Фильм Навального о Медведеве: роль НКО в коррупции важнее, чем кажется
Фонды борьбы за коррупцию. Почему благотворительные организации ложатся в основу незаконных схем
Фильм о Медведеве подчеркивает роль НКО в коррупции. Она важнее, чем кажется
Расследование Фонда борьбы с коррупцией о Дмитрии Медведеве посвящено виноградникам, яхтам, усадьбам, гостиницам - имуществу общей стоимостью миллиарды рублей, которое, как утверждают авторы, связано с премьером через целую сеть некоммерческих фондов. Оно поднимает важную проблему, связанную с некоммерческим сектором. Даже оставляя в стороне конкретную историю с Медведевым, следует признать, что некоммерческие организации в России используются в качестве фундамента для построения масштабных коррупционных схем и при этом обеспечивают публичным должностным лицам, которые за ними стоят, превосходное прикрытие: в декларациях они могут демонстрировать необычайную скромность, и формально придраться будет не к чему.
Почему именно форма некоммерческого фонда так удачно подходит для управления недвижимым имуществом? И что граждане могут узнать о системах и возможностях финансирования НКО?
Лазейки в законе
Согласно закону «О некоммерческих организациях», все работающие в России НКО обязаны подтверждать Министерству юстиции продолжение своей деятельности. Если НКО так или иначе связана с иностранными и/или международными организациями (например, получает финансирование из-за рубежа) или просто достаточно большая (годовое финансирование - больше 3 млн рублей), она должна давать министерству, а также общественности (посредством СМИ или интернета) подробный отчет о своей деятельности, в том числе и о расходовании денег.
Все некоммерческие организации, связанные с Дмитрием Медведевым - фонд региональных некоммерческих проектов «Дар», фонд сохранения культурно-исторического наследия «Градислава», Фонд поддержки зимних олимпийских видов спорта, фонд «Соцгоспроект» и Фонд социально-культурных инициатив - попадают по меньшей мере под один из этих критериев: их годовое финансирование превышает 3 млн. Но их финансовых отчетов в публичном доступе нет. Этому есть несколько объяснений.
Во-первых, закон об НКО и внутренние нормы Минюста, хотя и обязывают фонды публиковать отчетность в публичном доступе, строгих мер ответственности за несоблюдение этого требования не предусматривают. Существует лишь административная ответственность за непредоставление отчетности самому Минюсту. Во-вторых, согласно минюстовским правилам предоставления отчетности, есть четыре варианта подачи документов: лично, по почте, по электронной почте или посредством публикации на специальном портале. Если НКО подала документы в бумажном виде, считается, что она выполнила обязательства перед Минюстом, и часто в публичный доступ в интернет уже ни сама организация, ни представители Минюста ничего не выкладывают. И в-третьих, согласно внутренним правилам Минюста, отчетность должна храниться в публичном доступе всего год, а потом ее можно удалять.
Кроме того, следует обратить внимание на фонд как особую форму НКО. Фонд - некоммерческая организация, не имеющая членства, которая учреждается физическими или юридическими лицами на основе добровольных имущественных взносов и преследует общественно полезные цели. Имущество, которое передается фонду его учредителями, становится собственностью фонда, которым он вправе распоряжаться исходя из уставных целей. По закону фонд обязан ежегодно публиковать отчеты об использовании этого имущества. Но на этом все: законодательно не определена ни форма отчетности, ни ее срок, ни орган, которому фонды обязаны предоставлять отчетность.
Горизонты возможностей
Сеть некоммерческих организаций, описанная в расследовании ФБК, - далеко не уникальное явление. Помимо уже описанных привилегий на законодательном уровне, такой способ сокрытия активов и реальных бенефициаров имеет еще целый ряд преимуществ.
Например, государственным служащим в России запрещено заниматься коммерческой деятельностью. Но быть учредителем или руководителем некоммерческой организации вполне допустимо. Многие чиновники связаны (иногда лично, иногда через членов семьи) с различными некоммерческими организациями. Такие НКО, связанные с представителями властных структур, исправно получают поддержку за счет бюджетных средств. Например, министр культуры Владимир Мединский занимает пост председателя Российского военно-исторического общества (РВИО), которое, в свою очередь, получает адресную финансовую поддержку от Министерства культуры. В 2017-2019 годах федеральная субсидия для РВИО составляет 721,697 млн рублей. Помимо этого, РВИО ежегодно участвует в конкурсах субсидий от Минкульта и получает средства на реализацию конкретных проектов.
Более того, на финансирование некоммерческого сектора ежегодно выделяются значительные средства из государственного бюджета: в 2014 году - 4,2 млрд рублей, в 2015-м - 7,2 млрд рублей. Большая часть этих сумм распределяется на конкурсах, которые проводит Администрация президента, федеральные министерства, региональные власти. Публичной отчетности о распределении и расходовании этих средств, можно сказать, не существует. Общественному контролю они практически не поддаются. Большинство получателей бюджетной поддержки так или иначе связаны с представителями властных структур, а средства распределяются с конфликтом интересов.
Чаще всего некоммерческие организации используются представителями властных структур для вывода бюджетных средств, распределяемых в рамках региональных и федеральных программ поддержки НКО. Недавно в Тульской области замминистра внутренней политики и развития местного самоуправления (и бывший лидер движения «Россия молодая», а потом депутат Госдумы) Максим Мищенко попытался вывести средства гранта от областного отделения Минтруда. Составив заявку, он попросил главу Союза защиты инвалидов и участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС города Новомосковска Геннадия Ефимова подать ее от лица этой организации, а затем перечислить полученные средства на счета двух фирм: ООО «Альянс» и ООО «Волд Трейд Сервис». На Мищенко было заведено уголовное дело по статье «Мошенничество».
Этот случай не единичен. Очень часто представителям некоммерческого сектора от чиновников поступают предложения поучаствовать в тех или иных конкурсах для НКО, гарантированно одержать победу, но оставить себе лишь малую часть полученных средств, а остальные перечислить организациям, аффилированным с чиновником. Лишь малое количество представителей некоммерческого сектора готовы публично заявлять о подобных фактах, так как в отсутствие эффективного института защиты заявителя это связано с риском остаться без какой-либо финансовой поддержки со стороны государства, которая является единственным источником поддержания своей деятельности для значительного количества НКО.
Патриотические сети
Популярная схема - создание сети непубличных некоммерческих организаций для привлечения большого объема бюджетного финансирования. Желательно, чтобы сама по себе сетевая структура не слишком бросалась в глаза. Так, например, устроены «Офицеры России». Помимо общероссийской общественной организации, у которой есть свой собственный сайт, существует сеть связанных с ней некоммерческих организаций, названия которых трудно отличить друг от друга. Через них с 2014 года «Офицеры России» по системе президентских грантов, субсидий Минтруда и государственных закупок получили более 160 млн рублей.
Примерно так же устроен молодежный проект «Сеть»: как минимум 8 некоммерческих организаций получают финансирование по конкурсам президентских грантов на деятельность, которая впоследствии освещается как проекты «Сети» (школа гражданской журналистики «Информационный спецназ», инкубатор дизайнеров одежды «Сеть», творческие мастерские «Арт-улей» и «Художественный улей», анимационные проекты «Не супергерои» и фестиваль «Киноскрепы», «Россия - страна здоровых смыслов» и конкурс дизайнеров «Новый русский»). В 2016 году через конкурс президентских грантов этим и другим известным нам организациям, связанным с «Сетью», было выделено более 45 млн рублей. Такие системы финансирования НКО не являются коррупционными в строгом понимании, но их закрытость и непрозрачность может скрывать нецелевое использование бюджетных средств.
Национально-освободительное движение (НОД), как и «Сеть», старается представить себя как добровольное и неюридическое объединение. Нет юридического лица - нет и возможности получать поддержку из бюджета. Но, например, среди учредителей Регионального общественного движения в поддержку развития демократических реформ «Свободная Русь» значится депутат Госдумы и глава НОД Евгений Федоров. Эта НКО была получателем президентского гранта в размере 7,4 млн рублей на разработку защитных механизмов и средств противодействия осуществлению цветных революций в 2014 году.
Многие НКО в современной России действительно выполняют значимые социальные функции, на которые у государственного аппарата не осталось ни сил, ни денег, ни времени: реабилитацию детей, спасение тяжелобольных, возвращение людей, подвергшихся насилию, к нормальной жизни в обществе, обучение детей в самых отдаленных деревнях. Это придает использованию некоммерческого сектора чиновниками для вывода бюджетных средств и незаконного обогащения особый цинизм. Ограничив доступ к системам федеральной и региональной поддержки через общую закрытость и неформальность принятия решений, они дискредитируют единственный независимый инструмент третьего сектора - общественное доверие.
Анастасия ИВОЛГА, эксперт «Трансперенси Интернешнл - Россия»
Republic (бывший Slon), 17.03.2017
https://republic.ru/posts/80757
Примечание: все выделения в тексте - мои.
Фильм о Медведеве подчеркивает роль НКО в коррупции. Она важнее, чем кажется
Расследование Фонда борьбы с коррупцией о Дмитрии Медведеве посвящено виноградникам, яхтам, усадьбам, гостиницам - имуществу общей стоимостью миллиарды рублей, которое, как утверждают авторы, связано с премьером через целую сеть некоммерческих фондов. Оно поднимает важную проблему, связанную с некоммерческим сектором. Даже оставляя в стороне конкретную историю с Медведевым, следует признать, что некоммерческие организации в России используются в качестве фундамента для построения масштабных коррупционных схем и при этом обеспечивают публичным должностным лицам, которые за ними стоят, превосходное прикрытие: в декларациях они могут демонстрировать необычайную скромность, и формально придраться будет не к чему.
Почему именно форма некоммерческого фонда так удачно подходит для управления недвижимым имуществом? И что граждане могут узнать о системах и возможностях финансирования НКО?
Лазейки в законе
Согласно закону «О некоммерческих организациях», все работающие в России НКО обязаны подтверждать Министерству юстиции продолжение своей деятельности. Если НКО так или иначе связана с иностранными и/или международными организациями (например, получает финансирование из-за рубежа) или просто достаточно большая (годовое финансирование - больше 3 млн рублей), она должна давать министерству, а также общественности (посредством СМИ или интернета) подробный отчет о своей деятельности, в том числе и о расходовании денег.
Все некоммерческие организации, связанные с Дмитрием Медведевым - фонд региональных некоммерческих проектов «Дар», фонд сохранения культурно-исторического наследия «Градислава», Фонд поддержки зимних олимпийских видов спорта, фонд «Соцгоспроект» и Фонд социально-культурных инициатив - попадают по меньшей мере под один из этих критериев: их годовое финансирование превышает 3 млн. Но их финансовых отчетов в публичном доступе нет. Этому есть несколько объяснений.
Во-первых, закон об НКО и внутренние нормы Минюста, хотя и обязывают фонды публиковать отчетность в публичном доступе, строгих мер ответственности за несоблюдение этого требования не предусматривают. Существует лишь административная ответственность за непредоставление отчетности самому Минюсту. Во-вторых, согласно минюстовским правилам предоставления отчетности, есть четыре варианта подачи документов: лично, по почте, по электронной почте или посредством публикации на специальном портале. Если НКО подала документы в бумажном виде, считается, что она выполнила обязательства перед Минюстом, и часто в публичный доступ в интернет уже ни сама организация, ни представители Минюста ничего не выкладывают. И в-третьих, согласно внутренним правилам Минюста, отчетность должна храниться в публичном доступе всего год, а потом ее можно удалять.
Кроме того, следует обратить внимание на фонд как особую форму НКО. Фонд - некоммерческая организация, не имеющая членства, которая учреждается физическими или юридическими лицами на основе добровольных имущественных взносов и преследует общественно полезные цели. Имущество, которое передается фонду его учредителями, становится собственностью фонда, которым он вправе распоряжаться исходя из уставных целей. По закону фонд обязан ежегодно публиковать отчеты об использовании этого имущества. Но на этом все: законодательно не определена ни форма отчетности, ни ее срок, ни орган, которому фонды обязаны предоставлять отчетность.
Горизонты возможностей
Сеть некоммерческих организаций, описанная в расследовании ФБК, - далеко не уникальное явление. Помимо уже описанных привилегий на законодательном уровне, такой способ сокрытия активов и реальных бенефициаров имеет еще целый ряд преимуществ.
Например, государственным служащим в России запрещено заниматься коммерческой деятельностью. Но быть учредителем или руководителем некоммерческой организации вполне допустимо. Многие чиновники связаны (иногда лично, иногда через членов семьи) с различными некоммерческими организациями. Такие НКО, связанные с представителями властных структур, исправно получают поддержку за счет бюджетных средств. Например, министр культуры Владимир Мединский занимает пост председателя Российского военно-исторического общества (РВИО), которое, в свою очередь, получает адресную финансовую поддержку от Министерства культуры. В 2017-2019 годах федеральная субсидия для РВИО составляет 721,697 млн рублей. Помимо этого, РВИО ежегодно участвует в конкурсах субсидий от Минкульта и получает средства на реализацию конкретных проектов.
Более того, на финансирование некоммерческого сектора ежегодно выделяются значительные средства из государственного бюджета: в 2014 году - 4,2 млрд рублей, в 2015-м - 7,2 млрд рублей. Большая часть этих сумм распределяется на конкурсах, которые проводит Администрация президента, федеральные министерства, региональные власти. Публичной отчетности о распределении и расходовании этих средств, можно сказать, не существует. Общественному контролю они практически не поддаются. Большинство получателей бюджетной поддержки так или иначе связаны с представителями властных структур, а средства распределяются с конфликтом интересов.
Чаще всего некоммерческие организации используются представителями властных структур для вывода бюджетных средств, распределяемых в рамках региональных и федеральных программ поддержки НКО. Недавно в Тульской области замминистра внутренней политики и развития местного самоуправления (и бывший лидер движения «Россия молодая», а потом депутат Госдумы) Максим Мищенко попытался вывести средства гранта от областного отделения Минтруда. Составив заявку, он попросил главу Союза защиты инвалидов и участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС города Новомосковска Геннадия Ефимова подать ее от лица этой организации, а затем перечислить полученные средства на счета двух фирм: ООО «Альянс» и ООО «Волд Трейд Сервис». На Мищенко было заведено уголовное дело по статье «Мошенничество».
Этот случай не единичен. Очень часто представителям некоммерческого сектора от чиновников поступают предложения поучаствовать в тех или иных конкурсах для НКО, гарантированно одержать победу, но оставить себе лишь малую часть полученных средств, а остальные перечислить организациям, аффилированным с чиновником. Лишь малое количество представителей некоммерческого сектора готовы публично заявлять о подобных фактах, так как в отсутствие эффективного института защиты заявителя это связано с риском остаться без какой-либо финансовой поддержки со стороны государства, которая является единственным источником поддержания своей деятельности для значительного количества НКО.
Патриотические сети
Популярная схема - создание сети непубличных некоммерческих организаций для привлечения большого объема бюджетного финансирования. Желательно, чтобы сама по себе сетевая структура не слишком бросалась в глаза. Так, например, устроены «Офицеры России». Помимо общероссийской общественной организации, у которой есть свой собственный сайт, существует сеть связанных с ней некоммерческих организаций, названия которых трудно отличить друг от друга. Через них с 2014 года «Офицеры России» по системе президентских грантов, субсидий Минтруда и государственных закупок получили более 160 млн рублей.
Примерно так же устроен молодежный проект «Сеть»: как минимум 8 некоммерческих организаций получают финансирование по конкурсам президентских грантов на деятельность, которая впоследствии освещается как проекты «Сети» (школа гражданской журналистики «Информационный спецназ», инкубатор дизайнеров одежды «Сеть», творческие мастерские «Арт-улей» и «Художественный улей», анимационные проекты «Не супергерои» и фестиваль «Киноскрепы», «Россия - страна здоровых смыслов» и конкурс дизайнеров «Новый русский»). В 2016 году через конкурс президентских грантов этим и другим известным нам организациям, связанным с «Сетью», было выделено более 45 млн рублей. Такие системы финансирования НКО не являются коррупционными в строгом понимании, но их закрытость и непрозрачность может скрывать нецелевое использование бюджетных средств.
Национально-освободительное движение (НОД), как и «Сеть», старается представить себя как добровольное и неюридическое объединение. Нет юридического лица - нет и возможности получать поддержку из бюджета. Но, например, среди учредителей Регионального общественного движения в поддержку развития демократических реформ «Свободная Русь» значится депутат Госдумы и глава НОД Евгений Федоров. Эта НКО была получателем президентского гранта в размере 7,4 млн рублей на разработку защитных механизмов и средств противодействия осуществлению цветных революций в 2014 году.
Многие НКО в современной России действительно выполняют значимые социальные функции, на которые у государственного аппарата не осталось ни сил, ни денег, ни времени: реабилитацию детей, спасение тяжелобольных, возвращение людей, подвергшихся насилию, к нормальной жизни в обществе, обучение детей в самых отдаленных деревнях. Это придает использованию некоммерческого сектора чиновниками для вывода бюджетных средств и незаконного обогащения особый цинизм. Ограничив доступ к системам федеральной и региональной поддержки через общую закрытость и неформальность принятия решений, они дискредитируют единственный независимый инструмент третьего сектора - общественное доверие.
Анастасия ИВОЛГА, эксперт «Трансперенси Интернешнл - Россия»
Republic (бывший Slon), 17.03.2017
https://republic.ru/posts/80757
Примечание: все выделения в тексте - мои.