О топоте котов, носороге, Бертране Расселе и Людвиге Витгенштейне
А из памяти моей почему-то не выходит "топот котов". Не выходит вот, за уши не вытащишь.
Прочитал пьесу Эжена Ионеску "Носорог". Пьеса 1960 года. Довольно занудное гуманистическое моралите про то, как легко потерять человеческий облик и превратиться в носорога. Ибо "человек выше носорога". Кто бы мог подумать. Я бы не сказал.
В общем, любого обывателя должно встряхнуть. Обыватель, как и полагается обывателю, в соответствии с его социальной и нарративной ролью, должен выпучить глаза от страха и удивления, и запустить процесс обдумывания жизни, дабы избежать постепенной трансформации в животное, то бишь носорога в данном случае.
Ну, или возмутиться и возопить о безнравственности пьесы или что-то подобное, ибо любое содрогание, как и любое новшество обывателю чуждо, о чем нам на протяжении всего Модерна рассказывали (и рассказывают) как великие писатели, так и просто романтики от макулатуры.
Таков тяжелый удел обывателя, ибо, если "Ты кулак, то должОн павликов морозовых убивать", а если "Ты обыватель, то должОн загнивать в болоте повседневности и гнобить новаторов и прочих хороших людей".
Но, меня как обывателя что-то не пробрало и не напугало.
Топот носорогов ни в какое сравнение не идет с топотом котов, а кот вообще животное обывательское, настоящие носители "высокого духа" котиков, наверное, не любят. А, может, любят, не знаю.
Вспомнилась еще одна вещь.
Среди действующих лиц пьесы есть логик, так и проходит под именем "Логик", несет какую-то логическую чушь и быстро превращается в носорога, до предела огорчив главного героя "последнего человека": "Кому же теперь верить, Боже, Боже мой, Логик стал носорогом!"
И как-то непроизвольно выплыла на поверхность сознания одна ситуация, связанная со сложными взаимоотношениями Бертрана Рассела и Людвига Витгенштейна.
Хорошо известно о взаимном охлаждении между двумя этими великими философами на последнем этапе жизни Витгенштейна.
Но, кроме того, начало их…, не знаю как сказать - дружбы? сотрудничества?, ну, в общем, начало их долгого и успешного диалога, тоже было достаточно нелегким.
То есть, в 1911 году, бросив заниматься конструированием, инженер Людвиг Витгенштейн посетил лекции уже состоявшегося философского светила потомственного английского аристократа Бертрана Рассела.
Беспокойный характер будущего автора "Философско-логического трактата" дал о себе знать и скоро между ним и его новым учителем и будущим покровителем начались споры. Расселу это не нравилось.
Первые, далеко неблагоприятные впечатления, судя по его запискам, выглядели так:
"Мой немецкий инженер очень любит спорить и утомителен"
"Моя лекция прошла хорошо - немецкий экс-инженер, как обычно защищал свой тезис, что в мире нет ничего кроме утвердительных суждений, так что, в конце концов, мне пришлось сказать ему, что это слишком сложная тема"
"Мой немецкий инженер, я думаю, дурак. Он считает, что ничто эмпирическое не познаваемо. Я сказал ему, чтобы он признал, что в комнате нет носорога, но он не признал этого".
И далее Рассел стал ходить по комнате, где проходила лекция, начал заглядывать под все столы и спрашивал при этом у слушателей: "Здесь есть носорог - Нет носорога, пойдем дальше".
И вдруг раздается грохот, топот чьих-то тяжелых ног и в комнату вваливается носорог, однорогий, наверное, африканский, а может быть азиатский, но самый настоящий носорог, в грязно-зеленых разводах, вонючий, с толстой шершавой кожей и мощным утробным криком. Но, добрый, и даже местами ласковый. Вообще носорог травоядное животное и никому зла без особых на то оснований не делает.
Н-да, тут чего-то меня занесло. Не было носорога. Была первая мировая война. Был Витгенштейн в итальянском плену. Был написанный там "Логико-философский трактат" и далее по хронологии.
Хотя с другой стороны: а почему бы и нет?
Почему бы отцам-основателям аналитической философии не встретить носорога?
Потому, что это противоречит эпистемологическим принципам самой аналитической философии?
Да, боже ж ты мой, не говорите красиво!
Меня всегда удивляло, что две такие яркие и неординарные личности как Витгенштейн и Рассел стояли у истоков такого на редкость занудного и скуШного, даже, скудного философского направления как аналитическая философия (написал и сам ужаснулся тому, что написал, ибо представил тяжелую длань англоязычной академической среды над своей головой, нет, лучше такого не представлять).
Юрген Хабермас еще где-то в начале 80-х годов прошлого века не без ехидства отмечал: "в англо-саксонских странах аналитический материализм по сей день ведет дискуссии об отношении духа и тела".
Прошло тридцать с лишним лет, а философские дискуссии не утихают, пройдет еще сто лет, и аналитические философы по прежнему будут яростно спорить на эту вечно зеленую тему: можно ли сводить сознание к физиологическим процессам, биохимическим образованиям, взаимодействию нейронов или чему-то подобному. Ибо тема неисчерпаема. Или как говорил мой сокурсник в далекие студенческие годы: "Ну, нейробиологи узнают, как образуется мысль и всё - проблема решена!". Но для чего тогда нужна философия? И что-то мне подсказывает, что когда нейробиологи или кто там еще "узнают" откуда берется мысль, будет решена не только психофизиологическая проблема. Но это другая тема.
И еще.
Может правда, а может, нет, но Грэм Харман рассказывал, что звезда аналитической философии Дэниел Деннет предлагал на винных этикетках вместо названия цвета вина писать только химическую формулу продукта. В нашем физикалистском мире нет места метафорам ни под каким соусом. Научное знание и научный язык превыше всего. Такое вот хи-хи.
Впрочем, все вышеизложенное можно считать пустым ворчанием и гнусным наветом.
Ведь все дело в носорогах. Или в топоте котов?
Однако ж, все-таки разговор о носорогах.
Так вот, мерещится мне, что эксцентричный английский лорд, запятнавший свою репутацию многочисленными скандалами и тюремными отсидками, вполне нормально отнесся бы к появления в лекционной комнате носорога. Ну, удивился бы немного, сказал бы "Здрасте" и признал бы правоту Витгенштейна, все равно ведь потом признал.
Ну а что говорить о самом инициаторе этой внезапно всплывшей "проблемы носорога"? Что можно сказать о человеке, который в своей жизни был инженером-конструктором, офицером, школьным учителем, садовником, портье в гостинице, санитаром и т.д. Что можно сказать о человеке, который хотел быть архитектором, дирижером, католическим монахом, простым советским человеком и т.д., а стал, в конце концов, великим философом.
Неужели человек, который сочетал гомосексуальные оргии с поиском святости не смог бы увидеть носорога?
Да, запросто! Увидел, даже бы не удивился, похлопал бы огромное бурое чудовище по спине, погладил бы по животу и удовлетворительно вздохнул от выигранного спора. А может наоборот, вздрогнул бы ощущения какой-то тайны, от предчувствия чего-то надвигающегося нехорошего, страшного. Кто его знает, не нам судить.
Чего-то меня занесло, но как-то так.
Во всем виноваты носороги. Это если верить пьесе Ионеско, конечно.
А топот котов тут совсем не причем.
Прочитал пьесу Эжена Ионеску "Носорог". Пьеса 1960 года. Довольно занудное гуманистическое моралите про то, как легко потерять человеческий облик и превратиться в носорога. Ибо "человек выше носорога". Кто бы мог подумать. Я бы не сказал.
В общем, любого обывателя должно встряхнуть. Обыватель, как и полагается обывателю, в соответствии с его социальной и нарративной ролью, должен выпучить глаза от страха и удивления, и запустить процесс обдумывания жизни, дабы избежать постепенной трансформации в животное, то бишь носорога в данном случае.
Ну, или возмутиться и возопить о безнравственности пьесы или что-то подобное, ибо любое содрогание, как и любое новшество обывателю чуждо, о чем нам на протяжении всего Модерна рассказывали (и рассказывают) как великие писатели, так и просто романтики от макулатуры.
Таков тяжелый удел обывателя, ибо, если "Ты кулак, то должОн павликов морозовых убивать", а если "Ты обыватель, то должОн загнивать в болоте повседневности и гнобить новаторов и прочих хороших людей".
Но, меня как обывателя что-то не пробрало и не напугало.
Топот носорогов ни в какое сравнение не идет с топотом котов, а кот вообще животное обывательское, настоящие носители "высокого духа" котиков, наверное, не любят. А, может, любят, не знаю.
Вспомнилась еще одна вещь.
Среди действующих лиц пьесы есть логик, так и проходит под именем "Логик", несет какую-то логическую чушь и быстро превращается в носорога, до предела огорчив главного героя "последнего человека": "Кому же теперь верить, Боже, Боже мой, Логик стал носорогом!"
И как-то непроизвольно выплыла на поверхность сознания одна ситуация, связанная со сложными взаимоотношениями Бертрана Рассела и Людвига Витгенштейна.
Хорошо известно о взаимном охлаждении между двумя этими великими философами на последнем этапе жизни Витгенштейна.
Но, кроме того, начало их…, не знаю как сказать - дружбы? сотрудничества?, ну, в общем, начало их долгого и успешного диалога, тоже было достаточно нелегким.
То есть, в 1911 году, бросив заниматься конструированием, инженер Людвиг Витгенштейн посетил лекции уже состоявшегося философского светила потомственного английского аристократа Бертрана Рассела.
Беспокойный характер будущего автора "Философско-логического трактата" дал о себе знать и скоро между ним и его новым учителем и будущим покровителем начались споры. Расселу это не нравилось.
Первые, далеко неблагоприятные впечатления, судя по его запискам, выглядели так:
"Мой немецкий инженер очень любит спорить и утомителен"
"Моя лекция прошла хорошо - немецкий экс-инженер, как обычно защищал свой тезис, что в мире нет ничего кроме утвердительных суждений, так что, в конце концов, мне пришлось сказать ему, что это слишком сложная тема"
"Мой немецкий инженер, я думаю, дурак. Он считает, что ничто эмпирическое не познаваемо. Я сказал ему, чтобы он признал, что в комнате нет носорога, но он не признал этого".
И далее Рассел стал ходить по комнате, где проходила лекция, начал заглядывать под все столы и спрашивал при этом у слушателей: "Здесь есть носорог - Нет носорога, пойдем дальше".
И вдруг раздается грохот, топот чьих-то тяжелых ног и в комнату вваливается носорог, однорогий, наверное, африканский, а может быть азиатский, но самый настоящий носорог, в грязно-зеленых разводах, вонючий, с толстой шершавой кожей и мощным утробным криком. Но, добрый, и даже местами ласковый. Вообще носорог травоядное животное и никому зла без особых на то оснований не делает.
Н-да, тут чего-то меня занесло. Не было носорога. Была первая мировая война. Был Витгенштейн в итальянском плену. Был написанный там "Логико-философский трактат" и далее по хронологии.
Хотя с другой стороны: а почему бы и нет?
Почему бы отцам-основателям аналитической философии не встретить носорога?
Потому, что это противоречит эпистемологическим принципам самой аналитической философии?
Да, боже ж ты мой, не говорите красиво!
Меня всегда удивляло, что две такие яркие и неординарные личности как Витгенштейн и Рассел стояли у истоков такого на редкость занудного и скуШного, даже, скудного философского направления как аналитическая философия (написал и сам ужаснулся тому, что написал, ибо представил тяжелую длань англоязычной академической среды над своей головой, нет, лучше такого не представлять).
Юрген Хабермас еще где-то в начале 80-х годов прошлого века не без ехидства отмечал: "в англо-саксонских странах аналитический материализм по сей день ведет дискуссии об отношении духа и тела".
Прошло тридцать с лишним лет, а философские дискуссии не утихают, пройдет еще сто лет, и аналитические философы по прежнему будут яростно спорить на эту вечно зеленую тему: можно ли сводить сознание к физиологическим процессам, биохимическим образованиям, взаимодействию нейронов или чему-то подобному. Ибо тема неисчерпаема. Или как говорил мой сокурсник в далекие студенческие годы: "Ну, нейробиологи узнают, как образуется мысль и всё - проблема решена!". Но для чего тогда нужна философия? И что-то мне подсказывает, что когда нейробиологи или кто там еще "узнают" откуда берется мысль, будет решена не только психофизиологическая проблема. Но это другая тема.
И еще.
Может правда, а может, нет, но Грэм Харман рассказывал, что звезда аналитической философии Дэниел Деннет предлагал на винных этикетках вместо названия цвета вина писать только химическую формулу продукта. В нашем физикалистском мире нет места метафорам ни под каким соусом. Научное знание и научный язык превыше всего. Такое вот хи-хи.
Впрочем, все вышеизложенное можно считать пустым ворчанием и гнусным наветом.
Ведь все дело в носорогах. Или в топоте котов?
Однако ж, все-таки разговор о носорогах.
Так вот, мерещится мне, что эксцентричный английский лорд, запятнавший свою репутацию многочисленными скандалами и тюремными отсидками, вполне нормально отнесся бы к появления в лекционной комнате носорога. Ну, удивился бы немного, сказал бы "Здрасте" и признал бы правоту Витгенштейна, все равно ведь потом признал.
Ну а что говорить о самом инициаторе этой внезапно всплывшей "проблемы носорога"? Что можно сказать о человеке, который в своей жизни был инженером-конструктором, офицером, школьным учителем, садовником, портье в гостинице, санитаром и т.д. Что можно сказать о человеке, который хотел быть архитектором, дирижером, католическим монахом, простым советским человеком и т.д., а стал, в конце концов, великим философом.
Неужели человек, который сочетал гомосексуальные оргии с поиском святости не смог бы увидеть носорога?
Да, запросто! Увидел, даже бы не удивился, похлопал бы огромное бурое чудовище по спине, погладил бы по животу и удовлетворительно вздохнул от выигранного спора. А может наоборот, вздрогнул бы ощущения какой-то тайны, от предчувствия чего-то надвигающегося нехорошего, страшного. Кто его знает, не нам судить.
Чего-то меня занесло, но как-то так.
Во всем виноваты носороги. Это если верить пьесе Ионеско, конечно.
А топот котов тут совсем не причем.