О маоизме ч.1
[История - это движение, непрекращающийся процесс непрерывного снятия одного явления к другому. И в ходе этого процесса регулятивные теории, либо снимаются и исчезают, проявляя себя в совсем иной форме, как почка яблони, которая отрицает себя в форме цветка, а затем в форме яблока, либо дополняются и видоизменяются в соответствии с новыми условиями и полученными данными. Марксизм начал трансформироваться в различные по форме учения уже непосредственно после своего появления, постоянно провоцируя возникновение новы, тяготеющих к прошлому ревизионистских форм. Однако мы можем проследить и достаточно радикальную цельную теоретическую линию, которая в свою очередь претендует на истинность. И для этого у нее есть реальные основания.]
Оригинал взят у red_w1ne в О маоизме ч.1
Оригинал взят у red_wedge в О маоизме ч.1
Марксизм, заговоривший однажды о капитале и освобождении труда, продолжает быть актуальным. И он останется актуальным до тех пор, пока вопросы, которые он затронул (отчужденный труд, власть капитала, эмансипация) не исчезнут, не будут сняты историческим процессом. История - это движение, непрекращающийся процесс непрерывного снятия одного явления к другому. И в ходе этого процесса регулятивные теории, либо снимаются и исчезают, проявляя себя в совсем иной форме, как почка яблони, которая отрицает себя в форме цветка, а затем в форме яблока, либо дополняются и видоизменяются в соответствии с новыми условиями и полученными данными. Марксизм начал трансформироваться в различные по форме учения уже непосредственно после своего появления, постоянно провоцируя возникновение новы, тяготеющих к прошлому ревизионистских форм. Однако мы можем проследить и достаточно радикальную цельную теоретическую линию, которая в свою очередь претендует на истинность. И для этого у нее есть реальные основания.
В начале 20-го века Ленин предложил новое описание для мировой системы Капитала, сложившейся на тот момент. Его теория империализма и обобщенный опыт теоретической и практической работы большевиков, опыт Октябрьской революции 1917 года, стали основанием для формирования ветви марксизма, получившей название «марксизм-ленинизм». В дальнейшем в ходе продолжающейся классовой борьбы, принявшей внутрипартийную форму, и имевшей огромное значение для разрешения противоречий в стране советов, марксизм-ленинизм разделился на две ветви. Троцкизм, позиционирующий себя как более левое крыло, и усредненный марксизм-ленинизм, практически реализовывавшийся через партийное большинство идейно возглавляемое Сталиным. Здесь мы опустим вопрос о более левых формах ленинизма и марксизма (госкап), которые так и не выделились в значимые политические течения.
Форма марксизм-ленинизма, существовавшая в СССР, длительное время была единой и положительно оценивалась большинством коммунистических партий других стран, в том числе и Китая, за исключением партий входивших в IV Интернационал. Водоразделом стал ХХ-й съезд КПСС, где закрытым заседанием был поднят вопрос о «культе личности Сталина». Китай и Албания, посчитали оскорбительной для себя трактовку вопроса «культа личности», тем более, что она была принята закрытым заседанием и навязывалась странам социалистического лагеря, как не подлежащая дискутированию. Так же на ХХ-м съезде КПСС Хрущев озвучил теорию «мирного перехода» из капитализма в социализм, отвергая и нивелируя все возможные «немирные» варианты. Таким образом о снял с повестки дня возможность осуществления социалистических революций. Ряд коммунистических партий, существовавших в условиях запрета, по логике Хрущева должны были бы самораспуститься, так как не имели шансов на победу в легальных выборах. Как мы сейчас понимаем, хрущевский «мирный переход» заложил основу для существования «розовых» еврокоммунистов, отношение которых к марксистской традиции чисто декларативное.
Решения ХХ-го съезда получили отклик в китайской печати, транслировавшей линию КПК. Критические статьи и ответные действия КПСС впоследствии назовут Великой полемикой. Кроме вопросов «культа личности Сталина», «мирного перехода», «мирного сосуществования капиталистического и социалистического лагерей», «мирного соревнования» затрагивала так же вопрос о сохранении капиталистического уклада в социалистических странах (на примере Югославии) и продолжении классовой борьбы при социализме, но в иных формах.
В ходе Великой полемики хрущевская версия марксизма-ленинизма была маркирована как ревизионистская, а ее противники стали именовать себя антиревизионистами. В дальнейшем термин «антревизионизм» закрепился для марксистко-ленинских партий двух типов: маоистских и ходжаистских. Термин «ревизионизм», на наш взгляд, является не корректным[1]. Понятие «ревизионизм» в рамках Великой полемики маркирует целый комплекс внешних и внутренних противоречий накопившихся в социалистическом лагере, детерминированных во многом различными ситуациями, в которых находилось марксистско-ленинское движение в Китае/Албании и в СССР. Разрешение этих противоречий нашло свое отражение в формировании новых идеологических форм марксизма, которые были декларированы через ХХ-й съезд и китайскую прессу. На тот момент СССР уже, пусть не озвучивая этого напрямую, стал проявлять социал-империалистические амбиции при сохранении государственного капитализма внутри страны и формировании обновленного класса капиталистов - чиновников. Бюрократия была заинтересована в сворачивание социалистической надстройки, которая могла бы угрожать ее существованию, при сохранении идеологической ширмы, позволявшей контролировать и расширять свою сферу влияния, выводя на новый уровень масштаб обогащения. Китай и Албания в свою очередь видели угрозу в появлении у укреплении бюрократии. Эта классовая борьба на международном политическом и идеологическом поле приобрела форму Великой полемики.
К моменту начала Великой полемики в рамках китайской версии марксизма-ленинизма уже были сформулированы постулаты, которые привели к иному, чем в СССР идеологическому видению марксизма. Попробуем их перечислить:
1. Иной подход к проблеме противоречия. Мао, не без оснований, вслед за Лениным (Марксом и Гегелем) считал противоречие основной составляющей для развития любых процессов. Он выступал за всестороннее раскрытие всех противоречий и процессов, приведших к их формированию, а так же их взаимосвязи в рамках данной ситуации. При этом стоило выделять антагонистические и неантагонистические противоречия. Альтюссер[2] указывал на эту трактовку противоречия, как на марксистскую, при описании ленинской теории «слабого звена» и выведении понятия «сверхдетеринация». Ниже мы еще коснемся «противоречия» когда будем рассматривать другие отличительные черты маоизма.
2. Следование линии масс[3]. Мао считал, что у народа уже есть «правильные идеи», но они неартикулированы. Марксист должен обратиться к народу, чтобы воспринять эти идеи, а потом донести их в новой формулировке, обязательно понятной для народа. Таким образом марксизм трансформирует уже существующее в масса статичное напряжение, недовольство сложившейся ситуацией в импульс, проект действия, само действие, артикулирует то, что массы не могут сформулировать. Но при этом марксист не должен подменять идеи масс своими идеями, в конечном итоге только массы решают, что для них правильно и неправильно. С этой точки зрения информированность играет огромную роль. Понятие о «правильности» и «неправильности» может формироваться только на фоне получения полной картины, чтобы можно было, возвращаясь к пункту 1, понять противоречие во всей глубине. Именно по этой причине в рамках Великой полемики в Китае переводились и публиковались (с комментариями) материалы из СССР.
3. Опора на собственные силы[4]. КПК имела огромный опыт практической работы без поддержки извне. Революция в Китае, борьба с Гоминьданом и японскими захватчиками шла практически в полной изоляции. Китайцы не требовали помощи на нужды революции, но и не отказывались от нее, сохраняя при этом за собой право суверенитета. В дальнейшем внешняя политика Китая по помощи социалистическим революциям в других страна строилась из таких же соображений. Предоставляя помощь братским партиям, КПК не требовала от них неукоснительного следования китайской линии. В отличии от СССР, позиционировавшего прочие страны соцблока в качестве сателлитов и требовавшего взамен на поставки следования генеральной линии Москвы.
4. Критика и самокритика[5]. Опыт самостоятельной работы в условиях изоляции предполагает, как одно из условий успешности действий, высокий уровень рефлексии. Постоянный пересмотр сделанного и открытое признание собственных ошибок становится залог функционирования системы. Это касается не только коммунистических партий, действующих в условиях враждебного окружения, но и любых других коллективов. Критика враждебного окружения несомненно важна для консолидации коллектива, но отсутствие самокритики, увеличение числа тактических и стратегических ошибок при выполнении коллективного проекта, которые становится невозможно скрывать, либо завуалировать за счет критики внешнего врага, от рядовых членов коллектива, приводит к нарастанию центробежных влияний внутри коллектива и его распаду[6].
Перечисленные факторы имели место и в партии большевиков, но к ХХ-му съезду они утратили свое значение в рамках господствовавшего в СССР бюрократического аппарата, либо оказались вывернутыми наизнанку. Диалектика противоречия превратилась в сухую идеологическую догму, массы были подменены бюрократией, формировавшей центральную Идею советского государства в первую очередь на основе критики западного капитализма, не уделяя времени собственным ошибкам (полна редукция самокритики), а опора на собственные силы трансформировалась в социал-империализм, где, если применить терминологию Валлерстайна, Москва выступала центром, а союзные республики и страны СЭВ - периферией. Выступая в качестве империи, СССР был заинтересован в снижении уровне внешнего давления со стороны запада и увеличении товарооборота. Это требование было амбивалентным. С одной стороны СССР, как империя, требовал расширения границ и увеличения количества подчиненных внешних партнеров (читай «колоний»), с другой расширение количества социалистических стран за счет «революций» неизбежно приводило бы к увеличению нелояльных, критически мыслящих членов соцблока, а так же нарастающему внешнеполитическому напряжению (страны капиталисты в свою очередь не заинтересованы в уменьшении капблока). С этой точки зрения легко объясним курс на отказ от «революций» и «мирное сосуществование», который идет вразрез с марксизмом-ленинизмом.
[1] «Что же касается "ревизионизма", то это или трюизм, или нелепость: нет никакой необходимости приспосабливать живую философию к развивающемуся миру; она всемерно приспосабливается к нему сама, предпринимая для этого множество частных исследований, ибо она составляет одно с движением общества. Люди, считающие себя самыми верными выразителями идей своих предшественников, поневоле трансформируют мысли, которые они хотят просто воспроизвести; применяемые к новым объектам, методы подвергаются модификации. Если это движение философии прекратилось, то одно из двух: либо она мертва, либо переживает "кризис". В первом случае речь идет не о ревизии, а о разрушении обветшалого здания; во втором случае "философский кризис" является частным выражением социального кризиса и косность философии обусловлена противоречиями, раздирающими общество: мнимая "ревизия", произведенная "специалистами", следовательно, была бы не более чем идеалистической мистификацией, не имеющей реального значения; само движение истории, борьба людей во всех сферах и на всех уровнях человеческой деятельности освободят скованную мысль и помогут ей достичь полноты своего развития». Ж.-П. Сартр «Проблемы метода».
[2] «Брошюра Мао Цзе-Дуна «Относительно противоречия», написанная в 1937 г., содержит целый ряд аналитических исследований, в которых марксистская концепция противоречия приобретает черты, совершенно чуждые гегельянскому пониманию. Мы бы никогда не смогли найти у Гегеля основополагающие понятия этого текста: главное и второстепенное противоречия, противоречия антагонистические и неантагонистические, закон неравномерности развития противоречий. Тем не менее текст Мао, возникший в ходе борьбы против догматизма в рядах китайской компартии, в общем и целом остается описательным и поэтому в некоторых отношениях абстрактным. Он описателен, поскольку его понятия возникли из конкретного опыта. Он отчасти абстрактен, поскольку эти новые и плодотворные понятия представлены в нем скорее в качестве специфицирующих определений диалектики как таковой, чем в качестве необходимых импликаций марксистского понимания общества и истории.» Луи Альтюссер «Противоречие и сверхдетерминация (заметки к исследованию)» 1962 г.
[3] «Чтобы установить тесную связь с массами, нужно исходить из потребностей масс, из их желаний. Во всякой работе для масс следует исходить из их потребностей, а не из каких-либо, пусть даже самых лучших, личных побуждений. Часто бывает, что потребность масс в определённых преобразованиях объективно уже существует, субъективное же сознание этой необходимости в массах ещё не созрело, у них ещё нет решимости, ещё нет желания осуществить эти преобразования, и тогда мы должны терпеливо ждать; только когда в результате нашей работы массы в своем большинстве проникнутся сознанием необходимости, решимостью и желанием осуществить данные преобразования, - только тогда следует их осуществлять; действуя иначе, рискуешь оторваться от масс. Всякая работа, требующая участия масс, выльется в пустую формальность и закончится провалом, если массы не осознали необходимости этой работы и не проявили желания добровольно в ней участвовать… Здесь действуют два принципа: принцип реальной потребности масс, а не надуманной потребности, существующей только в наших головах, и принцип добровольного желания масс, решимости проявляемой самими массами, а не решимости, которую мы проявляем за них.» «Единый фронт в культурной работе» (30 октября 1944 года), Мао Цзэдун Избранные произведения, т. III
[4] «Мы за опору на собственные силы. Мы хотели бы получить помощь извне, но ставить себя в зависимость от неё мы не должны. Мы полагаемся на собственные усилия, на творческие силы всей нашей армии и всего народа.» Мао Цзэдун «Научиться вести хозяйственную работу» (10 января 1945 года), Избранные произведения, т. III
«Угнетённые народы, добиваясь своего окончательного освобождения, полагаются прежде всего на свою собственную борьбу и лишь затем на международную помощь. Народы, одержавшие победу в революции, должны оказать поддержку и помощь народам, борющимся за освобождение. Это наш интернациональный долг.» Мао Цзэдун «Беседа с африканскими друзьями» (8 августа 1963 года)
[5] «Еще одной яркой особенностью, отличающей нас от других партий, является подлинная самокритика. Мы уже говорили, что комнату надо постоянно подметать, иначе в ней накопится мусор; нужно регулярно умываться, иначе лицо покроется грязью. В головах наших товарищей и в работе нашей партии тоже может накапливаться мусор, и поэтому их нужно очищать и промывать. Поговорка «проточная вода не гниет, в дверной петле червь не заводится» означает, что постоянное движение препятствует проникновению и разъедающей деятельности разных микробов и паразитов. Постоянно проверять свою работу, широко внедрять в процессе этой проверки демократический стиль в работе, не бояться критики и самокритики, а следовать таким поучительным поговоркам китайского народа, как например: «если знаешь - скажи, если говоришь - говори всё», «предостерегающему - не в укор, внемлющему - в поучение», «если у тебя есть ошибки, исправляй их; если ошибок нет, поступай ещё лучше» - это для нас единственное эффективное средство борьбы против засорения голов наших товарищей и организма нашей партии всякого рода политическим мусором и политическими микробами.» Мао Цзэдун «О коалиционном правительстве» (24 апреля 1945 года), Избранные произведения, т. III
[6] «Противоположность и борьба различных взглядов в партии возникают постоянно, и это является отражением в партии существующих в обществе классовых противоречий и противоречий между новым и старым. Если в партии нет противоречий и борьбы взглядов, в ходе которой противоречия преодолеваются, жизнь партии прекращается.» Мао Цзэдун «Относительно противоречия» (август 1937 года), Избранные произведения, т. I
Часть 2 - http://red-wedge.livejournal.com/78996.html
Оригинал взят у red_w1ne в О маоизме ч.1
Оригинал взят у red_wedge в О маоизме ч.1
Марксизм, заговоривший однажды о капитале и освобождении труда, продолжает быть актуальным. И он останется актуальным до тех пор, пока вопросы, которые он затронул (отчужденный труд, власть капитала, эмансипация) не исчезнут, не будут сняты историческим процессом. История - это движение, непрекращающийся процесс непрерывного снятия одного явления к другому. И в ходе этого процесса регулятивные теории, либо снимаются и исчезают, проявляя себя в совсем иной форме, как почка яблони, которая отрицает себя в форме цветка, а затем в форме яблока, либо дополняются и видоизменяются в соответствии с новыми условиями и полученными данными. Марксизм начал трансформироваться в различные по форме учения уже непосредственно после своего появления, постоянно провоцируя возникновение новы, тяготеющих к прошлому ревизионистских форм. Однако мы можем проследить и достаточно радикальную цельную теоретическую линию, которая в свою очередь претендует на истинность. И для этого у нее есть реальные основания.
В начале 20-го века Ленин предложил новое описание для мировой системы Капитала, сложившейся на тот момент. Его теория империализма и обобщенный опыт теоретической и практической работы большевиков, опыт Октябрьской революции 1917 года, стали основанием для формирования ветви марксизма, получившей название «марксизм-ленинизм». В дальнейшем в ходе продолжающейся классовой борьбы, принявшей внутрипартийную форму, и имевшей огромное значение для разрешения противоречий в стране советов, марксизм-ленинизм разделился на две ветви. Троцкизм, позиционирующий себя как более левое крыло, и усредненный марксизм-ленинизм, практически реализовывавшийся через партийное большинство идейно возглавляемое Сталиным. Здесь мы опустим вопрос о более левых формах ленинизма и марксизма (госкап), которые так и не выделились в значимые политические течения.
Форма марксизм-ленинизма, существовавшая в СССР, длительное время была единой и положительно оценивалась большинством коммунистических партий других стран, в том числе и Китая, за исключением партий входивших в IV Интернационал. Водоразделом стал ХХ-й съезд КПСС, где закрытым заседанием был поднят вопрос о «культе личности Сталина». Китай и Албания, посчитали оскорбительной для себя трактовку вопроса «культа личности», тем более, что она была принята закрытым заседанием и навязывалась странам социалистического лагеря, как не подлежащая дискутированию. Так же на ХХ-м съезде КПСС Хрущев озвучил теорию «мирного перехода» из капитализма в социализм, отвергая и нивелируя все возможные «немирные» варианты. Таким образом о снял с повестки дня возможность осуществления социалистических революций. Ряд коммунистических партий, существовавших в условиях запрета, по логике Хрущева должны были бы самораспуститься, так как не имели шансов на победу в легальных выборах. Как мы сейчас понимаем, хрущевский «мирный переход» заложил основу для существования «розовых» еврокоммунистов, отношение которых к марксистской традиции чисто декларативное.
Решения ХХ-го съезда получили отклик в китайской печати, транслировавшей линию КПК. Критические статьи и ответные действия КПСС впоследствии назовут Великой полемикой. Кроме вопросов «культа личности Сталина», «мирного перехода», «мирного сосуществования капиталистического и социалистического лагерей», «мирного соревнования» затрагивала так же вопрос о сохранении капиталистического уклада в социалистических странах (на примере Югославии) и продолжении классовой борьбы при социализме, но в иных формах.
В ходе Великой полемики хрущевская версия марксизма-ленинизма была маркирована как ревизионистская, а ее противники стали именовать себя антиревизионистами. В дальнейшем термин «антревизионизм» закрепился для марксистко-ленинских партий двух типов: маоистских и ходжаистских. Термин «ревизионизм», на наш взгляд, является не корректным[1]. Понятие «ревизионизм» в рамках Великой полемики маркирует целый комплекс внешних и внутренних противоречий накопившихся в социалистическом лагере, детерминированных во многом различными ситуациями, в которых находилось марксистско-ленинское движение в Китае/Албании и в СССР. Разрешение этих противоречий нашло свое отражение в формировании новых идеологических форм марксизма, которые были декларированы через ХХ-й съезд и китайскую прессу. На тот момент СССР уже, пусть не озвучивая этого напрямую, стал проявлять социал-империалистические амбиции при сохранении государственного капитализма внутри страны и формировании обновленного класса капиталистов - чиновников. Бюрократия была заинтересована в сворачивание социалистической надстройки, которая могла бы угрожать ее существованию, при сохранении идеологической ширмы, позволявшей контролировать и расширять свою сферу влияния, выводя на новый уровень масштаб обогащения. Китай и Албания в свою очередь видели угрозу в появлении у укреплении бюрократии. Эта классовая борьба на международном политическом и идеологическом поле приобрела форму Великой полемики.
К моменту начала Великой полемики в рамках китайской версии марксизма-ленинизма уже были сформулированы постулаты, которые привели к иному, чем в СССР идеологическому видению марксизма. Попробуем их перечислить:
1. Иной подход к проблеме противоречия. Мао, не без оснований, вслед за Лениным (Марксом и Гегелем) считал противоречие основной составляющей для развития любых процессов. Он выступал за всестороннее раскрытие всех противоречий и процессов, приведших к их формированию, а так же их взаимосвязи в рамках данной ситуации. При этом стоило выделять антагонистические и неантагонистические противоречия. Альтюссер[2] указывал на эту трактовку противоречия, как на марксистскую, при описании ленинской теории «слабого звена» и выведении понятия «сверхдетеринация». Ниже мы еще коснемся «противоречия» когда будем рассматривать другие отличительные черты маоизма.
2. Следование линии масс[3]. Мао считал, что у народа уже есть «правильные идеи», но они неартикулированы. Марксист должен обратиться к народу, чтобы воспринять эти идеи, а потом донести их в новой формулировке, обязательно понятной для народа. Таким образом марксизм трансформирует уже существующее в масса статичное напряжение, недовольство сложившейся ситуацией в импульс, проект действия, само действие, артикулирует то, что массы не могут сформулировать. Но при этом марксист не должен подменять идеи масс своими идеями, в конечном итоге только массы решают, что для них правильно и неправильно. С этой точки зрения информированность играет огромную роль. Понятие о «правильности» и «неправильности» может формироваться только на фоне получения полной картины, чтобы можно было, возвращаясь к пункту 1, понять противоречие во всей глубине. Именно по этой причине в рамках Великой полемики в Китае переводились и публиковались (с комментариями) материалы из СССР.
3. Опора на собственные силы[4]. КПК имела огромный опыт практической работы без поддержки извне. Революция в Китае, борьба с Гоминьданом и японскими захватчиками шла практически в полной изоляции. Китайцы не требовали помощи на нужды революции, но и не отказывались от нее, сохраняя при этом за собой право суверенитета. В дальнейшем внешняя политика Китая по помощи социалистическим революциям в других страна строилась из таких же соображений. Предоставляя помощь братским партиям, КПК не требовала от них неукоснительного следования китайской линии. В отличии от СССР, позиционировавшего прочие страны соцблока в качестве сателлитов и требовавшего взамен на поставки следования генеральной линии Москвы.
4. Критика и самокритика[5]. Опыт самостоятельной работы в условиях изоляции предполагает, как одно из условий успешности действий, высокий уровень рефлексии. Постоянный пересмотр сделанного и открытое признание собственных ошибок становится залог функционирования системы. Это касается не только коммунистических партий, действующих в условиях враждебного окружения, но и любых других коллективов. Критика враждебного окружения несомненно важна для консолидации коллектива, но отсутствие самокритики, увеличение числа тактических и стратегических ошибок при выполнении коллективного проекта, которые становится невозможно скрывать, либо завуалировать за счет критики внешнего врага, от рядовых членов коллектива, приводит к нарастанию центробежных влияний внутри коллектива и его распаду[6].
Перечисленные факторы имели место и в партии большевиков, но к ХХ-му съезду они утратили свое значение в рамках господствовавшего в СССР бюрократического аппарата, либо оказались вывернутыми наизнанку. Диалектика противоречия превратилась в сухую идеологическую догму, массы были подменены бюрократией, формировавшей центральную Идею советского государства в первую очередь на основе критики западного капитализма, не уделяя времени собственным ошибкам (полна редукция самокритики), а опора на собственные силы трансформировалась в социал-империализм, где, если применить терминологию Валлерстайна, Москва выступала центром, а союзные республики и страны СЭВ - периферией. Выступая в качестве империи, СССР был заинтересован в снижении уровне внешнего давления со стороны запада и увеличении товарооборота. Это требование было амбивалентным. С одной стороны СССР, как империя, требовал расширения границ и увеличения количества подчиненных внешних партнеров (читай «колоний»), с другой расширение количества социалистических стран за счет «революций» неизбежно приводило бы к увеличению нелояльных, критически мыслящих членов соцблока, а так же нарастающему внешнеполитическому напряжению (страны капиталисты в свою очередь не заинтересованы в уменьшении капблока). С этой точки зрения легко объясним курс на отказ от «революций» и «мирное сосуществование», который идет вразрез с марксизмом-ленинизмом.
[1] «Что же касается "ревизионизма", то это или трюизм, или нелепость: нет никакой необходимости приспосабливать живую философию к развивающемуся миру; она всемерно приспосабливается к нему сама, предпринимая для этого множество частных исследований, ибо она составляет одно с движением общества. Люди, считающие себя самыми верными выразителями идей своих предшественников, поневоле трансформируют мысли, которые они хотят просто воспроизвести; применяемые к новым объектам, методы подвергаются модификации. Если это движение философии прекратилось, то одно из двух: либо она мертва, либо переживает "кризис". В первом случае речь идет не о ревизии, а о разрушении обветшалого здания; во втором случае "философский кризис" является частным выражением социального кризиса и косность философии обусловлена противоречиями, раздирающими общество: мнимая "ревизия", произведенная "специалистами", следовательно, была бы не более чем идеалистической мистификацией, не имеющей реального значения; само движение истории, борьба людей во всех сферах и на всех уровнях человеческой деятельности освободят скованную мысль и помогут ей достичь полноты своего развития». Ж.-П. Сартр «Проблемы метода».
[2] «Брошюра Мао Цзе-Дуна «Относительно противоречия», написанная в 1937 г., содержит целый ряд аналитических исследований, в которых марксистская концепция противоречия приобретает черты, совершенно чуждые гегельянскому пониманию. Мы бы никогда не смогли найти у Гегеля основополагающие понятия этого текста: главное и второстепенное противоречия, противоречия антагонистические и неантагонистические, закон неравномерности развития противоречий. Тем не менее текст Мао, возникший в ходе борьбы против догматизма в рядах китайской компартии, в общем и целом остается описательным и поэтому в некоторых отношениях абстрактным. Он описателен, поскольку его понятия возникли из конкретного опыта. Он отчасти абстрактен, поскольку эти новые и плодотворные понятия представлены в нем скорее в качестве специфицирующих определений диалектики как таковой, чем в качестве необходимых импликаций марксистского понимания общества и истории.» Луи Альтюссер «Противоречие и сверхдетерминация (заметки к исследованию)» 1962 г.
[3] «Чтобы установить тесную связь с массами, нужно исходить из потребностей масс, из их желаний. Во всякой работе для масс следует исходить из их потребностей, а не из каких-либо, пусть даже самых лучших, личных побуждений. Часто бывает, что потребность масс в определённых преобразованиях объективно уже существует, субъективное же сознание этой необходимости в массах ещё не созрело, у них ещё нет решимости, ещё нет желания осуществить эти преобразования, и тогда мы должны терпеливо ждать; только когда в результате нашей работы массы в своем большинстве проникнутся сознанием необходимости, решимостью и желанием осуществить данные преобразования, - только тогда следует их осуществлять; действуя иначе, рискуешь оторваться от масс. Всякая работа, требующая участия масс, выльется в пустую формальность и закончится провалом, если массы не осознали необходимости этой работы и не проявили желания добровольно в ней участвовать… Здесь действуют два принципа: принцип реальной потребности масс, а не надуманной потребности, существующей только в наших головах, и принцип добровольного желания масс, решимости проявляемой самими массами, а не решимости, которую мы проявляем за них.» «Единый фронт в культурной работе» (30 октября 1944 года), Мао Цзэдун Избранные произведения, т. III
[4] «Мы за опору на собственные силы. Мы хотели бы получить помощь извне, но ставить себя в зависимость от неё мы не должны. Мы полагаемся на собственные усилия, на творческие силы всей нашей армии и всего народа.» Мао Цзэдун «Научиться вести хозяйственную работу» (10 января 1945 года), Избранные произведения, т. III
«Угнетённые народы, добиваясь своего окончательного освобождения, полагаются прежде всего на свою собственную борьбу и лишь затем на международную помощь. Народы, одержавшие победу в революции, должны оказать поддержку и помощь народам, борющимся за освобождение. Это наш интернациональный долг.» Мао Цзэдун «Беседа с африканскими друзьями» (8 августа 1963 года)
[5] «Еще одной яркой особенностью, отличающей нас от других партий, является подлинная самокритика. Мы уже говорили, что комнату надо постоянно подметать, иначе в ней накопится мусор; нужно регулярно умываться, иначе лицо покроется грязью. В головах наших товарищей и в работе нашей партии тоже может накапливаться мусор, и поэтому их нужно очищать и промывать. Поговорка «проточная вода не гниет, в дверной петле червь не заводится» означает, что постоянное движение препятствует проникновению и разъедающей деятельности разных микробов и паразитов. Постоянно проверять свою работу, широко внедрять в процессе этой проверки демократический стиль в работе, не бояться критики и самокритики, а следовать таким поучительным поговоркам китайского народа, как например: «если знаешь - скажи, если говоришь - говори всё», «предостерегающему - не в укор, внемлющему - в поучение», «если у тебя есть ошибки, исправляй их; если ошибок нет, поступай ещё лучше» - это для нас единственное эффективное средство борьбы против засорения голов наших товарищей и организма нашей партии всякого рода политическим мусором и политическими микробами.» Мао Цзэдун «О коалиционном правительстве» (24 апреля 1945 года), Избранные произведения, т. III
[6] «Противоположность и борьба различных взглядов в партии возникают постоянно, и это является отражением в партии существующих в обществе классовых противоречий и противоречий между новым и старым. Если в партии нет противоречий и борьбы взглядов, в ходе которой противоречия преодолеваются, жизнь партии прекращается.» Мао Цзэдун «Относительно противоречия» (август 1937 года), Избранные произведения, т. I
Часть 2 - http://red-wedge.livejournal.com/78996.html