке мира дикой природы и человеческого мира, разрушая при этом одно, созидая другое и охраняя третье, под чем можно понимать вверенную ему зону влияния. В то же время он осуществлял необходимую связь между физическим миром и миром духовным. В этом отношении колдун был подобен обезьяньему богу Хануману, поэтому согласно сообщению о том, что священная обезьяна являлась символом тайного знания, статус колдуна-мармазона можно сравнить со статусом «наставник в науках», который принадлежал прошедшему все ступени инициации Хануману.
Но в данном случае это была инициация особого рода, которую проходили те, кто стремился достичь полного духовного просветления и стать жрецом высокого ранга, а не просто деревенским лекарем - нынешним экстрасенсом. Тем не менее любой из жрецов, соответствуя образу обезьяны, выступал в роли имитатора или подражателя действий, на еще более высоком уровне свойственных Шиве - разрушителю, Брахме - созидателю и Вишну - хранителю, в своей совокупности представляющих Брахмана (Бога-Абсолюта), которому и служит земной брахман - жрец.