О маоизме ч.2
[«Я считаю, что когда мы - будь то отдельный человек, партия, армия или школа - не подвергаемся нападкам врага, то это плохо, ибо это безусловно означает, что мы оказались с ним в одном болоте. Когда же враг выступает против нас, то это хорошо, ибо показывает, что мы проводим чёткую грань между ним и собой. Если враг яростно нападает и изображает нас в самом мрачном свете как людей, лишённых всяких достоинств, то это ещё лучше, ибо доказывает, что мы не только проводим четкую грань между ним и собой, но и имеем большие успехи в работе». Мао Цзэдун ]Оригинал взят у red_w1ne в О маоизме ч.2
Оригинал взят у red_wedge в О маоизме ч.2
Часть 1 - http://red-wedge.livejournal.com/78807.html
Входе Великой полемики китайским коммунистам удалось показать, что режим в СССР не является марксистским, что он утратил свои коммунистические и демократические (в марксистском понимании демократии) черты и является формой капитализма с социалистической риторикой. Эту позицию разделяли и албанские коммунисты.
Великая полемика зафиксировала и описала сложившуюся в коммунистическом движении после второй мировой войны ситуацию. Ключевым моментом, на наш взгляд, здесь является следование тезису о продолжении классовой борьбы в социалистических обществах в иной, сконцентрированной преимущественно на уровне надстройки, форме. Исходя из этого принципа установление диктатуры пролетариата не говорит о том, переход к бесклассовому обществу неизбежен, но является только условием этого перехода. Уничтожение, в том числе и физическое, вражеских для пролетариата классов не приводит автоматически к появлению новой формации. Старые «классовые» формы сознания (Альтюссер назовет их «идеологиями») сохраняются на уровне надстройки и тянут социалистическое общество обратно в прошлое. Централизация и неподконтрольность власти неизбежно приводит к формированию класса капиталистов без института частной собственности.
К 60м годам среди «антиревизионистов» сложилось две основных тенденции в вопросе решения проблемы «нарастания классовой борьбы при социализме»[7]:
1. Назовем ее «сталинистской». Она предполагает, что существуют «правильные» коммунисты, хорошо разбирающиеся в интересах народа. Они, от лица партии, могут выявлять в обществе и партии вражеские для «социализма» элементы и устранять их. Репрессивный аппарат в 30-50х годах в СССР работал именно в рамках этой модели. Сразу возникает несколько вопросов: кто определяет «правильность» этих коммунистов, как контролируется их деятельность, не является ли эта группа прообразом класса бюрократов, действующих исключительно в собственных интересах? Не смотря на всю очевидную неустойчивость, этой тенденции придерживались албанские коммунисты, критиковавшие Пекин за излишний либерализм и попустительство в отношении буржуазных элементов.
2. Маоистская тенденция. По версии маоистов массы должны начать открыто критиковать политику партии в целом и отдельных ее представителей, не забывая при этом о самокритике. Во время Культурной революции Мао объявил «огонь по штабам». Деятельности партии, проводимая в интересах народа, должна критиковаться в первую очередь со стороны народа. Если народ не поддерживает какую-то деятельность, то эта деятельность является антинародной. При этом критика должна быть публичной и открытой. Публиковаться и обсуждаться должны даже самые антикоммунистические памфлеты - так народ сможет выявить своих врагов и выработать правильную линию.
Маоистская точка зрения пересматривает вопрос демократии и делегирования власти в странах с социалистическим режимом правления. Власть больше не делегируется абстрактным партийным работникам, пусть даже и через контроль (зачастую, как показывает история соцлагеря, фиктивный) советов, которые должны знать и решать, как поступать народу правильно, но формируется и исполняется непосредственно народом. При этом должно выполняться одно значимое условие. Народ уже должен выступать с классовых позиций и обладать высоким уровнем самокритики. Так как свобода голоса критики для всех предполагает, одновременно, и свободу голоса для буржуазных элементов, которые несомненно захотят подчинить голос народа себе. С этой точки зрения проект Культурной Революции выглядит не только как попытка дебюрократизации, расширения прямых властных полномочий народа, устранение враждебных социалистическому обществу буржуазных элементов, но и как реализация плана по формированию новой идеологии (в формулировках Альтюссера)[8], идеологии коммунистического гуманизма, которая подчинила бы себе все надстроечные формы существования человека в социалистическом обществе, уничтожив все возможные точки кристаллизации антикоммунистического, буржуазного мышления, и при этом данная идеология стала бы самовоспроизводимой на уровне надстройки.
К сожалению, данный проект не был реализован. Мне сложно говорить о причинах, но скорее всего они лежат во внутренней диалектике групп, коллективов и институтов[9].
Как мы указали выше, Великая полемика коснулась таких значимых для коммунистического движения явлений как социал-империализм и империализм. Рассматривая соотношение классовых сил в современном для него мире, Мао сформулировал теорию трех миров. В оригинальной трактовке она выглядит следующим образом:
1. Первый мир. СССР и США. Две страны суперимпериалиста, противостояние между которыми формирует условия для взаимодействия прочих стран.
2. Второй мир. Страны союзники супердержав.
3. Третий мир. Колонии и страны движения неприсоединения.
В соответствии с этой градацией для коммунистов и народных движений для каждого из миров предполагалась различная тактика.
СССР и США расценивались как агрессоры и основная угроза мирному существованию народов. Силы, которые могут быть только уничтожены внешним, либо внутренним воздействием, что предполагало всестороннюю поддержу внутренних (диссидентских) движений в СССР и США. В частности, поддержкой Китая пользовалась в США Партия Черные Пантеры, созданная Хьюи Ньютоном и Бобби Силом. По некоторым данным в СССР так же существовали маоистские группы, но достоверной информацией об этом я не располагаю.
Второй мир рассматривался Председателем как союзник освободительного движения. Хотя эта позиция на наш взгляд выглядит несколько противоречивой. Второй мир, по версии Мао, выглядел достаточно неоднородно. Туда одновременно входили Англия с Франций (имевшие колонии) и, например, Чехословакия, которую, на наш взгляд, саму стоило бы отнести к колониям СССР. Несмотря на это, Мао считал, что второй мир зачастую вынужден идти на уступки третьему миру, для сохранения эксплуатации, а в некоторых случаях и расставаться со своими колониями под давлением освободительного движения и внутренних факторов (Франко-Алжирская война). На страны восточной Европы, входящие в СЭВ, Мао возлагал большие надежды в связи с их угнетением СССР, они должны были сыграть свою роль в дестабилизации просоветского блока.
Национально-освободительные движения третьего мира, сопротивляющиеся гегемонии империалистов, - опора мировой революции. Подавляющее большинство стран третьего мира было (и остается) аграрно-сырьевыми странами с феодальным укладом без намека на демократию. Тактика коммунистов в странах третьего мира предполагает два варианта. Там, где позиции коммунистов сильны - поднятие национально-освободительного восстания, переходящего в социалистическую революцию. Там, где коммунисты слабы - объединение с буржуазными националистами в национальный фронт. Буржуазно-националистическая революция с установлением республики на первом этапе, на втором - социалистическая революция.
Теория трех миров в своей первоначальной трактовке значительно повлияла на структуру, тактику и идеологию антиревизионистских партий по всему миру. В странах третьего мира она привела к активной поддержке антиревизионистами антиколониальных и национально-освободительных движений в любой форме. Основной тактикой для коммунистов в развивающихся, не переживших индустриализацию странах, стала партизанская война с опорой на крестьянство. Что не могло не сказаться на идеологической составляющей. Коммунисты шли на значительные идеологические уступки местным националистам, впитывали почвенические настроения крестьянства. Это позволяло ревизионистам выступать с двумя претензиями к маоистам:
1. Маоизм - идеология крестьянской войны и неприменим в странах первого и второго миров.
2. Маоизм опирается на архаичные представления о мире и подпитывается местной сельской философией. Часто можно услышать, что маоизм - это адаптированное для широких масс конфуцианство, сдобренное марксизмом[10].
В странах первого и второго миров антиревизионизм затронул в первую очередь интеллигенцию и студенчество[11]. Маоизм кроме освободительного порыва предоставлял так же инструмент анализа и критики ситуации. Свою роль, несомненно сыграл и упадок зависимых от СССР коммунистических партий в Западной Европе. Та точка зрения, которую они транслировали массам значительно расходилась с происходящим на улицах. В частности КПФ, вслед за КПСС, называла «Красный Май» «мелкобуржуазным бунтом» и, кроме прочего, сглаживала протестные настроения в рабочей среде.
Еще одной значимой стороной маоизма является отношение к насилию. Мао, в отличие от Гегеля, в любой ситуации видит несколько противоречий, часть из которых является антагонистическими. Антагонистические противоречия могут быть разрешены только через коренное изменение, через открытое противостояние, в котором противоречие будет разрешено. В рамках общества это приводит к уничтожению, в том числе и физическому, одного из контрагентов, будь то правящий класс, либо возвышающийся класс. Что касается коллективов, то они либо противостоят внешнему антагонисту (другому коллективу/группе, либо институту), которого должны уничтожить в ходе противостояния, чтобы продолжить свое существования, либо противостоят внутренним инородным агентам, которые элиминируются различными способами, в том числе и через физическое устранение.
Фиксация и открытая артикуляция того, что насилие возможно в обе стороны и нет смысла от него отказываться, уже сами по себе могут вызывать нарекания со стороны «этически» настроенной интеллигенции и буржуа. Поэтому маоистская политика часто подвергалась критике со стороны буржуазной общественности как «негуманная», «антигуманная» и даже трактовалась, как форма геноцида. В то же самое время существует несколько вариантов контраргументации. В частности: западные интеллектуалы, указывая на «антигуманность» маоистов, приводят в пример «маоиста» Пол Пота, возглавлявшего красных кхмеров, чья политика, по данным западных политологов, привела приблизительно к трем миллионам жертв среди населения Камбоджи. Понятно, что, во-первых цифры завышены. Во-вторых, эти цифры - сумма всех потерь Камбоджи (сюда включены не только репрессированные, но и жертвы боестолкновений с вьетнамцами/американцами, жертвы американских бомбежек и жертвы от последовавшего вслед за разрушением инфраструктуры голода. В-третьих, Пол Пот не был маоистом[12] - он не поддержал «Банду четырех» и симпатизировал правому крылу КПК, возглавляемому собакой Дэном. Однако, указание на все эти неточности не превращают Пол Пота в гуманиста, а трупы, было их 800 тысяч или 3 миллиона, остаются трупами, гниющими на рисовых полях и в джунглях Камбоджи.
Правильная контраргументация, на наш взгляд, может строиться только относительно внутреннего проекта рассматриваемой системы. Вслед за Марксом и Альтюссером мы описываем «гуманизм» как идеологию. Наличие разных «идеологий» приводит к наличию разных «гуманизмов». Революционный марксистский гуманизм формируется вокруг, как бы это банально не звучало, марксисткой системы ценностей, проектов и целеполаганий, где трактовка баланса классовых сил, задает форму проекта, цель которого власть трудящегося народа. В этой системе ценностей буржуа и бюрократ, любой индивид, группа, коллектив или институт, ограничивающие и препятствующие восхождению трудящегося, как нового человека для нового общества без классовых и внеклассовых форм угнетения, выступают как антагонисты, применение против которых насилия оправдано, если этого требует ситуация. В рамках господствующей сейчас буржуазной формы «гуманизма», зацикленного на постоянном воспроизведении всех форм угнетения, марксистский гуманизм равен «антигуманизму»[13].
Теперь, после точечного рассмотрения вопросов, мы можем приблизительно сформулировать, что такое маоизм.
Маоизм несомненно строится на:
1. Марксистско-ленинской экономической теории, дополняя и конфигурируя ее в рамках требования времени. На наш взгляд «Теорию трех миров», в связи с распадом советского блока и правым курсом в Китае, стоило бы сформулировать вновь, опираясь в значительной мере на вклад мирсистемного анализа.
2. Линии масс и самокритике. В конечном итоге нам интересно благополучие трудового народа, а не отдельных буржуа, либо бюрократии, которая выглядит как буржуа, действует как буржуа, но не «буржуа».
3. Теоретическом «антигуманизме», трактующем насилие по отношению к чуждым классам и стратам как вынужденную, но необходимую меру.
Latur
[7] О нарастании классовой борьбы начал говорить Сталин еще в 20-х годах. Latur
[8] «… идеология - это система (которая имеет собственную логику и строгость) представлений (которые могут выступать в форме образов, мифов, идей или понятий), обладающая определенным историческим бытием и определенной исторической ролью в пределах того или иного конкретного общества. …идеология как система представлений отличается от науки тем, что ее практически-социальная функция господствует в ней над функцией теоретической (или функцией познания).» Л. Альтюссер «Марксизм и гуманизм»
[9] См. http://left.by/archives/5081
[10] «Я считаю, что когда мы - будь то отдельный человек, партия, армия или школа - не подвергаемся нападкам врага, то это плохо, ибо это безусловно означает, что мы оказались с ним в одном болоте. Когда же враг выступает против нас, то это хорошо, ибо показывает, что мы проводим чёткую грань между ним и собой. Если враг яростно нападает и изображает нас в самом мрачном свете как людей, лишённых всяких достоинств, то это ещё лучше, ибо доказывает, что мы не только проводим четкую грань между ним и собой, но и имеем большие успехи в работе». Мао Цзэдун «Быть объектом нападок врага - дело хорошее, а не плохое» (26 мая 1939 года)
[11] К сожалению, часто лишь на уровне освободительной риторики. Latur
[12] Как, впрочем, и троцкистом - есть и такая, основанная на том, что во время обучения во Франции Салот Сар активно общался с французскими троцкистскими группами, точка зрения. Latur
[13] «…насилия очевидны, взрывы не могут быть объяснены вне того факта, что их мотивы высоко моральны для масс. Таким образом, экономические и политические поводы помогают массам понять то, что самая высокая безнравственность - это эксплуатация человека человеком. Так, когда буржуа утверждает, что его поведение управляется "гуманистической" этикой (работа, семья, нация), он лишь маскирует свою безнравственность и отчуждает рабочих. Буржуа никогда не будет морален. Следует принять во внимание, что рабочие и деревенские жители, когда они восстают, являются полностью моральными, потому что они никого не эксплуатируют». Ж.-П. Сартр «Maos en France» Situations X
Оригинал взят у red_wedge в О маоизме ч.2
Часть 1 - http://red-wedge.livejournal.com/78807.html
Входе Великой полемики китайским коммунистам удалось показать, что режим в СССР не является марксистским, что он утратил свои коммунистические и демократические (в марксистском понимании демократии) черты и является формой капитализма с социалистической риторикой. Эту позицию разделяли и албанские коммунисты.
Великая полемика зафиксировала и описала сложившуюся в коммунистическом движении после второй мировой войны ситуацию. Ключевым моментом, на наш взгляд, здесь является следование тезису о продолжении классовой борьбы в социалистических обществах в иной, сконцентрированной преимущественно на уровне надстройки, форме. Исходя из этого принципа установление диктатуры пролетариата не говорит о том, переход к бесклассовому обществу неизбежен, но является только условием этого перехода. Уничтожение, в том числе и физическое, вражеских для пролетариата классов не приводит автоматически к появлению новой формации. Старые «классовые» формы сознания (Альтюссер назовет их «идеологиями») сохраняются на уровне надстройки и тянут социалистическое общество обратно в прошлое. Централизация и неподконтрольность власти неизбежно приводит к формированию класса капиталистов без института частной собственности.
К 60м годам среди «антиревизионистов» сложилось две основных тенденции в вопросе решения проблемы «нарастания классовой борьбы при социализме»[7]:
1. Назовем ее «сталинистской». Она предполагает, что существуют «правильные» коммунисты, хорошо разбирающиеся в интересах народа. Они, от лица партии, могут выявлять в обществе и партии вражеские для «социализма» элементы и устранять их. Репрессивный аппарат в 30-50х годах в СССР работал именно в рамках этой модели. Сразу возникает несколько вопросов: кто определяет «правильность» этих коммунистов, как контролируется их деятельность, не является ли эта группа прообразом класса бюрократов, действующих исключительно в собственных интересах? Не смотря на всю очевидную неустойчивость, этой тенденции придерживались албанские коммунисты, критиковавшие Пекин за излишний либерализм и попустительство в отношении буржуазных элементов.
2. Маоистская тенденция. По версии маоистов массы должны начать открыто критиковать политику партии в целом и отдельных ее представителей, не забывая при этом о самокритике. Во время Культурной революции Мао объявил «огонь по штабам». Деятельности партии, проводимая в интересах народа, должна критиковаться в первую очередь со стороны народа. Если народ не поддерживает какую-то деятельность, то эта деятельность является антинародной. При этом критика должна быть публичной и открытой. Публиковаться и обсуждаться должны даже самые антикоммунистические памфлеты - так народ сможет выявить своих врагов и выработать правильную линию.
Маоистская точка зрения пересматривает вопрос демократии и делегирования власти в странах с социалистическим режимом правления. Власть больше не делегируется абстрактным партийным работникам, пусть даже и через контроль (зачастую, как показывает история соцлагеря, фиктивный) советов, которые должны знать и решать, как поступать народу правильно, но формируется и исполняется непосредственно народом. При этом должно выполняться одно значимое условие. Народ уже должен выступать с классовых позиций и обладать высоким уровнем самокритики. Так как свобода голоса критики для всех предполагает, одновременно, и свободу голоса для буржуазных элементов, которые несомненно захотят подчинить голос народа себе. С этой точки зрения проект Культурной Революции выглядит не только как попытка дебюрократизации, расширения прямых властных полномочий народа, устранение враждебных социалистическому обществу буржуазных элементов, но и как реализация плана по формированию новой идеологии (в формулировках Альтюссера)[8], идеологии коммунистического гуманизма, которая подчинила бы себе все надстроечные формы существования человека в социалистическом обществе, уничтожив все возможные точки кристаллизации антикоммунистического, буржуазного мышления, и при этом данная идеология стала бы самовоспроизводимой на уровне надстройки.
К сожалению, данный проект не был реализован. Мне сложно говорить о причинах, но скорее всего они лежат во внутренней диалектике групп, коллективов и институтов[9].
Как мы указали выше, Великая полемика коснулась таких значимых для коммунистического движения явлений как социал-империализм и империализм. Рассматривая соотношение классовых сил в современном для него мире, Мао сформулировал теорию трех миров. В оригинальной трактовке она выглядит следующим образом:
1. Первый мир. СССР и США. Две страны суперимпериалиста, противостояние между которыми формирует условия для взаимодействия прочих стран.
2. Второй мир. Страны союзники супердержав.
3. Третий мир. Колонии и страны движения неприсоединения.
В соответствии с этой градацией для коммунистов и народных движений для каждого из миров предполагалась различная тактика.
СССР и США расценивались как агрессоры и основная угроза мирному существованию народов. Силы, которые могут быть только уничтожены внешним, либо внутренним воздействием, что предполагало всестороннюю поддержу внутренних (диссидентских) движений в СССР и США. В частности, поддержкой Китая пользовалась в США Партия Черные Пантеры, созданная Хьюи Ньютоном и Бобби Силом. По некоторым данным в СССР так же существовали маоистские группы, но достоверной информацией об этом я не располагаю.
Второй мир рассматривался Председателем как союзник освободительного движения. Хотя эта позиция на наш взгляд выглядит несколько противоречивой. Второй мир, по версии Мао, выглядел достаточно неоднородно. Туда одновременно входили Англия с Франций (имевшие колонии) и, например, Чехословакия, которую, на наш взгляд, саму стоило бы отнести к колониям СССР. Несмотря на это, Мао считал, что второй мир зачастую вынужден идти на уступки третьему миру, для сохранения эксплуатации, а в некоторых случаях и расставаться со своими колониями под давлением освободительного движения и внутренних факторов (Франко-Алжирская война). На страны восточной Европы, входящие в СЭВ, Мао возлагал большие надежды в связи с их угнетением СССР, они должны были сыграть свою роль в дестабилизации просоветского блока.
Национально-освободительные движения третьего мира, сопротивляющиеся гегемонии империалистов, - опора мировой революции. Подавляющее большинство стран третьего мира было (и остается) аграрно-сырьевыми странами с феодальным укладом без намека на демократию. Тактика коммунистов в странах третьего мира предполагает два варианта. Там, где позиции коммунистов сильны - поднятие национально-освободительного восстания, переходящего в социалистическую революцию. Там, где коммунисты слабы - объединение с буржуазными националистами в национальный фронт. Буржуазно-националистическая революция с установлением республики на первом этапе, на втором - социалистическая революция.
Теория трех миров в своей первоначальной трактовке значительно повлияла на структуру, тактику и идеологию антиревизионистских партий по всему миру. В странах третьего мира она привела к активной поддержке антиревизионистами антиколониальных и национально-освободительных движений в любой форме. Основной тактикой для коммунистов в развивающихся, не переживших индустриализацию странах, стала партизанская война с опорой на крестьянство. Что не могло не сказаться на идеологической составляющей. Коммунисты шли на значительные идеологические уступки местным националистам, впитывали почвенические настроения крестьянства. Это позволяло ревизионистам выступать с двумя претензиями к маоистам:
1. Маоизм - идеология крестьянской войны и неприменим в странах первого и второго миров.
2. Маоизм опирается на архаичные представления о мире и подпитывается местной сельской философией. Часто можно услышать, что маоизм - это адаптированное для широких масс конфуцианство, сдобренное марксизмом[10].
В странах первого и второго миров антиревизионизм затронул в первую очередь интеллигенцию и студенчество[11]. Маоизм кроме освободительного порыва предоставлял так же инструмент анализа и критики ситуации. Свою роль, несомненно сыграл и упадок зависимых от СССР коммунистических партий в Западной Европе. Та точка зрения, которую они транслировали массам значительно расходилась с происходящим на улицах. В частности КПФ, вслед за КПСС, называла «Красный Май» «мелкобуржуазным бунтом» и, кроме прочего, сглаживала протестные настроения в рабочей среде.
Еще одной значимой стороной маоизма является отношение к насилию. Мао, в отличие от Гегеля, в любой ситуации видит несколько противоречий, часть из которых является антагонистическими. Антагонистические противоречия могут быть разрешены только через коренное изменение, через открытое противостояние, в котором противоречие будет разрешено. В рамках общества это приводит к уничтожению, в том числе и физическому, одного из контрагентов, будь то правящий класс, либо возвышающийся класс. Что касается коллективов, то они либо противостоят внешнему антагонисту (другому коллективу/группе, либо институту), которого должны уничтожить в ходе противостояния, чтобы продолжить свое существования, либо противостоят внутренним инородным агентам, которые элиминируются различными способами, в том числе и через физическое устранение.
Фиксация и открытая артикуляция того, что насилие возможно в обе стороны и нет смысла от него отказываться, уже сами по себе могут вызывать нарекания со стороны «этически» настроенной интеллигенции и буржуа. Поэтому маоистская политика часто подвергалась критике со стороны буржуазной общественности как «негуманная», «антигуманная» и даже трактовалась, как форма геноцида. В то же самое время существует несколько вариантов контраргументации. В частности: западные интеллектуалы, указывая на «антигуманность» маоистов, приводят в пример «маоиста» Пол Пота, возглавлявшего красных кхмеров, чья политика, по данным западных политологов, привела приблизительно к трем миллионам жертв среди населения Камбоджи. Понятно, что, во-первых цифры завышены. Во-вторых, эти цифры - сумма всех потерь Камбоджи (сюда включены не только репрессированные, но и жертвы боестолкновений с вьетнамцами/американцами, жертвы американских бомбежек и жертвы от последовавшего вслед за разрушением инфраструктуры голода. В-третьих, Пол Пот не был маоистом[12] - он не поддержал «Банду четырех» и симпатизировал правому крылу КПК, возглавляемому собакой Дэном. Однако, указание на все эти неточности не превращают Пол Пота в гуманиста, а трупы, было их 800 тысяч или 3 миллиона, остаются трупами, гниющими на рисовых полях и в джунглях Камбоджи.
Правильная контраргументация, на наш взгляд, может строиться только относительно внутреннего проекта рассматриваемой системы. Вслед за Марксом и Альтюссером мы описываем «гуманизм» как идеологию. Наличие разных «идеологий» приводит к наличию разных «гуманизмов». Революционный марксистский гуманизм формируется вокруг, как бы это банально не звучало, марксисткой системы ценностей, проектов и целеполаганий, где трактовка баланса классовых сил, задает форму проекта, цель которого власть трудящегося народа. В этой системе ценностей буржуа и бюрократ, любой индивид, группа, коллектив или институт, ограничивающие и препятствующие восхождению трудящегося, как нового человека для нового общества без классовых и внеклассовых форм угнетения, выступают как антагонисты, применение против которых насилия оправдано, если этого требует ситуация. В рамках господствующей сейчас буржуазной формы «гуманизма», зацикленного на постоянном воспроизведении всех форм угнетения, марксистский гуманизм равен «антигуманизму»[13].
Теперь, после точечного рассмотрения вопросов, мы можем приблизительно сформулировать, что такое маоизм.
Маоизм несомненно строится на:
1. Марксистско-ленинской экономической теории, дополняя и конфигурируя ее в рамках требования времени. На наш взгляд «Теорию трех миров», в связи с распадом советского блока и правым курсом в Китае, стоило бы сформулировать вновь, опираясь в значительной мере на вклад мирсистемного анализа.
2. Линии масс и самокритике. В конечном итоге нам интересно благополучие трудового народа, а не отдельных буржуа, либо бюрократии, которая выглядит как буржуа, действует как буржуа, но не «буржуа».
3. Теоретическом «антигуманизме», трактующем насилие по отношению к чуждым классам и стратам как вынужденную, но необходимую меру.
Latur
[7] О нарастании классовой борьбы начал говорить Сталин еще в 20-х годах. Latur
[8] «… идеология - это система (которая имеет собственную логику и строгость) представлений (которые могут выступать в форме образов, мифов, идей или понятий), обладающая определенным историческим бытием и определенной исторической ролью в пределах того или иного конкретного общества. …идеология как система представлений отличается от науки тем, что ее практически-социальная функция господствует в ней над функцией теоретической (или функцией познания).» Л. Альтюссер «Марксизм и гуманизм»
[9] См. http://left.by/archives/5081
[10] «Я считаю, что когда мы - будь то отдельный человек, партия, армия или школа - не подвергаемся нападкам врага, то это плохо, ибо это безусловно означает, что мы оказались с ним в одном болоте. Когда же враг выступает против нас, то это хорошо, ибо показывает, что мы проводим чёткую грань между ним и собой. Если враг яростно нападает и изображает нас в самом мрачном свете как людей, лишённых всяких достоинств, то это ещё лучше, ибо доказывает, что мы не только проводим четкую грань между ним и собой, но и имеем большие успехи в работе». Мао Цзэдун «Быть объектом нападок врага - дело хорошее, а не плохое» (26 мая 1939 года)
[11] К сожалению, часто лишь на уровне освободительной риторики. Latur
[12] Как, впрочем, и троцкистом - есть и такая, основанная на том, что во время обучения во Франции Салот Сар активно общался с французскими троцкистскими группами, точка зрения. Latur
[13] «…насилия очевидны, взрывы не могут быть объяснены вне того факта, что их мотивы высоко моральны для масс. Таким образом, экономические и политические поводы помогают массам понять то, что самая высокая безнравственность - это эксплуатация человека человеком. Так, когда буржуа утверждает, что его поведение управляется "гуманистической" этикой (работа, семья, нация), он лишь маскирует свою безнравственность и отчуждает рабочих. Буржуа никогда не будет морален. Следует принять во внимание, что рабочие и деревенские жители, когда они восстают, являются полностью моральными, потому что они никого не эксплуатируют». Ж.-П. Сартр «Maos en France» Situations X