Лизонька Дельвиг
Дочь поэта Антона Антоновича Дельвига Елизавета (1830-1913) с детства была окружена любовью и заботой. Письма ее матери Софьи Михайловны к подруге Александре Николаевне Карелиной (урожденной Семеновой) могут служить своеобразным дневником, рассказывавшим как росло ее дитя:
«…Поговорю с тобой о моей Лизе, которую ты, без сомнения, полюбишь, как я люблю твоих детей. Она мила, а в моих глазах - восхитительна. Завтра ей исполнится 6 месяцев, но у нее еще нет ни одного зуба. Я продолжаю кормить ее и чувствую себя от этого хорошо, она, кажется, тоже, так как до сих пор она была вполне здорова. Мне кажется, что в настоящее время она похожа на моего мужа…» (из письма от 6 ноября 1830 года).
С.А. Боратынский (?). Портрет Елизаветы Антоновны Дельвиг.
Около 1850 года. Фрагмент
«…Моя маленькая Лиза становится очень миленькой, она прекрасно знает нас - отца и меня, - она очень живая, любит, когда ее подбрасывают; мой муж делает это лучше, чем я, потому что он сильнее меня, а она немножко тяжела; поэтому она вся приходит в оживление от удовольствия, видя, как он подходит к ней…» (из письма от 4 декабря 1830 года).
«…Я веду жизнь очень уединенную, не выхожу или почти не выхожу. Лиза занимает меня весь день. У нее уже два зуба и, я полагаю, третий уже идет, так как у нее маленький жар. Эта маленькая девица доставляет мне наслаждение, я люблю ее с каждым днем все больше и сама этому удивляюсь, так как думаю, что невозможно с каждым днем все сильнее привязываться к ней, как происходит со мной. Мой муж - очень нежный отец; до сих пор я думала, что ребенок такого возраста не может интересовать мужчину или, по крайней мере, интересовать до такой степени, - почти как жену или мать, но он очаровательным образом доказывает мне противное…» (из письма от 18 декабря 1830 года).
Лиза Дельвиг. Рисунок из альбома 1844
Вскоре в письмах Софьи появилась озабоченность воспитанием подрастающей дочки: «Скажи мне, что ты думаешь о методе Руссо? С этого момента я читаю "Эмиля" в нем есть пункты, которым я очень хотела бы следовать, - другие, - которые мне кажутся немножко софизмами... Что наиболее трудно, - это приспособление всего того, чем хотят воспользоваться к характеру ребенка; все это следует хорошенько изучить, - и все-таки можно сильно ошибиться. Часто ошибка является источником многих несчастий в подобном случае... Я не смотрю на "Адель и Теодор" мадам Жанлис как на книгу, из которой нельзя извлечь ничего полезного касательно воспитания. Это химерические планы, которые могут быть осуществлены лишь людьми с несметным состоянием, - не говоря уже о том, что они ошибочны сами по себе».
Как видно из письма, Софья Михайловна с интересом читала книгу Ж.-Ж. Руссо «Эмиль», в которой французский просветитель изложил взгляды на воспитание детей, получившие популярность в России во второй половины XVIII столетия.
Руссо высоко ценил призвание матери, считая, что первоначальное воспитание несравненно важнее всех последующих. Он утверждал приоритет любви в успехе воспитательного процесса, призывал приноравливаться к потребностям ребенка и уважать их, отказавшись от телесных наказаний - «розог и слез». Руссо считал, что человек от рождения по своей природе не имеет худых наклонностей, но пагубная окружающая среда постепенно их формирует, поэтому для достижения положительного результата надо оградить объект воспитания от негативного воздействия общества.
Елизавета Дельвиг умиляла не только родителей, но и их друзей. М.Д. Деларю адресовал девочке стихотворение «Лизоньке Дельвиг», в котором, как добрый волшебник из чудесной сказки, предрекал светлое и счастливое будущее.
Лиза Дельвиг. Рисунок из альбома 1844
После смерти Антона Антоновича Дельвига, Лиза представлялась для Софьи Михайловны единственным сокровищем и утешением в жизни - «портретом ее несравненного отца». Когда Сергей Аврамович Боратынский сделал предложение выйти за него замуж, она поспешила ответить, что ее «сердце разбито и что отныне единственно дочь и воспоминания о ее отце» будут смыслом ее существования. Сергей Аврамович, употребив все свое красноречие, попытался убедить Софью, что «он тоже решил не жить, как только для» нее и ее дочери, «что изучение ее [Лизы] жизни составит его счастие», что Лизу Дельвиг «будут обожать в доме его матери».
Женившись на Софье Михайловне, Боратынский сдержал обещание - Лизу в усадьбе Мара Кирсановского уезда Тамбовской губернии очень любили. Сергей Аврамович ничем не выделял ее среди родных детей. Вместе с единоутробными сестрами Софьей и Анастасией и братом Михаилом она изучала литературу, иностранные языки, естественные науки; училась играть на музыкальных инструментах, петь, танцевать, рисовать, играть в шахматы. Несмотря на желание Сергея Аврамовича удочерить Лизу, Софья Михайловна сохранила ей фамилию родного отца и титул баронессы.
В архивах хранятся несколько записочек Лизы Дельвиг середины 1830-х годов, адресованных Александре Федоровне Боратынской в усадьбу Мара (очевидно, в то время семья Сергея Боратынского жила в собственном доме). На каждой из них старательно подписано - «бабе моей»:
«Милая бабинька благодарю вас за хорошенькую книжичку мне так весело ее читать без нее мне былобы еще скучнее в балезни я играть немогу прощайте милая бабинька сей час буду обедать. Лиза».
«Милая бабинька я очень хотелабы вас видеть Саша говорит что очень желает тоже видеть вас она говорит что она оттого не пишит что она неумеет вы не гневайтесь потому что вить она еще мала. Она посылает вам свою книгу спрятать потому что у нее все рвут прощайте, сейчас мы будем пить чай и спать. Лиза».
«Милая бабинька благодарю тебя за спаржу она мне очень понравилась мне очень скучно что такая дурная погода и что мне нельзя к вам притти мне теперь полутче целую твои ручки. Лиза».
«Милая бабинька! Здорова ли ты мы все кашлием жалею что не могу придти к тебе и Саша тоже мы обе целуем твои ручки когда нам будет получше мы придем. Bonne nuit chere qrand maman. Lise [Спокойной ночи, дорогая бабушка. Лиза. - фр.]» (из документов рукописного отдела Пушкинского Дома).
Сохранилась тетрадь Лизы Дельвиг 1844 года с рисунками, в которой четырнадцатилетняя девочка, воспроизводя интерьеры помещений и делая с окружавших людей наброски, под чьим-то опытным руководством познавала законы перспективы - законы построения пространства на плоскости. Они представляют собой зримые фрагменты усадебной жизни: комнаты с мебелью и музыкальными инструментами; брат Миша, скачущий на палочке; голова огромной собаки; бытовая сцена за столом с участием сестры и Екатерины Федоровны Черепановой; множество профилей…
По материалам моей книги «Край отеческий…» История усадьбы Боратынских» (СПб., 2006).
Лиза Дельвиг. Рисунок из альбома 1844
О матери Лизы Дельвиг, Софье Михайловне Салтыковой (в первом замужестве Дельвиг; во втором Боратынская), см.:
Софья Михайловна Салтыкова: Роман с Каховским
Софья Михайловна Салтыкова: Первое замужество
Софья Михайловна и Антон Антонович Дельвиги
Софья Михайловна Салтыкова: Второе замужество
«…Поговорю с тобой о моей Лизе, которую ты, без сомнения, полюбишь, как я люблю твоих детей. Она мила, а в моих глазах - восхитительна. Завтра ей исполнится 6 месяцев, но у нее еще нет ни одного зуба. Я продолжаю кормить ее и чувствую себя от этого хорошо, она, кажется, тоже, так как до сих пор она была вполне здорова. Мне кажется, что в настоящее время она похожа на моего мужа…» (из письма от 6 ноября 1830 года).
С.А. Боратынский (?). Портрет Елизаветы Антоновны Дельвиг.
Около 1850 года. Фрагмент
«…Моя маленькая Лиза становится очень миленькой, она прекрасно знает нас - отца и меня, - она очень живая, любит, когда ее подбрасывают; мой муж делает это лучше, чем я, потому что он сильнее меня, а она немножко тяжела; поэтому она вся приходит в оживление от удовольствия, видя, как он подходит к ней…» (из письма от 4 декабря 1830 года).
«…Я веду жизнь очень уединенную, не выхожу или почти не выхожу. Лиза занимает меня весь день. У нее уже два зуба и, я полагаю, третий уже идет, так как у нее маленький жар. Эта маленькая девица доставляет мне наслаждение, я люблю ее с каждым днем все больше и сама этому удивляюсь, так как думаю, что невозможно с каждым днем все сильнее привязываться к ней, как происходит со мной. Мой муж - очень нежный отец; до сих пор я думала, что ребенок такого возраста не может интересовать мужчину или, по крайней мере, интересовать до такой степени, - почти как жену или мать, но он очаровательным образом доказывает мне противное…» (из письма от 18 декабря 1830 года).
Лиза Дельвиг. Рисунок из альбома 1844
Вскоре в письмах Софьи появилась озабоченность воспитанием подрастающей дочки: «Скажи мне, что ты думаешь о методе Руссо? С этого момента я читаю "Эмиля" в нем есть пункты, которым я очень хотела бы следовать, - другие, - которые мне кажутся немножко софизмами... Что наиболее трудно, - это приспособление всего того, чем хотят воспользоваться к характеру ребенка; все это следует хорошенько изучить, - и все-таки можно сильно ошибиться. Часто ошибка является источником многих несчастий в подобном случае... Я не смотрю на "Адель и Теодор" мадам Жанлис как на книгу, из которой нельзя извлечь ничего полезного касательно воспитания. Это химерические планы, которые могут быть осуществлены лишь людьми с несметным состоянием, - не говоря уже о том, что они ошибочны сами по себе».
Как видно из письма, Софья Михайловна с интересом читала книгу Ж.-Ж. Руссо «Эмиль», в которой французский просветитель изложил взгляды на воспитание детей, получившие популярность в России во второй половины XVIII столетия.
Руссо высоко ценил призвание матери, считая, что первоначальное воспитание несравненно важнее всех последующих. Он утверждал приоритет любви в успехе воспитательного процесса, призывал приноравливаться к потребностям ребенка и уважать их, отказавшись от телесных наказаний - «розог и слез». Руссо считал, что человек от рождения по своей природе не имеет худых наклонностей, но пагубная окружающая среда постепенно их формирует, поэтому для достижения положительного результата надо оградить объект воспитания от негативного воздействия общества.
Елизавета Дельвиг умиляла не только родителей, но и их друзей. М.Д. Деларю адресовал девочке стихотворение «Лизоньке Дельвиг», в котором, как добрый волшебник из чудесной сказки, предрекал светлое и счастливое будущее.
Лиза Дельвиг. Рисунок из альбома 1844
После смерти Антона Антоновича Дельвига, Лиза представлялась для Софьи Михайловны единственным сокровищем и утешением в жизни - «портретом ее несравненного отца». Когда Сергей Аврамович Боратынский сделал предложение выйти за него замуж, она поспешила ответить, что ее «сердце разбито и что отныне единственно дочь и воспоминания о ее отце» будут смыслом ее существования. Сергей Аврамович, употребив все свое красноречие, попытался убедить Софью, что «он тоже решил не жить, как только для» нее и ее дочери, «что изучение ее [Лизы] жизни составит его счастие», что Лизу Дельвиг «будут обожать в доме его матери».
Женившись на Софье Михайловне, Боратынский сдержал обещание - Лизу в усадьбе Мара Кирсановского уезда Тамбовской губернии очень любили. Сергей Аврамович ничем не выделял ее среди родных детей. Вместе с единоутробными сестрами Софьей и Анастасией и братом Михаилом она изучала литературу, иностранные языки, естественные науки; училась играть на музыкальных инструментах, петь, танцевать, рисовать, играть в шахматы. Несмотря на желание Сергея Аврамовича удочерить Лизу, Софья Михайловна сохранила ей фамилию родного отца и титул баронессы.
В архивах хранятся несколько записочек Лизы Дельвиг середины 1830-х годов, адресованных Александре Федоровне Боратынской в усадьбу Мара (очевидно, в то время семья Сергея Боратынского жила в собственном доме). На каждой из них старательно подписано - «бабе моей»:
«Милая бабинька благодарю вас за хорошенькую книжичку мне так весело ее читать без нее мне былобы еще скучнее в балезни я играть немогу прощайте милая бабинька сей час буду обедать. Лиза».
«Милая бабинька я очень хотелабы вас видеть Саша говорит что очень желает тоже видеть вас она говорит что она оттого не пишит что она неумеет вы не гневайтесь потому что вить она еще мала. Она посылает вам свою книгу спрятать потому что у нее все рвут прощайте, сейчас мы будем пить чай и спать. Лиза».
«Милая бабинька благодарю тебя за спаржу она мне очень понравилась мне очень скучно что такая дурная погода и что мне нельзя к вам притти мне теперь полутче целую твои ручки. Лиза».
«Милая бабинька! Здорова ли ты мы все кашлием жалею что не могу придти к тебе и Саша тоже мы обе целуем твои ручки когда нам будет получше мы придем. Bonne nuit chere qrand maman. Lise [Спокойной ночи, дорогая бабушка. Лиза. - фр.]» (из документов рукописного отдела Пушкинского Дома).
Сохранилась тетрадь Лизы Дельвиг 1844 года с рисунками, в которой четырнадцатилетняя девочка, воспроизводя интерьеры помещений и делая с окружавших людей наброски, под чьим-то опытным руководством познавала законы перспективы - законы построения пространства на плоскости. Они представляют собой зримые фрагменты усадебной жизни: комнаты с мебелью и музыкальными инструментами; брат Миша, скачущий на палочке; голова огромной собаки; бытовая сцена за столом с участием сестры и Екатерины Федоровны Черепановой; множество профилей…
По материалам моей книги «Край отеческий…» История усадьбы Боратынских» (СПб., 2006).
Лиза Дельвиг. Рисунок из альбома 1844
О матери Лизы Дельвиг, Софье Михайловне Салтыковой (в первом замужестве Дельвиг; во втором Боратынская), см.:
Софья Михайловна Салтыкова: Роман с Каховским
Софья Михайловна Салтыкова: Первое замужество
Софья Михайловна и Антон Антонович Дельвиги
Софья Михайловна Салтыкова: Второе замужество