Конь медный.
Продолжение.
* * *
Забыла я про слова Славкиного шефа про деньги, а точнее - не придала значения, а зря. Потому как в один далеко не прекрасный день к нам наведались непрошенные гости от того же шефа. Меня в тот день не было - я экзамен сдавала по терапии, так что удар пришлось принимать Мэкки с Васькой и Веруней.
Когда я приехала, всё уже закончилось, а конюшня выглядела как после мамаева нашествия. Васька с Мэкки, кряхтя и охая, копались в аптечке, Верка просто тихо плакала на диванчике в тренерской. На мои вопросы, что произошло, Мэкки сквозь зубы ответил, что это новые хозяева жизни тут свои порядки устанавливали. Кобылу им вернуть требовали.
- Они пришли и начали тут всё крушить и ломать. - сквозь слёзы проскулила Верка, - А потом сказали, что или кобыла, или они всех лошадей заберут за долги. Потому что Валька одна целой конюшни стоит. И что это последнее предупреждение.
У людей, конечно же, всё как у животных - хищники и травоядные. Ярик со своим шефом вот мнят себя хищниками, а всех вокруг травоядными. И прёт их от собственной крутизны и важности аж по швам трещат. Жан заявил Ярику, что очень хочет увидеть его шефа. Ярик передал просьбу, шеф снизошёл и разговор состоялся. О чём они там говорили - я так и не узнала. Но после этого разговора шеф вдруг резко сбавил обороты и перестал наседать на нас с требованием вернуть деньги. Уж не знаю, что он там за аргументы высказал Славкиному шефу, но консенсус, как говорится, был достигнут. Что же до меня, то меня больше интересовало КТО ТАКОЙ ЖАН? Тоже мне - Жан Вальжан... Хм...
Мэкки на мой вопрос ответил просто и буднично:
- Жан - наёмный убийца.
Ба-бах! Приехали!
- Да не смотри ты на меня так! Это не в том смысле, что ты подумала. Никого он не убил. Пальцем не тронул!
- А в каком тогда? Опять очередной «борец с системой»? В прошлый раз ты его вообще неприличным словом обозвал.
А про себя подумала, что вот сейчас, когда эта система рухнула в три дня, эти борцуны с ней полезли отовсюду, как тараканы из щелей. Вот в кого ни ткни - все «борцы с кровавой системой и гэбнёй». Точно так же, как сейчас - все патриоты до мозга костей и ностальгуны по СССР до истерики.
- Нет. Я и сам честно не знаю, кто он такой. - Мэкки слегка смутился, - Познакомились мы в феврале. Его избили почти до полусмерти. В больницу он отказался ехать - боялся, что найдут и добьют. Я его прятал. Пока прятал, так и не смог толком выяснить, что же он такое. Понял только, что он кого-то ищет здесь. Или чего-то. Ну, а те ищут его. И что им надо - я тоже так и не понял. С Жаном вообще хорошо допросы вести - вопросы сыплются градом, а от него самого каждого слова приходится дожидаться как подарка ко дню рождения. А что у тебя с Вовчиком?
Обожаю Мэкки! Вот что меня неизменно в нём восхищает - так это его способность резко менять тему разговора! Буквально на 180 градусов!
- Ничего. - говорю. Но Мэкки мой ответ не удовлетворил. Его действительно тревожит моя личная жизнь, или просто тему перевести пытается?
- Ой ли?! Я прекрасно помню все твои жалостные плачи ярославны о том, что он тебя бросил-покинул и на другую променял! Кто мне плакался в жилетку? Не ты? И потом - я же вижу, как ты на него смотришь, а он на тебя! Ты вот что, Графиня! Выбрось это из головы! Он женат, между прочим!
Ну надо же - какой блюститель морали и нравственности! Уж кто бы говорил! А насчёт плачей - да. Был период, недолгий, правда, когда я действительно целыми днями рыдала у Мэкки на плече. Из-за Вовчика.
- А ты кто? - спрашиваю, - Поп? Или партком с месткомом?
- Я твой друг. И мне небезразлично, что с тобой происходит!
- Какой слог! - говорю, - Какой пафос!
Мэкки обиделся. На этом разговор и закончился тогда.
* * *
... На стене зодиакова денника вдруг, с каким-то чмокающим звуком, появилось ухо. Прямо из стены. Зодиак захрапел и сначала вскинулся в дыбки, а потом резко развернулся и поддал задом, с треском припечатав ухо копытом. За стеной что-то, или кто-то коротко взвыло и ухо исчезло.
- Что это было? - спросила я. Вопрос был риторический.
- Плащ уже успел навербовать себе «шестёрок». - буднично ответил Жан, подходя к деннику, - С ними нам и придётся иметь дело на первых порах. А Плащ имеет обыкновение вступать в дело уже под занавес.
- А они что - всегда так будут появляться? - спросила я, - Ухо в стене. А что следующее? Глаз?
- Возможно. - ответил Жан, - Они неопасны. Просто подглядывают, подслушивают.
- И что им от нас надо?
- Им нужен я.
- А зачем?
- Это долго объяснять.
- А вкратце?
- А вкратце - им нужна Печать. А Печать не найти без Артефакта.
* * *
-В чём дело? - спросила Верка не поднимая глаз от вязания.
- Жан встречался со Славкиным шефом. И ещё кое-с-кем.
- Кое-с-кем - это с кем конкретно?
- С одним человеком, который... ладно не важно.
Мэкки понял, что проговорился. Верке этого не следовало говорить. С Веркой вообще не следовало заводить этот разговор. Верка продолжала буравить Мэкки взглядом.
- Так вот. Славкин шеф продолжал стоять на своём - или деньги, или кобыла. Но он не знал главного - кобыла краденая.
- В смысле?
- В прямом! - Мэкки решил идти напролом, раз уж проговорился, то лучше рассказать ту часть правды, которая будет относительно безопасна и бесполезна, - Примерно год назад её украли с одного конезавода под Краснодаром. Переделали документы и перепродали кому-то. А к Славкиному барыге она попала уже через третьи, или четвёртые руки.
Верка фыркнула и снова уткнулась в вязание.
- А мы тут при чём?
- При том, что хозяева эту кобылу искали. И нашли. Но что-то доказать им затруднительно. Хотя у Вальки и клеймо есть, и документы у них на руках. Но с публикой типа этого Славкиного барыги связываться.... Сама понимаешь. Для них только деньги существуют. Знаешь, даже странно - откуда такие люди вдруг взялись... Ведь ещё пару лет назад ничего этого не было...
- Короче - прежние хозяева решили не заморачиваться и кобылу выкрали по-тихому. - закончила за него Верка, продолжая вязать, - И что теперь ты хочешь от меня? От нас? От всех? Что конкретно? Чтобы мы этому барыге денег собрали? А он не много хочет?
- Не заводись. - примирительно сказал Мэкки, - Жан сказал, что попытается разрулить ситуацию.
- Ну вот пускай и разруливает. - фыркнула Верка, - То же мне - партия наш рулевой.
- Жан просил меня встретиться с ним сегодня вечером.
- Ну и встречайся. Мы-то тут при чём?
- Я не могу. Я в Москву уезжаю. Я Конфетку купил.
- Какую ещё конфетку? - переспросила Верка.
- Ту самую. С конезавода. Мне позвонили вчера из Москвы. Сказали, что она уже там, стоит на ипподроме в конюшне. Надо ехать.
Верка отложила вязание и снова воззрилась на Мэкки с детским интересом.
- А как ты её сюда доставишь? Неужели на ней поедешь? И сколько ты ехать будешь?
- Да нет. - успокоил Мэкки, - Я кое-что припас на этот случай. Найму машину. Но у меня к тебе просьба. Встреться с Жаном. Он очень просил. Не хочешь одна - возьми Графиню.
- Ладно. - пробурчала Верка, возвращаясь к вязанию.
- Ну, тогда я пошёл. - обрадовался Мэкки, - А то билетов не достанется.
Верка не ответила. Она пересчитывала петли.
- На своём настоял. - проворчала она, когда Мэкки вышел.
Мекки не сказал самого главного - Славкин шеф теперь выставил новое условие - если ему не вернут деньги, то он просто забирает нашу конюшню. Всю. Вместе с лошадьми и прочим. Мы для него были просто крепостные, или одушевлённые вещи. Что с этим делать и как разрулить ситуацию Мэкки не знал, а значит просто предпочёл не думать.
Я уже совсем было собралась пройтись перед сном, когда позвонила Верка. Она была в своём репертуаре:
- Срочно приезжай! - и ничего больше. Пришлось завязать планы на вечер в чистый платочек и тащиться на конюшню. Потому что Веруня всё равно не отстанет и будет названивать каждые пятнадцать минут.
С Жаном мы приехали одновременно. Верка ждала нас в тренерской, от нечего делать перевешивая с места на место недоуздки.
- А где Мэкки? - спросил Жан.
- Я так понимаю - по дороге в Москву. Если не врёт. - ответила Верка. Жана её ответ удовлетворил, но не совсем. Видимо, он предпочёл бы иметь дело с ним, а не с нами. Но ничего не сказал и только пожал плечами.
- Зачем звал? - поинтересовалась Верка, не скрывая недовольства. Мне тоже не улыбалось сидеть тут на ночь глядя, тем более, что смена была не моя, а утром экзамен и не какой-нибудь, а по ветсану.
- Про кобылу мы уже знаем. - продолжала Верка, всё так же продолжая излучать недовольство, - И если ты собираешься впутывать нас в это дело, то мы против. Меня не волнует, кто там у кого её украл, когда и почему. Сами разбирайтесь.
Жан выслушал Веркины филиппики молча и не перебивая.
- Нет, девчонки. Дело не в кобыле. - сказал наконец он, - Там действительно без вас разберутся. А Мэкки не сказал, когда он вернётся?
- Наверное, дня через два.
Жана ответ удовлетворил.
- Вот что, девчонки. У меня к вам просьба. Нужно помочь в одном деле. То, что Мэкки в Москве - оно и к лучшему. Не хочу его ещё и сюда впутывать. Он и так в мои дела влез дальше некуда. А у меня во дворе, какой-то хмырь похоже самогон гонит. Открыл подпольный цех. Достал, гад. И он, и его подельники. Алкаши всякие с утра до ночи во дворе толкутся, а там дети играют. Надо бы его проучить. Поможете?
- Всего-то? - хором удивились мы с Веркой, - Ладно. Нет проблем.
Самогоноваренная контора помещалась в бывшей бойлерной во дворе. Жан повозился с замком и распахнул тяжёлую, обитую кровельным железом дверь. Картина, представшая нашим глазам, потрясала воображение. Перед нами, переливаясь в свете фонарика хромированными и никелированными деталями тихо гудело некое сооружение, оснащённое манометрами, , гидрометрами и ещё какими-то приборами со стрелками. Это был не просто самогонный аппарат, а аппарат-шедевр. Аппарат - произведение инженерного и технического искусства. В каждом кранике, в каждом изгибе труб чувствовалась пытливая мысль изобретателя и полёт творческого воображения. Святые небеса! Матка Боска Ченстоховска, Будда, Кришну и все прочие боги и пророки! И это совершенное творение рук человеческих, этот плод чьей-то гениальной мысли мы должны будем примитивно разрушить до основанья, а затем...
… Из раздумий меня вывела Верка. Она прошла в угол, где выстроились у стены шеренги бутылок с готовой продукцией и принялась методично разбивать их об пол. Я присоединилась и вскоре мы с ней уже стояли посреди огромной самогонной лужи. От сивушного духа замутило в голове и запершило в горле. Я выскочила наружу глотнуть свежего ночного воздуха. Тем временем Жан, ловко орудуя ломиком, превратил шедевр технической мысли в груду металлолома.
- Всё. Уходим.
На прощанье Жан швырнул в самогонную лужу зажжённую спичку. Весёлые синие язычки резво побежали по поверхности.
- Помогите! Постойте!
Мы с Жаном вернулись внутрь. Верка пыталась вытащить наружу мешок с сахаром. Мы с Жаном подхватили её и трофей, в который она вцепилась мёртвой хваткой, и выволокли на улицу.
- Делать тебе нехрен! - сказала я.
* * *
Прямо перед собой я увидела невысокого щупленького человечка. На головке у него топорщились жиденькие, похожие на слипшиеся стружки, кудряшки, ниже располагался морщинистый, как у таксы, лобик, слезящиеся, блёкло-голубенькие глазки, носик, красноречиво указывающий на пристрастие его хозяина к горячительным напиткам, под ним топорщились жидкие усишки. Одно ухо у человечка было багрово-фиолетовое и распухшее до невероятных размеров. Одет человечек был в вытянутые на коленях «треники», и прожённую в нескольких местах болоньевую куртку. Словом - обычный алкаш, которые в изобилии водятся возле каждой рюмочной, или винного отдела в гастрономе.
Сейчас на опохмел начнёт клянчить. - подумала я. Алкаш действительно раскрыл рот и надтрестнутым голоском произнёс:
- Слышь, подруга!
- А ты меня ни с кем не путаешь? Я тебе не подруга.
Я хотела пройти мимо, но пьянчуга уверенно заступил мне дорогу.
- Слышь, подруга. Передай Жану, что с ним встретиться хотят.
Так. Это уже интересно. Я вспомнила увиденую на Обводном сцену бурного разговора Гиви с неким алкашом. Интересно, это тот самый, или не тот. Лица его я тогда не запомнила, да и не рассмотрела толком в сумерках.
- А кто хочет? - спросила я.
- Одни важные люди.
- А конкретнее?
- Меньше знаешь - крепче спишь. Твоё дело - передать Жану, что с ним встретиться хотят. А кто - не твоё дело. Он знать должен.
Ну и хамло трамвайное. А впрочем, - что ещё ожидать от подобных типов? Светских бесед?
- Ладно. Убедил. Передам.
- Ну вот и ладушки. Подкинь на опохмел.
- А не пошёл бы ты!
Алкаш действительно пошёл. А вот интересно - откуда он знает про то, что я знакома с Жаном? Неужели за нами следят? Но кто? И как это всё связано с кражей? И, кстати, что у него с ухом? Гиви как-то связан с таинственным «богатеньким буратино», который по совместительству ещё и Славкин шеф. Шеф купил кобылу, которая оказалась краденая-перекраденая. И прежние хозяева решили вернуть её себе тоже путём кражи. Ничего лучше придумать не могли. После кражи на конюшне появляется этот странный Жан, который вообще кто? И кто помог прежним хозяевам кобылы провернуть кражу? Мэкки? Брррр.... Всё непонятнее и непонятнее. А Гиви скандалил с каким-то алкашом. А если это тот же самый? Предположим, что этот тип, велевший мне передать Жану, что с ним хотят встретиться, - это тот самый с которым ругался Гиви. КТО ТАКОЙ ЖАН? Он хотел встретиться с Мэкки, но когда узнал что тот умотал в Москву за этой Конфеткой своей, явно расстроился. Вряд ли он хотел увидеть Мэкки для того, чтобы вместе с ним разгромить самогоноваренную контору. Короче, ребята, надо припереть Мэкки к стенке, чтобы прояснить, что тут у нас происходит. И какого лешего?!
* * *
...- Вы нашли его?
- Да, шеф! Всё, как рассказала подружка Глаза.- ответил Полосатое Тело. Полосатым телом его прозвали потому, что в своё время за что-то исполосовали. А точнее - привязали к батарее на ночь и на спине остались следы от ожогов в виде полос. Ну и плюс - сидел там, где одежда в полосочку.
- Меня не интересует, кто и что вам рассказывал. Где он?
- На какой-то конюшне в пригороде. Их там целая компания.
- Кого? Жанов?
- Нет, шеф! Жан там один. Остальные в комплекте.
-Остряк. - поморщился Плащ.
* * *
Забыла я про слова Славкиного шефа про деньги, а точнее - не придала значения, а зря. Потому как в один далеко не прекрасный день к нам наведались непрошенные гости от того же шефа. Меня в тот день не было - я экзамен сдавала по терапии, так что удар пришлось принимать Мэкки с Васькой и Веруней.
Когда я приехала, всё уже закончилось, а конюшня выглядела как после мамаева нашествия. Васька с Мэкки, кряхтя и охая, копались в аптечке, Верка просто тихо плакала на диванчике в тренерской. На мои вопросы, что произошло, Мэкки сквозь зубы ответил, что это новые хозяева жизни тут свои порядки устанавливали. Кобылу им вернуть требовали.
- Они пришли и начали тут всё крушить и ломать. - сквозь слёзы проскулила Верка, - А потом сказали, что или кобыла, или они всех лошадей заберут за долги. Потому что Валька одна целой конюшни стоит. И что это последнее предупреждение.
У людей, конечно же, всё как у животных - хищники и травоядные. Ярик со своим шефом вот мнят себя хищниками, а всех вокруг травоядными. И прёт их от собственной крутизны и важности аж по швам трещат. Жан заявил Ярику, что очень хочет увидеть его шефа. Ярик передал просьбу, шеф снизошёл и разговор состоялся. О чём они там говорили - я так и не узнала. Но после этого разговора шеф вдруг резко сбавил обороты и перестал наседать на нас с требованием вернуть деньги. Уж не знаю, что он там за аргументы высказал Славкиному шефу, но консенсус, как говорится, был достигнут. Что же до меня, то меня больше интересовало КТО ТАКОЙ ЖАН? Тоже мне - Жан Вальжан... Хм...
Мэкки на мой вопрос ответил просто и буднично:
- Жан - наёмный убийца.
Ба-бах! Приехали!
- Да не смотри ты на меня так! Это не в том смысле, что ты подумала. Никого он не убил. Пальцем не тронул!
- А в каком тогда? Опять очередной «борец с системой»? В прошлый раз ты его вообще неприличным словом обозвал.
А про себя подумала, что вот сейчас, когда эта система рухнула в три дня, эти борцуны с ней полезли отовсюду, как тараканы из щелей. Вот в кого ни ткни - все «борцы с кровавой системой и гэбнёй». Точно так же, как сейчас - все патриоты до мозга костей и ностальгуны по СССР до истерики.
- Нет. Я и сам честно не знаю, кто он такой. - Мэкки слегка смутился, - Познакомились мы в феврале. Его избили почти до полусмерти. В больницу он отказался ехать - боялся, что найдут и добьют. Я его прятал. Пока прятал, так и не смог толком выяснить, что же он такое. Понял только, что он кого-то ищет здесь. Или чего-то. Ну, а те ищут его. И что им надо - я тоже так и не понял. С Жаном вообще хорошо допросы вести - вопросы сыплются градом, а от него самого каждого слова приходится дожидаться как подарка ко дню рождения. А что у тебя с Вовчиком?
Обожаю Мэкки! Вот что меня неизменно в нём восхищает - так это его способность резко менять тему разговора! Буквально на 180 градусов!
- Ничего. - говорю. Но Мэкки мой ответ не удовлетворил. Его действительно тревожит моя личная жизнь, или просто тему перевести пытается?
- Ой ли?! Я прекрасно помню все твои жалостные плачи ярославны о том, что он тебя бросил-покинул и на другую променял! Кто мне плакался в жилетку? Не ты? И потом - я же вижу, как ты на него смотришь, а он на тебя! Ты вот что, Графиня! Выбрось это из головы! Он женат, между прочим!
Ну надо же - какой блюститель морали и нравственности! Уж кто бы говорил! А насчёт плачей - да. Был период, недолгий, правда, когда я действительно целыми днями рыдала у Мэкки на плече. Из-за Вовчика.
- А ты кто? - спрашиваю, - Поп? Или партком с месткомом?
- Я твой друг. И мне небезразлично, что с тобой происходит!
- Какой слог! - говорю, - Какой пафос!
Мэкки обиделся. На этом разговор и закончился тогда.
* * *
... На стене зодиакова денника вдруг, с каким-то чмокающим звуком, появилось ухо. Прямо из стены. Зодиак захрапел и сначала вскинулся в дыбки, а потом резко развернулся и поддал задом, с треском припечатав ухо копытом. За стеной что-то, или кто-то коротко взвыло и ухо исчезло.
- Что это было? - спросила я. Вопрос был риторический.
- Плащ уже успел навербовать себе «шестёрок». - буднично ответил Жан, подходя к деннику, - С ними нам и придётся иметь дело на первых порах. А Плащ имеет обыкновение вступать в дело уже под занавес.
- А они что - всегда так будут появляться? - спросила я, - Ухо в стене. А что следующее? Глаз?
- Возможно. - ответил Жан, - Они неопасны. Просто подглядывают, подслушивают.
- И что им от нас надо?
- Им нужен я.
- А зачем?
- Это долго объяснять.
- А вкратце?
- А вкратце - им нужна Печать. А Печать не найти без Артефакта.
* * *
-В чём дело? - спросила Верка не поднимая глаз от вязания.
- Жан встречался со Славкиным шефом. И ещё кое-с-кем.
- Кое-с-кем - это с кем конкретно?
- С одним человеком, который... ладно не важно.
Мэкки понял, что проговорился. Верке этого не следовало говорить. С Веркой вообще не следовало заводить этот разговор. Верка продолжала буравить Мэкки взглядом.
- Так вот. Славкин шеф продолжал стоять на своём - или деньги, или кобыла. Но он не знал главного - кобыла краденая.
- В смысле?
- В прямом! - Мэкки решил идти напролом, раз уж проговорился, то лучше рассказать ту часть правды, которая будет относительно безопасна и бесполезна, - Примерно год назад её украли с одного конезавода под Краснодаром. Переделали документы и перепродали кому-то. А к Славкиному барыге она попала уже через третьи, или четвёртые руки.
Верка фыркнула и снова уткнулась в вязание.
- А мы тут при чём?
- При том, что хозяева эту кобылу искали. И нашли. Но что-то доказать им затруднительно. Хотя у Вальки и клеймо есть, и документы у них на руках. Но с публикой типа этого Славкиного барыги связываться.... Сама понимаешь. Для них только деньги существуют. Знаешь, даже странно - откуда такие люди вдруг взялись... Ведь ещё пару лет назад ничего этого не было...
- Короче - прежние хозяева решили не заморачиваться и кобылу выкрали по-тихому. - закончила за него Верка, продолжая вязать, - И что теперь ты хочешь от меня? От нас? От всех? Что конкретно? Чтобы мы этому барыге денег собрали? А он не много хочет?
- Не заводись. - примирительно сказал Мэкки, - Жан сказал, что попытается разрулить ситуацию.
- Ну вот пускай и разруливает. - фыркнула Верка, - То же мне - партия наш рулевой.
- Жан просил меня встретиться с ним сегодня вечером.
- Ну и встречайся. Мы-то тут при чём?
- Я не могу. Я в Москву уезжаю. Я Конфетку купил.
- Какую ещё конфетку? - переспросила Верка.
- Ту самую. С конезавода. Мне позвонили вчера из Москвы. Сказали, что она уже там, стоит на ипподроме в конюшне. Надо ехать.
Верка отложила вязание и снова воззрилась на Мэкки с детским интересом.
- А как ты её сюда доставишь? Неужели на ней поедешь? И сколько ты ехать будешь?
- Да нет. - успокоил Мэкки, - Я кое-что припас на этот случай. Найму машину. Но у меня к тебе просьба. Встреться с Жаном. Он очень просил. Не хочешь одна - возьми Графиню.
- Ладно. - пробурчала Верка, возвращаясь к вязанию.
- Ну, тогда я пошёл. - обрадовался Мэкки, - А то билетов не достанется.
Верка не ответила. Она пересчитывала петли.
- На своём настоял. - проворчала она, когда Мэкки вышел.
Мекки не сказал самого главного - Славкин шеф теперь выставил новое условие - если ему не вернут деньги, то он просто забирает нашу конюшню. Всю. Вместе с лошадьми и прочим. Мы для него были просто крепостные, или одушевлённые вещи. Что с этим делать и как разрулить ситуацию Мэкки не знал, а значит просто предпочёл не думать.
Я уже совсем было собралась пройтись перед сном, когда позвонила Верка. Она была в своём репертуаре:
- Срочно приезжай! - и ничего больше. Пришлось завязать планы на вечер в чистый платочек и тащиться на конюшню. Потому что Веруня всё равно не отстанет и будет названивать каждые пятнадцать минут.
С Жаном мы приехали одновременно. Верка ждала нас в тренерской, от нечего делать перевешивая с места на место недоуздки.
- А где Мэкки? - спросил Жан.
- Я так понимаю - по дороге в Москву. Если не врёт. - ответила Верка. Жана её ответ удовлетворил, но не совсем. Видимо, он предпочёл бы иметь дело с ним, а не с нами. Но ничего не сказал и только пожал плечами.
- Зачем звал? - поинтересовалась Верка, не скрывая недовольства. Мне тоже не улыбалось сидеть тут на ночь глядя, тем более, что смена была не моя, а утром экзамен и не какой-нибудь, а по ветсану.
- Про кобылу мы уже знаем. - продолжала Верка, всё так же продолжая излучать недовольство, - И если ты собираешься впутывать нас в это дело, то мы против. Меня не волнует, кто там у кого её украл, когда и почему. Сами разбирайтесь.
Жан выслушал Веркины филиппики молча и не перебивая.
- Нет, девчонки. Дело не в кобыле. - сказал наконец он, - Там действительно без вас разберутся. А Мэкки не сказал, когда он вернётся?
- Наверное, дня через два.
Жана ответ удовлетворил.
- Вот что, девчонки. У меня к вам просьба. Нужно помочь в одном деле. То, что Мэкки в Москве - оно и к лучшему. Не хочу его ещё и сюда впутывать. Он и так в мои дела влез дальше некуда. А у меня во дворе, какой-то хмырь похоже самогон гонит. Открыл подпольный цех. Достал, гад. И он, и его подельники. Алкаши всякие с утра до ночи во дворе толкутся, а там дети играют. Надо бы его проучить. Поможете?
- Всего-то? - хором удивились мы с Веркой, - Ладно. Нет проблем.
Самогоноваренная контора помещалась в бывшей бойлерной во дворе. Жан повозился с замком и распахнул тяжёлую, обитую кровельным железом дверь. Картина, представшая нашим глазам, потрясала воображение. Перед нами, переливаясь в свете фонарика хромированными и никелированными деталями тихо гудело некое сооружение, оснащённое манометрами, , гидрометрами и ещё какими-то приборами со стрелками. Это был не просто самогонный аппарат, а аппарат-шедевр. Аппарат - произведение инженерного и технического искусства. В каждом кранике, в каждом изгибе труб чувствовалась пытливая мысль изобретателя и полёт творческого воображения. Святые небеса! Матка Боска Ченстоховска, Будда, Кришну и все прочие боги и пророки! И это совершенное творение рук человеческих, этот плод чьей-то гениальной мысли мы должны будем примитивно разрушить до основанья, а затем...
… Из раздумий меня вывела Верка. Она прошла в угол, где выстроились у стены шеренги бутылок с готовой продукцией и принялась методично разбивать их об пол. Я присоединилась и вскоре мы с ней уже стояли посреди огромной самогонной лужи. От сивушного духа замутило в голове и запершило в горле. Я выскочила наружу глотнуть свежего ночного воздуха. Тем временем Жан, ловко орудуя ломиком, превратил шедевр технической мысли в груду металлолома.
- Всё. Уходим.
На прощанье Жан швырнул в самогонную лужу зажжённую спичку. Весёлые синие язычки резво побежали по поверхности.
- Помогите! Постойте!
Мы с Жаном вернулись внутрь. Верка пыталась вытащить наружу мешок с сахаром. Мы с Жаном подхватили её и трофей, в который она вцепилась мёртвой хваткой, и выволокли на улицу.
- Делать тебе нехрен! - сказала я.
* * *
Прямо перед собой я увидела невысокого щупленького человечка. На головке у него топорщились жиденькие, похожие на слипшиеся стружки, кудряшки, ниже располагался морщинистый, как у таксы, лобик, слезящиеся, блёкло-голубенькие глазки, носик, красноречиво указывающий на пристрастие его хозяина к горячительным напиткам, под ним топорщились жидкие усишки. Одно ухо у человечка было багрово-фиолетовое и распухшее до невероятных размеров. Одет человечек был в вытянутые на коленях «треники», и прожённую в нескольких местах болоньевую куртку. Словом - обычный алкаш, которые в изобилии водятся возле каждой рюмочной, или винного отдела в гастрономе.
Сейчас на опохмел начнёт клянчить. - подумала я. Алкаш действительно раскрыл рот и надтрестнутым голоском произнёс:
- Слышь, подруга!
- А ты меня ни с кем не путаешь? Я тебе не подруга.
Я хотела пройти мимо, но пьянчуга уверенно заступил мне дорогу.
- Слышь, подруга. Передай Жану, что с ним встретиться хотят.
Так. Это уже интересно. Я вспомнила увиденую на Обводном сцену бурного разговора Гиви с неким алкашом. Интересно, это тот самый, или не тот. Лица его я тогда не запомнила, да и не рассмотрела толком в сумерках.
- А кто хочет? - спросила я.
- Одни важные люди.
- А конкретнее?
- Меньше знаешь - крепче спишь. Твоё дело - передать Жану, что с ним встретиться хотят. А кто - не твоё дело. Он знать должен.
Ну и хамло трамвайное. А впрочем, - что ещё ожидать от подобных типов? Светских бесед?
- Ладно. Убедил. Передам.
- Ну вот и ладушки. Подкинь на опохмел.
- А не пошёл бы ты!
Алкаш действительно пошёл. А вот интересно - откуда он знает про то, что я знакома с Жаном? Неужели за нами следят? Но кто? И как это всё связано с кражей? И, кстати, что у него с ухом? Гиви как-то связан с таинственным «богатеньким буратино», который по совместительству ещё и Славкин шеф. Шеф купил кобылу, которая оказалась краденая-перекраденая. И прежние хозяева решили вернуть её себе тоже путём кражи. Ничего лучше придумать не могли. После кражи на конюшне появляется этот странный Жан, который вообще кто? И кто помог прежним хозяевам кобылы провернуть кражу? Мэкки? Брррр.... Всё непонятнее и непонятнее. А Гиви скандалил с каким-то алкашом. А если это тот же самый? Предположим, что этот тип, велевший мне передать Жану, что с ним хотят встретиться, - это тот самый с которым ругался Гиви. КТО ТАКОЙ ЖАН? Он хотел встретиться с Мэкки, но когда узнал что тот умотал в Москву за этой Конфеткой своей, явно расстроился. Вряд ли он хотел увидеть Мэкки для того, чтобы вместе с ним разгромить самогоноваренную контору. Короче, ребята, надо припереть Мэкки к стенке, чтобы прояснить, что тут у нас происходит. И какого лешего?!
* * *
...- Вы нашли его?
- Да, шеф! Всё, как рассказала подружка Глаза.- ответил Полосатое Тело. Полосатым телом его прозвали потому, что в своё время за что-то исполосовали. А точнее - привязали к батарее на ночь и на спине остались следы от ожогов в виде полос. Ну и плюс - сидел там, где одежда в полосочку.
- Меня не интересует, кто и что вам рассказывал. Где он?
- На какой-то конюшне в пригороде. Их там целая компания.
- Кого? Жанов?
- Нет, шеф! Жан там один. Остальные в комплекте.
-Остряк. - поморщился Плащ.