Нет хороших людей, есть сплоченное общество и хороший социальный контроль
Нет хороших людей, есть сплоченное общество и хороший социальный контроль
И, еще, ты же знаешь дорогой соседушка, что июнь в наших краях - месяц безалаберный, и раздражительный, и любит показывать фигу в самых, казалось бы, надежный делах. Вот, давеча, затеяли мы спор с помещиком Безбрюховым, который заехал к нам на именины племянницы моей, к коей питает он некую склонность. И стал мне оный помещик Безбрюхов доказывать, что хороших людей не бывает, а есть только хороший надзор, то есть вместительный и качественный социальный контроль. И так меня он этими своими заявлениями обидел, что мочи просто нет, вскочил я было, хотел бежать из комнаты, где мы чай пили, и беседу на ученые темы наладили, а потом охолодился и крикнул ему: «А, как же, изволите ли видеть, милостивый государь, тогда совесть человеческая! И даже если нет всемогущего Держателя вселенной, коему дела наши добрые угодны, то доставляет благочестие и добронравие успокоение душе нашей, ибо только нравственным поступком душе наша полнится, и избегает пустоты, уготованной ею пороком и безобразиями!».
А Безбрюхов так ехидненько своими тонкими губками ухмыляется, и заводит речь, что, мол, наши поступки добродетельные нам в первую очередь угодны, и душу нашу счастьем наполняют только потому, что тщеславие наше тешат, страсть к славолюбию удовлетворяют, что любуемся мы собою, когда хорошие дела творим, что удовольствие испытываем, от осознания себя добродетельными, а когда нас за это другие людишки хвалят, то мы вообще гордостью переполняемся, и есть наша добродетель тот же эгоизм. А желание прослыть добродетельным - это сродни желанию иметь хороший капитал в обществе, то есть, за добродетель люди нас уважать начинают, и наши слова власть над людьми приобретают, и мы этой властью можем пользоваться, и иметь от этого некоторую корысть.
И, что считать добрыми делами, продолжил с этакой наглецой Безбрюхов после небольшой паузы, иногда весьма непонятно. Ведь то что, например, в Европе добрым делом почитается, то среди азиятов злом смотреться будет. А только то добро, что в данном обществе добром почитается похвалой вознаграждается, а от этой похвалы у людей радость на сердце, и уважение к себе возрастает. То есть, первейшое побуждение к добрым делам - это требование общества, то есть, надежная и бесперебойная работа социального контроля, и нет в добрых делах ничего, что от социального контроля независимость бы имело. Что и требовалось доказать, ибо нет, как я сказал в начале, хороших людей, а есть только общество, которое и создает, и контролирует индивидов, к добрым делам у них склонность развивая, и добрые чувства поощряя. Поэтому, поступки добрые и душе успокоение приносят, ибо успокаивается человек, когда в мире с обществом и окружающими его людьми время жизни своей проводит, не бунтуя, и не прекословя понапрасну, то есть подчиняется человек обществу и позволяет контролировать себя просто и незатейливо. И совесть, в этом случае, есть образование социальное, хихикнул Безбрюхов, обществом сделанное, обществом поощряемое, и обществом контролируемое, только есть совесть есть некий продукт общества в глубь человека упрятанный. После сих слов замолк Безобразов, вареньица себе в чай добавил, и отхлебнул чаек, и впал в легкую задумчивость.
Я аж подскочил от этаких поганых слов. В сердцах полотенце бросил, хотел сказать ему что-то злое и на дверь указать, но вспомнив о своей бедной племяннице Софьюшке, сдержался. Ведь у этого Безбрюхова, почитай, душ шестьсот крестьян, да леса в Симбирской губернии порядочные, да говорят связи хорошие в столице. А у Софьюшки один капитал - красота ее, да нрав смирный и трудолюбивый.
А у меня в этом месяце дела совсем худо пошли. Хотел в долг под будущий урожай овса взять у Дарьи Андреевны Коплушкиной, что вдовствует уже шестой год после скоропостижной смерти мужа своего статского советника Коплушкина, да она отказала, за бедностью, говорит, дать ничего не могу, да и неведомо еще каков урожай овса будет в этом году, погоды стоят бестолковые, то жара, то дождь с грозою, а цены на овес по нынешней осени, умные люди подсказывают, совсем низехонькие будут, и выйдет мне один убыток и волнение, мне она сказала. А сведал я, что прикупить она собирается еще себе землицы у помещика Хорькина. А на прошлой недели, коровы из деревеньки моей побережной Докучаевки потраву сделали у этого помещика Хорькина, и спор был страшный, колья в ход пошли, кое-как угомонились, но разбирательство еще идет, и чем кончится неведомо. А на меня чего-то какая-то истома напала, делать ничего не могу, все из рук валится, и в голове шум какой-то образуется. Нет, соседушка, июнь в наших краях месяц безалаберный.
За сим прощаюсь с вами! Как поживает супруга ваша Марфа Павловна? Самые лучшие ей пожелания! Как вы там в Егорьевске? Не скучаете ли Вы по нам грешным? Мы же живем надеждой на ваше скорое возвращение, ибо скучаем по вам тут безмерно. Всего, всего вам доброго! Всегда ваш, поручик в отставке, помещик Петр Андреевич Мукомолов.
P.S. Из писем, обнаруженных в сундуке, найденном в окрестностях уездного города Егорьевска в позапрошлую пятницу пред Троицыной субботой после освобождения оного города Егорьевска от деникинских банд.
И, еще, ты же знаешь дорогой соседушка, что июнь в наших краях - месяц безалаберный, и раздражительный, и любит показывать фигу в самых, казалось бы, надежный делах. Вот, давеча, затеяли мы спор с помещиком Безбрюховым, который заехал к нам на именины племянницы моей, к коей питает он некую склонность. И стал мне оный помещик Безбрюхов доказывать, что хороших людей не бывает, а есть только хороший надзор, то есть вместительный и качественный социальный контроль. И так меня он этими своими заявлениями обидел, что мочи просто нет, вскочил я было, хотел бежать из комнаты, где мы чай пили, и беседу на ученые темы наладили, а потом охолодился и крикнул ему: «А, как же, изволите ли видеть, милостивый государь, тогда совесть человеческая! И даже если нет всемогущего Держателя вселенной, коему дела наши добрые угодны, то доставляет благочестие и добронравие успокоение душе нашей, ибо только нравственным поступком душе наша полнится, и избегает пустоты, уготованной ею пороком и безобразиями!».
А Безбрюхов так ехидненько своими тонкими губками ухмыляется, и заводит речь, что, мол, наши поступки добродетельные нам в первую очередь угодны, и душу нашу счастьем наполняют только потому, что тщеславие наше тешат, страсть к славолюбию удовлетворяют, что любуемся мы собою, когда хорошие дела творим, что удовольствие испытываем, от осознания себя добродетельными, а когда нас за это другие людишки хвалят, то мы вообще гордостью переполняемся, и есть наша добродетель тот же эгоизм. А желание прослыть добродетельным - это сродни желанию иметь хороший капитал в обществе, то есть, за добродетель люди нас уважать начинают, и наши слова власть над людьми приобретают, и мы этой властью можем пользоваться, и иметь от этого некоторую корысть.
И, что считать добрыми делами, продолжил с этакой наглецой Безбрюхов после небольшой паузы, иногда весьма непонятно. Ведь то что, например, в Европе добрым делом почитается, то среди азиятов злом смотреться будет. А только то добро, что в данном обществе добром почитается похвалой вознаграждается, а от этой похвалы у людей радость на сердце, и уважение к себе возрастает. То есть, первейшое побуждение к добрым делам - это требование общества, то есть, надежная и бесперебойная работа социального контроля, и нет в добрых делах ничего, что от социального контроля независимость бы имело. Что и требовалось доказать, ибо нет, как я сказал в начале, хороших людей, а есть только общество, которое и создает, и контролирует индивидов, к добрым делам у них склонность развивая, и добрые чувства поощряя. Поэтому, поступки добрые и душе успокоение приносят, ибо успокаивается человек, когда в мире с обществом и окружающими его людьми время жизни своей проводит, не бунтуя, и не прекословя понапрасну, то есть подчиняется человек обществу и позволяет контролировать себя просто и незатейливо. И совесть, в этом случае, есть образование социальное, хихикнул Безбрюхов, обществом сделанное, обществом поощряемое, и обществом контролируемое, только есть совесть есть некий продукт общества в глубь человека упрятанный. После сих слов замолк Безобразов, вареньица себе в чай добавил, и отхлебнул чаек, и впал в легкую задумчивость.
Я аж подскочил от этаких поганых слов. В сердцах полотенце бросил, хотел сказать ему что-то злое и на дверь указать, но вспомнив о своей бедной племяннице Софьюшке, сдержался. Ведь у этого Безбрюхова, почитай, душ шестьсот крестьян, да леса в Симбирской губернии порядочные, да говорят связи хорошие в столице. А у Софьюшки один капитал - красота ее, да нрав смирный и трудолюбивый.
А у меня в этом месяце дела совсем худо пошли. Хотел в долг под будущий урожай овса взять у Дарьи Андреевны Коплушкиной, что вдовствует уже шестой год после скоропостижной смерти мужа своего статского советника Коплушкина, да она отказала, за бедностью, говорит, дать ничего не могу, да и неведомо еще каков урожай овса будет в этом году, погоды стоят бестолковые, то жара, то дождь с грозою, а цены на овес по нынешней осени, умные люди подсказывают, совсем низехонькие будут, и выйдет мне один убыток и волнение, мне она сказала. А сведал я, что прикупить она собирается еще себе землицы у помещика Хорькина. А на прошлой недели, коровы из деревеньки моей побережной Докучаевки потраву сделали у этого помещика Хорькина, и спор был страшный, колья в ход пошли, кое-как угомонились, но разбирательство еще идет, и чем кончится неведомо. А на меня чего-то какая-то истома напала, делать ничего не могу, все из рук валится, и в голове шум какой-то образуется. Нет, соседушка, июнь в наших краях месяц безалаберный.
За сим прощаюсь с вами! Как поживает супруга ваша Марфа Павловна? Самые лучшие ей пожелания! Как вы там в Егорьевске? Не скучаете ли Вы по нам грешным? Мы же живем надеждой на ваше скорое возвращение, ибо скучаем по вам тут безмерно. Всего, всего вам доброго! Всегда ваш, поручик в отставке, помещик Петр Андреевич Мукомолов.
P.S. Из писем, обнаруженных в сундуке, найденном в окрестностях уездного города Егорьевска в позапрошлую пятницу пред Троицыной субботой после освобождения оного города Егорьевска от деникинских банд.