Наша дань ее величеству
Узнал новый и отличный сорт отечественного пива. Только успел пристраститься к нему, всего полгода прошло - и вот его уже невозможно пить. Бурда. То же с водкой. То же, простите, и с сосисками. И пусть не я, а старые автомобилисты расскажут, чем отличается «копейка» от «Калины». На моей памяти мы никогда не умели держать качество. Казалось, уж некуда ему было падать в советские времена, но и тогда умудрялось упасть. И до того всех это раздражало, что в 1967 году был введен специальный знак качества СССР. Министерства присваивали этот знак лучшим, по их мнению, товарам своего профиля - не навсегда, а сроком на два года, чтобы производители не расслаблялись. Чему-то присваивали, кого-то премировали, но мало кого этой нашлепкой могли убедить. Качество было низким и продолжало падать. Это было вовсе и не качество - слово, применимое, казалось, только к импорту…
Между тем в ту пору был и подлинный, народный, а значит, точный знак качества родной продукции. И этот знак признавала вся страна, от Бреста до Владивостока. В двух словах, пусть и неуклюже, его можно назвать «английская королева».
В далеком псковском детстве я впервые услышал, что моих любимых солено-сушеных снетков Псков поставляет к столу ее величества, и гордился этим. Рижане убеждали меня в том, что английская королева ест их знаменитый хлеб. В Юрмале, от Риги неподалеку, бармен советовал мне выпить тминного ликера: его ведь регулярно шлют английской королеве. Литовцы уверяли меня в том, что английская королева пьет их биржайское темное пиво. В глухом карельском городке меня уговаривали попробовать сигареты «Памир» местного производства - не поверишь, прямо из тайги их регулярно доставляют специальным самолетом самой английской королеве. Узбекские аспиранты отца везли ему в подарок зеленый чай №95, учили меня правильно заваривать его и приговаривали: «Самый хороший чай. Не всякий, только №95. Ай, как его любит английская королева». Летом 1983 года на прилавках Владивостока не было ничего, даже мороженой рыбы. Но в каждой столовке подавали таежный папоротник. Я пробовал его впервые, и приятель наставлял меня: «Ешь, ешь его как можно больше. Он такой вкусный и полезный, что его заказывает сама английская королева». Вся очередь за водкой в Мценске поздравляла меня с тем, что я в эту очередь встал: а как же, ведь «Пшеничной» мценского разлива поят саму английскую королеву...
К слову, превосходные копченые микояновские сосиски, производимые для партаппарата, народ с ее величеством не связывал. Распределителей, где микояновские выдавали, было мало, а аппаратчиков так много, что английской королеве этих сосисок, должно быть, просто не хватало.
Разумеется, чаще всего этот народный знак присваивался ликеро-водочным и табачным изделиям, реже - изделиям мясо-молочной промышленности, и совсем редко - предметам одежды и домашнего обихода. И дивный, теплый образ английской королевы - неважно, Елизаветы II или королевы-матери - соткался понемногу в моем воображении. Вот наливает она мценской. Выпив и крякнув, лакирует мценскую биржайским или чебоксарским темным (ну хорошо, калужским светлым) пивом, закусывая горстью сушеных снетков. Закуривает свою любимую сигарету без фильтра «Памир», попивает зеленый чай №95 и размышляет о загадочной душе своих далеких советских подданных.
А ведь есть о чем поразмышлять. Не знаю, что мы ей поставляли в самом деле, а что лишь в воображении. Возможно, вологодское кружево. Возможно, оренбургские платки и даже микояновские сосиски. Но вряд ли мценскую или какую-то иную водку. Вряд ли снетки. И вряд ли дешевый «Памир». Но в том затерянном в тайге карельском городке в ту пору ничего лучше «Памира» не производили. И жители гордились своим «Памиром». Потому что жителям любого городка необходимо гордиться хоть каким-нибудь делом своего городка. Речь не о танках и ракетах. Речь о таком деле своих рук, результаты которого всегда смогут попробовать, примерить, пощупать, похлопать и оценить по всем другим достоинствам жители того же Мценска или Лондона, к примеру.
В борениях и суете последних лет ее величество изволили как-то незаметно удалиться. Тот знак давно забыт - думаю, изобилие тому причиной. Но по большому счету и по большей части все, что есть в этом изобилии необходимого и качественного, - создание не нашего ума и дело не наших рук. И это нас гнетет. Нам выедает душу невозможность вообразить себя за ноутбуком «Школьник», популярным во всем мире, с мобильным телефоном «Неваляшка», сработанным, скажем, в Опочке. Еще труднее нам представить с этим «Неваляшкой», который, как мы знаем, никогда не будет нами создан, студента Кембриджа или бедуина на верблюде. И потому мы злы. И на себя, и на весь мир. Одной литературой и балетом держимся, но тех, кто держится, становится все меньше. Пока наша завистливая злоба не выжгла нас дотла и не обрушилась на вашу голову, вернитесь, ваше величество.
Андрей ДМИТРИЕВ
"Московские новости" № 105, 26 августа 2011
http://mn.ru/newspaper_freetime/20110826/304311372.html
Между тем в ту пору был и подлинный, народный, а значит, точный знак качества родной продукции. И этот знак признавала вся страна, от Бреста до Владивостока. В двух словах, пусть и неуклюже, его можно назвать «английская королева».
В далеком псковском детстве я впервые услышал, что моих любимых солено-сушеных снетков Псков поставляет к столу ее величества, и гордился этим. Рижане убеждали меня в том, что английская королева ест их знаменитый хлеб. В Юрмале, от Риги неподалеку, бармен советовал мне выпить тминного ликера: его ведь регулярно шлют английской королеве. Литовцы уверяли меня в том, что английская королева пьет их биржайское темное пиво. В глухом карельском городке меня уговаривали попробовать сигареты «Памир» местного производства - не поверишь, прямо из тайги их регулярно доставляют специальным самолетом самой английской королеве. Узбекские аспиранты отца везли ему в подарок зеленый чай №95, учили меня правильно заваривать его и приговаривали: «Самый хороший чай. Не всякий, только №95. Ай, как его любит английская королева». Летом 1983 года на прилавках Владивостока не было ничего, даже мороженой рыбы. Но в каждой столовке подавали таежный папоротник. Я пробовал его впервые, и приятель наставлял меня: «Ешь, ешь его как можно больше. Он такой вкусный и полезный, что его заказывает сама английская королева». Вся очередь за водкой в Мценске поздравляла меня с тем, что я в эту очередь встал: а как же, ведь «Пшеничной» мценского разлива поят саму английскую королеву...
К слову, превосходные копченые микояновские сосиски, производимые для партаппарата, народ с ее величеством не связывал. Распределителей, где микояновские выдавали, было мало, а аппаратчиков так много, что английской королеве этих сосисок, должно быть, просто не хватало.
Разумеется, чаще всего этот народный знак присваивался ликеро-водочным и табачным изделиям, реже - изделиям мясо-молочной промышленности, и совсем редко - предметам одежды и домашнего обихода. И дивный, теплый образ английской королевы - неважно, Елизаветы II или королевы-матери - соткался понемногу в моем воображении. Вот наливает она мценской. Выпив и крякнув, лакирует мценскую биржайским или чебоксарским темным (ну хорошо, калужским светлым) пивом, закусывая горстью сушеных снетков. Закуривает свою любимую сигарету без фильтра «Памир», попивает зеленый чай №95 и размышляет о загадочной душе своих далеких советских подданных.
А ведь есть о чем поразмышлять. Не знаю, что мы ей поставляли в самом деле, а что лишь в воображении. Возможно, вологодское кружево. Возможно, оренбургские платки и даже микояновские сосиски. Но вряд ли мценскую или какую-то иную водку. Вряд ли снетки. И вряд ли дешевый «Памир». Но в том затерянном в тайге карельском городке в ту пору ничего лучше «Памира» не производили. И жители гордились своим «Памиром». Потому что жителям любого городка необходимо гордиться хоть каким-нибудь делом своего городка. Речь не о танках и ракетах. Речь о таком деле своих рук, результаты которого всегда смогут попробовать, примерить, пощупать, похлопать и оценить по всем другим достоинствам жители того же Мценска или Лондона, к примеру.
В борениях и суете последних лет ее величество изволили как-то незаметно удалиться. Тот знак давно забыт - думаю, изобилие тому причиной. Но по большому счету и по большей части все, что есть в этом изобилии необходимого и качественного, - создание не нашего ума и дело не наших рук. И это нас гнетет. Нам выедает душу невозможность вообразить себя за ноутбуком «Школьник», популярным во всем мире, с мобильным телефоном «Неваляшка», сработанным, скажем, в Опочке. Еще труднее нам представить с этим «Неваляшкой», который, как мы знаем, никогда не будет нами создан, студента Кембриджа или бедуина на верблюде. И потому мы злы. И на себя, и на весь мир. Одной литературой и балетом держимся, но тех, кто держится, становится все меньше. Пока наша завистливая злоба не выжгла нас дотла и не обрушилась на вашу голову, вернитесь, ваше величество.
Андрей ДМИТРИЕВ
"Московские новости" № 105, 26 августа 2011
http://mn.ru/newspaper_freetime/20110826/304311372.html