Раздавленные кремлёвской стеной(президентский полк)(82)
Предыдущая часть
В описываемое время, бес попутал начальника столовой, прапорщика, отстранить от должности своего помощника, старого, уверенного солдата, за какой-то залёт и взять на его место пузыря, причём из числа не самых расторопных, хотя и убоганом тот не был. Вероятно, начальник столовой разозлился за что-то на своего старого подчинённого, такое случалось с офицерами и солдатами регулярно. Одни злились на других, но первые могли как-то насолить обидчику, а вторые - только возмущаться и ругаться. Так же было и в этот раз, но не совсем так: у старого помощника всё было схвачено, всё на своём месте. Подойти к нему, с целью разжиться чем-то вкусным, для старья, или для себя, было нереально, он всё контролировал. Честно сказать, я недолюбливал этого парня: иногда хотелось добыть что-то в столовой, купить, не украсть, ведь украсть всё равно не получилось бы, только не со стариком. Вообще, это был очень тупой и горделивый тип, если он кому-то что-то и продавал, то только «своим». Я для него был «чужим», поэтому меня он посылал куда подальше. С моей точки зрения, парнишка совершенно не умел вести бизнес. Вообще, такие любители «своих», меня всегда раздражали. Если я нормальный человек и мне нужна помощь, а они помогают только своим, что делать мне? Перегрызть им горло и занять их место, по «праву сильного»?
Новый помощник меня радовал. Непонятно, какими критериями руководствовался начальник столовой при его назначении. Солдат был нерешительным, не мог никого никуда послать, постоять за себя. У него всегда можно было что-то купить, а в особо тяжких случаях - выпросить, или украсть. Мне это конечно нравилось, но над столовой нависла угроза. Уж не знаю, извлёк ли упомянутый боец какую-то выгоду из своего разгильдяйства, или просто всё пустил коту под хвост, но недостача всего мыслимого и немыслимого в столовой, вскоре стала очевидной. Выгоду точно извлёк я, покупая и воруя у незадачливого помощника, печенье, майонез, тушёнку, с прочими вкусняшками. Деликатесов (по солдатским меркам) в столовой хватало, ведь на складе хранились офицерские доппайки. Была такая прикольная вещь у офицеров Президентского Полка - доппаёк (дополнительный паёк). Уж за какие такие заслуги он им полагался, не знаю, но в него входили: консервированные ананасы, вкусная копчёная колбаса, обалденная тушёнка, какой сейчас нигде не купишь (я пробовал), классные рыбные консервы, крупы (гречка, рис) и другие продукты. Проще говоря, раз в месяц каждый офицер получал целую коробку вкусняшек. Ещё офицеры Президентского Полка, в начале двухтысячных, получали отличную зарплату. Лейтенанту платили около сорока тысяч в месяц, прапорщику - около двадцати пяти. Для меня в то время это были огромные деньги. Так же любому вновь прибывшему офицеру, полагались пятьдесят тысяч, так называемых подъёмных денег. Мой отец, работая на заводе, получал около десяти тысяч и это считалось круто. Лирическое отступление призвано обозначить разницу, в миропонимании моём и командиров, многие из которых, кстати говоря, были недовольны своей участью, ведь на гражданке, особенно в Москве, кто-то получал гораздо больше…
Новый помощник начальника столовой долго меня выручал, до тех пор, пока его, как и прежнего, не выперли с должности за косяки. Видит Бог, выгнали его во многом из-за меня, ну не только конечно, ведь покупали и воровали многие. Я постоянно покупал у помощника печенье, сгущёнку, тушёнку, майонез и другие продукты. И постоянно всё крал. Я крал, покупая продукты и набирая десять пачек печенья вместо двух, похищал, проходя мимо столовой (когда коробки с продуктами стояли в коридорах склада), тырил, будучи в наряде по столовой, воровал, разгружая продукты. Как-то раз, мы с Филоновым выгружали офицерские доппайки из продуктовой машины. В этот день, порывшись чуток под первым попавшимся кустом на территории лагеря, можно было найти банку консервов, пачку печенья, майонез, или другую похожую дрянь, но никто об этом не знал, потому что продукты в кусты мы прятали для себя.
Несколько раз мне довелось, как следует наесться хвалёных доппайков. Для любого солдата такое пиршество чего-то стоило. А всего-то и надо было, убраться в служебной квартире замполита учебного батальона. Был такой странный офицер в Купавне, полковник, или подполковник Стечкин, заместитель комбата, совсем не похожий на него. Комбат (тот самый Яковенко, который крутился на брусьях, как заправский гимнаст) был стройным, подтянутым, спортивным. Замполита отличала крайняя степень ожирения, пузатость, малоподвижность и флегматичность. В чём полковники были похожи, так это в нежелании интересоваться проблемами батальона. Оба были не добрыми, но добренькими (делали вид, что добрые, по сути таковыми не являясь, прикрываясь фальшивой благожелательностью, чтобы ни с кем не конфликтовать), оба всегда ходили по лагерю, словно призраки: все их побаивались, но вреда они никому причинить не могли. Так вот, этот замполит жил недалеко от полковой школы, в служебной квартире (видимо, такая ему полагалась). И он не любил убираться. Раз в неделю, или может в две, толстый полковник просил своих подчинённых, командиров рот, выделить нескольких солдат, для уборки его квартиры. Наверно, убирать квартиру начальника, это унизительное дельце, но с солдатской точки зрения, такая уборка была полной халявой. Можно было несколько часов лениво подметать и мыть полы, протирать пыль, собирать и выкидывать вонючие полковничьи носки (веником в совок, не руками…), включив при этом телик и вообще расслабляясь. Самого замполита во время такой уборки никогда в квартире не было, он разрешал пить чай и дербанить его доппайки, в неограниченном количестве. Что говорить, расслаблялись мы по полной. Ещё, всем солдатам нравилось рыться в замполитовых порножурналах, которых у него была целая куча. Надо ли говорить, что странички, а то и целые журналы частенько пропадали.
Совершенно не представляю, насколько циничным, безэмоциональным, ленивым пофигистом надо быть, чтобы пригнать толпу солдат, в свою, заваленную порнографией квартиру. Солдаты эти, часа два-три могут рыться в твоих личных вещах, делать в твоей квартире, что захотят. Но тебе всё равно, ведь убираться лень.
Описанные происшествия скрашивали серые армейские будни, примерно так же, как болезненные врачебные процедуры скрашивают жизнь больному. Дни пролетали незаметно, я всё время говорил Филонову, что полгода почти позади и служить нам осталось, считай год. Это была такая странная шутка, в ответ на которую Макс всегда огрызался и бесился. Конечно, он был прав. Служить на полковой нам оставалось ещё около трёх месяцев, за это время могло произойти очень много гадостей.
Глава пятая. Школа жизни.
Стать сержантом президентского полка не просто. Не то чтобы задача была невыполнимой, но учиться приходилось долго. Мы наизусть зубрили целые разделы армейского устава, а так же команды, приёмы строевой подготовки, разные инструкции. В те далёкие годы, обучение не было для меня слишком сложным, я быстро всё запоминал, считая, что другого выхода нет. Нас научили делать полную разборку автомата Калашникова. Это кропотливое, непростое дело, в отличие от неполной разборки, которую сделает с лёгкостью любой солдат. Помимо этого, надо было элементарно научиться командовать, выработать командирские навыки, чтобы заставить подчинённых слушаться.
На тренировках по строевой подготовке, нас заставляли командовать отделением, взводом. У меня это получалось неплохо, как и у многих других. Хуже всех были Болдин, Носиков и Савченков. Они плохо учились и были слишком неубедительными сержантами. Я же, вместе с Филоновым, с обязанностями командира отделения, или взвода, справлялся отменно. Правда, ни мне, ни кому-то ещё это не было особо интересно. Умы занимала дедовщина, поиски денег. В дальнейшем, интерес у меня появился, но об этом чуть позже.
Химарь, сантик и старшина роты, всерьёз озаботились сбором денег, желая взять с собой, на гражданку приличные суммы. Замкомвзвода от них не отставали. На наше счастье, Голубев не был столь амбициозен, как, например, замок первого взвода. К тому же, хоть он и был уверенным, но находился на последних местах, в списке крутых, возможно, из-за доброго нрава. Кстати, такое ущемление Голубевских интересов, жутко бесило Котова, считавшего, что нашего зама братья обижают незаслуженно. Мне тоже Голубев нравился, за его относительную доброту и спокойствие, но не настолько, чтобы я хотел собрать ему бабла домой. С Голубевым, или без Голубева, жизнь солдат ощутимо ухудшилась. Наказывали и раньше за всё, а теперь вообще, как с цепи сорвались. К тому же, с каждого взвода в приказном порядке решено было взять круглую сумму денег. Казалось, не было теперь в Купавне курсанта, не влезшего в долги. Все постоянно качались, получали по башке.
Был забавный случай. Сержант одного из взводов, качал подчинённых на спортгородке. Во взводе этом, курсант задолжал сержанту денег и периодически получал по жбану. В том числе и на спортгородке, прямо во время прокачки. Городок располагался рядом с КПП, на который приходили родители, приехавшие увидеться с детьми-курсантами. Вот, сержант спокойно долбит своего подопечного по башке, а в это самое время на КПП заходит мать наказуемого. Приехала повидаться. Первое, что увидела женщина на территории лагеря, это то, как её любимый сын получает от сержанта по черепушке, намотанным на руку ремнём, стоя в упоре лёжа. Смешно, да? Я в это время был на хозработах, неподалёку от КПП и имел удовольствие наблюдать, как разъярённая мамаша перепрыгивает через турникет, подбегает к сержанту и с яростными криками, словно бешеная фурия, начинает его избивать. Сержанту досталось кулаками по лицу, сумкой по голове, в какой-то момент я подумал, что мамаша выцарапает ему глаза наманикюренными ногтями. Глупый сержант ещё и подлил масла в огонь, пытаясь оправдаться:
- А вы что хотели? Ваш сын в армии служит. В армии всегда так...
- Всегда, да?! Всегда?!!! Я сейчас покажу тебе, кто где служит!!! - кричала мамаша, в который раз набрасываясь на бойца с кулаками.
Ну, что тут сказать? Поделом и сержанту, и придурошному начальству, которому пришлось потом краснеть за своих подопечных, успокаивая мать избитого солдата. Причём, не так уж сильно досталось тогда курсанту, если честно, так, слегка по жбану получил. Но матери не понравилось.
Вообще, на спортгородке всегда веселья хватало. Само собой, курсанты постоянно там качались, не только на занятиях, но и за разные провинности. Иногда качались целым взводом, за что-то, или просто для профилактики. А ещё, сержанты-старики любили поприкалываться. Порой, на спортплощадках разыгрывались целые юмористические миниатюры, которым даже КВН бы позавидовал. Я стал свидетелем двух таких приколов. Однажды, вместо того, чтобы прокачивать Болдина за провинность, Котов заставил его залезть на дерево и кричать:
- Все птички в клеточке, а я му..ак на веточке! - Денис орал так долго и громко, что чуть не охрип. Вокальные экзерциции прервал командир роты, проходивший мимо. Некоторое время почтенный офицер стоял и слушал Болдинские вопли, затем подозвал Котова и что-то долго ему объяснял. Со стороны казалось, что командир еле сдерживается от смеха, как и наш сержант, изображающий покаянное послушание. Как бы там ни было, Болдину было велено слезть с клёна.
В другой раз Белдышев заставил залезть одного курсанта на турник и, изображая ворона, кричать громко:
- Кар-р! Кар-р! - в это время другой боец ходил внизу и, глядя вверх, пел песню:
- Чёрный ворон, что ж ты вьёшься, над моею головой?! - командиры, как сговорились, то и дело неожиданно наведываться на спортгородок. В этот раз, свидетелем юморески стал целый замполит батальона. Миниатюра впечатлила Стечкина. Казалось, он потерял дар речи от пения с карканьем. Белдышеву пришлось долго оправдываться в своём поведении.
Ещё, в районе спортгородка я как-то нашёл нычку, с несколькими полторашками пива. Хотя, это было не столько забавное, сколько приятное происшествие. Вероятно, спиртное принесли из увольнения и припрятали недалеко от КПП. Разумеется, о том, чтобы оставить чужой тайник в покое, речи не шло. Я алкоголь в те годы не употреблял, Филонов же не стал пить пиво, опасаясь быть замеченным из-за запаха. Возможно, запах получилось бы утаить, но риск попасть на солидную денежную проставу, был слишком велик. Вместо того, чтобы платить деньги, мы их, можно сказать, получили от Котова, которому должны были небольшую сумму. За пиво он простил нам долг. Ведь найти в Купавне алкоголь, было довольно сложно... продолжение следует
В описываемое время, бес попутал начальника столовой, прапорщика, отстранить от должности своего помощника, старого, уверенного солдата, за какой-то залёт и взять на его место пузыря, причём из числа не самых расторопных, хотя и убоганом тот не был. Вероятно, начальник столовой разозлился за что-то на своего старого подчинённого, такое случалось с офицерами и солдатами регулярно. Одни злились на других, но первые могли как-то насолить обидчику, а вторые - только возмущаться и ругаться. Так же было и в этот раз, но не совсем так: у старого помощника всё было схвачено, всё на своём месте. Подойти к нему, с целью разжиться чем-то вкусным, для старья, или для себя, было нереально, он всё контролировал. Честно сказать, я недолюбливал этого парня: иногда хотелось добыть что-то в столовой, купить, не украсть, ведь украсть всё равно не получилось бы, только не со стариком. Вообще, это был очень тупой и горделивый тип, если он кому-то что-то и продавал, то только «своим». Я для него был «чужим», поэтому меня он посылал куда подальше. С моей точки зрения, парнишка совершенно не умел вести бизнес. Вообще, такие любители «своих», меня всегда раздражали. Если я нормальный человек и мне нужна помощь, а они помогают только своим, что делать мне? Перегрызть им горло и занять их место, по «праву сильного»?
Новый помощник меня радовал. Непонятно, какими критериями руководствовался начальник столовой при его назначении. Солдат был нерешительным, не мог никого никуда послать, постоять за себя. У него всегда можно было что-то купить, а в особо тяжких случаях - выпросить, или украсть. Мне это конечно нравилось, но над столовой нависла угроза. Уж не знаю, извлёк ли упомянутый боец какую-то выгоду из своего разгильдяйства, или просто всё пустил коту под хвост, но недостача всего мыслимого и немыслимого в столовой, вскоре стала очевидной. Выгоду точно извлёк я, покупая и воруя у незадачливого помощника, печенье, майонез, тушёнку, с прочими вкусняшками. Деликатесов (по солдатским меркам) в столовой хватало, ведь на складе хранились офицерские доппайки. Была такая прикольная вещь у офицеров Президентского Полка - доппаёк (дополнительный паёк). Уж за какие такие заслуги он им полагался, не знаю, но в него входили: консервированные ананасы, вкусная копчёная колбаса, обалденная тушёнка, какой сейчас нигде не купишь (я пробовал), классные рыбные консервы, крупы (гречка, рис) и другие продукты. Проще говоря, раз в месяц каждый офицер получал целую коробку вкусняшек. Ещё офицеры Президентского Полка, в начале двухтысячных, получали отличную зарплату. Лейтенанту платили около сорока тысяч в месяц, прапорщику - около двадцати пяти. Для меня в то время это были огромные деньги. Так же любому вновь прибывшему офицеру, полагались пятьдесят тысяч, так называемых подъёмных денег. Мой отец, работая на заводе, получал около десяти тысяч и это считалось круто. Лирическое отступление призвано обозначить разницу, в миропонимании моём и командиров, многие из которых, кстати говоря, были недовольны своей участью, ведь на гражданке, особенно в Москве, кто-то получал гораздо больше…
Новый помощник начальника столовой долго меня выручал, до тех пор, пока его, как и прежнего, не выперли с должности за косяки. Видит Бог, выгнали его во многом из-за меня, ну не только конечно, ведь покупали и воровали многие. Я постоянно покупал у помощника печенье, сгущёнку, тушёнку, майонез и другие продукты. И постоянно всё крал. Я крал, покупая продукты и набирая десять пачек печенья вместо двух, похищал, проходя мимо столовой (когда коробки с продуктами стояли в коридорах склада), тырил, будучи в наряде по столовой, воровал, разгружая продукты. Как-то раз, мы с Филоновым выгружали офицерские доппайки из продуктовой машины. В этот день, порывшись чуток под первым попавшимся кустом на территории лагеря, можно было найти банку консервов, пачку печенья, майонез, или другую похожую дрянь, но никто об этом не знал, потому что продукты в кусты мы прятали для себя.
Несколько раз мне довелось, как следует наесться хвалёных доппайков. Для любого солдата такое пиршество чего-то стоило. А всего-то и надо было, убраться в служебной квартире замполита учебного батальона. Был такой странный офицер в Купавне, полковник, или подполковник Стечкин, заместитель комбата, совсем не похожий на него. Комбат (тот самый Яковенко, который крутился на брусьях, как заправский гимнаст) был стройным, подтянутым, спортивным. Замполита отличала крайняя степень ожирения, пузатость, малоподвижность и флегматичность. В чём полковники были похожи, так это в нежелании интересоваться проблемами батальона. Оба были не добрыми, но добренькими (делали вид, что добрые, по сути таковыми не являясь, прикрываясь фальшивой благожелательностью, чтобы ни с кем не конфликтовать), оба всегда ходили по лагерю, словно призраки: все их побаивались, но вреда они никому причинить не могли. Так вот, этот замполит жил недалеко от полковой школы, в служебной квартире (видимо, такая ему полагалась). И он не любил убираться. Раз в неделю, или может в две, толстый полковник просил своих подчинённых, командиров рот, выделить нескольких солдат, для уборки его квартиры. Наверно, убирать квартиру начальника, это унизительное дельце, но с солдатской точки зрения, такая уборка была полной халявой. Можно было несколько часов лениво подметать и мыть полы, протирать пыль, собирать и выкидывать вонючие полковничьи носки (веником в совок, не руками…), включив при этом телик и вообще расслабляясь. Самого замполита во время такой уборки никогда в квартире не было, он разрешал пить чай и дербанить его доппайки, в неограниченном количестве. Что говорить, расслаблялись мы по полной. Ещё, всем солдатам нравилось рыться в замполитовых порножурналах, которых у него была целая куча. Надо ли говорить, что странички, а то и целые журналы частенько пропадали.
Совершенно не представляю, насколько циничным, безэмоциональным, ленивым пофигистом надо быть, чтобы пригнать толпу солдат, в свою, заваленную порнографией квартиру. Солдаты эти, часа два-три могут рыться в твоих личных вещах, делать в твоей квартире, что захотят. Но тебе всё равно, ведь убираться лень.
Описанные происшествия скрашивали серые армейские будни, примерно так же, как болезненные врачебные процедуры скрашивают жизнь больному. Дни пролетали незаметно, я всё время говорил Филонову, что полгода почти позади и служить нам осталось, считай год. Это была такая странная шутка, в ответ на которую Макс всегда огрызался и бесился. Конечно, он был прав. Служить на полковой нам оставалось ещё около трёх месяцев, за это время могло произойти очень много гадостей.
Глава пятая. Школа жизни.
Стать сержантом президентского полка не просто. Не то чтобы задача была невыполнимой, но учиться приходилось долго. Мы наизусть зубрили целые разделы армейского устава, а так же команды, приёмы строевой подготовки, разные инструкции. В те далёкие годы, обучение не было для меня слишком сложным, я быстро всё запоминал, считая, что другого выхода нет. Нас научили делать полную разборку автомата Калашникова. Это кропотливое, непростое дело, в отличие от неполной разборки, которую сделает с лёгкостью любой солдат. Помимо этого, надо было элементарно научиться командовать, выработать командирские навыки, чтобы заставить подчинённых слушаться.
На тренировках по строевой подготовке, нас заставляли командовать отделением, взводом. У меня это получалось неплохо, как и у многих других. Хуже всех были Болдин, Носиков и Савченков. Они плохо учились и были слишком неубедительными сержантами. Я же, вместе с Филоновым, с обязанностями командира отделения, или взвода, справлялся отменно. Правда, ни мне, ни кому-то ещё это не было особо интересно. Умы занимала дедовщина, поиски денег. В дальнейшем, интерес у меня появился, но об этом чуть позже.
Химарь, сантик и старшина роты, всерьёз озаботились сбором денег, желая взять с собой, на гражданку приличные суммы. Замкомвзвода от них не отставали. На наше счастье, Голубев не был столь амбициозен, как, например, замок первого взвода. К тому же, хоть он и был уверенным, но находился на последних местах, в списке крутых, возможно, из-за доброго нрава. Кстати, такое ущемление Голубевских интересов, жутко бесило Котова, считавшего, что нашего зама братья обижают незаслуженно. Мне тоже Голубев нравился, за его относительную доброту и спокойствие, но не настолько, чтобы я хотел собрать ему бабла домой. С Голубевым, или без Голубева, жизнь солдат ощутимо ухудшилась. Наказывали и раньше за всё, а теперь вообще, как с цепи сорвались. К тому же, с каждого взвода в приказном порядке решено было взять круглую сумму денег. Казалось, не было теперь в Купавне курсанта, не влезшего в долги. Все постоянно качались, получали по башке.
Был забавный случай. Сержант одного из взводов, качал подчинённых на спортгородке. Во взводе этом, курсант задолжал сержанту денег и периодически получал по жбану. В том числе и на спортгородке, прямо во время прокачки. Городок располагался рядом с КПП, на который приходили родители, приехавшие увидеться с детьми-курсантами. Вот, сержант спокойно долбит своего подопечного по башке, а в это самое время на КПП заходит мать наказуемого. Приехала повидаться. Первое, что увидела женщина на территории лагеря, это то, как её любимый сын получает от сержанта по черепушке, намотанным на руку ремнём, стоя в упоре лёжа. Смешно, да? Я в это время был на хозработах, неподалёку от КПП и имел удовольствие наблюдать, как разъярённая мамаша перепрыгивает через турникет, подбегает к сержанту и с яростными криками, словно бешеная фурия, начинает его избивать. Сержанту досталось кулаками по лицу, сумкой по голове, в какой-то момент я подумал, что мамаша выцарапает ему глаза наманикюренными ногтями. Глупый сержант ещё и подлил масла в огонь, пытаясь оправдаться:
- А вы что хотели? Ваш сын в армии служит. В армии всегда так...
- Всегда, да?! Всегда?!!! Я сейчас покажу тебе, кто где служит!!! - кричала мамаша, в который раз набрасываясь на бойца с кулаками.
Ну, что тут сказать? Поделом и сержанту, и придурошному начальству, которому пришлось потом краснеть за своих подопечных, успокаивая мать избитого солдата. Причём, не так уж сильно досталось тогда курсанту, если честно, так, слегка по жбану получил. Но матери не понравилось.
Вообще, на спортгородке всегда веселья хватало. Само собой, курсанты постоянно там качались, не только на занятиях, но и за разные провинности. Иногда качались целым взводом, за что-то, или просто для профилактики. А ещё, сержанты-старики любили поприкалываться. Порой, на спортплощадках разыгрывались целые юмористические миниатюры, которым даже КВН бы позавидовал. Я стал свидетелем двух таких приколов. Однажды, вместо того, чтобы прокачивать Болдина за провинность, Котов заставил его залезть на дерево и кричать:
- Все птички в клеточке, а я му..ак на веточке! - Денис орал так долго и громко, что чуть не охрип. Вокальные экзерциции прервал командир роты, проходивший мимо. Некоторое время почтенный офицер стоял и слушал Болдинские вопли, затем подозвал Котова и что-то долго ему объяснял. Со стороны казалось, что командир еле сдерживается от смеха, как и наш сержант, изображающий покаянное послушание. Как бы там ни было, Болдину было велено слезть с клёна.
В другой раз Белдышев заставил залезть одного курсанта на турник и, изображая ворона, кричать громко:
- Кар-р! Кар-р! - в это время другой боец ходил внизу и, глядя вверх, пел песню:
- Чёрный ворон, что ж ты вьёшься, над моею головой?! - командиры, как сговорились, то и дело неожиданно наведываться на спортгородок. В этот раз, свидетелем юморески стал целый замполит батальона. Миниатюра впечатлила Стечкина. Казалось, он потерял дар речи от пения с карканьем. Белдышеву пришлось долго оправдываться в своём поведении.
Ещё, в районе спортгородка я как-то нашёл нычку, с несколькими полторашками пива. Хотя, это было не столько забавное, сколько приятное происшествие. Вероятно, спиртное принесли из увольнения и припрятали недалеко от КПП. Разумеется, о том, чтобы оставить чужой тайник в покое, речи не шло. Я алкоголь в те годы не употреблял, Филонов же не стал пить пиво, опасаясь быть замеченным из-за запаха. Возможно, запах получилось бы утаить, но риск попасть на солидную денежную проставу, был слишком велик. Вместо того, чтобы платить деньги, мы их, можно сказать, получили от Котова, которому должны были небольшую сумму. За пиво он простил нам долг. Ведь найти в Купавне алкоголь, было довольно сложно... продолжение следует