Лётчица
Стоит только покинуть на пару недель Страну, как начинают происходить невероятные события. Вот приехал я после недолгого, но культурно насыщенного, путешествия, открываю газету, а там - одна новость страшнее другой. А самая пугающая - то, что двух наших лётчиков задержали в Эритрее на месяц за попытку нелегального провоза оружия для защиты кораблей от сомалийских пиратов. Среди задержанного и обнаруженного в обысканном - запчасти к автоматам Калашникова, патроны, то сё... Продержали лётчиков месяц в эритрейской тюряге, а потом выпустили по просьбе нашего министерства иностранных дел - зря мы что ли их борьбу за независимость поддерживали? Но не это остановило мой взгляд, а имя одного из лётчиков, вернее - лётчицы.
Двадцать лет назад мне впервые доверили в университете читать курс для студентов первой степени. Это было смелым шагом со стороны администрации - до этого я совершенствовал своё мастерство лектора на более продвинутых учениках, которым моё случайное, время от времени, употребление определённых артиклей в английском не мешало восприятию содержания. А тут я должен был начать самовыражаться на языке царя Соломона , родном мне по духу, но находящемся на начальных этапах освоения. Для перевода моих словоизлияний в понятный подопытным студентам текст ко мне приставили двух ассистенток, которые всосали вышеозначенный язык с молоком матерей.
Веред была худосочна и вызывала неодолимое желание её накормить из сострадания. Из-под её коротенького платьица-колокольчика, другого стиля одежды она не признавала, нелепо торчали худенькие стройные ножки в сандалях. Из дырок, расположенных чуть выше в этом же платье, высовывались наружу под странным углом две тоненькие ручки, заканчивающиеся непропорциональной длины пальцами. Других нарушений двумерной фронтальности не наблюдалось Казалось, что Дизайнер, спроектировавший Веред, закончив процесс сотворения, тщательно водил утюгом по её фасаду, прилагая все возможные усилия, чтобы не оставить даже маленькой складочки. Её лицо из-за поджатых губ постоянно несло на себе печать отчаянной обиженности. Она была похожа на Амура, несколько мгновений назад пульнувшего стрелой в подходящую мишень, но промахнувшегося на несколько сантиметров и из-за промаха расстроенного. Такой опечаленный, но смелый ангел. Будучи крылатым созданием, Веред не ходила по поверхности земли - она перелетала с места на место. Вход в здание университетского корпуса от моего оффиса отделяли пятьдесят метров коридора. Она преодолевала их на роликовой доске. Несколько раз наблюдал, как Веред толчком распахивала стеклянную преграду, вбрасывала доску в коридор и, запрыгнув на неё и стоя на одной ноге, легко летела, отталкиваясь другой. Собственно, не помню её стандартно переступающей ногами - только целеустремлённо мчащейся с сверхходовой скоростью.
Мы иногда обедали вместе в университетской столовой. Она не сразу пришла к электронике. В школе она подавала большие надежды в музыке. Училась на пианистку. Её даже послали на учёбу в Англию. После первого же международного конкурса в своей жизни, где она представляла Страну, она решила бросить музицирование - как она объяснила мне, она не могла продолжать заниматься тем, что не сулило ей возможности быть лучше всех. Потом я узнал, что она заняла на конкурсе второе место. Вернувшись в Страну, она пошла в университет учиться физике, а потом перешла к нам,чтобы делать докторат по медицинской электронике. По словам её руководительницы, она не хотела заниматься исследованием стандартных проблем, её интересовали только задачи, решение которых могло привести к революционным преобразованиям в этой области знаний. Из-за этих не очень успешных устремлений её отношения с руководительницей были напряжёнными.
Однажды Веред рассказала мне, что они с мужем снимают квартиру, в которой когда-то жил Йони Нетаниягу. Муниципалитет постоянно присылал им счета за газ и электричество на имя погибшего в Энтеббе, и из-за этого не успевшего их оплатить, Йони. Когда я спросил её, почему она не закроет эти счета, она ответила мне, что ни за что не готова отказаться от удовольствия заходить в муниципалитет раз-другой в месяц и наблюдать за реакцией очередной служащей, которой она говорила: “Я - Йони Нетаниягу. Приятно познакомиться”.
Как-то Веред исчезла и не появлялась неделю в университете. Я начал спрашивать, где она пропала. Наконец кто-то мне сказал, что у неё родился ребёнок. Я не удивился - ангелы так и должны производить на свет детей - без процесса ожидания. Через неделю она снова появилась, ничуть не изменившаяся пролетела мимо меня в коридоре на роликовой доске и исчезла за поворотом.
Потом она закончила аспирантуру. На пост-докторат её пригласили в Гарвардский университет.
- А как же муж? - спросил я её перед отъездом.
- Он будет жить в Принстоне. А я буду к нему летать по выходным, - ответила она.
- Как это? - спросил я.
- Очень просто. У меня есть права лётчицы. Буду брать самолёт и к нему прилетать.
- А это не опасно?
- На машине опасней, - отрезала она.
После её возвращения из США я с ней не общался. Доходили слухи, что она открыла старт-ап компанию, занимающейся медицинской диагностикой. Несколько раз, когда я ехал на работу, по радио передавали информацию о движении на дорогах и сообщали, что она получена с самолёта, которым управляет Веред Ааронсон. Я мысленно слал ей в небо привет с улыбкой.
Теперь её продержали месяц в Эритрее. Она заявила следователям, что не знала о содержимом ящика, в котором были обнаружены боеприпасы. Пожалуй, я смогу подтвердить правдивость её показаний. В нашем курсе по логическим системам мы давали студентам проект по созданию некого автоматического устройства. Упрощённо говоря, это был чемоданчик, который открывался при наборе номера удостоверения личности студента. Когда Веред прочитала условия задания, она сказала мне:
- Надо ещё добавить, что если код набран неверно, то чемодан взрывается.
- Сильно взрывается? - полюбопытствовал я.
- Уничтожая всё живое в радиусе десяти километров, - выдала Веред явным образом заранее готовый ответ.
О,если бы Веред знала, что она везёт! Без сомнения тогда бы обнаруженный ящик с оружием в момент открытия местной полицией должен был крепко и очень громко ...ануть! Уф, пронесло...
Двадцать лет назад мне впервые доверили в университете читать курс для студентов первой степени. Это было смелым шагом со стороны администрации - до этого я совершенствовал своё мастерство лектора на более продвинутых учениках, которым моё случайное, время от времени, употребление определённых артиклей в английском не мешало восприятию содержания. А тут я должен был начать самовыражаться на языке царя Соломона , родном мне по духу, но находящемся на начальных этапах освоения. Для перевода моих словоизлияний в понятный подопытным студентам текст ко мне приставили двух ассистенток, которые всосали вышеозначенный язык с молоком матерей.
Веред была худосочна и вызывала неодолимое желание её накормить из сострадания. Из-под её коротенького платьица-колокольчика, другого стиля одежды она не признавала, нелепо торчали худенькие стройные ножки в сандалях. Из дырок, расположенных чуть выше в этом же платье, высовывались наружу под странным углом две тоненькие ручки, заканчивающиеся непропорциональной длины пальцами. Других нарушений двумерной фронтальности не наблюдалось Казалось, что Дизайнер, спроектировавший Веред, закончив процесс сотворения, тщательно водил утюгом по её фасаду, прилагая все возможные усилия, чтобы не оставить даже маленькой складочки. Её лицо из-за поджатых губ постоянно несло на себе печать отчаянной обиженности. Она была похожа на Амура, несколько мгновений назад пульнувшего стрелой в подходящую мишень, но промахнувшегося на несколько сантиметров и из-за промаха расстроенного. Такой опечаленный, но смелый ангел. Будучи крылатым созданием, Веред не ходила по поверхности земли - она перелетала с места на место. Вход в здание университетского корпуса от моего оффиса отделяли пятьдесят метров коридора. Она преодолевала их на роликовой доске. Несколько раз наблюдал, как Веред толчком распахивала стеклянную преграду, вбрасывала доску в коридор и, запрыгнув на неё и стоя на одной ноге, легко летела, отталкиваясь другой. Собственно, не помню её стандартно переступающей ногами - только целеустремлённо мчащейся с сверхходовой скоростью.
Мы иногда обедали вместе в университетской столовой. Она не сразу пришла к электронике. В школе она подавала большие надежды в музыке. Училась на пианистку. Её даже послали на учёбу в Англию. После первого же международного конкурса в своей жизни, где она представляла Страну, она решила бросить музицирование - как она объяснила мне, она не могла продолжать заниматься тем, что не сулило ей возможности быть лучше всех. Потом я узнал, что она заняла на конкурсе второе место. Вернувшись в Страну, она пошла в университет учиться физике, а потом перешла к нам,чтобы делать докторат по медицинской электронике. По словам её руководительницы, она не хотела заниматься исследованием стандартных проблем, её интересовали только задачи, решение которых могло привести к революционным преобразованиям в этой области знаний. Из-за этих не очень успешных устремлений её отношения с руководительницей были напряжёнными.
Однажды Веред рассказала мне, что они с мужем снимают квартиру, в которой когда-то жил Йони Нетаниягу. Муниципалитет постоянно присылал им счета за газ и электричество на имя погибшего в Энтеббе, и из-за этого не успевшего их оплатить, Йони. Когда я спросил её, почему она не закроет эти счета, она ответила мне, что ни за что не готова отказаться от удовольствия заходить в муниципалитет раз-другой в месяц и наблюдать за реакцией очередной служащей, которой она говорила: “Я - Йони Нетаниягу. Приятно познакомиться”.
Как-то Веред исчезла и не появлялась неделю в университете. Я начал спрашивать, где она пропала. Наконец кто-то мне сказал, что у неё родился ребёнок. Я не удивился - ангелы так и должны производить на свет детей - без процесса ожидания. Через неделю она снова появилась, ничуть не изменившаяся пролетела мимо меня в коридоре на роликовой доске и исчезла за поворотом.
Потом она закончила аспирантуру. На пост-докторат её пригласили в Гарвардский университет.
- А как же муж? - спросил я её перед отъездом.
- Он будет жить в Принстоне. А я буду к нему летать по выходным, - ответила она.
- Как это? - спросил я.
- Очень просто. У меня есть права лётчицы. Буду брать самолёт и к нему прилетать.
- А это не опасно?
- На машине опасней, - отрезала она.
После её возвращения из США я с ней не общался. Доходили слухи, что она открыла старт-ап компанию, занимающейся медицинской диагностикой. Несколько раз, когда я ехал на работу, по радио передавали информацию о движении на дорогах и сообщали, что она получена с самолёта, которым управляет Веред Ааронсон. Я мысленно слал ей в небо привет с улыбкой.
Теперь её продержали месяц в Эритрее. Она заявила следователям, что не знала о содержимом ящика, в котором были обнаружены боеприпасы. Пожалуй, я смогу подтвердить правдивость её показаний. В нашем курсе по логическим системам мы давали студентам проект по созданию некого автоматического устройства. Упрощённо говоря, это был чемоданчик, который открывался при наборе номера удостоверения личности студента. Когда Веред прочитала условия задания, она сказала мне:
- Надо ещё добавить, что если код набран неверно, то чемодан взрывается.
- Сильно взрывается? - полюбопытствовал я.
- Уничтожая всё живое в радиусе десяти километров, - выдала Веред явным образом заранее готовый ответ.
О,если бы Веред знала, что она везёт! Без сомнения тогда бы обнаруженный ящик с оружием в момент открытия местной полицией должен был крепко и очень громко ...ануть! Уф, пронесло...