Шмуэль Шелест. Комментарии к "Комментариям".
Дамы и господа!
Лениться и впадать в глухое депрессивное отчаяние нельзя. Есть противовесы спасительные.
В начале был дом BoHouse, удивительного дизайна с гостеприимными хозяевами Dina Bova и Gadi Boleslavsky, чудесным фуршетом, картинами лучших израильских художников на стенах и потрясающими фотоработами Дины, лауреата несчётного числа международных конкурсов. И даже психоделическим головокружительным бомбоубежищем, в котором я запечатлел Seva Brodsky в психоделической же рубашке. Как принято говорить, "все совпадения случайны", хотя нет в нашей жизни ничего случайного. Особенно в местах, достойных Кэрроловской Алисы
Я перебирался с этажа на этаж и фотографировал, фотографировал, фотографировал...
Почему же не публикую сегодня эти снимки. BoHouse и его обитатели достойны отдельного рассказа. И мы сюда обязательно вернёмся.
https://www.facebook.com/share/p/GfiKYT5EgYLdzo1g/?mibextid=oFDknk
Но далее была Выставка.
Несколько слов из превью кураторов Гади Болеславского, Дины Бова и Марины Шелест.
Сознательно опустил слово "рекламного".
Во-первых, выставка на днях закрывается.
А во-вторых, всё здесь истинная правда, не приукрашенная витиеватостями.
"АРТхеология или путешествие во времени" это необыкновенная персональная выставка удивительного Иерусалимского художника Шмуэля Шелеста.
Эта выставка, словно портал времени, открывает перед нами библейскую историю нашего народа, запечатленную в свитках.
Мы живём в стране, где в электричке можно встретить Суламифь. На каждом шумном митинге выступает свой Иеремия. Потомки Моисея больше не строят пирамид, зато строят небоскребы. Мудрости Соломона нам, увы, не всегда хватает, но всё-таки мы стали не только народом книги, но нацией стартапа. И кто знает, возможно в школу или детсад уже ходит кто-то из рода Давида, которого уже не одно тысячелетие ждут евреи. Нас окружают образы людей, живших на этой земле три тысячи лет тому назад.
На выставке представлены три серии свитков из проекта "Комментарии". В еврейской традиции принято комментировать тексты Священного Писания и связывать события того времени с сегодняшним днем. В своей работе, которой уже более десяти лет, художник пытается дать свой личный визуальный комментарий к основополагающим фактам еврейской истории. Но делает он это языком современного искусства. Такое сочетание традиционного подхода к тексту и поиска нетрадиционных визуальных решений, создает для зрителя возможность не только окунуться в библейскую историю, но и самому попытаться разгадать намеки и пророчества, перенесенные из Библейского текста в ткань изобразительного ряда.
Эта выставка о связи прошлого и настоящего. Согласно еврейской традиции "Все мы стояли под горой Синай" - и в этих архаических образах мы видим современных израильтян, которых мы встречаем сегодня на улицах Иерусалима и Хеврона, Тель-Авива и Хайфы.
Художник работает в технике монотипия, а также живопись акрилом на бумаге и на холсте, которые максимально отвечают его задачам.
Шмуэль Шелест родился в 1957 году в Киеве, Украина. Окончил Киевский художественный институт, а также Ташкентский театрально-художественный институт. 2006 году репатриировался в Израиль. Живет в Маале-Адумим, работает в Иерусалиме.
Участвовал в 25-х персональных и многочисленных групповых выставках в Израиле и за рубежом, в таких странах как Узбекистан, Япония, Сингапур, Малайзия, Германия, Голландия, Грузия, Украина, Россия, Франция".
Что я могу добавить к этому тексту? Чувства, вербализации не поддающиеся. Ощущение удивления, на грани шока. Или даже за гранью. Нас вели по выставке Марина и Шмуэль.
А со стен глаза...
Нам рассказывали о различных техниках работ, об истории художника.
А со стен глаза...
Чёрный цвет и пустынные лица...
А со стен глаза...
Истории танаха, истории Шмуэля и Марины, полосатая рубашка Иосифа...
А со стен глаза...
Народ наш, исходящий из Египта. 40 лет страданий и радости.
А со стен глаза...
Это наши глаза, себя мы видели там на стенах. Нас нарисовал Шмуэль, бредущих сквозь песчаные бури, страдающих и смеющихся.
С трудом выбрались мы из выставочного пространства. А Маринка моя ещё осталась и долго не могла освободиться от этого наваждения, дамы и господа.