Далеко идущие вместе
Я приехала в Питер, и осталися на бреге, в чешуе как жар горя, все тридцать три питерских бояна: закусочные с вывесками "Шаверма", "Кура-гриль" и - мы умирали - "Хычины": на Московском вокзале, у путей почти.
- Эля! Хычины!
- Ох! И сестра их Ачма!
В городе страшное количество маленьких уютных аптек и книжных магазинчиков, просто на каждом углу, в каждом переулке, будто здесь только и можно, что читать и болеть; вывески типа "Музыка крыш" (бар), "Тепло души" (меховой салон), "Точка зрения" (оптика) - не то что у нас "Дрова", "Грабли", "Куртки" - все как-то осмысленнее, что ли, ближе к сердцу; я живу в мини-отеле на Невском, у меня потолки четыре метра и с кровавым подбоем шторы, за которыми - питерские старушки в шапочках и зябких валеночках, на фоне квадратного, картами, крапленого снега, белые перины такой мягкости, что невыносимо, невыносимо жалко спать на них одной; у меня период влюбленных опечаток а-ля "lovejournal" и "где тебя ночит?"; мы вчетвером так хохочем в кофейнях, что официантки выгибают капризные брови.
- У тебя претензии ко мне?
- У меня перечень.
- У тебя перечень? А это не заразно?
Шутки а-ля:
- Мальчик, смотри, весь с иголочки.
- Что, наркоман?
Или:
- Ну, у меня нет настолько далеко идущих планов.
- Настолько далеко идущих, что как правило не возвращающихся.
- Да. Это у нас у всех. Далеко идущие на хуй планы.
Я оказалась так права, что сбежала, вообще, пусть мне в будущем году только дальние дороги выпадают, дальние дороги - это когда ты приезжаешь совсем к другой себе; периферийным зрением засекаешь высокую особу в углу бара, в белом, о, что у нее с волосами? - оборачиваешься, а это зеркальная стена, и хочется разулыбаться и сказать - Вера, и ты здесь. Как мы встретились, а? С ума сойти!
Ночной Невский, Господи, эти питерские красавицы, они так грассируют, вот мы пойдем, пове'нем на Садовую, потом на Ма'сово поле...
Марсово поле, Сникерсовы пашни.
Вся кукольная география.
- Эля! Хычины!
- Ох! И сестра их Ачма!
В городе страшное количество маленьких уютных аптек и книжных магазинчиков, просто на каждом углу, в каждом переулке, будто здесь только и можно, что читать и болеть; вывески типа "Музыка крыш" (бар), "Тепло души" (меховой салон), "Точка зрения" (оптика) - не то что у нас "Дрова", "Грабли", "Куртки" - все как-то осмысленнее, что ли, ближе к сердцу; я живу в мини-отеле на Невском, у меня потолки четыре метра и с кровавым подбоем шторы, за которыми - питерские старушки в шапочках и зябких валеночках, на фоне квадратного, картами, крапленого снега, белые перины такой мягкости, что невыносимо, невыносимо жалко спать на них одной; у меня период влюбленных опечаток а-ля "lovejournal" и "где тебя ночит?"; мы вчетвером так хохочем в кофейнях, что официантки выгибают капризные брови.
- У тебя претензии ко мне?
- У меня перечень.
- У тебя перечень? А это не заразно?
Шутки а-ля:
- Мальчик, смотри, весь с иголочки.
- Что, наркоман?
Или:
- Ну, у меня нет настолько далеко идущих планов.
- Настолько далеко идущих, что как правило не возвращающихся.
- Да. Это у нас у всех. Далеко идущие на хуй планы.
Я оказалась так права, что сбежала, вообще, пусть мне в будущем году только дальние дороги выпадают, дальние дороги - это когда ты приезжаешь совсем к другой себе; периферийным зрением засекаешь высокую особу в углу бара, в белом, о, что у нее с волосами? - оборачиваешься, а это зеркальная стена, и хочется разулыбаться и сказать - Вера, и ты здесь. Как мы встретились, а? С ума сойти!
Ночной Невский, Господи, эти питерские красавицы, они так грассируют, вот мы пойдем, пове'нем на Садовую, потом на Ма'сово поле...
Марсово поле, Сникерсовы пашни.
Вся кукольная география.