С головы ли гниет рыба?
Ответ на этот вопрос должен дать Верховный суд РФ: будет ли признано сословное право потомственных судей, вроде новосибирского клана Темирсултановых-Шишкиных,находиться вне критики и общественного обсуждения или всё-таки будет признана действующей 19 статья Конституции о равенстве всех перед законом и судом?
Конкретно будет рассмотрена эта жалоба
В Судебную коллегию по уголовным делам
Верховного Суда РФ
от осужденного Мананникова Алексея Петровича,
народного депутата РСФСР (1990-1993),
депутата Совета Федерации Федерального Собрания РФ (1993-1996),
проживающего: Москва, ул. Гурьянова, 17, стр. 1, кв. 141,
находящегося под подпиской о невыезде (в сибирской ссылке) по адресу:
630008, г. Новосибирск, ул. Кирова, 27, стр. 1, кв. 58.
Тел. +7 905 936 1770
КАССАЦИОННАЯ ЖАЛОБА
на приговор Новосибирского областного суда от 12 октября 2012 года
Полагаю приговор незаконным и необоснованным, подлежащим отмене по основаниям, предусмотренным п.п. 2 и 3 ч.1 ст. 379 УПК РФ.
Неправильное применение уголовного закона выразилось в том, что вопреки положениям п.1 ст. 350 и ст. 254 УПК РФ председательствующий не прекратил уголовного преследования в связи с отказом государственного обвинителя от основной части обвинения. Государственный обвинитель во вступительном слове отказался от обвинения меня в якобы имевшем место оскорблении юной судьи в третьем поколении Шишкиной Марии Александровны в ходе судебного заседания 24 сентября 2010 года. Согласно обвинительному заключению оскорбление, якобы, было осуществлено путем подачи ходатайства об отводе юной судьи в третьем поколении Шишкиной Марии Александровны.
После отказа государственного обвинителя от обвинения меня в оскорблении юной судьи в третьем поколении Шишкиной Марии Александровны в ходе рассмотрения ею дела в суде уголовное преследование по ст. 297 УК РФ подлежало прекращению.
Однако уголовное преследование не было прекращено, а наоборот, судебное заседание было продолжено в закрытом режиме.
Фактически меня судили за высказывание своего мнения в своем интернет-дневнике, т.е., за реализацию своего конституционного права, предусмотренного ст. 29 Конституции РФ, и в явном противоречии с уголовным законом.
В уголовном законе, ч. 2 ст. 297 УК РФ, чётким и понятным, не допускающим иной трактовки русским языком записано, что ответственность наступает за неуважение к суду, выразившееся в оскорблении «судьи, присяжного заседателя, иного лица, участвующего в отправлении правосудия». Не участвовавшего когда-то и где-то, а участвующего сейчас; законодатель использует настоящее время, а не прошедшее, подчеркивая единство времени и места как отправления правосудия, так и совершения преступления.
В своих дневниковых записях, посвященных уже прошедшим событиям, я при самом злом умысле никак не смог бы оскорбить судью, участвующего в отправлении правосудия. В записях, посвященных прошедшим событиям, можно вести речь лишь о судье, когда-то участвовавшем в отправлении правосудия. Ответственности за такого рода дневниковые записи ч. 2 ст. 297 УК РФ не предусматривает.
На это обстоятельство указывал и Конституционный Суд РФ в Определении от 20.06.2006 г. №221-О: «Содержащаяся в ней норма устанавливает ответственность за оскорбление судьи, т.е. направлена на защиту чести и достоинства личности, охрану общественных отношений в сфере осуществления правосудия и авторитета судебной власти от противоправных посягательств, и не содержит каких-либо предписаний, ограничивающих права и свободы граждан. Отсутствие в ней прямого указания на те или иные конкретные действия или выражения, которые могут свидетельствовать о неуважительном отношении к суду, оскорбляющем его авторитет, а также честь и достоинство судьи или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, само по себе не может расцениваться как подтверждение допустимости произвольного применения судом данной нормы».
Нарушения уголовно-процессуального закона состояли в следующем.
Поскольку копия постановления о проведении судебного заседания в закрытом режиме мне до сих пор не выдана и с протоколом судебного заседания я не ознакомлен, остается предположить, что заседание проходило в закрытом режиме ради сохранения самой главной государственной тайны Новосибирского областного суда: пышного цветения в судейском сообществе Новосибирска коррупции в форме семейственности и кумовства. Та же юная судья в третьем поколении Шишкина Мария Александровна начала свою карьеру при поддержке действующих федеральных судей Галины Темирсултаной (её бабушки), Игоря Темирсултанова (её дяди) и Ирины Шишкиной (её мамы).
Вопреки положениям ч.2 ст. 241 УПК РФ, содержащей исчерпывающий перечень оснований для проведения закрытого судебного заседания, председательствующий объявил заседание закрытым при отсутствии какого-либо повода из этого перечня.
Полагаю, что делать государственную тайну из семейственности и кумовства в Новосибирском областном суде - недостаточное основание для нарушения принципа гласности судебного разбирательства.
Обвинительный вердикт стал результатом предубежденности присяжных заседателей в силу их дезинформированности:
1. Вопреки положению ч.8 ст.335 УПК РФ в судебном заседании с участием присяжных заседателей Шишкиной М.А. был оглашен факт моей прежней судимости, сфабрикованной при непосредственном преступном участии юной судьи в третьем поколении Шишкиной М.А. Эти данные не могли не вызвать предубеждения присяжных в отношении подсудимого.
2. В присутствии присяжных заседателей сторона обвинения постоянно выходила за рамки предъявленного мне обвинения и выясняла вопросы, не подлежащие рассмотрению судом присяжных, однако судья данное нарушение закона не пресекал. В ходе судебного заседания постоянно нарушалось моё право на защиту, мне не давалось возможности дать объяснения по предъявленному мне обвинению и задать необходимые вопросы свидетелям.
3. Присяжные не были ознакомлены с текстами моих дневниковых записей, которые, якобы, были способны нарушить порядок в завершившемся за несколько дней до появления этих записей судебном заседании.
4. Присяжным были оглашены данные лингвистической экспертизы, изготовленной с грубым нарушением моего права на защиту. В выводах экспертизы сказано, что выражения, использованные мною в моем дневнике не допустимы с точки зрения «официально-делового тона». Но никто не разъяснил присяжным, что дневник - это личная сфера, к которой не применимы рамки «официально-делового тона». Это особенно важно с учетом того, что из 12 присяжных 11 не являются пользователями интернета.
5. Председательствующий прерывал меня в прениях и в последнем слове подсудимого, когда я пытался огласить комментарий к статье 297 УК РФ под редакцией председателя Верховного Суда РФ В. Лебедева. Дескать, нас не интересует мнение какого-то В. Лебедева и его Верховного Суда, у нас есть уважаемая юная судья Шишкина Мария Александровна и многочисленные её уважаемые родственники - федеральные судьи, которые могут комментировать УК РФ не хуже московских выскочек.
6. В напутственном слове присяжным председательствующий не разъяснил, что статья 297 УК РФ «Неуважение к суду» применима лишь к отношениям в ходе судебного разбирательства, а никак не к высказыванию собственного мнения в собственном дневнике. Более того, председательствующий дал понять присяжным, что согласно коррупционным понятиям, сложившимся в уютной атмосфере семейственности и кумовства Новосибирского областного суда, никто не имеет никакого конституционного права на собственное мнение и его высказывание. Статья 29 Конституции РФ не применима к гражданам, осмелившимся иметь негативное мнение о членах влиятельного семейного клана федеральных судей Темирсултановых-Шишкиных, включая самую юную федеральную судью Шишкину Марию Александровну.
7. Напоминая присяжным об исследованных доказательствах, председательствующий не только исказил смысл применяемого уголовного закона, но и:
- не разъяснил неприменимость результатов экспертизы об «официально-деловом тоне» к дневниковым записям;
- не упомянул ни словом о показаниях свидетелей Рудницкого и Леконта, считавших, что оценка преступной деятельности юной судьи в третьем поколении Шишкиной Марии Александровны, содержащаяся в моем дневнике, слишком мягкая;
- исказил позицию защиты, заявив, что Мананников всё отрицает. Хотя я полностью признаю авторство записей, сделанных до 12 октября 2010, когда в ходе обыска были изъяты все компьютеры из моего дома. Напомню, что решение по делу юная судья в третьем поколении Шишкина Мария Александровна вынесла 27 сентября 2010 года, т.е., все дневниковые записи были сделаны после вынесения решения и никоим образом не могли повлиять на порядок в давно завершившемся судебном заседании;
- кроме того, председательствующий в напутственном слове не напомнил присяжным позицию защиты о том, что для оскорбления кого-либо требуется либо непосредственный контакт с оскорбленным, либо приглашение к ознакомлению с оскорбительными текстами. Как известно, ни в судебном заседании, ни по иным каналам я не приглашал юную федеральную судью в третьем поколении Шишкину Марию Александровну знакомиться с моими дневниковыми записями;
- председательствующий не пояснил присяжным заседателям, что в сети интернет у нас судебные заседания не проходят, что невозможно выразить неуважение к суду, находясь далеко за временнЫми и географическими рамками судебного заседания;
- в удовлетворении моего ходатайства об обеспечении присяжных в совещательной комнате текстом УК РФ с комментариями под редакцией Председателя Верховного Суда РФ В. Лебедева было отказано, надо полагать потому, что действующий в Новосибирской области местный уголовный закон уже разъяснен присяжным, а комментарии московских авторов к общероссийскому Уголовному кодексу, противоречащие новосибирским кланово-семейным понятиям, им знать ни к чему.
Кроме того, хочу обратить внимание Судебной коллегии по уголовным делам, что в приговоре Новосибирского областного суда от 12 октября 2012 года непропорционально много внимания уделено результатам психолого-психиатрической экспертизы. Полагаю, это сделано для оправдания действий самой юной представительницы семейного судейского клана Темирсултановых-Шишкиных, Шишкиной Марии Александровны, организовавшей принудительное помещение меня в психиатрическую больницу, используя свои интимные связи с руководителем Железнодорожного межрайонного следственного отдела Александром Лаухиным, который возбуждал уголовное дело и проводил следствие по доносу всё той же юной федеральной судьи в третьем поколении Шишкиной Марии Александровны.
Никакой необходимости в проведении экспертизы не было, поскольку не могло быть сомнений во вменяемости человека, недавно сменившего водительское удостоверение (и проходившего медицинскую комиссию), буквально накануне возбуждения этого уголовного дела ставшего опекуном своей недееспособной матери (и проходившего медицинскую комиссию). Было стремление юной федеральной судьи в третьем поколении продемонстрировать свои силовые возможности и наказать бывшего депутата и сенатора, осмелившегося плохо подумать о представительнице влиятельного судейского клана Темирсултановых-Шишкиных. История с незаконным помещением меня в «психушку» получила широкую огласку в прессе и негативную оценку со стороны Независимой ассоциации психиатров России, поэтому, несмотря на давление мафиозного клана Темирсултановых-Шишкиных, меня освободили из психиатрической больницы не через месяц, как планировала юная федеральная судья в третьем поколении Шишкина Мария Александровна, а через неделю. Видимо, желанием хоть как-то оправдать действия семейного клана Темирсултановых-Шишкиных по заточению меня в психиатрическую лечебницу и вызвано упоминание этой некрасивой истории в тексте приговора. Остается поблагодарить суд за признание меня вменяемым. Заказали бы Темирсултановы-Шишкины признать невменяемым - признали бы невменяемым. В Новосибирске, как ясно из выше изложенного, закон - тайга, а прокурор - медведь.
Копию публикации А.Подрабинека в интернет-СМИ «Ежедневный журнал» о новосибирской практике психиатрических репрессий и распечатку страницы юной федеральной судьи в третьем поколении Шишкиной Марии Александровны в социальной сети ВКонтакте, где указано, что первый из её четырех друзей - это руководитель Железнодорожного межрайонного следственного отдела Александр Лаухин, возбуждавший данное уголовное дело и выполнявший заказ на помещение меня в психиатрическую больницу, прилагаю к настоящей кассационной жалобе.
На основании изложенного прошу:
приговор Новосибирского областного суда от 12 октября 2012 года отменить, а уголовное преследование прекратить за отсутствием события преступления.
Прошу известить меня о времени рассмотрения моей кассационной жалобы с тем, чтобы я мог принять в нём участие, несмотря на длящийся третий год по заказу клана Темирсултановых-Шишкиных режим сибирской ссылки (подписка о невыезде из г. Новосибирска).
Конкретно будет рассмотрена эта жалоба
В Судебную коллегию по уголовным делам
Верховного Суда РФ
от осужденного Мананникова Алексея Петровича,
народного депутата РСФСР (1990-1993),
депутата Совета Федерации Федерального Собрания РФ (1993-1996),
проживающего: Москва, ул. Гурьянова, 17, стр. 1, кв. 141,
находящегося под подпиской о невыезде (в сибирской ссылке) по адресу:
630008, г. Новосибирск, ул. Кирова, 27, стр. 1, кв. 58.
Тел. +7 905 936 1770
КАССАЦИОННАЯ ЖАЛОБА
на приговор Новосибирского областного суда от 12 октября 2012 года
Полагаю приговор незаконным и необоснованным, подлежащим отмене по основаниям, предусмотренным п.п. 2 и 3 ч.1 ст. 379 УПК РФ.
Неправильное применение уголовного закона выразилось в том, что вопреки положениям п.1 ст. 350 и ст. 254 УПК РФ председательствующий не прекратил уголовного преследования в связи с отказом государственного обвинителя от основной части обвинения. Государственный обвинитель во вступительном слове отказался от обвинения меня в якобы имевшем место оскорблении юной судьи в третьем поколении Шишкиной Марии Александровны в ходе судебного заседания 24 сентября 2010 года. Согласно обвинительному заключению оскорбление, якобы, было осуществлено путем подачи ходатайства об отводе юной судьи в третьем поколении Шишкиной Марии Александровны.
После отказа государственного обвинителя от обвинения меня в оскорблении юной судьи в третьем поколении Шишкиной Марии Александровны в ходе рассмотрения ею дела в суде уголовное преследование по ст. 297 УК РФ подлежало прекращению.
Однако уголовное преследование не было прекращено, а наоборот, судебное заседание было продолжено в закрытом режиме.
Фактически меня судили за высказывание своего мнения в своем интернет-дневнике, т.е., за реализацию своего конституционного права, предусмотренного ст. 29 Конституции РФ, и в явном противоречии с уголовным законом.
В уголовном законе, ч. 2 ст. 297 УК РФ, чётким и понятным, не допускающим иной трактовки русским языком записано, что ответственность наступает за неуважение к суду, выразившееся в оскорблении «судьи, присяжного заседателя, иного лица, участвующего в отправлении правосудия». Не участвовавшего когда-то и где-то, а участвующего сейчас; законодатель использует настоящее время, а не прошедшее, подчеркивая единство времени и места как отправления правосудия, так и совершения преступления.
В своих дневниковых записях, посвященных уже прошедшим событиям, я при самом злом умысле никак не смог бы оскорбить судью, участвующего в отправлении правосудия. В записях, посвященных прошедшим событиям, можно вести речь лишь о судье, когда-то участвовавшем в отправлении правосудия. Ответственности за такого рода дневниковые записи ч. 2 ст. 297 УК РФ не предусматривает.
На это обстоятельство указывал и Конституционный Суд РФ в Определении от 20.06.2006 г. №221-О: «Содержащаяся в ней норма устанавливает ответственность за оскорбление судьи, т.е. направлена на защиту чести и достоинства личности, охрану общественных отношений в сфере осуществления правосудия и авторитета судебной власти от противоправных посягательств, и не содержит каких-либо предписаний, ограничивающих права и свободы граждан. Отсутствие в ней прямого указания на те или иные конкретные действия или выражения, которые могут свидетельствовать о неуважительном отношении к суду, оскорбляющем его авторитет, а также честь и достоинство судьи или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, само по себе не может расцениваться как подтверждение допустимости произвольного применения судом данной нормы».
Нарушения уголовно-процессуального закона состояли в следующем.
Поскольку копия постановления о проведении судебного заседания в закрытом режиме мне до сих пор не выдана и с протоколом судебного заседания я не ознакомлен, остается предположить, что заседание проходило в закрытом режиме ради сохранения самой главной государственной тайны Новосибирского областного суда: пышного цветения в судейском сообществе Новосибирска коррупции в форме семейственности и кумовства. Та же юная судья в третьем поколении Шишкина Мария Александровна начала свою карьеру при поддержке действующих федеральных судей Галины Темирсултаной (её бабушки), Игоря Темирсултанова (её дяди) и Ирины Шишкиной (её мамы).
Вопреки положениям ч.2 ст. 241 УПК РФ, содержащей исчерпывающий перечень оснований для проведения закрытого судебного заседания, председательствующий объявил заседание закрытым при отсутствии какого-либо повода из этого перечня.
Полагаю, что делать государственную тайну из семейственности и кумовства в Новосибирском областном суде - недостаточное основание для нарушения принципа гласности судебного разбирательства.
Обвинительный вердикт стал результатом предубежденности присяжных заседателей в силу их дезинформированности:
1. Вопреки положению ч.8 ст.335 УПК РФ в судебном заседании с участием присяжных заседателей Шишкиной М.А. был оглашен факт моей прежней судимости, сфабрикованной при непосредственном преступном участии юной судьи в третьем поколении Шишкиной М.А. Эти данные не могли не вызвать предубеждения присяжных в отношении подсудимого.
2. В присутствии присяжных заседателей сторона обвинения постоянно выходила за рамки предъявленного мне обвинения и выясняла вопросы, не подлежащие рассмотрению судом присяжных, однако судья данное нарушение закона не пресекал. В ходе судебного заседания постоянно нарушалось моё право на защиту, мне не давалось возможности дать объяснения по предъявленному мне обвинению и задать необходимые вопросы свидетелям.
3. Присяжные не были ознакомлены с текстами моих дневниковых записей, которые, якобы, были способны нарушить порядок в завершившемся за несколько дней до появления этих записей судебном заседании.
4. Присяжным были оглашены данные лингвистической экспертизы, изготовленной с грубым нарушением моего права на защиту. В выводах экспертизы сказано, что выражения, использованные мною в моем дневнике не допустимы с точки зрения «официально-делового тона». Но никто не разъяснил присяжным, что дневник - это личная сфера, к которой не применимы рамки «официально-делового тона». Это особенно важно с учетом того, что из 12 присяжных 11 не являются пользователями интернета.
5. Председательствующий прерывал меня в прениях и в последнем слове подсудимого, когда я пытался огласить комментарий к статье 297 УК РФ под редакцией председателя Верховного Суда РФ В. Лебедева. Дескать, нас не интересует мнение какого-то В. Лебедева и его Верховного Суда, у нас есть уважаемая юная судья Шишкина Мария Александровна и многочисленные её уважаемые родственники - федеральные судьи, которые могут комментировать УК РФ не хуже московских выскочек.
6. В напутственном слове присяжным председательствующий не разъяснил, что статья 297 УК РФ «Неуважение к суду» применима лишь к отношениям в ходе судебного разбирательства, а никак не к высказыванию собственного мнения в собственном дневнике. Более того, председательствующий дал понять присяжным, что согласно коррупционным понятиям, сложившимся в уютной атмосфере семейственности и кумовства Новосибирского областного суда, никто не имеет никакого конституционного права на собственное мнение и его высказывание. Статья 29 Конституции РФ не применима к гражданам, осмелившимся иметь негативное мнение о членах влиятельного семейного клана федеральных судей Темирсултановых-Шишкиных, включая самую юную федеральную судью Шишкину Марию Александровну.
7. Напоминая присяжным об исследованных доказательствах, председательствующий не только исказил смысл применяемого уголовного закона, но и:
- не разъяснил неприменимость результатов экспертизы об «официально-деловом тоне» к дневниковым записям;
- не упомянул ни словом о показаниях свидетелей Рудницкого и Леконта, считавших, что оценка преступной деятельности юной судьи в третьем поколении Шишкиной Марии Александровны, содержащаяся в моем дневнике, слишком мягкая;
- исказил позицию защиты, заявив, что Мананников всё отрицает. Хотя я полностью признаю авторство записей, сделанных до 12 октября 2010, когда в ходе обыска были изъяты все компьютеры из моего дома. Напомню, что решение по делу юная судья в третьем поколении Шишкина Мария Александровна вынесла 27 сентября 2010 года, т.е., все дневниковые записи были сделаны после вынесения решения и никоим образом не могли повлиять на порядок в давно завершившемся судебном заседании;
- кроме того, председательствующий в напутственном слове не напомнил присяжным позицию защиты о том, что для оскорбления кого-либо требуется либо непосредственный контакт с оскорбленным, либо приглашение к ознакомлению с оскорбительными текстами. Как известно, ни в судебном заседании, ни по иным каналам я не приглашал юную федеральную судью в третьем поколении Шишкину Марию Александровну знакомиться с моими дневниковыми записями;
- председательствующий не пояснил присяжным заседателям, что в сети интернет у нас судебные заседания не проходят, что невозможно выразить неуважение к суду, находясь далеко за временнЫми и географическими рамками судебного заседания;
- в удовлетворении моего ходатайства об обеспечении присяжных в совещательной комнате текстом УК РФ с комментариями под редакцией Председателя Верховного Суда РФ В. Лебедева было отказано, надо полагать потому, что действующий в Новосибирской области местный уголовный закон уже разъяснен присяжным, а комментарии московских авторов к общероссийскому Уголовному кодексу, противоречащие новосибирским кланово-семейным понятиям, им знать ни к чему.
Кроме того, хочу обратить внимание Судебной коллегии по уголовным делам, что в приговоре Новосибирского областного суда от 12 октября 2012 года непропорционально много внимания уделено результатам психолого-психиатрической экспертизы. Полагаю, это сделано для оправдания действий самой юной представительницы семейного судейского клана Темирсултановых-Шишкиных, Шишкиной Марии Александровны, организовавшей принудительное помещение меня в психиатрическую больницу, используя свои интимные связи с руководителем Железнодорожного межрайонного следственного отдела Александром Лаухиным, который возбуждал уголовное дело и проводил следствие по доносу всё той же юной федеральной судьи в третьем поколении Шишкиной Марии Александровны.
Никакой необходимости в проведении экспертизы не было, поскольку не могло быть сомнений во вменяемости человека, недавно сменившего водительское удостоверение (и проходившего медицинскую комиссию), буквально накануне возбуждения этого уголовного дела ставшего опекуном своей недееспособной матери (и проходившего медицинскую комиссию). Было стремление юной федеральной судьи в третьем поколении продемонстрировать свои силовые возможности и наказать бывшего депутата и сенатора, осмелившегося плохо подумать о представительнице влиятельного судейского клана Темирсултановых-Шишкиных. История с незаконным помещением меня в «психушку» получила широкую огласку в прессе и негативную оценку со стороны Независимой ассоциации психиатров России, поэтому, несмотря на давление мафиозного клана Темирсултановых-Шишкиных, меня освободили из психиатрической больницы не через месяц, как планировала юная федеральная судья в третьем поколении Шишкина Мария Александровна, а через неделю. Видимо, желанием хоть как-то оправдать действия семейного клана Темирсултановых-Шишкиных по заточению меня в психиатрическую лечебницу и вызвано упоминание этой некрасивой истории в тексте приговора. Остается поблагодарить суд за признание меня вменяемым. Заказали бы Темирсултановы-Шишкины признать невменяемым - признали бы невменяемым. В Новосибирске, как ясно из выше изложенного, закон - тайга, а прокурор - медведь.
Копию публикации А.Подрабинека в интернет-СМИ «Ежедневный журнал» о новосибирской практике психиатрических репрессий и распечатку страницы юной федеральной судьи в третьем поколении Шишкиной Марии Александровны в социальной сети ВКонтакте, где указано, что первый из её четырех друзей - это руководитель Железнодорожного межрайонного следственного отдела Александр Лаухин, возбуждавший данное уголовное дело и выполнявший заказ на помещение меня в психиатрическую больницу, прилагаю к настоящей кассационной жалобе.
На основании изложенного прошу:
приговор Новосибирского областного суда от 12 октября 2012 года отменить, а уголовное преследование прекратить за отсутствием события преступления.
Прошу известить меня о времени рассмотрения моей кассационной жалобы с тем, чтобы я мог принять в нём участие, несмотря на длящийся третий год по заказу клана Темирсултановых-Шишкиных режим сибирской ссылки (подписка о невыезде из г. Новосибирска).