КНИЖНОЕ ЛЕТО
По традиции, я пишу после лета о том, что за это лето случилось или появилось.
Лето уже прошло, идет осень, а фон в этом году остается тот же самый, что и летом, и весной. Все происходит на фоне бойни. Бойня не долетает непосредственно до меня, и приходится делать усилие, чтобы мерная и пока еще удобная жизнь не замылила мозги и не довела до слов «а что, все ведь нормально».
С конца февраля я ни разу не включила телевизор, не была ни в театре, ни на концерте. Мне трудно писать, и я вообще начинаю подпадать под конспирологические умственные построения: начинаю думать, что все человечество сначала одурманили ковидом (чисто физиологически) чтобы сейчас не хватало сил на здоровую человеческую реакцию.
В это лето - первое лето иного летосчисления - опорой моей стали старые книги. Так получилось, что отправилась я туда, где давно стремилась пожить без перерыва хоть сколько-то, но все как-то не удавалось. А именно, поехала я к себе на дачу и жила здесь все лето со своими книгами, которые как-то сами у меня собираются в течение жизни и которые здесь терпеливо ждали, когда же они дождутся моего внимания. Не в первый раз рассказываю о книгах, есть у меня даже маленький сборник рассказов про книги. Вот и сегодня расскажу не о путешествиях, коих не было, не о цветах в саду, что неуместно, а о некоторых книгах, вернувшихся или пришедших в мою жизнь за последние полгода. Каждая из книг отмечала определенную веху у меня в жизни. Думаю, что практически все они неизвестны читающим: в большинстве своем читающие моложе меня и читали и читают другие книги.
Книги, о которых расскажу (конечно, не все книги этого лета), объединены одной ясной и неприкрытой темой, и тема эта от моей непосредственной повседневной жизни очень и очень далека, - это книги о мужчинах-военных. И все - про одну и ту же страну. Про ту, где я живу. Так получилось.
Начала я полгода назад, впрочем, не с книги, а с фильма: 22 февраля сего года, уже предощущая, ужасаясь и не веря, выложила в своей ленте маленький финальный фрагмент из великого фильма «Мост через реку Квай», где военный врач (единственный врач в этом фильме), глядя в небо, подводит итог всем огромным усилиям, что совершают крепкие военные мужчины разных армий на протяжении двух серий: Madness! Madness! (т.е. Безумие! Безумие!)
Итак, Книга первая. Виталий Антонов. «Молчат минареты».
Врачи на войне - особая каста. Для меня это в значительной степени связано с конкретным человеком - Виталием Борисовичем Антоновым, полковником медицинской службы и профессором Военно-медицинской Академии (о нем я уже писала раньше, он ушел в 2020 году в возрасте 90 лет), много значившим для нашей семьи. Именно его книга «Молчат минареты», перечитанная другим - нынешним - взором и перечитанная внимательно, открыла для меня этим летом ту самую стройную колонну книг, о которой идет речь. Книга об Афганистане, рассказ о времени «революций» и переворотов, вылившемся впоследствии в то, что называют Афганской войной. Автор был главным терапевтом большого военного госпиталя в Кабуле, где работали советские и афганские врачи, многие из них учившиеся в СССР в той же Академии. Очень незадолго до самого вторжения советских войск срок его службы в Афганистане закончился, и семья вернулась в Ленинград (тогда Петербурга не было). Обо всем, что случилось потом, - короткие последние главы, рассказы выживших очевидцев и невеселые и честные мысли мудрого, много повидавшего человека.
«… А в русской истории Афганистан можно поместить в категорию потерь. В декабре 1979 года, введя войска в Афганистан, мы сразу потеряли эту страну, потеряли друга, потеряли улыбку ее народа и не скоро ее вернем, а может быть, не вернем никогда».
Книга вторая, тоже перечитанная заново. Владимир Кунин. Сволочи.
Если первая книга вся целиком состоит из того, что автор видел своими глазами или (со ссылкой) слышал из первых уст таких же очевидцев, то относительно реальности событий книги Кунина, вышедшей в 2006 году (а потом по ней еще и фильм сняли), развернулись баталии, и достоверно известно только то, что автор затем почел за лучшее объявить, что это все, дескать, вымысел. Мне, как и многим другим, никогда не узнать, действительно ли была во время войны (Великой Отечественной) диверсионная школа, где собрали мальчишек-сирот, из которых никто, по самому замыслу, и не должен был выжить. Википедия не стесняется написать про Кунина, что он писал в последние годы в стиле «грязного реализма» (даже американский термин подхватили, не побрезговали) - ну Бог им судья. Книга написана мастерски (Кунин вообще большой мастер). В книге конец нарочито искусственно-сказочный, даже не предполагается, что в него можно поверить. В фильме все жестче, главные взрослые герои для организации школы выпущены из лагеря (в книге этого нет), а конец совсем другой. Но тоже невероятный.
«Лучше бы я в лагере срок досидел, чем мальчишек на смерть посылать» - говорит один из взрослых героев в фильме. А играет его прекрасный Андрей Краско.
Книга третья. Михаил Кураев. Семь монологов в открытом море. Мирная хроника военно-морской жизни с тремя прологами без эпилога.
Эту книгу прочла впервые, хотя Кураева как автора знаю и высоко ценю с первых его публикаций в журналах перестроечного времени. Здесь войны нет - есть учения. Тоже великое мастерство писателя: все, что он хочет сказать, говорится в самом лучшем стиле хорошей русской прозы. Главный герой, капитан первого ранга Лазарев (он еще и однофамилец великого мореплавателя) по всем признакам должен выиграть этот учебный бой - книга ровным шагом, иногда красиво отступая, иногда чуть-чуть подшучивая над кем-то из героев, рассказывая попутно о множестве деталей будничной военно-морской жизни, до последней страницы ведет к этому совершенно логичному концу. Он не просто великолепен в своем деле, он еще и честен, и человечен. Эта человечность стоит ему победы.
«…Да разве дело в том, кто победил? Мы скажем искреннее спасибо и Лазареву, и Бубышеву, и всем их соратникам и сподвижникам, если на морском театре, равно как и на сухопутном, никогда не разыграется кровавая трагедия, победителей в которой, как нам всем хорошо известно, не будет». 1987 год.
Книга четвертая. Сергей Колбасьев. Поворот все вдруг.
Команда «поворот все вдруг», которую отдает Лазарев (в предыдущей книге), конечно вновь вывела меня на книгу, читанную уж совсем давно, где-нибудь в начале 80-х. Она так и называется «Поворот все вдруг», что означает резкую смену намеченного курса. Написал ее Сергей Колбасьев, человек необычный: военный моряк, прозаик, поэт, радиолюбитель, изобретатель, переводчик, любитель джаза, известнейший в литературном мире 20-30х годов. «Лейтенант, водивший канонерки под огнем неприятельских батарей, целую ночь над южным морем читал мне на память мои стихи» - это как раз о нем сказал Гумилев. Книга о том, как воспитывались гардемарины, - не те, которые в известном фильме трясут длинными волосами, а реальные, готовившиеся к выпуску в 1917 году, будущие морские офицеры, попадавшие прямо сразу в ту же самую бойню, которая с перерывами длилась много лет и называлась 20 век. И отнюдь не закончилась.
Я очень люблю эту книгу, тоже про подрастающих юношей (не четырнадцати лет, но немного постарше, уже «молодых взрослых»), написанную, конечно, по собственным воспоминаниям. Сергея Колбасьева вообще бы забыли, если бы не вспоминал его еще один писатель-моряк Виктор Конецкий, которого я бы тоже с радостью перечитала, но на это уже лета не хватило.
А Колбасьева расстреляли в 1937 году. И надеюсь, у всех хватит ума не спрашивать за что. Ни за что.
Книга пятая. Вячеслав Измайлов. Война и война.
Это про Афган и про Чечню. Эту я еще не прочла. Но если вы знаете, кто такой майор Измайлов, то поймете, что к числу своих самых больших промахов я отношу тот случай, когда увидела майора Измайлова на платформе Отдых (город Жуковский), сразу узнала его по фотографиям в газете, но постеснялась, не подошла, не сказала ему того, что хотела: какого уважения и восхищения заслуживает он и то, что он делает.
И лето кончилось. А вообще-то я думала, что в пожилые годы (чтобы не сказать больше) буду мирно жить и читать что-нибудь очень мирное. Но это уж совсем не получается. Время не то. И место.
Лето уже прошло, идет осень, а фон в этом году остается тот же самый, что и летом, и весной. Все происходит на фоне бойни. Бойня не долетает непосредственно до меня, и приходится делать усилие, чтобы мерная и пока еще удобная жизнь не замылила мозги и не довела до слов «а что, все ведь нормально».
С конца февраля я ни разу не включила телевизор, не была ни в театре, ни на концерте. Мне трудно писать, и я вообще начинаю подпадать под конспирологические умственные построения: начинаю думать, что все человечество сначала одурманили ковидом (чисто физиологически) чтобы сейчас не хватало сил на здоровую человеческую реакцию.
В это лето - первое лето иного летосчисления - опорой моей стали старые книги. Так получилось, что отправилась я туда, где давно стремилась пожить без перерыва хоть сколько-то, но все как-то не удавалось. А именно, поехала я к себе на дачу и жила здесь все лето со своими книгами, которые как-то сами у меня собираются в течение жизни и которые здесь терпеливо ждали, когда же они дождутся моего внимания. Не в первый раз рассказываю о книгах, есть у меня даже маленький сборник рассказов про книги. Вот и сегодня расскажу не о путешествиях, коих не было, не о цветах в саду, что неуместно, а о некоторых книгах, вернувшихся или пришедших в мою жизнь за последние полгода. Каждая из книг отмечала определенную веху у меня в жизни. Думаю, что практически все они неизвестны читающим: в большинстве своем читающие моложе меня и читали и читают другие книги.
Книги, о которых расскажу (конечно, не все книги этого лета), объединены одной ясной и неприкрытой темой, и тема эта от моей непосредственной повседневной жизни очень и очень далека, - это книги о мужчинах-военных. И все - про одну и ту же страну. Про ту, где я живу. Так получилось.
Начала я полгода назад, впрочем, не с книги, а с фильма: 22 февраля сего года, уже предощущая, ужасаясь и не веря, выложила в своей ленте маленький финальный фрагмент из великого фильма «Мост через реку Квай», где военный врач (единственный врач в этом фильме), глядя в небо, подводит итог всем огромным усилиям, что совершают крепкие военные мужчины разных армий на протяжении двух серий: Madness! Madness! (т.е. Безумие! Безумие!)
Итак, Книга первая. Виталий Антонов. «Молчат минареты».
Врачи на войне - особая каста. Для меня это в значительной степени связано с конкретным человеком - Виталием Борисовичем Антоновым, полковником медицинской службы и профессором Военно-медицинской Академии (о нем я уже писала раньше, он ушел в 2020 году в возрасте 90 лет), много значившим для нашей семьи. Именно его книга «Молчат минареты», перечитанная другим - нынешним - взором и перечитанная внимательно, открыла для меня этим летом ту самую стройную колонну книг, о которой идет речь. Книга об Афганистане, рассказ о времени «революций» и переворотов, вылившемся впоследствии в то, что называют Афганской войной. Автор был главным терапевтом большого военного госпиталя в Кабуле, где работали советские и афганские врачи, многие из них учившиеся в СССР в той же Академии. Очень незадолго до самого вторжения советских войск срок его службы в Афганистане закончился, и семья вернулась в Ленинград (тогда Петербурга не было). Обо всем, что случилось потом, - короткие последние главы, рассказы выживших очевидцев и невеселые и честные мысли мудрого, много повидавшего человека.
«… А в русской истории Афганистан можно поместить в категорию потерь. В декабре 1979 года, введя войска в Афганистан, мы сразу потеряли эту страну, потеряли друга, потеряли улыбку ее народа и не скоро ее вернем, а может быть, не вернем никогда».
Книга вторая, тоже перечитанная заново. Владимир Кунин. Сволочи.
Если первая книга вся целиком состоит из того, что автор видел своими глазами или (со ссылкой) слышал из первых уст таких же очевидцев, то относительно реальности событий книги Кунина, вышедшей в 2006 году (а потом по ней еще и фильм сняли), развернулись баталии, и достоверно известно только то, что автор затем почел за лучшее объявить, что это все, дескать, вымысел. Мне, как и многим другим, никогда не узнать, действительно ли была во время войны (Великой Отечественной) диверсионная школа, где собрали мальчишек-сирот, из которых никто, по самому замыслу, и не должен был выжить. Википедия не стесняется написать про Кунина, что он писал в последние годы в стиле «грязного реализма» (даже американский термин подхватили, не побрезговали) - ну Бог им судья. Книга написана мастерски (Кунин вообще большой мастер). В книге конец нарочито искусственно-сказочный, даже не предполагается, что в него можно поверить. В фильме все жестче, главные взрослые герои для организации школы выпущены из лагеря (в книге этого нет), а конец совсем другой. Но тоже невероятный.
«Лучше бы я в лагере срок досидел, чем мальчишек на смерть посылать» - говорит один из взрослых героев в фильме. А играет его прекрасный Андрей Краско.
Книга третья. Михаил Кураев. Семь монологов в открытом море. Мирная хроника военно-морской жизни с тремя прологами без эпилога.
Эту книгу прочла впервые, хотя Кураева как автора знаю и высоко ценю с первых его публикаций в журналах перестроечного времени. Здесь войны нет - есть учения. Тоже великое мастерство писателя: все, что он хочет сказать, говорится в самом лучшем стиле хорошей русской прозы. Главный герой, капитан первого ранга Лазарев (он еще и однофамилец великого мореплавателя) по всем признакам должен выиграть этот учебный бой - книга ровным шагом, иногда красиво отступая, иногда чуть-чуть подшучивая над кем-то из героев, рассказывая попутно о множестве деталей будничной военно-морской жизни, до последней страницы ведет к этому совершенно логичному концу. Он не просто великолепен в своем деле, он еще и честен, и человечен. Эта человечность стоит ему победы.
«…Да разве дело в том, кто победил? Мы скажем искреннее спасибо и Лазареву, и Бубышеву, и всем их соратникам и сподвижникам, если на морском театре, равно как и на сухопутном, никогда не разыграется кровавая трагедия, победителей в которой, как нам всем хорошо известно, не будет». 1987 год.
Книга четвертая. Сергей Колбасьев. Поворот все вдруг.
Команда «поворот все вдруг», которую отдает Лазарев (в предыдущей книге), конечно вновь вывела меня на книгу, читанную уж совсем давно, где-нибудь в начале 80-х. Она так и называется «Поворот все вдруг», что означает резкую смену намеченного курса. Написал ее Сергей Колбасьев, человек необычный: военный моряк, прозаик, поэт, радиолюбитель, изобретатель, переводчик, любитель джаза, известнейший в литературном мире 20-30х годов. «Лейтенант, водивший канонерки под огнем неприятельских батарей, целую ночь над южным морем читал мне на память мои стихи» - это как раз о нем сказал Гумилев. Книга о том, как воспитывались гардемарины, - не те, которые в известном фильме трясут длинными волосами, а реальные, готовившиеся к выпуску в 1917 году, будущие морские офицеры, попадавшие прямо сразу в ту же самую бойню, которая с перерывами длилась много лет и называлась 20 век. И отнюдь не закончилась.
Я очень люблю эту книгу, тоже про подрастающих юношей (не четырнадцати лет, но немного постарше, уже «молодых взрослых»), написанную, конечно, по собственным воспоминаниям. Сергея Колбасьева вообще бы забыли, если бы не вспоминал его еще один писатель-моряк Виктор Конецкий, которого я бы тоже с радостью перечитала, но на это уже лета не хватило.
А Колбасьева расстреляли в 1937 году. И надеюсь, у всех хватит ума не спрашивать за что. Ни за что.
Книга пятая. Вячеслав Измайлов. Война и война.
Это про Афган и про Чечню. Эту я еще не прочла. Но если вы знаете, кто такой майор Измайлов, то поймете, что к числу своих самых больших промахов я отношу тот случай, когда увидела майора Измайлова на платформе Отдых (город Жуковский), сразу узнала его по фотографиям в газете, но постеснялась, не подошла, не сказала ему того, что хотела: какого уважения и восхищения заслуживает он и то, что он делает.
И лето кончилось. А вообще-то я думала, что в пожилые годы (чтобы не сказать больше) буду мирно жить и читать что-нибудь очень мирное. Но это уж совсем не получается. Время не то. И место.