2. «Делиться надо!»
Католическое Рождество 25 декабря было ознаменовано замечательной подлостью федеральный судья Дзержинского районного суда г. Новосибирска Елена Девитайкина с соучастием прокурора Е.И. Михайловой, заведующей 25 отделения новосибирской психиатрической больницы №3 Елены Раздобаровой и юристом этой же больницы Людмилы Еруновой приговорила к продолжению принудительного лечения Сергеева Андрея Алексеевича от параноидного развития личности - от плохого характера [1] и от неправильного мнения о фальсификации его уголовного дела.
Постановление Дзержинского суда от 28.12.12 основывалось на Заключении комиссии врачей-психиатров ГНКПБ №3 №15/01 от 09.11.12 (далее «Заключение»), в которую входили зам. главного врача Наталья Пелина - председатель, заведующие отделениями Елена Раздобарова и Нина Алексеева.
Заключение и это постановление суда противоречат основным принципам оказания психиатрической помощи в Российской Федерации [2]:
1.1.Принудительное лечение может быть назначено, если психическое расстройство является тяжелым и обусловливает его непосредственную опасность для себя и окружающих, его беспомощности, либо в случае опасности для здоровья в случае опасности для здоровья непредставлением медицинской помощи (ст.29 [2]).
1.2.Больной может содержаться в психиатрической больнице исключительно по медицинским показаниям (п. 2 ст.5 [2])
1.3.Диагноз психического расстройства ставится в соответствии с общепризнанными международными стандартами (пп.1,3 ст.10. [2]).
2. Какие же симптомы, по мнению врачей-психиатров [3] обуславливают общественную опасность Андрея Сергеева? Сначала мы перечисли доводы Заключения, с которыми суд согласился:
2.1. Отсутствие существенной динамики психического расстройства пациента. Но после излечения Сергеева от туберкулеза легких, которым он дважды был заражен во время предварительного заключения, режим его содержания дважды смягчался судом из-за улучшения - компенсации его психического состояния (приложение 1) : из Орловской ПБ интенсивного наблюдения 28.02.12 он был переведен в Новосибирскую ПБ №6 специального типа, а 11.09.12 - в Новосибирскую ПБ №3 общего типа.
Во всех оценках психического статуса Сергеева с 2010 по 2012 гг. (кроме Заключения с его отсутствием существенной динамики) отмечается улучшение его состояния - компенсацию, так что исключено улучшение состояния пациента Двусмысленный термин «отсутствие существенной динамики» означает, что существенного ухудшения состояния пациента не наблюдается, но он позволяет суду понимать его как отсутствие существенное улучшение состояния пациента. То есть врачи-психиатры умышленно вводят суд в заблуждение. Судья Девитайкина успешно заблудился в этих двух соснах, хотя изложенные выше возражения приводились в судебном заседании.
2.2. Отсутствие критики совершенного правонарушения
Только злонамеренностью судьи Девитайкиной можно объяснить повторение ею юридически безграмотного обвинения пациента врачами-психиатрами. В суде Сергеев напомнил, что поскольку Постановлением Бердского суда от 29.12.10 он как невменяемый был освобожден от уголовной ответственности никакого преступления (правонарушения) он совершить не мог - отсутствует вина.
По существу же, врачи-психиатры, в отличие от пациента, постановления Бердского городского суда от 29.12.10 не читали и с материалами дела не знакомились. То есть они уверены, что любой судебный акт неоспорим как Скрижали Моисея. Это позволяет поставить под сомнение адекватность самих поклонников российской Фемиды в белых халатах.
Попытки угрозой продолжения лечения заставить Сергеева изменить свое мнение о фальсификации уголовного дела и судебного процесса, признаться в несуществующем правонарушении (уголовном или административном) Сергеев в суде квалифицировал как пытку [4].
Суд вместе с врачами-психиатрами, настаивая на необходимости критики правонарушения, грубо пренебрег нормой Конституции РФ - «никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них» (п.3. ст.29), об этом защита напоминала в судебном заседании. Что изменят эти признания? И судья Девитайкина, и врачи-психиатры, по-видимому, как прежде убеждены, что «признание - королева доказательства».
Единственная цель этой пытки - сломить Сергеева как личность.
2.3. В Заключении отсутствуют какие-либо мотивированные доводы о необходимости реабилитационных мероприятий. За время пребывания Сергеева в психиатрических больницах никаких реабилитационных мероприятий с ним не проводилась. Председатель комиссии врачей-психиатров Пелина не сочла необходимым привлечь к работе комиссии медицинского психолога. Суд отказал в ходатайствове Сергеев о вызове в качестве свидетеля психолога, так как представители ГНКПБ №3 категорически возражали против этого.
Это было бы оправданным, если бы психологические проблемы Сергеева в суде не обсуждались. Но врач-психиатр Раздобарова, обнаружив в суде, что доводы Заключения о необходимости продолжения принудительного лечения разваливаются, в качестве доказательства общественной опасности пациента изложила собственное мнение о его характере. Очевидно, в присутствии специалиста-психолога она не посмела бы утверждать в суде, что психотерапию возможно проводить в принудительном порядке (ошибочность этого утверждения дополнительными вопросами вынудил ее признать пациент Сергеев!), что параноидное развитие личности входит в состав психиатрических расстройств, предусмотренных Международной классификацией болезней 10 пересмотра (МКБ-10), введенной в России в качестве основы для диагностики и лечения психиатрических и поведенческих расстройств приказом Минздрава от 06.08.99 №311. Игнорируя протесты защиты, суд вместо изучения имеющегося в деле документа, ограничился в Постановлении от 26.12.12 «подробным пояснениям врача Раздобаровой Е.В. (уличенную ее пациентом в попытках ввести суд в заблуждение - приложение 2) о состоянии здоровья Сергеева А.А., в том числе согласно которым (пояснениям! АЯ) имеющееся у Сергеева А.А. заболевание включено в список МКБ-10», и далее включил в текст постановления все психологические фантазии Раздорбаевой
Директор Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского Татьяна Дмитриева придерживалась противоположной точки зрения: «Эти больные должны быть приближены к жизни в обычных условиях, не отрываясь от дома, семьи, чтобы не происходило отчуждения от общества. Это лучшая психотерапия. Ведь, когда человек находится в больнице больше месяца, а то и годами, у него нарушается адаптация к обычной жизни"
Фактически, новосибирские врачи-психиатры изобрели психиатрический вечный двигатель - попавшего в их руки пациента они готовы без всякой надежды на успех, но с сознанием исполненного долга, подвергать принудительной психотерапии с целью реабилитации от социальной дизадаптации, вызванной длительным пребыванием в психиатрической больнице.
3. Суд отказался от юридической оценки доводов Заключения, опровергнутых защитой:
3.1. Голословным оказалось утверждение, что Сергеев постоянно пишет жалобы. Хотя право пациентов обращаться с жалобами в любые инстанции гарантировано ст.37 [2], а администрация и персонал психиатрических больниц обязаны создавать условия для осуществления ими этого права ст.39 [2].
3.2. Были опровергнуты утверждение о непродуктивном характере разговоров с Сергеевым, который не поддается внушениям. Врач А.А. Кучер 28.09.12 в медицинской карте Сергеева сделал следующую запись при его поступлении в НГКПБ №3: «Сознание ясное, верно ориентирован в месте, времени, собственной личности. Фон настроения ровный. Продуктивному контакту доступен. Отвечает по существу, преимущественно односложно».
Свидетель Рудницкий предоставил суду доказательства, что Сергеев не поддается внушению юридически безграмотных советов врачей-психиатров по поводу его уголовного дела, а в других случаях он вполне продуктивно воспринимает советы. Так 25.09.12, согласившись с реальностью угроз главного врача И.И. Корольковой, Сергеев отозвал кассационную жалобу из Ленинского суда. Он также согласился с высказанными свидетелем ему доводами и письменно обязался не оказывать юридической помощи соседям по палате.
3.3. Необходимость продолжения принудительного лечения из-за отсутствия прописки - самый анекдотичный довод, так как единственным препятствием получения прописки Сергеевым является активное противодействие этому руководства ГНКПБ №3. Кроме того, конституционные права гражданина РФ, в частности, право свободно передвигаться на территории РФ и выезжать за ее пределы (ст.26 Конституции РФ) и право свободно использовать свои способности (п.1 с34 Конституции РФ) не могут быть ограничены отсутствием прописки (ст.3 ФЗ «О праве граждан РФ на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах РФ»).
4. Особую алогичность Сергеева врачи-психиатры обнаруживают в том, что, считая себя психически здоровым, он получает пенсию по инвалидности, право на которую всех направленных на принудительное лечение предусмотрено п.2 ст.13 [2]. Отказ же от назначенной по закону пенсии, необходимой для содержания его малолетних детей, будет интерпретирован врачами-психиатрами как доказательство неадекватности пациента.
5. Права Сергеева руководством ГНКПБ №3. систематически нарушаются (приложение 3). Например, главный врач Алла Зинина вопреки закону, под абсурдными предлогами отказывается заверить доверенность Сергеева на представление его интересов (копия ее ответа от 25.10.12 приложена к делу) и препятствует заверению доверенности нотариусом.
Судья Девитайкина, обрекая Сергеева на дальнейшее принудительное лечение ГНКПБ №3, отказала ему в ходатайствах вынести частное определение в адрес главного врача А.И. Зининой по поводу систематического нарушения его прав.
6. Половину текста Заключения составляют тенденциозно изложенные сведения и недостоверная информация, часть из которой имеет все признаки клеветы (ст.129 УК РФ). В нарушении п.2 ст.5 [2] эти сведения не имеют никакого отношения к состоянию здоровья Сергеева и к медицине вообще. Они могут служить лишь подтверждением мнения врачей-психиатров, какой Сергеев в жизни нехороший человек [5].
Суд отказала Сергееву в ходатайстве признать эту часть заключения недопустимым доказательством. В то же время ему было отказано в приобщении к делу доказательств, опровергающих инсинуации врачей-психиатров, а также в приобщении к делу медицинской карты А.А. Сергеева.
Таким образом, судья Девитайкина нарушила фундаментальный принцип судопроизводства - равноправие сторон (п.4 ст.15 УПК РФ).
7. В суде врач-психиатр Раздобарова заявила, что в ФЗ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», необходимым условием отмены принудительного психиатрического лечения является критика пациентом своего преступления и признание своего заболевания. Ее пациент Сергеев опроверг это утверждение. Врачи-психиатры, действительно, руководствуются этой нормой, но к закону никакого отношения она не имеет - эти навыки они приобрели во времена карательной психиатрии в СССР с вялотекущей шизофренией в качестве отмычки. Сознавая полнейшую свою безответственность, менять свои методы доказательства необходимости принудительного лечения они не собираются.
nbsp; 8. Судья Девитайкина отказала Сергееву в ходатайстве допустить к участию в судебном заседании в качестве защитника председателя новосибирского «Мемориала» Александра Львовича Рудницкого. Она сочла, что участие в суде его законного представителя Ларисы Сергеевой - преподавателя музыкальной школы, назначенного судом адвоката И.А.Смушковой, имевшей возможность до суда четверть часа пообщаться с Сергеевым, и самого пациента психиатрической больницы Сергеева вполне достаточно для защиты его прав. Чего судья Девитайкина так опасалась?
Директор Центра им. Сербского и министр здравоохранения России покойная Татьяна Дмитриева неоднократно заявляла, что психиатрические больницы переполнены и что около половины их пациентов не нуждаются в лечении в условиях стационара. Причиной этой трагедии она называла материальную заинтересованность врачей-психиатров, чья работа финансируется пропорционально численности больных.
История лечения Сергеева доказывает, что это не единственная причина, а, возможно, и не самая главная. Нет оснований предполагать, что противоречие ФЗ «О психиатрической помощи и гарантиях обеспечения прав граждан при ее оказании» всех доказательств необходимости принудительного лечения, приведенных в Заключении (см. пп. 1-6) связано с незнанием врачами-психиатрами закона, регламентирующего их деятельность. Традиция заключается в том, что лица, освобожденные от уголовной ответственности из-за невменяемости в момент совершения уголовно наказуемого деяния, подвергаются принудительному лечению в течение срока, предусмотренного соответствующей статьей УК РФ [6], а врачи-психиатры и суды подобно авгурам понимают друг друга без слов. Так как пациенты в судах чаще всего не рискуют возражать, особенно дети, переведенные в психиатрические больницы из детских домов, свои доводы в заключениях врачи-психиатры считают формальностью.
Но в случае с Сергеевым есть и еще один важный аспект. Обе комиссии и в НОПБ №6, и в ГНКПБ №3 навязчиво возвращаются к одной мысли, которую не стали включить в число симптомов заболевания. Говоря о скандалах в Узбекистане и в Бердске, связанных с вымогательством взяток, врачи-психиатры убеждают пациента, что «надо быть гибче, другие как-то живут без скандалов и жалоб», и сокрушаются, что «не могут до него достучаться». Как живут другие общеизвестно: в 2011 г. из 183 стран Узбекистан занял 177 место в мире по уровню коррупции, а Россия - 153. Другое необходимое условие прекращения принудительного лечения - признание своего преступления и осознание своего заболевания (пп. 2.2, 3.2, 7), то есть отказ от обжалования действий муниципальных органов власти, правоохранительных органов и врачей-психиатров. В этом врачи-психиатры и видят общественную опасность Андрея Сергеева.
Таким образом, хотя российская психиатрия в 1989 г. публично отказалась от карательных функций и вернулась в Международную психиатрическую ассоциацию, на практике, врачи-психиатры по-прежнему готовы помочь правоохранительным органам в наказании неугодных им граждан, особенно, если у следствия возникают проблемы с доказательством преступления.
[1] «Ты не психический больной. У тебя есть особенности в плане параноидного развития личности»- успокаивала 30.08.12, на предыдущей комиссии Андрея Сергеева главный врач НОПБ №6 Ирина Королькова
[2] ФЗ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»
[3] Далее в этой статье мы будем применять это словосочетание в качестве эквивалента термина «инквизиторы». Врачи призваны лечить пациентов, а эти специалисты вместо лечения карают и пытают пациентов, демонстрируя несомненные симптомы садизма. Это, разумеется, не означает, что я негативно оцениваю деятельность всех психиатров. Например, я лично благодарен и сохраню добрую память до конца своих дней о враче Зое Васильевне Васиной.
[4] Это преступление определяется в ст.117 УК РФ как «причинение физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях».
[5] Врач-психиатр Раздобарова в суде заявила, что эта информация взята из медицинских документов Сергеева, потом - что они взяты из уголовного дела. Но это тоже ложь - уголовного дела члены комиссии - врачи-психиатры НОПБ №6 не видели. Почему светлый источник грязных инсинуаций врачи-психиатры вынуждены скрывать?
[6] Разумеется, кроме тех коррупционных случаев, когда психиатрический диагноз используется для увода клиента от уголовной ответственности. Очевидно, что Буданов, если бы суд признал его невменяемым, достаточно быстро излечился бы от своего переутомления, да еще бы сохранил звание и ордена. Правда, прожил бы он еще меньше.