Про «празднование Нового года»
Про «празднование Нового года» много букв
Время праздников - это дискретное время. Это время ярких вспышек, промежутки между которыми - длинные, однообразные будни заполненное похожими друг на друга событиями. Время в отсутствие праздников - это пустое время в пустом пространстве - однородное, монотонное время, лишенное качества. Еще Бахтин писал о дискретном времени праздников-карнавалов, если мне память не изменяет, но для Бахтина - карнавал - это не просто разрыв в повседневной текучести серых дней, это еще и уничтожение общественных иерархий, это время инверсий, превращений, когда меняются местами верх и низ, когда почитаемое и сакральное в обычной жизни низводится до уровня смешного и похабного. То есть, в той точке, где размещается праздник, творит себя карнавал и там размываются общественные устои, веселый хаос заменяет порядок, и свобода открывает себя в этот сверкающий миг.
В наше время такое карнавальное опрокидывание иерархий просто не предусмотрено, опрокидывание иерархий давно институализировано в специально отведенных местах под управлением масс-медиа и организованного искусства (юмористические передачи на тв, совриск и т.п.), и праздники разрывают ровное течение времени совсем по-другому.
Новый год в наше время - это колонизированный карнавал, карнавал, который не только не подрывает устоявшиеся структуры, но наоборот укрепляет их благодаря огромным эмоциональным инвестициям в празднования этого перехода из одного состояния в другое. Люди переходят некую условную границу и поздравляют друг друга «С новым годом! С Новым счастьем!», и почти везде в пожеланиях присутствует понятие «новый». То есть, Новый год - это не просто точечное событие, а событие, которое изменяет статус вещей, вещи становятся новыми, или ожидается появление новых вещей. Иногда желают сохранить старое, или простых не новых истин: здоровья, солнечных дней и прочего, но всегда на фоне обретения чего-то нового. Даже там, где в новогоднюю ночь желают сохранения старого хорошего, то предполагается, что это старое хорошее будет существовать в новой жизни, которую принесет нам Новый год.
То есть, ключевым здесь является понятие «новизны», которая появляется сама, автоматически без какого-либо усилия со стороны субъектов - почти природное явление. Новый год - это праздник «новизны», когда новизна прирастает сама собой: бой курантов, стрелка часов на двенадцати, и появляется что-то новое, до сего мига не существовавшее, происходит какое-то приращение к сущему, материальные предметы трансформируются, приобретая новую видимость. Праздник под название «Новый год» - это производство «новизны»: нового (другого) времени чреватого новыми событиями, новыми переживаниями и т.п., о чем нам всегда сообщают наполненные метафорами новогодние поздравления («С Новым годом! Пусть Новый год принесет…» и т.д.).
То есть, «Новый год» - это такое специфическое означающее, которое производит «новизну», означающее, которое прибавляет к людям и предметам что-то новое, какую-то добавку, какую-то добавочную ценность. В этой знаковой «экономике Нового года» есть что-то чудодейственное, ибо в глазах людей изменяются материальные предметы, и сам человек вместе с обществом приобретает какое-то другое качество - качество живущего в новом времени, в новой жизни.
Тут еще и магия цифр работает. Жили в 2019, теперь живем в 2020, как будто люди, и предметы им сопутствующие переместились в другое пространство, и это пространство окрашивается своим цветом (события могут сделать год мрачным и черным, или светлым и радостным, и т.п.). Точно так же бывает, когда рассуждают о столетиях и веках, придавая каждому календарному отрезку свой колорит, хотя все понимают, что течение истории не укладывается в отведенные календарем временные рамки (и тогда говорят о длинном XIX столетии, или коротком ХХ веке, и т.п.). Темпоральность как-то пытаются связать, приучить, и в целом это хорошо получается.
Конечно, в течении года эта приобретенная «новизна» как бы «устаревает», события нагромождаются друг на друга, и новизна данная Новым годом стирается («время стерлось и стало другим» (с)), все идет к новой встрече Нового года. Но, здесь нет чистой пустой цикличности. Проводы старого года начинаются с поиска и перечисления приобретений и потерь, которые принес уходящий год, то есть со старым годом прощаются через исчисление новизны, и потом, будут вспоминать ушедший год в связи с теми новыми событиями и происшествиями случившимися в этом году, именами, появившимися в этот период, и т.п., то есть в ушедшем году будут выискивать и вытаскивать для всеобщего обозрения новизну прежде всего.
То есть, получается, что означающее «Новый год» открывает (расчищает) пространство для новизны - все начинают ждать ʺчтоʺ нового произойдет в наступающем году: «Что принесет нам Новый год?!». и когда год подойдет к концу встанут в позицию наблюдателя по отношению к прошедшему году: «Что принес нам этот год?!». И метафоры, применяемые при описании «действий» нового и старого годов, материализуют время, превращая его в субъекта действия: время приносит, время дает, время является источником счастья и несчастья, радостей и бед, благополучия и страдания, и т.д., и т.п. Хотя, конечно, всегда можно обойтись и без метафор, сказать, например: «в этом году произошло то-то и то-то», но часто такие высказывания предполагают, что источником событий, переживаний и т.д. является время, точнее, некий отрезок времени между двумя празднованиями Нового года.
То есть, получается, что регулярное празднование Нового года - это своего рода способ очиститься от старого, это циклы очищения. Празднование Нового года - ритуал устранения старого в угоду новому, это ритуалы смерти и мгновенного оживления (проводы Старого года - ʺКороль умер!ʺ; встреча Нового года - ʺДа здравствует король!ʺ).
Но, устранение старого для нового происходит здесь не благодаря действиям людей, а только потому, что есть значок в календаре, и этот значок сам по себе меняет представления о мире (мир уже другой - новый мир). То есть, означающее, само по себе пустое, меняет мир и человека.
С празднованием Нового года приходит не новизна как таковая, но симуляция новизны, видимость новизны при полном ее отсутствии. Ощущение новизны, приходящее с Новым годом - это работа означающего и огромных эмоциональных инвестиций в это означающее. Но, без ощущения новизны эти инвестиции не имели бы смысла, так же, как без инвестиций означающее просто бы застыло в своей пустоте.
Производство новизны в Новый год поддерживается организационными мероприятиями в различного рода учреждениях, фирмах, компаниях и т.д. Процедуры подведения итогов, составление планирующих документов и т.п. как бы сопровождают и предшествуют Новому году, как бы подчеркивают, что Новый год - это граница, после которой начинается иная жизнь - в каком-то смысле все начинается по-новому: новые планы, новый бюджет и т.п. Вся эта ʺбюрократическая суетаʺ (усиленный бумагооборот, отчеты, подсчеты, таблицы, ʺбалансыʺ, бухгалтер в нервном напряжении срывается на крик, начальники отделов со строгими лицами: ʺвсе надо сдать в срокʺ, и т.д.) лишь подчеркивает, что близится какое-то необычайное событие, предполагающее прощание со старым с обязательной разметкой будущего (новый финансовый год, новые планы развития области, города, фирмы и т.д., и т.п.).
Подведение итогов и планирование, кроме всего прочего, подразумевает измерение эффективности года, то есть, эффективности данного отрезка времени: насколько увеличилась прибыль, насколько увеличился профицит бюджета, сколько построено новых домов, насколько увеличился внутренний продукт, насколько выросло благосостояние граждан, насколько больше стало чугуна и стали на душу населения в стране и т.д., и т.п.
И, конечно же, корпоративы, вроде бы являющиеся придатком к подведению итогов и планированию, но они создают ту атмосферу разрядки, облегчения и эйфории, которые позволяют лучше усвоить и прочувствовать приближение неведомого мира вместе с радостным праздником Новый год.
Итак, аппараты управления (государственные, коммерческие и т.д.) интегрированы в празднование Нового года, хотя, конечно, для них точка под названием «Новый год» нужна лишь для контроля, координации, регуляции, упорядочивания своей деятельности, то есть «Новый год» здесь состоит на службе у аппаратов управления, «Новый год» - это только приложение к аппаратам управления. И здесь присутствует не только приспособление ко времени, но управление временем, укрощение темпоральности, рационализация времени, с чего как известно начинался Модерн, которому необходимо было время исчисляемое и предсказуемое.
Время должно быть приручено и втиснуто в рамки календаря. Календарь должен быть унифицирован. Человек по возможности вообще не должен представлять, что есть время вне календаря. Празднуя Новый год человек подтверждает свою приверженность календарю, и тем самым ничтожит время вне календаря.
Единство общество - это единство календаря. Представим на секунду, что в одной стране не существует одного официального календаря, а каждый город, каждое село и т.д. живут каждый по своему календарю и плевать им на другие календари. Разброд и шатание ожидает такое государство. Под угрозой окажется огромное количество трансакций. Разрыв коммуникаций обязательно приведет к развалу общества и гибели государства. Поэтому, государство устанавливает монополию на исчисление времени. И от этой тотальности календаря никуда не деться, никуда не убежать, как и от государства эту тотальность календаря обеспечивающую. Государство структурирует темпоральность, государство упорядочивает время - и мы, живя в этом структурированной и упорядоченной темпоральности признаем право государства - этой «хорошо обоснованной иллюзии» (если верить Бурдье) - быть чем-то выше и сильнее нас. Мы слишком сильно интегрированы в наш календарь, и нам никогда не дано освободится от календаря как от силы в которой обнаруживается «работа» государства.
«…В сердцевине нашей памяти мы обнаруживаем государство, гражданские праздники, светские или религиозные, особые календари разных категорий, учебный календарь или религиозный. То есть мы находим целый комплекс структур социальной темпоральности, маркированный социальными ориентирами и коллективными видами деятельности. Он выявляется в самой глубине нашего личного сознания» [Бурдье «О государстве»].
«Мы каждый год покупаем календарь, покупаем эту самоочевидную вещь, абсолютно фундаментальный принцип структурации, который является одним из оснований социальной жизни и благодаря которому, к примеру, можно назначать свидания. То же самое можно сказать о часах, на которые делятся сутки. Это элемент консенсуса, и я не знаю ни одного анархиста, который бы не переставлял часов, когда мы переходим на летнее время, который бы не принимал в качестве данности весь этот комплекс вещей, которые, в конечном счете, отсылают к власти государства» [Бурдье «О государстве»]
То есть, с одной стороны у нас симуляция новизны, с другой стороны - работа календаря. Появляется соблазн заявить, что новизна, приносимая праздником Новый год - это лишь работа календаря, работа означающих. Сама материальная репрезентация календаря подталкивает к этому выводу: маленькие кусочки картона, или большие настенные календари, отрывной календарь, или распечатанные на компьютере листочки - все они на один год, и их регулярно надо менять, и в конце ʺотчетного периодаʺ надо искать новый видимый календарь на следующий год - календарь надо всегда видеть, всегда иметь перед собой, а в календаре отмечены выходные и праздничные дни (красные дни) и уже одно это заставляет планировать разрывы во времени в соответствии с календарем, и календарь устаревает, и чтобы продолжать жить (планировать будущее) надо купить новый календарь, или позаботиться, чтобы он всегда был рядом на смартфоне, в компьютере и т.п. То есть, сама семантика календаря провоцирует мысль о том, что новизна производится только календарем, и ничем больше. Ровные ряды цифр, выделенные цифры (выходные и праздники), границы цифр - новизна рождается из этой магии цифр-знаков, повествующих о том, как будет устроена наша жизнь в следующем году. И мы не можем не повиноваться календарю, ибо он сильнее нас. И мы настраиваем свой организм под календарь, и возбуждаем его к нужным датам (праздникам). Точнее, натренированный календарем организм сам возбуждается к нужным датам.
Календарь превращается в некую сущность (субстанцию-субъекта), способную порождать события и, при посредстве Нового года, производить новизну. Календарь как некая реальность регулирует и направляет человеческую деятельность так, что человек даже не замечает своей онтологической и социальной зависимости от календаря. Если говорить резко и прямо (чересчур резко и слишком прямо), то можно сказать, что преданность календарю обессмысливает спор о субъектности современного человека, ибо для людей нет времени вне календаря, календарь встроен в их тела, календарь трансформирует тела, календарь как уздечка наброшен на тела и мысли людей. А с другой стороны, календарь - это узда для времени-бытия.
Конечно, понятно, что в этих утверждениях есть что-то спекулятивное, да что там говорить, можно назвать это просто ʺспекуляциейʺ, но иногда и в спекуляции просвечивает истина.
Еще можно вспомнить эксперименты с календарем барона Мюнхгаузена в известном фильме Марка Захарова по сценарию Горина.
Но, это еще не все.
Никакая поддержка государства не смогла бы создать того вдохновения и ажиотажа (которые обычно считаются атмосферой праздника), которые сопровождают празднование Нового года. И в этом немалая заслуга рынка. Рынок очень хорошо интегрировался в празднование Нового. Если бахтинский карнавал разрывал время праздником непослушания, то в наше время Новый год разрывает время праздником потребления. Медленное повседневное умеренное потребление сменяется взрывом потребления.
Но описать как работает этот праздник потребления в этом посте уже не получится - он слишком большой, и я боюсь, что фейсбук не пропустит запись такого размера. Но, может быть я сделаю об этом следующий пост, если только мутно-мерцающий туман сна не приведет мои мысли в сумятицу и не поглотит их (как там в старых романах: сон смежил ему веки и приостановил течение мыслей, или морфей затушил беспокойство мысли, или как-то так). В общем, может быть потом напишу
Время праздников - это дискретное время. Это время ярких вспышек, промежутки между которыми - длинные, однообразные будни заполненное похожими друг на друга событиями. Время в отсутствие праздников - это пустое время в пустом пространстве - однородное, монотонное время, лишенное качества. Еще Бахтин писал о дискретном времени праздников-карнавалов, если мне память не изменяет, но для Бахтина - карнавал - это не просто разрыв в повседневной текучести серых дней, это еще и уничтожение общественных иерархий, это время инверсий, превращений, когда меняются местами верх и низ, когда почитаемое и сакральное в обычной жизни низводится до уровня смешного и похабного. То есть, в той точке, где размещается праздник, творит себя карнавал и там размываются общественные устои, веселый хаос заменяет порядок, и свобода открывает себя в этот сверкающий миг.
В наше время такое карнавальное опрокидывание иерархий просто не предусмотрено, опрокидывание иерархий давно институализировано в специально отведенных местах под управлением масс-медиа и организованного искусства (юмористические передачи на тв, совриск и т.п.), и праздники разрывают ровное течение времени совсем по-другому.
Новый год в наше время - это колонизированный карнавал, карнавал, который не только не подрывает устоявшиеся структуры, но наоборот укрепляет их благодаря огромным эмоциональным инвестициям в празднования этого перехода из одного состояния в другое. Люди переходят некую условную границу и поздравляют друг друга «С новым годом! С Новым счастьем!», и почти везде в пожеланиях присутствует понятие «новый». То есть, Новый год - это не просто точечное событие, а событие, которое изменяет статус вещей, вещи становятся новыми, или ожидается появление новых вещей. Иногда желают сохранить старое, или простых не новых истин: здоровья, солнечных дней и прочего, но всегда на фоне обретения чего-то нового. Даже там, где в новогоднюю ночь желают сохранения старого хорошего, то предполагается, что это старое хорошее будет существовать в новой жизни, которую принесет нам Новый год.
То есть, ключевым здесь является понятие «новизны», которая появляется сама, автоматически без какого-либо усилия со стороны субъектов - почти природное явление. Новый год - это праздник «новизны», когда новизна прирастает сама собой: бой курантов, стрелка часов на двенадцати, и появляется что-то новое, до сего мига не существовавшее, происходит какое-то приращение к сущему, материальные предметы трансформируются, приобретая новую видимость. Праздник под название «Новый год» - это производство «новизны»: нового (другого) времени чреватого новыми событиями, новыми переживаниями и т.п., о чем нам всегда сообщают наполненные метафорами новогодние поздравления («С Новым годом! Пусть Новый год принесет…» и т.д.).
То есть, «Новый год» - это такое специфическое означающее, которое производит «новизну», означающее, которое прибавляет к людям и предметам что-то новое, какую-то добавку, какую-то добавочную ценность. В этой знаковой «экономике Нового года» есть что-то чудодейственное, ибо в глазах людей изменяются материальные предметы, и сам человек вместе с обществом приобретает какое-то другое качество - качество живущего в новом времени, в новой жизни.
Тут еще и магия цифр работает. Жили в 2019, теперь живем в 2020, как будто люди, и предметы им сопутствующие переместились в другое пространство, и это пространство окрашивается своим цветом (события могут сделать год мрачным и черным, или светлым и радостным, и т.п.). Точно так же бывает, когда рассуждают о столетиях и веках, придавая каждому календарному отрезку свой колорит, хотя все понимают, что течение истории не укладывается в отведенные календарем временные рамки (и тогда говорят о длинном XIX столетии, или коротком ХХ веке, и т.п.). Темпоральность как-то пытаются связать, приучить, и в целом это хорошо получается.
Конечно, в течении года эта приобретенная «новизна» как бы «устаревает», события нагромождаются друг на друга, и новизна данная Новым годом стирается («время стерлось и стало другим» (с)), все идет к новой встрече Нового года. Но, здесь нет чистой пустой цикличности. Проводы старого года начинаются с поиска и перечисления приобретений и потерь, которые принес уходящий год, то есть со старым годом прощаются через исчисление новизны, и потом, будут вспоминать ушедший год в связи с теми новыми событиями и происшествиями случившимися в этом году, именами, появившимися в этот период, и т.п., то есть в ушедшем году будут выискивать и вытаскивать для всеобщего обозрения новизну прежде всего.
То есть, получается, что означающее «Новый год» открывает (расчищает) пространство для новизны - все начинают ждать ʺчтоʺ нового произойдет в наступающем году: «Что принесет нам Новый год?!». и когда год подойдет к концу встанут в позицию наблюдателя по отношению к прошедшему году: «Что принес нам этот год?!». И метафоры, применяемые при описании «действий» нового и старого годов, материализуют время, превращая его в субъекта действия: время приносит, время дает, время является источником счастья и несчастья, радостей и бед, благополучия и страдания, и т.д., и т.п. Хотя, конечно, всегда можно обойтись и без метафор, сказать, например: «в этом году произошло то-то и то-то», но часто такие высказывания предполагают, что источником событий, переживаний и т.д. является время, точнее, некий отрезок времени между двумя празднованиями Нового года.
То есть, получается, что регулярное празднование Нового года - это своего рода способ очиститься от старого, это циклы очищения. Празднование Нового года - ритуал устранения старого в угоду новому, это ритуалы смерти и мгновенного оживления (проводы Старого года - ʺКороль умер!ʺ; встреча Нового года - ʺДа здравствует король!ʺ).
Но, устранение старого для нового происходит здесь не благодаря действиям людей, а только потому, что есть значок в календаре, и этот значок сам по себе меняет представления о мире (мир уже другой - новый мир). То есть, означающее, само по себе пустое, меняет мир и человека.
С празднованием Нового года приходит не новизна как таковая, но симуляция новизны, видимость новизны при полном ее отсутствии. Ощущение новизны, приходящее с Новым годом - это работа означающего и огромных эмоциональных инвестиций в это означающее. Но, без ощущения новизны эти инвестиции не имели бы смысла, так же, как без инвестиций означающее просто бы застыло в своей пустоте.
Производство новизны в Новый год поддерживается организационными мероприятиями в различного рода учреждениях, фирмах, компаниях и т.д. Процедуры подведения итогов, составление планирующих документов и т.п. как бы сопровождают и предшествуют Новому году, как бы подчеркивают, что Новый год - это граница, после которой начинается иная жизнь - в каком-то смысле все начинается по-новому: новые планы, новый бюджет и т.п. Вся эта ʺбюрократическая суетаʺ (усиленный бумагооборот, отчеты, подсчеты, таблицы, ʺбалансыʺ, бухгалтер в нервном напряжении срывается на крик, начальники отделов со строгими лицами: ʺвсе надо сдать в срокʺ, и т.д.) лишь подчеркивает, что близится какое-то необычайное событие, предполагающее прощание со старым с обязательной разметкой будущего (новый финансовый год, новые планы развития области, города, фирмы и т.д., и т.п.).
Подведение итогов и планирование, кроме всего прочего, подразумевает измерение эффективности года, то есть, эффективности данного отрезка времени: насколько увеличилась прибыль, насколько увеличился профицит бюджета, сколько построено новых домов, насколько увеличился внутренний продукт, насколько выросло благосостояние граждан, насколько больше стало чугуна и стали на душу населения в стране и т.д., и т.п.
И, конечно же, корпоративы, вроде бы являющиеся придатком к подведению итогов и планированию, но они создают ту атмосферу разрядки, облегчения и эйфории, которые позволяют лучше усвоить и прочувствовать приближение неведомого мира вместе с радостным праздником Новый год.
Итак, аппараты управления (государственные, коммерческие и т.д.) интегрированы в празднование Нового года, хотя, конечно, для них точка под названием «Новый год» нужна лишь для контроля, координации, регуляции, упорядочивания своей деятельности, то есть «Новый год» здесь состоит на службе у аппаратов управления, «Новый год» - это только приложение к аппаратам управления. И здесь присутствует не только приспособление ко времени, но управление временем, укрощение темпоральности, рационализация времени, с чего как известно начинался Модерн, которому необходимо было время исчисляемое и предсказуемое.
Время должно быть приручено и втиснуто в рамки календаря. Календарь должен быть унифицирован. Человек по возможности вообще не должен представлять, что есть время вне календаря. Празднуя Новый год человек подтверждает свою приверженность календарю, и тем самым ничтожит время вне календаря.
Единство общество - это единство календаря. Представим на секунду, что в одной стране не существует одного официального календаря, а каждый город, каждое село и т.д. живут каждый по своему календарю и плевать им на другие календари. Разброд и шатание ожидает такое государство. Под угрозой окажется огромное количество трансакций. Разрыв коммуникаций обязательно приведет к развалу общества и гибели государства. Поэтому, государство устанавливает монополию на исчисление времени. И от этой тотальности календаря никуда не деться, никуда не убежать, как и от государства эту тотальность календаря обеспечивающую. Государство структурирует темпоральность, государство упорядочивает время - и мы, живя в этом структурированной и упорядоченной темпоральности признаем право государства - этой «хорошо обоснованной иллюзии» (если верить Бурдье) - быть чем-то выше и сильнее нас. Мы слишком сильно интегрированы в наш календарь, и нам никогда не дано освободится от календаря как от силы в которой обнаруживается «работа» государства.
«…В сердцевине нашей памяти мы обнаруживаем государство, гражданские праздники, светские или религиозные, особые календари разных категорий, учебный календарь или религиозный. То есть мы находим целый комплекс структур социальной темпоральности, маркированный социальными ориентирами и коллективными видами деятельности. Он выявляется в самой глубине нашего личного сознания» [Бурдье «О государстве»].
«Мы каждый год покупаем календарь, покупаем эту самоочевидную вещь, абсолютно фундаментальный принцип структурации, который является одним из оснований социальной жизни и благодаря которому, к примеру, можно назначать свидания. То же самое можно сказать о часах, на которые делятся сутки. Это элемент консенсуса, и я не знаю ни одного анархиста, который бы не переставлял часов, когда мы переходим на летнее время, который бы не принимал в качестве данности весь этот комплекс вещей, которые, в конечном счете, отсылают к власти государства» [Бурдье «О государстве»]
То есть, с одной стороны у нас симуляция новизны, с другой стороны - работа календаря. Появляется соблазн заявить, что новизна, приносимая праздником Новый год - это лишь работа календаря, работа означающих. Сама материальная репрезентация календаря подталкивает к этому выводу: маленькие кусочки картона, или большие настенные календари, отрывной календарь, или распечатанные на компьютере листочки - все они на один год, и их регулярно надо менять, и в конце ʺотчетного периодаʺ надо искать новый видимый календарь на следующий год - календарь надо всегда видеть, всегда иметь перед собой, а в календаре отмечены выходные и праздничные дни (красные дни) и уже одно это заставляет планировать разрывы во времени в соответствии с календарем, и календарь устаревает, и чтобы продолжать жить (планировать будущее) надо купить новый календарь, или позаботиться, чтобы он всегда был рядом на смартфоне, в компьютере и т.п. То есть, сама семантика календаря провоцирует мысль о том, что новизна производится только календарем, и ничем больше. Ровные ряды цифр, выделенные цифры (выходные и праздники), границы цифр - новизна рождается из этой магии цифр-знаков, повествующих о том, как будет устроена наша жизнь в следующем году. И мы не можем не повиноваться календарю, ибо он сильнее нас. И мы настраиваем свой организм под календарь, и возбуждаем его к нужным датам (праздникам). Точнее, натренированный календарем организм сам возбуждается к нужным датам.
Календарь превращается в некую сущность (субстанцию-субъекта), способную порождать события и, при посредстве Нового года, производить новизну. Календарь как некая реальность регулирует и направляет человеческую деятельность так, что человек даже не замечает своей онтологической и социальной зависимости от календаря. Если говорить резко и прямо (чересчур резко и слишком прямо), то можно сказать, что преданность календарю обессмысливает спор о субъектности современного человека, ибо для людей нет времени вне календаря, календарь встроен в их тела, календарь трансформирует тела, календарь как уздечка наброшен на тела и мысли людей. А с другой стороны, календарь - это узда для времени-бытия.
Конечно, понятно, что в этих утверждениях есть что-то спекулятивное, да что там говорить, можно назвать это просто ʺспекуляциейʺ, но иногда и в спекуляции просвечивает истина.
Еще можно вспомнить эксперименты с календарем барона Мюнхгаузена в известном фильме Марка Захарова по сценарию Горина.
Но, это еще не все.
Никакая поддержка государства не смогла бы создать того вдохновения и ажиотажа (которые обычно считаются атмосферой праздника), которые сопровождают празднование Нового года. И в этом немалая заслуга рынка. Рынок очень хорошо интегрировался в празднование Нового. Если бахтинский карнавал разрывал время праздником непослушания, то в наше время Новый год разрывает время праздником потребления. Медленное повседневное умеренное потребление сменяется взрывом потребления.
Но описать как работает этот праздник потребления в этом посте уже не получится - он слишком большой, и я боюсь, что фейсбук не пропустит запись такого размера. Но, может быть я сделаю об этом следующий пост, если только мутно-мерцающий туман сна не приведет мои мысли в сумятицу и не поглотит их (как там в старых романах: сон смежил ему веки и приостановил течение мыслей, или морфей затушил беспокойство мысли, или как-то так). В общем, может быть потом напишу