Почему невиновность должны определять мы, а не путинские псевдосуды
Несмотря на всю свою смехотворность, один из тезисов Путина - о недопустимости «предвосхищать» чью-либо виновность или невиность до решения суда - вполне находит понимание среди либеральной и даже оппозиционной публики.
Вот эту тему я и затрону.
Вообще, на теме нашего правосудия я останавливался уже много раз. Упомяну только два текста:
- « Почему не нужна люстрация НАСУМАНОВ и ВСЕХ ИХ нужно гнать поганой метлой», в котором, в свою очередь, есть важные ссылки на другие мои тексты по данной теме, и
- «Уголговный закон в имитационном государстве» - работа, посвященная коренной деформации уголовного правоприменения и правосудия в путинской России (хотя и написанная еще в 2008 г., но ни мало не потерявшая актуальности).
И все же, вслед за своим предыдущим постом о пикете в защиту Надежды Савченко, я хочу еще раз коснуться вопроса правосудия в разрезе установления чьей либо невиновности.
Еще во времена СССР, в горбаческую перестройку, когда я впервые столкнулся с наглым пренебрежением писанным правом со стороны властей (с которыми с 1990 г. стало возможно судиться), я получил от тогдашнего зампред. исполкома Красногвардейского района замечательную формулировку:
«Законно то, что признал законным суд, а мы еще ни одного суда не проиграли».
С тех пор минуло 25 лет, и эта формула оказалась прям-таки отлита «золотом в граните» надгробья над российскими правом, законом и правосудием... Ибо в реальности действует, как я уже писал, лишь «толковательное право» наших «судов».
Однако в обществе, причем в образованной и социально активной его части, так и не возникло критического осмысления правильной «в целом» идеи о том, что пока нет вступившего в силу решения суда, никто не имеет права заявлять о чьей либо... даже не виновности! - о чьей-либо НЕвиновности!
Я сталкиваюсь с такой некритичностью постоянно.
Приведу характерный пример.
В июне 2013 г., во время подготовки процесса по Кировлесу над Навальным и Офицеровым, я решил организовать общественную кампанию по сбору подписей в его защиту.
На популярном тогда ресурсе Демократор (обеспечивавшем, кстати, достаточную аутентификацию голосующих) я разместил следующую петицию («проблему») под названием «Злоупотребление правосудием для политических репрессий»:
«17 апреля 2013 г. открывается судебный процесс по уголовному делу против Алексея Навального - известного всей России политика и борца с коррупцией.
Обстоятельства данного дела известны и правозащитному и сообществу, и широким слоям населения; с ними может ознакомится каждый желающий по материалам, выложенным в Сети: http://www.navalny.ru/kirovles/.
Изучение данных материалов, а также обстоятельств уголовного преследования А.Навального по данному делу, ставших известными благодаря СМИ и подробно изложенными им самим в своем блоге http://navalny.livejournal.com/724796.html, позволяют сделать однозначный вывод о том, что данное дело сфабриковано по заказу, поступившему с самых верхних этажей государственной власти.
Мы рассматриваем судебный процесс над Алексеем Навальным, как попытку развязывания государственного террора против противостоящих тотальной коррупции здоровых сил общества, и требуем немедленного прекращения сфабрикованного против него уголовного дела».
За 5 дней под данным обращением было собрано более 3600 подписей при 19 против.
Я, как и планировал, указал Демократору, осуществлявшему посредничество между подписантами и адресатами, в качестве таковых Уполномоченного по правам человека и ряд СМИ - Эхо Москвы, Новую газету, Российскую газету и пр.
Расчет был на то, что о факте такого общественного мнения хоть какое-то СМИ сообщит и обеспечит освещению проблемы дополнительную «наводку на резкость».
Расчет мой с треском провалился.
Ни одно СМИ ничего об этом факте не сообщило. Почему?
Похоже, что один из мотивов я нашел в незапланированном разговоре с зам. главного редактора «Новой» Андреем Липским.
Дело в том, что задача просто передать подготовленное Демократором обращение с подписями в это мое любимое СМИ, оказалось задачей практически невыполнимой. Секретарь редакции категорически отказалась принимать его у меня. Даже тогда, когда я, использовав контакт с одним знакомым мне обозревателем, проник-таки в редакцию. Пришлось принимать обращение с подписями лично А.Липскому. И он, прочитав его, спросил меня: да как же это можно требовать немедленного прекращения уголовного дела до суда? Разве это правильно? Ведь только суд и может определить виновность или невиновность?
Так вот, нет: признать кого-либо виновным без суда действительно нельзя, а вот признавать дело в отношении кого-либо сфабрикованным - вполне возможно.
Конечно, на первый взгляд это может показаться странным: все равно как ставить диагноз, не будучи врачом. На самом же деле, аналогия эта в России - мнимая.
Задача врача - плохого или хорошего - все же поставить диагноз, проверяя те или иные конкурирующие гипотезы с помощью различных методов.
Задача «судьи»- совсем другая: «причесать» обвинительное заключение, оформляя его в приговор.
Поэтому понять, что обвинение высосано из пальца, очень легко: проблема хоть какой-то правдоподобности перед органами уголовной юрисдикции давно не стоит - зачем им эти заморочки, если «суд» все равно «схавает» и «узаконит» любую галиматью?
И все, что от нас требуется - ни в коем случае не поддаваться на демагогию насчет каких-то особых свойств судебных решений в тех случаях, когда судят политических оппонентов режиму. «Уши» надуманных доводов и кривых толкований в материалах обвинения будут видны ЛЮБОМУ!
Если же подходить к оценке уголовных преследований имея профессиональные навыки, то можно увидеть, что и в неполитических делах «суды» закрывают глаза на многочисленные «фокусы» обвинения, легко соглашаясь сажать невиновных, но «удобных» по тем или иным причинам для уголовного преследования людей.
Вот по этой-то причине, гражданскому обществу ни в коем случае нельзя отдавать «судам» прерогативу устанавливать невиновность неугодных режиму лиц - оно должно разбираться в инкриминируемых им преступлениях само.
Именно такими общественными оценками невиновности все чаще становятся всевозможные общественные «правовые заключения» «экспертизы»и «научные анализы» уголовных дел. Достаточно упомянуть анализ второго дела Ходорковского - Лебедева и материалы Рабочей группы Совета по правм человека при Президенте РФ по делам Сергея Магнитского.
Сейчас я представлю пару таких заключений, которые довелось готовить мне. Пусть они послужат и образцом, и руководством к действию...
Первое из них - «Правовое заключение по уголовному делу в отношении Андриянова Андрея Николаевича, осужденного по ст. 162 ч. 2 (разбой) и ст. 166 ч. 4 (угон)». Возникло оно так.
Летом 2009 г., в период моей учебы в экстернате Международного юридического института (по уголовной специализации), возникла необходимость прохождения учебной практики. Естественно, я обратился в Московскую Хельсинскую Группу и был направлен в ее Общественную приемную, куда потоком шли обращения жертв нашей «судебной» системы. Мне и дали одно из таких обращений для составления правового заключения.
Жертва сфальсифицированного обвинения в разбое - инвалид 2-й группы, отец 3-х малолетних детей, индивидуальный предприниматель Андриянов принял участие в сбыте чужого и, как затем выяснилось, добытого в результате разбоя имущества. Однако обвинен он был именно в разбойном нападении - на ночевавшую в своем автомобиле семью Царегородцевых (отца и двух его взрослых сыновей).
Дело в том, что у Андриянова была «проблема» - наличие имущества, из которого можно было и возмещать ущерб потерпевшим, и наложить на него лапу после его осуждения. Поэтому именно он был выдвинут на роль инициатора преступления, причем обвинение было выстроено исключительно на показаниях (а точнее - на оговоре) признавшего свою вину его подельника Назарова - подрабатывавшего у Андриянова лица, которому он и помог на свое горе сбыть чужое имущество.
Другим «доказательством» стало внезапное «опознание» Андриянова «по голосу» Царегородцевым-старшим во время судебного разбирательства спустя полгода после события, когда Андриянов находился в клетке (при том, что Царегородцев-сын, непосредственно контактировавший с нападавшим, предполагаемым «Андрияновым», - не стал брать грех на душу и не подтвердил этих показаний). Ясно, что следствие сумело донести до Царегородцева-старшего очевидные выгоды скорейшего вынесения приговора, обеспечивающего компенсацию убытков, в сравнении с возращением дела на доследование для установления истинных участников разбоя.
А вот мешавшее версии обвинения вещественное доказательство - пневматический пистолет Андрианова, из которого он якобы произвел выстрел внутрь салона автомобиля потерпевших и угрожал им убийством, - было чудесным образом «утрачено». Причем, как часто бывает в таких случаях, «суды» использовали подлог, чтобы замести факт это внезапной «утраты»...
Андриянов получил 8 лет лишения свободы, его хозяйство было вслед за тем полностью разорено, дети остались без средств к существованию. Назаров за свое «раскаяние» получил на 3 года меньше, а настоящий участник нападения остался на свободе...
Второе - это «Экспертное заключение по уголовному преследованию за реализацию свободы выражения убеждений Газаряна и Витишко», которое было составлено мною для установления и включения в санкционный список в соответствии с «законом Магнитского» принявших участие в таком преследовании должностных лиц. Этот документ может считаться модельным для составления подобных заключений в аналогичных случаях (то есть при наличии политической составляющей в уголовном преследовании).
Для чего я заостряю на этих заключениях внимание?
Дело в том, что оппозиция продолжает играть по правилам нелегитимной и закореневшей в преступлениях против общества власти - участвует в «выборах» и ходит в «суды». Считая, почему-то, что таким образом общество «воспитывается»... «Просвещается»...
Но вот как именно воспитывается и просвещается общество, из раза в раз наблюдая полную (за редкими, не переходящими в правило, исключениями) невозможность влияния на антиправовую, основанную на насилии, обмане и манипуляциях систему? Да вот ровно так же, как оно «воспитывается» фильмом «Левиафан»: либо вы, ребята, нам, захватившим власть, дорогу не переходите, либо будете уничтожены тем или иным способом - и никаких иных вариантов (собственно, по этой причине, Путин и дал санкцию на показ этого фильма в России, когда недалекие чиновники чуть было его не зарубили)!
И второй вопрос: будущая люстрация (в предположении, что до этого дойдет дело). Как готовится к ней оппозиция? Да, есть сайты, на которых ведутся реестры «плохих» судей. Но пользы от таких сайтов - никакой. А самое печальное - они фактически несут в себе совершенно ложную идею о том, что «не все судьи…». То есть, что есть действующие судьи, которые достойны продолжать свою работу после люстрации.
Так вот, направив свои усилия не на бесполезную защиту обвиняемых в «судах», а на создание подобных заключений по конкретным делам, создавая реестры таких заключений, оппозиция выстроила бы цельную, осязаемую и впечатляющую систему общественной оценки правосудия, которая, непрерывно расширяясь и вовлекая в свое строительство все большее число граждан, с одной стороны, становилась бы угрозой нынешней антиправовой системе, а с другой - вселяла бы в общество веру в возможность ее слома.
И тогда требование о немедленном прекращении сфабрикованных дел стало бы не уделом единиц, а идеей общественного сознания, способной выводить людей на улицы.
И несравненно больше людей, видя человека с плакатом «Свободу Надежде Савченко», понимали бы, что человек этот не «куплен», не «городской сумасшедший», а просто убедился в сфабрикованности дела, ознакомившись с имеющимися в распоряжении общества фактами, и такой его подход совершенно нормален.
Здесь самое время перейти к этому делу.
Я не буду давать ни оценку деятельности несчастных погибших российских журналистов, ни их начальников, ни того, во что превращена та «журналистика», которой они занимались - все эти оценки уже даны авторитетными, независимыми от российской власти профессионалами в статьях «Пляски на костях» Игоря Яковенко и «Живым начальникам» Елены Рыковцевой
И развернутое интервью «Дело Надежды Савченко», которое дал адвокат Николай Полозов Эху Москвы, я тоже не буду привлекать.
Я даже не буду утверждать, что Надежда Савченко не корректировала минометный огонь по вооруженным «шахтерам и трактористам», про успехи которых за день до свой гибели сообщал в своем последнем репортаже Игорь Корнелюк: «Несколько часов назад луганские ополченцы уничтожили минометный расчет украинской нацгвардии». Она имела на это полное право.
Но два обстоятельства для меня очевидны просто в силу здравого смысла, логики и не вызывающего никаких сомнений свидетельства очевидца - таксиста, подвозившего журналистов на блок-пост.
Первое обстоятельство - это ложь следствия о том, что Надежда не была пленена сепаратистами, а затем перевезена на российскую территорию с мешком на голове (как в свое время Леонид Развозжаев), а якобы «незаконно перешла границу». Это смехотворная версия рассчитана только на упомянутые свойства наших «судов», полную безнаказанность авторов и парализованное «телереальностью» сознание населения.
Второе обстоятельство следует из рассказа очевидца: в группе из 10-15 сепаратистов, по которой был нанесен минометный удар, опознать двух российских журналистов, не имевших в зоне АТО никаких опознавательных знаков, кроме бейджиков, никакому корректировщику огня не было по силам. А значит, ни о какой виновности Надежды Савченко в их гибели не может быть и речи!
Вот почему Надежда Савченко - жертва государственного терроризма, вот почему можно и нужно ТРЕБОВАТЬ ее немедленного освобождения.