Татьяна СТАНОВАЯ - Опять война: что нужно Путину в Донбассе
Ситуация на востоке Украины вернулась к августу 2014 года с той лишь разницей, что атакуют теперь ополченцы. Кремль уже сейчас готовится к «Минску-2», рассчитывая прописать в документах новые границы «особых зон»
Украинский поселок Красный Партизан перешел под контроль ополченцев ДНР
То, что минское перемирие закончится новой войной, было понятно еще в середине сентября. В январе сентябрьские договоренности подверглись критичным испытаниям, которые подтолкнули пророссийские силы на востоке Украины пересмотреть свою тактику. Начавшееся наступление, как и все шаги прокремлевских игроков, носило стихийный, но в то же время долгожданный характер. Вслед за этим, вероятно, последуют «Минск-2», перемирие и новый срыв. В ближайшей перспективе, при неизменных обстоятельствах, ни одна из сторон конфликта не сумеет переломить ситуацию в свою пользу.
Главная проблема Минских соглашений состояла в том, что они не решали и не могли решить стратегических задач сторон. Кремлю нужны были гарантии автономии восточных регионов с возможностью долгосрочного поддержания там политической монополии пророссийских сил и, как следствие, приобретение своего рода «права вето» на вступление Украины в НАТО. Киеву нужно было вернуть полный контроль над территорией. Война в августе показала, что чем большее военное давление Украина наращивает на сепаратистов, тем мощнее становятся сами сепаратисты, получая поддержку от большого соседа пропорционально интенсивности военной атаки со стороны Киева. Поэтому мир в сентябре был вынужденным, но выгодным обеим сторонам. Точно так же неизбежным был и срыв перемирия. Возобновление военных действий было лишь вопросом времени, чувствительным к самым незначительным колебаниям ситуации.
Самым мощным ударом по минскому перемирию стали выборы 2 ноября. Каждая сторона трактовала Минские договоренности по-своему, красные линии рисовала как нравится и исполняла их соответственно. И Киев, и Москва, и лидеры ДНР и ЛНР были убеждены, что каждый из них по отдельности следует Минским договоренностям. Выборы 2 ноября показали, что Кремль не готов уступать ни йоты в том пироге политического суверенитета, который был взят с оружием в руках сепаратистами. Украина же рассчитывала, что пирог удастся поделить, даже если мажоритарный пакет пока останется в руках пророссийских сил.
Вторым роковым для минского мира шагом стало решение Петра Порошенко об экономической блокаде Донбасса. Это в значительной степени усложнило налаживание мирной жизни на территориях, подконтрольных сепаратистам, повысило социальные риски и сделало практически невозможным поддержание нормальной жизнедеятельности в подобных условиях в долгосрочной перспективе. Да и Киев явно рассчитывал на то, что экономическая блокада подорвет доверие населения к ополченцам, которым и без того непросто удерживать все под контролем на фоне частых случаев и мародерств и бесчинств НКВД. На одном страхе хунты можно продержаться долго, но вот когда свои достают, это уже совсем другая история. И на фоне этой экономической блокады населению будет ну очень трудно объяснить причины и наступления на Мариуполь, и нынешние атаки, провоцирующие рост протестных настроений в Донбассе.
Причина третья - ослабление санкционной политики Запада. В декабре - начале января зазвучали громче голоса тех, кто выражал сомнение в целесообразности продолжения политики сдерживания. А внезапный декабрьский приезд президента Франции Франсуа Олланда и последовавшее за этим заявление о деструктивности санкций вело к пониманию исчерпанности санкционной политики. Запад подошел к черте, за пределами которой отношения с Россией перешли бы некую точку невозврата. Оставшиеся неиспользованными жесткие меры в виде, например, отключения России от системы SWIFT, могли заметно усилить разногласия среди западных лидеров, да и сама система явно была не готова отключать российские банки.
Россия после выборов 2 ноября глупостей не совершала, сепаратисты вели себя относительно тихо. Придраться было не к чему, а требования вывести войска, наличия которых в Донбассе Россия просто не признает, оставались заведомо невыполнимыми. К январю между Россией, Западом и Украиной предмет переговоров растворился. Перемирие, пусть и очень хрупкое, действовало. В Кремле решили, что время наращивания санкций завершилось, а значит, поле возможностей расширяется. Кажется, точно так же в апреле 2014 года Путин верил, что Германия останется в рамках принципов real politik.
Четвертый сбой - активизация обстрелов Донецка со стороны аэропорта, подконтрольного на начало января украинским силам. По словам источника, близкого к ополченцам, Донецк еще никогда не попадал под обстрел столь высокой интенсивности, как в январе. С чем была связана такая активизация украинских сил, неясно. Возможно, Киев прощупывал лимиты прочности ополченцев. Причин такой активизации могло быть несколько: расчет на то, что ослабленная санкциями и дешевой нефтью Россия не решится на пропорциональную поддержку своих в Донбассе; надежды на социальный взрыв в Донецке. Однако именно это подтолкнуло ополченцев ввязаться в последний и окончательный бой за аэропорт, чью территорию они изначально считали своей (ссылаясь на секретную часть Минских договоренностей).
В итоге стремление Киева испытать ополченцев на прочность вылилось в попытку последних воспользоваться ситуацией для расширения зоны своего влияния. Логика тут простая: другой возможности выиграть стратегически значимые зоны, прежде всего Дебальцево, Авдеевку и Пески, может и не быть в будущем, а упускать шанс, когда формально украинцы начали, - глупо. Цель: подготовиться к новому минскому процессу, когда уже при стартовых позициях будет обеспечена гарантия от обстрелов Донецка. При этом атака на Мариуполь, кажется, действительно была лишь отвлекающим маневром, цену которого еще только предстоит заплатить. И не только сепаратистам, но и всем россиянам.
Ситуация на востоке Украины вернулась к августу 2014 года с той лишь разницей, что атакуют теперь ополченцы. Кремль уже сейчас готовится к «Минску-2», рассчитывая прописать в документах новые границы «особых зон». И Кремль ждет, что Киев неизбежно сядет за стол переговоров, ибо рычагов давления у Москвы, не только и не столько военных, множество. Близится конец зимы, а значит - новое отключение газа. Есть и крупные долги, которые Россия может потребовать, когда она сочтет это политически выгодным. Во всей это красивой схеме не учтено главное: во всем мире не ополченцев считают главными виновными в войне в Донбассе, а лично Путина. И новые переговоры с ним будут вести уже с учетом и Мариуполя, и Дебальцево, и новых танковых колонн. Россия рискует скрутить резьбу, доворачивая ситуацию на востоке Украины до более стратегически выгодного положения, в итоге проиграв совсем в другой войне.
Татьяна СТАНОВАЯ - политический аналитик. С 2005 г. руководитель аналитического департамента Центра политических технологий, представитель ЦПТ во Франции.
Специализация: политическая аналитика, политконсалтинг, репутационный менеджмент, политический и бизнес PR. Автор более 500 статей, посвященных анализу и прогнозу текущей политической жизни России и стран СНГ и опубликованных в различных изданиях.
slon.ru, 28.01.2015
http://slon.ru/insights/1209742/
Примечание: выделение болдом и красным болдом - моё.
Украинский поселок Красный Партизан перешел под контроль ополченцев ДНР
То, что минское перемирие закончится новой войной, было понятно еще в середине сентября. В январе сентябрьские договоренности подверглись критичным испытаниям, которые подтолкнули пророссийские силы на востоке Украины пересмотреть свою тактику. Начавшееся наступление, как и все шаги прокремлевских игроков, носило стихийный, но в то же время долгожданный характер. Вслед за этим, вероятно, последуют «Минск-2», перемирие и новый срыв. В ближайшей перспективе, при неизменных обстоятельствах, ни одна из сторон конфликта не сумеет переломить ситуацию в свою пользу.
Главная проблема Минских соглашений состояла в том, что они не решали и не могли решить стратегических задач сторон. Кремлю нужны были гарантии автономии восточных регионов с возможностью долгосрочного поддержания там политической монополии пророссийских сил и, как следствие, приобретение своего рода «права вето» на вступление Украины в НАТО. Киеву нужно было вернуть полный контроль над территорией. Война в августе показала, что чем большее военное давление Украина наращивает на сепаратистов, тем мощнее становятся сами сепаратисты, получая поддержку от большого соседа пропорционально интенсивности военной атаки со стороны Киева. Поэтому мир в сентябре был вынужденным, но выгодным обеим сторонам. Точно так же неизбежным был и срыв перемирия. Возобновление военных действий было лишь вопросом времени, чувствительным к самым незначительным колебаниям ситуации.
Самым мощным ударом по минскому перемирию стали выборы 2 ноября. Каждая сторона трактовала Минские договоренности по-своему, красные линии рисовала как нравится и исполняла их соответственно. И Киев, и Москва, и лидеры ДНР и ЛНР были убеждены, что каждый из них по отдельности следует Минским договоренностям. Выборы 2 ноября показали, что Кремль не готов уступать ни йоты в том пироге политического суверенитета, который был взят с оружием в руках сепаратистами. Украина же рассчитывала, что пирог удастся поделить, даже если мажоритарный пакет пока останется в руках пророссийских сил.
Вторым роковым для минского мира шагом стало решение Петра Порошенко об экономической блокаде Донбасса. Это в значительной степени усложнило налаживание мирной жизни на территориях, подконтрольных сепаратистам, повысило социальные риски и сделало практически невозможным поддержание нормальной жизнедеятельности в подобных условиях в долгосрочной перспективе. Да и Киев явно рассчитывал на то, что экономическая блокада подорвет доверие населения к ополченцам, которым и без того непросто удерживать все под контролем на фоне частых случаев и мародерств и бесчинств НКВД. На одном страхе хунты можно продержаться долго, но вот когда свои достают, это уже совсем другая история. И на фоне этой экономической блокады населению будет ну очень трудно объяснить причины и наступления на Мариуполь, и нынешние атаки, провоцирующие рост протестных настроений в Донбассе.
Причина третья - ослабление санкционной политики Запада. В декабре - начале января зазвучали громче голоса тех, кто выражал сомнение в целесообразности продолжения политики сдерживания. А внезапный декабрьский приезд президента Франции Франсуа Олланда и последовавшее за этим заявление о деструктивности санкций вело к пониманию исчерпанности санкционной политики. Запад подошел к черте, за пределами которой отношения с Россией перешли бы некую точку невозврата. Оставшиеся неиспользованными жесткие меры в виде, например, отключения России от системы SWIFT, могли заметно усилить разногласия среди западных лидеров, да и сама система явно была не готова отключать российские банки.
Россия после выборов 2 ноября глупостей не совершала, сепаратисты вели себя относительно тихо. Придраться было не к чему, а требования вывести войска, наличия которых в Донбассе Россия просто не признает, оставались заведомо невыполнимыми. К январю между Россией, Западом и Украиной предмет переговоров растворился. Перемирие, пусть и очень хрупкое, действовало. В Кремле решили, что время наращивания санкций завершилось, а значит, поле возможностей расширяется. Кажется, точно так же в апреле 2014 года Путин верил, что Германия останется в рамках принципов real politik.
Четвертый сбой - активизация обстрелов Донецка со стороны аэропорта, подконтрольного на начало января украинским силам. По словам источника, близкого к ополченцам, Донецк еще никогда не попадал под обстрел столь высокой интенсивности, как в январе. С чем была связана такая активизация украинских сил, неясно. Возможно, Киев прощупывал лимиты прочности ополченцев. Причин такой активизации могло быть несколько: расчет на то, что ослабленная санкциями и дешевой нефтью Россия не решится на пропорциональную поддержку своих в Донбассе; надежды на социальный взрыв в Донецке. Однако именно это подтолкнуло ополченцев ввязаться в последний и окончательный бой за аэропорт, чью территорию они изначально считали своей (ссылаясь на секретную часть Минских договоренностей).
В итоге стремление Киева испытать ополченцев на прочность вылилось в попытку последних воспользоваться ситуацией для расширения зоны своего влияния. Логика тут простая: другой возможности выиграть стратегически значимые зоны, прежде всего Дебальцево, Авдеевку и Пески, может и не быть в будущем, а упускать шанс, когда формально украинцы начали, - глупо. Цель: подготовиться к новому минскому процессу, когда уже при стартовых позициях будет обеспечена гарантия от обстрелов Донецка. При этом атака на Мариуполь, кажется, действительно была лишь отвлекающим маневром, цену которого еще только предстоит заплатить. И не только сепаратистам, но и всем россиянам.
Ситуация на востоке Украины вернулась к августу 2014 года с той лишь разницей, что атакуют теперь ополченцы. Кремль уже сейчас готовится к «Минску-2», рассчитывая прописать в документах новые границы «особых зон». И Кремль ждет, что Киев неизбежно сядет за стол переговоров, ибо рычагов давления у Москвы, не только и не столько военных, множество. Близится конец зимы, а значит - новое отключение газа. Есть и крупные долги, которые Россия может потребовать, когда она сочтет это политически выгодным. Во всей это красивой схеме не учтено главное: во всем мире не ополченцев считают главными виновными в войне в Донбассе, а лично Путина. И новые переговоры с ним будут вести уже с учетом и Мариуполя, и Дебальцево, и новых танковых колонн. Россия рискует скрутить резьбу, доворачивая ситуацию на востоке Украины до более стратегически выгодного положения, в итоге проиграв совсем в другой войне.
Татьяна СТАНОВАЯ - политический аналитик. С 2005 г. руководитель аналитического департамента Центра политических технологий, представитель ЦПТ во Франции.
Специализация: политическая аналитика, политконсалтинг, репутационный менеджмент, политический и бизнес PR. Автор более 500 статей, посвященных анализу и прогнозу текущей политической жизни России и стран СНГ и опубликованных в различных изданиях.
slon.ru, 28.01.2015
http://slon.ru/insights/1209742/
Примечание: выделение болдом и красным болдом - моё.