- Эта статья является дополнением к статье «Скрытые смыслы названия реки Амур»
В предыдущей статье было указано на то, что нивхи реку Амур называли Ла, причем это название могло быть связано с китайск. лà - коптить, а также с тунгусо-маньчжурскими словами лӯ - смола, вар и лý - дракон, что соответствует китайскому названию Амура Река Черного дракона.
Это подтверждает и эвенкийское слово аму - сажа, нагар, которое не только является синонимом кит. лà - коптить, но и фонетически соответствует элементу аму в названии Амур, которому кстати соответствует и вьетн. ám - закоптелый, потемневший, секретный, тайный.
Дополнительно можно указать на нивх. ла - ветер, погода и лах - облако, туча, что позволяет увидеть за образом китайского «Черного дракона» образ довольно частого на Амуре явления, которое называется смерч, при том что др.-р. смьрчь - облако, черная туча совпадает по смыслу с нивхск. словом лах, выясняя в нем значение затемненности, свойственной тучам.
При этом быстрота движения смерча хорошо определяется эвенк. ама - скорей! и тунгусск. amar - скоро, быстро, а также санскр. ama - натиск, стремительность и русским диалектным словом амором - очень быстро, мигом, натиском.
В этой же предыдущей статье было сказано и об особой сакральной значимости Большого Уссурийского острова с расположенным на нем Корсаковским могильником «непокорных» чжурчжэней, который наверняка был когда-то священным местом для проживающих в этих местах народов, причем этот священный остров можно отождествить с материнским лоном земли, из которого по мифологическим воззрениям должны были появиться будущие людские всходы, что соответствует тунг. ами - жизнь и эвенк. урэ - душа человека, а также эвенк. урӣн- 'останавливаться', которое можно представить в виде ӯри - недавно, в прошлом + ин - жизнь.
Именно к этому острову и могло быть когда-то применено название реки Амур, обтекающей его с двух сторон, но эти данные были бы не полными без упоминания о живших на берегах Амура шаманах, выполнявших общественную роль мудрого Отца, опытного Священника и всезнающего Лекаря. Именно они могли обслуживать и ухаживать за этим священным местом.
Поэтому, чтобы продолжить цепочку соответствий, которые так или иначе могут быть связаны с нивхским названием этой великой реки, стоит назвать и нивх. лу - песня, потому что первоначально это могла быть магически экспрессивная и зачастую непонятная остальным людям песня приамурского шамана, который, постепенно убыстряя темп ударов в бубен и темп своего движения по кругу, впадал таким образом в состояние глубокого транса, подобного глубокому сну, и, благодаря этому, проникал в сакральные сферы небесного или хтонического мира, сопровождаемый духами-помощниками,- то есть душа его, образно говоря, как бы засасывалась в созданную его быстрыми круговыми движениями воронку. Возможно поэтому в слове шаман есть элемент ама, который может соответствовать эвенк. ама - скорей! и эвенк. āмэ - сон, а также эвенк. аму - сажа, нагар, потому что шаманское искусство называлось «черной верой»,- то есть верой таинственной и загадочной в полном соответствии с вьетн. ám - закоптелый, потемневший, секретный, тайный.
Можно также отметить, что по словам наблюдателей шаманская музыка во время камлания магическим образом напоминала шум приближающегося смерча, который, благодаря форме своего рукава или хобота, вполне мог быть отождествлен с огромным Змеем.
Этот факт отмечен и в санскр. bhuja-ga - змея, дракон, где элемент bhuja означает «рука, хобот», а элемент ga - идущий хорошо сопоставляется с санскр. gā - идти, петь, воспевать.
Видимо таким «хоботом-змеей» являлся и камлающий шаман, подсознательно создававший образ надвигающегося смерча, готового засосать его душу в верхний или нижний миры.
Облик смерча
При этом включение образа змея или дракона в обряды шамана объясняется тем, что змея служит олицетворением его связи с потусторонними мирами.
К тому же по словам исследователей шаманизма кисточки, украшающие платье шамана, в Монголии и Сибири называют змейками (могой), а плетка шамана во время камлания превращается в небольшую змейку, в то время как духовный "конь" шамана принимает порой вид огромной змеи. Здесь стоит только добавить, что под духовным конем (или оленем) в данном случае понимается бубен, с помощью которого шаман путешествует по другим мирам, хотя бубен иногда может заменяться посохом, погремушкой или даже шаманской плеткой с обязательным при этом пением. Есть даже такое понятие как «конь-ветер» или «ветер бубна», обозначающее духовную силу шамана, позволяющую ему выходить из тела, путешествовать по другим мирам и затем благополучно возвращаться обратно. Поэтому напрашивается сравнение нивх. ла - ветер не только с дыханием лý - дракона, но и с духовной силой шамана.
Таким образом нивх. лу - песня, ла - ветер, китайск. лà - коптить и тунгусо-маньчж. лý - дракон через ряд ассоциаций, в том числе связанных с камланием шамана, самым неожиданным образом сопоставимы друг с другом, несмотря на разность своих значений, так как они входят в один образный ряд народных верований, куда, между прочим, входит и санскр. sāman - хвалебная песнь, схожее фонетически и отчасти по смыслу с эвенк. словом самāн - шаман, а точнее с эвенк. сāман - знак, метка, при том что это значение помимо понятия «подавать знаки духам, в том числе и с помощью песни» можно отнести к обряду посвящения в шаманы, когда начинающий шаман ставит свою личную метку на Мировом древе, под которым можно понимать и самое старое дерево в округе. В хеттском языке слово šāmā̌na обозначает основу, фундамент, устои, а в западно-тохарском языке șamāne имеет значение «монах, чернец», что указывает на значимость (заметность) и религиозную основу слова «шаман», а заодно еще крепче привязывает образ шамана с его черной верой к образу Черной реки Амур.
При этом нивх. лу - песня, ла - ветер и тунгусо-маньчж. лý - дракон, а также китайск. лà - коптить, находятся в одном образном ряду с тунгусо-маньчж. и эвенк. лӯ - смола, вар, что может быть объяснено практикой возжигания шаманского священного огня при камлании, дым от которого похож на дым от смолокурения. К тому же смóлы, выделяемые растениями и деревьями, применяются для окуривания и для шаманских путешествий во время транса, а слово «вар» может иметь отношение к замкнутому пространству, в котором происходил процесс смолокурения, что ассоциативно соответствует санскр. vara - ограниченное замкнутое пространство (круг), которое в шаманской практике именуется священным шаманским пространством.
Да и само слово «смола» можно сопоставить с санскр. śamala - место, пятно, знак, признак, а также со словами шаманить - колдовать и .смалить - дымить, опалять.
Можно даже обратить внимание на связь ср.-англ. smolder - дымиться, чадить и эвенк. самāлды̄ - шаманить, камлать, где, как и в др.-русск. съмьрьчь - смерчь, зафиксирована гласная между «с» и «м», присутствующая и в эвенк. словах сāмэ - знак, зарубка, примета, заметный, известный, самā(н) - шаман и самңӣн - дымокур, который имеется у каждого шамана и дым от которого похож на извивающегося Змея. Сравните при этом эвенк. слово сāмэ - знак, зарубка, примета с др.-гр. σᾶμα - знак, отметка, что указывает на широкое распространение магических слов в мире. Это подтверждает и тот факт, что ср.-англ. слово smolder - дымиться, чадить с добавочным значением «удушливый дым», которым оно связано со smother - душить, иносказательно указывает на стремление «изгнать душу из тела», чем и занимается шаман во время камлания.
Очевидным образом шаманская песня, сопровождаемая ритмичными звуками бубна и звуками колокольчиков на одежде шамана, а также дым от шаманского костра, служат призывающими знаками для духов-помощников шамана, которые должны прийти на его зов и наделить его необходимыми на данный момент знаниями.
Поэтому значения эвенк. сāмэ - заметный, известный и сāму- - любопытствовать, хотеть знать,- при том что слово «знать» (понимать, иметь представление) не случайно совпадает со словом «знать» (дворянское сословие),- характеризуют не только шамана, но и человека, о котором на Руси говорят уважительно: «Сам», что сопоставляется с турецк. sami - великий, благородный, а также с тунгусо-маньч. амā - отец, предок, медведь, бог и эвенк. амā - отец с добавлением начального сā - знать, понимать, владеть, быть уверенным, которые также связаны со словами сāмэ и сāму- .
Конечно, настоящий шаман должен быть не только знающим и правильно трактующим знаки, посылаемые духами, но и чрезвычайно уверенным в своих силах человеком, потому что малейшее сомнение может привести к печальным последствиям.
По всей видимости с этими словами, а также с тунгусо-маньч. суму-- руководить, можно связать амхар. šum - правитель, аристократ, начальник, который, между прочим, имеет издревле идущее право «шуметь» на своих подчиненных, но никак не наоборот. Так что, возможно, образ устраивающего разнос начальника соответствует образу шумящего смерча или камлающего шамана, а значит слова «Сам» и «шум» вполне могут быть связаны между собой через амхар. слово šum, на что, в принципе, указывает и сочетание турецк. слов sami - великий, благородный и sam - ветер (самум).
Более того эвенк. сāму- 'любопытствовать, хотеть знать' соответствует эвенк. санā - мысль, дума, намерение и латин. sānē - разумно, здраво, где наблюдается переход м-н, который приводит к отождествлению русских слов «Сам» и «сан» (чин или звание, в том числе духовное).
Помимо этого соединение тунгусо-маньчж. сā - знать, понимать и ма - на! (возьми!) указывает на передачу знаний от духов-помощников к шаману и от шамана к обычным людям, а так как таких духов у великого шамана может быть много, то вместо ма можно подставить ман - толпа, которую шаман приманивает к себе, что относится и к зрителям, присутствующим на камлании, так как оно никогда не происходит в одиночестве.
В то же время эвенк. амā - отец определяет статус шамана (знающего отца) по отношению к остальным людям, но это же слово могло послужить причиной уважительного «Амур-батюшка».
Более того эвенк. ама - скорей! и āмэ - сон, как и тунгусо-маньчж. ама - скорей, аму - дремота, сон, могут относиться к двум вариантам получения необходимых знаний шаманом, которым на бытовом уровне мог быть и отец семейства.
Эти знания получаются через быстроту камлания с последующим впадением в транс и через провидческий сон, но в обоих случаях шаман использует духов своих «спящих мертвым сном» предков, один из которых занимает его тело, пока душа шамана блуждает в иных мирах.
Поэтому др.-гр. σᾶμα - знак, отметка, знамение имеет также значение «могильный знак, насыпь, курган», совпадая по ассоциации с санскр. śama - спокойствие, равнодушие, sama - равный, подобный и даже с русским словом «семя», потому что семена (как и покойников) не надо тревожить после их посадки (их захоронения) в землю, а также с тунгусск. амурā - отдыхать, эвенк. амър - валяться, отдыхать, хакасск. амыр - мир, покой и монг. амар - спокойствие, умиротворенность.
Конечно, в действиях шамана нет никакого спокойствия и тем более равнодушия, как и в поведении наблюдающих за шаманским камланием людей, как бы составляющих вместе с ним единое целое, но обращение шамана к потустороннему миру умерших родственников привязывает к его образу помимо вышеназванных слов и англ. same - одинаковый, равный, тот же самый,- потому что в смерти все равны,- и голл. samen - вместе, да и русск. семена тоже, потому что мы все вышли из семени и когда-нибудь превратимся в семена для будущих всходов.
Вероятно даже мандейск. zamana - приглашающий, угощающий и zamar - певец, музыкант, блудник в своей основе относятся к образу шамана, призывающего к себе духов и угощающего их соответствующими угощениями, чтобы блуждать в иных, недоступных обычным людям, сферах. Существуют даже сведения о сексуальных контактах некоторых шаманов с духами-помощниками, то есть об их сакральном «блуде». Также не случайно и наличие в этом мандейском языке слов samania - лекарство и sama - сладкий аромат, потому что шаманы с помощью духов лечили людей, призывая на помощь своих умерших родственников и тотемных животных ароматом сжигаемых пахучих трав.
«Провокационные» эвенкийские амӯ- 'пахнуть (испражнениями)', амурӯк - отхожее место, амурбу - наполниться содержимым и амӯн- испражняться, как и тунгусо-маньчж. аму - испражнения, кал, помет, могут являться символическим обозначением золота, богатства и уверенной в себе шаманской силы, что, между прочим, могло отразиться в турецк. sâman - богатство, имущество, спокойствие, порядок.
В качестве дополнительных значений, за которыми скрывается образ шамана, можно указать тунгусо-маньч. аму - халат, под которым можно подразумевать шаманский костюм, и амар - позади, зад, что в тунгусо-маньчжурских языках может соответствовать северной стороне, так как вход в юрту находился с южной стороны, но именно в задней части юрты и располагалось то священное место, где шаман хранил свои обрядовые предметы. Естественно, что и уборная в таком случае располагалась с северной стороны, то есть на задах, чтобы запах не задувало в юрту. Так происходит соединение сакрального и профанного.
К тому же элемент амар в тунгусо-маньчжурских языках, к которым относится и эвенкский (тунгусский) язык, связан не только с понятием задней стороны, но и с образом оленя-амаркана при наличии у шаманов священных оленей, на которых во время кочевания перевозились обрядовые предметы и святыни, и на которых запрещалось ездить людям. Благодаря этому, образ оленя-амаркана приобрел оттенок избранничества и уединения, что совмещается с образами солнца и луны на небесной сфере. Но такое же уединение есть и на священных «задах» юрты, а также в отхожем месте.
В сущности окончание кан в слове амаркāн - олень (от 5 лет и старше, то есть взрослый олень) с учетом кā - закрывать, запирать, к'а - перегородка и к'ан - груда, кана - стена, а также кан - родственник, кани - друг, может означать принадлежность такого оленя к некому особому кругу избранных, где есть много отделенных от остальных объектов, что в то же время соответствует мифологическому образу оленя - посредника между миром людей и загробным миром, где обитают духи- помощники из числа умерших родственников и друзей, к которым мог принадлежать и тотем данного животного. Поэтому после смерти человека забивали его верхового оленя, чтобы покойник мог ехать на нем в густонаселенный, но не доступный живому человеку, подземный мир. То, что рога оленя являются символом Мирового древа, а их периодическое сбрасывание и появление новых молодых рогов символизирует силу возрождения, также привязывает образ оленя к священному месту, где есть надежда на появление новой молодой жизни.
В общем смысле таким местом помимо женского лона являются лоно воды, лоно земли и кладбищенское лоно в соответствии с библейскими словами «и восстанут мертвые из могил», что совмещается на единственном участке огромной реки Амур, где находится Большой Уссурийский остров с расположенном на нем Корчаковским могильником. Именно это место в языческие времена могло являться главной резиденцией не только приамурских шаманов, но и всех шаманов Европы и Азии.
Взаимодействуя с потусторонним миром, связанным с духами, настоящий шаман выступает в роли его избранника и даже любовника, проникающего и выходящего из этого мира, что образно соответствует нанайск. ам - мужское начало и урум. ам(у) - вульва. Более того слово «шаман» можно легко разложить на санскритские слова sa - с(о), ama - идти, издавать звук, почитать, чтить и an - дышать, значения которых через ассоциацию раскрывают связь нараспев поющего и стучащего в бубен шамана с духами, которых он вызывает во время своего исступленного камлания.