Юрий САПРЫКИН: Как мы перестали бояться и полюбили бомбу
Отношение российского общества к ядерному оружию совсем не такое, как в СССР. И это настораживает
Конфликт России - то ли с Украиной, то ли с Америкой, то ли со всем миром сразу - происходит не только и не столько на поле боя, сколько на экранах телевизоров и в сводках новостей, и в этой риторически пропагандистской войне российские политики расчехлили в последнее время боеприпас стратегического назначения.
Разговорам о ядерном оружии как об универсальном ответе на любые претензии Запада скоро исполнится год, и начались они на самой высокой ноте: сюжет Дмитрия Киселева о том, как мы можем превратить США в радиоактивный пепел, трудно превзойти. Но то, что в прошлом марте казалось экстравагантной выходкой, сегодня уже воспринимается едва ли не как общее место: Владимир Жириновский повторяет слова «ядерные фугасы» едва ли не чаще, чем выражение «однозначно»; редкое выступление телеведущего Михаила Леонтьева обходится без предложения ответить на санкции ядерным ударом; политолог Георгий Бовт, чьи колонки в «Газете.ру» выглядят как дайджест неформальных разговоров автора с кремлевскими источниками, сообщает, что Запад ПОЧЕМУ-ТО исходит из того, что Россия не захочет применить полторы тысячи ядерных боеголовок в качестве «последнего салюта империи», - но они могут жестоко ошибаться. «Тополи» и «Искандеры» превратились из зловещего секретного оружия в картинки на прикольных футболках. В утреннем эфире «Эха Москвы» ведущие обсуждают со слушателями возможность ядерной войны примерно в той же тональности, в какой обычно говорят про повышение штрафов за неправильную парковку. Апелляция к ядерному оружию стала делом обыденным, никто от этих слов не вздрагивает и не крестится, ну, война и война, ядерная и ядерная, делов-то.
На либеральном фланге общественной мысли принято считать, что мы возвращаемся в самые глухие советские времена; так вот, подобных разговоров на более-менее официальном уровне в глухие советские времена просто нельзя было представить ни при каких обстоятельствах. Ядерный боезапас был слишком серьезным ресурсом, чтобы размахивать им перед носом у потенциального противника или морально сплачивать население в лихую годину: советские вожди могли отправлять ракеты на Кубу, регулярно взрывать ядерные заряды (мощностью от 20 до 150 килотонн) на полигоне под Семипалатинском или размещать ракеты СС-20 на дальних западных рубежах, но хвастаться на весь мир тем, что мы вот щас как шарахнем, - такое невозможно было вообразить.
Позиция, которая последовательно проводилась на всех уровнях советской культуры, от выступлений генсеков до эстрадных песен, была, как сказал бы Жириновский, однозначной: ядерная война - это то, чего нельзя допустить ни при каких обстоятельствах, ядерное оружие - это самая страшная угроза человечеству, любое применение ядерных боезапасов - прямой путь к гибели всего живого. Школьников заставляли зубрить «четыре поражающих фактора» и всегда помнить, в какую расщелину надо упасть при виде ядерного гриба, по телевизору показывали фильмы про ядерную зиму и пели кобзоновским голосом «солнечному миру да-да-да, ядерному взрыву нет-нет-нет». Рамки были выставлены строго: размахивать атомной бомбой могут лишь ястребы Пентагона, которые заслуживают только злой карикатуры в газете «Правда», но нам с ними не по пути.
Насколько я могу судить, американцы в этом смысле не сильно от нас отличались: неосторожной реплики Хрущева «мы вас похороним», имевшей в виду соперничество экономических систем, хватило, чтобы несколько поколений обустраивали под домом комфортабельный подвал с запасами консервов. В общем, про то, что ядерная война - это настолько страшно и недопустимо, что нельзя даже поминать ее всуе, было понятно по обе стороны «железного занавеса».
Не то сейчас.
Пока еще ядерное оружие можно воспринимать как фигуру речи, а ведь довольно скоро говорить начнут буквально про ядерное оружие, в самом прагматическом разрезе, по обе стороны занавеса. Ядерный арсенал - это последний козырь, который остается у России в конфликте то ли с Америкой, то ли со всем миром, и по мере эскалации конфликта (когда и если такая эскалация будет происходить) одной стороне неизбежно придется выкладывать этот козырь на стол, другой - искать пути к тому, чтобы выбить его из рук. Да что там «по мере эскалации» - министры обороны НАТО уже сейчас собираются обсуждать исходящую от России ядерную угрозу, и вряд ли эти обсуждения будут иметь тот же необязательный вес, что риторические упражнения Михаила Леонтьева.
Неприятная правда заключается в том, что ракета и есть окончательная скрепа, обеспечивающая, выражаясь на языке власти, суверенитет России, дающая текущему политическому режиму гарантию от нежелательного смещения и недружественного поглощения; не газ и нефть, не память о войне, не восемьдесят четыре процента - а вот эта цилиндрическая железка с боеголовкой; и если уже сейчас выразители более-менее официальных мнений апеллируют к ракете как к вполне легитимному аргументу в любом международном споре, то что же будет потом, когда разговор зайдет о материях совсем уж серьезных: перспективах политического режима, единстве страны или судьбе собственно ракеты.
И даже если, дай бог, не будет никакой эскалации, Путин сдаст назад или все волшебным образом разрулится само собой - безотносительно к Путину и министрам НАТО, мы уже оказались в обществе, которое стремительно утрачивает страх перед ядерным оружием, где обсуждение вариантов его применения становится привычной темой общественной дискуссии, где изображения ракетных комплексов печатают на прикольных футболках, а в качестве повода, чтобы пустить их в ход, как минимум на уровне разговоров фигурирует уже что угодно - хоть отключение от системы SWIFT, хоть санкции, хоть гей-парады. И можно ли в этой разогретой атмосфере сдать назад, спрятать последний козырь обратно в рукав, прекратить эту словесную гонку вооружений, пока она не переросла в реальную, - уже большой вопрос. А про четыре поражающих фактора и про расщелину, где надо прятаться - мужики-то уже не знают.
Юрий САПРЫКИН - журналист, шеф-редактор объединенной компании "Афиша-Рамблер" (2011-2014), главный редактор интернет-издания "Афиша-Воздух". С марта по август 2011 г. был главным редактором интернет-проекта Slon.ru. Ранее - редакционный директор изданий ЗАО "Афиша Индастриз" (2008-2011), главный редактор журнала "Афиша" (2003-2008), зам. главного редактора "Афиши" (2000-2003). Известен также в качестве музыкального критика и радиоведущего (работал на "Авторадио" и на "Нашем Радио").
Окончил философский факультет МГУ (кафедра истории зарубежной философии).
В июле 2014 г. Ю.Сапрыкин заявил о своем уходе из компании "Афиша-Рамблер". Вместе с создателем "Афиши" Ильей Осколковым-Ценципером он будет заниматься проектами развития ВДНХ.
slon.ru, 28.01.2015
http://slon.ru/insights/1209561/
Примечание: выделение болдом и красным болдом - моё.
Конфликт России - то ли с Украиной, то ли с Америкой, то ли со всем миром сразу - происходит не только и не столько на поле боя, сколько на экранах телевизоров и в сводках новостей, и в этой риторически пропагандистской войне российские политики расчехлили в последнее время боеприпас стратегического назначения.
Разговорам о ядерном оружии как об универсальном ответе на любые претензии Запада скоро исполнится год, и начались они на самой высокой ноте: сюжет Дмитрия Киселева о том, как мы можем превратить США в радиоактивный пепел, трудно превзойти. Но то, что в прошлом марте казалось экстравагантной выходкой, сегодня уже воспринимается едва ли не как общее место: Владимир Жириновский повторяет слова «ядерные фугасы» едва ли не чаще, чем выражение «однозначно»; редкое выступление телеведущего Михаила Леонтьева обходится без предложения ответить на санкции ядерным ударом; политолог Георгий Бовт, чьи колонки в «Газете.ру» выглядят как дайджест неформальных разговоров автора с кремлевскими источниками, сообщает, что Запад ПОЧЕМУ-ТО исходит из того, что Россия не захочет применить полторы тысячи ядерных боеголовок в качестве «последнего салюта империи», - но они могут жестоко ошибаться. «Тополи» и «Искандеры» превратились из зловещего секретного оружия в картинки на прикольных футболках. В утреннем эфире «Эха Москвы» ведущие обсуждают со слушателями возможность ядерной войны примерно в той же тональности, в какой обычно говорят про повышение штрафов за неправильную парковку. Апелляция к ядерному оружию стала делом обыденным, никто от этих слов не вздрагивает и не крестится, ну, война и война, ядерная и ядерная, делов-то.
На либеральном фланге общественной мысли принято считать, что мы возвращаемся в самые глухие советские времена; так вот, подобных разговоров на более-менее официальном уровне в глухие советские времена просто нельзя было представить ни при каких обстоятельствах. Ядерный боезапас был слишком серьезным ресурсом, чтобы размахивать им перед носом у потенциального противника или морально сплачивать население в лихую годину: советские вожди могли отправлять ракеты на Кубу, регулярно взрывать ядерные заряды (мощностью от 20 до 150 килотонн) на полигоне под Семипалатинском или размещать ракеты СС-20 на дальних западных рубежах, но хвастаться на весь мир тем, что мы вот щас как шарахнем, - такое невозможно было вообразить.
Позиция, которая последовательно проводилась на всех уровнях советской культуры, от выступлений генсеков до эстрадных песен, была, как сказал бы Жириновский, однозначной: ядерная война - это то, чего нельзя допустить ни при каких обстоятельствах, ядерное оружие - это самая страшная угроза человечеству, любое применение ядерных боезапасов - прямой путь к гибели всего живого. Школьников заставляли зубрить «четыре поражающих фактора» и всегда помнить, в какую расщелину надо упасть при виде ядерного гриба, по телевизору показывали фильмы про ядерную зиму и пели кобзоновским голосом «солнечному миру да-да-да, ядерному взрыву нет-нет-нет». Рамки были выставлены строго: размахивать атомной бомбой могут лишь ястребы Пентагона, которые заслуживают только злой карикатуры в газете «Правда», но нам с ними не по пути.
Насколько я могу судить, американцы в этом смысле не сильно от нас отличались: неосторожной реплики Хрущева «мы вас похороним», имевшей в виду соперничество экономических систем, хватило, чтобы несколько поколений обустраивали под домом комфортабельный подвал с запасами консервов. В общем, про то, что ядерная война - это настолько страшно и недопустимо, что нельзя даже поминать ее всуе, было понятно по обе стороны «железного занавеса».
Не то сейчас.
Пока еще ядерное оружие можно воспринимать как фигуру речи, а ведь довольно скоро говорить начнут буквально про ядерное оружие, в самом прагматическом разрезе, по обе стороны занавеса. Ядерный арсенал - это последний козырь, который остается у России в конфликте то ли с Америкой, то ли со всем миром, и по мере эскалации конфликта (когда и если такая эскалация будет происходить) одной стороне неизбежно придется выкладывать этот козырь на стол, другой - искать пути к тому, чтобы выбить его из рук. Да что там «по мере эскалации» - министры обороны НАТО уже сейчас собираются обсуждать исходящую от России ядерную угрозу, и вряд ли эти обсуждения будут иметь тот же необязательный вес, что риторические упражнения Михаила Леонтьева.
Неприятная правда заключается в том, что ракета и есть окончательная скрепа, обеспечивающая, выражаясь на языке власти, суверенитет России, дающая текущему политическому режиму гарантию от нежелательного смещения и недружественного поглощения; не газ и нефть, не память о войне, не восемьдесят четыре процента - а вот эта цилиндрическая железка с боеголовкой; и если уже сейчас выразители более-менее официальных мнений апеллируют к ракете как к вполне легитимному аргументу в любом международном споре, то что же будет потом, когда разговор зайдет о материях совсем уж серьезных: перспективах политического режима, единстве страны или судьбе собственно ракеты.
И даже если, дай бог, не будет никакой эскалации, Путин сдаст назад или все волшебным образом разрулится само собой - безотносительно к Путину и министрам НАТО, мы уже оказались в обществе, которое стремительно утрачивает страх перед ядерным оружием, где обсуждение вариантов его применения становится привычной темой общественной дискуссии, где изображения ракетных комплексов печатают на прикольных футболках, а в качестве повода, чтобы пустить их в ход, как минимум на уровне разговоров фигурирует уже что угодно - хоть отключение от системы SWIFT, хоть санкции, хоть гей-парады. И можно ли в этой разогретой атмосфере сдать назад, спрятать последний козырь обратно в рукав, прекратить эту словесную гонку вооружений, пока она не переросла в реальную, - уже большой вопрос. А про четыре поражающих фактора и про расщелину, где надо прятаться - мужики-то уже не знают.
Юрий САПРЫКИН - журналист, шеф-редактор объединенной компании "Афиша-Рамблер" (2011-2014), главный редактор интернет-издания "Афиша-Воздух". С марта по август 2011 г. был главным редактором интернет-проекта Slon.ru. Ранее - редакционный директор изданий ЗАО "Афиша Индастриз" (2008-2011), главный редактор журнала "Афиша" (2003-2008), зам. главного редактора "Афиши" (2000-2003). Известен также в качестве музыкального критика и радиоведущего (работал на "Авторадио" и на "Нашем Радио").
Окончил философский факультет МГУ (кафедра истории зарубежной философии).
В июле 2014 г. Ю.Сапрыкин заявил о своем уходе из компании "Афиша-Рамблер". Вместе с создателем "Афиши" Ильей Осколковым-Ценципером он будет заниматься проектами развития ВДНХ.
slon.ru, 28.01.2015
http://slon.ru/insights/1209561/
Примечание: выделение болдом и красным болдом - моё.