Ушедшему герою пост.
Ну что ж, Дмитрий Верхотуров теперь уже в открытую написал, что для него будущее - это свобода от людей. Изобретатель, мыслитель, сидит в своей неприступной крепости, и творит что хочет, не считаясь ни с чьим мнением, свысока смотря на мир живых, словно граф-вампир, окружённый армией нежити (в роли которой выступают роботы). Он может опекать простых смертных, может презирать их, судить и воздавать по заслугам, главное - у него есть крепость и скелеты, прочих он может игнорировать или играть с ними в доброго либо злого бога.
Именно такой взгляд на будущее виделся мне в текстах всевозможной публики, которая "за изобретателей" и "за технику". Забота об общественном благе у них заключается, по сути, в том, чтобы среди людей отыскать таких вот "вампирских графов" и дать каждому из них персональный замок и армию скелетов. Всё.
Для этих людей на первом месте стоит чувство собственного превосходства над другими, над послушной мёртвой материей, и собственные обидки на общество, которое всю жизнь их прессовало и высмеивало. Они не хотят подняться выше этого, выше чувства собственной важности и своих обид. Не хотят сделать так, чтобы "общественное болото" перестало быть болотом, чтобы люди поднялись до них массово, смогли построить и автоматическую промышленность, и звездолёты. Не хотят поднять технику над уровнем всего лишь мёртвых орудий до новой формы жизни - роботов. Они не желают видеть, что и они сами, и те знания, на основе которых строят свои грандиозные планы - всё это сформировано другими людьми, даже теми, кто над ними смеялся и мешал им. И что после освобождения от труда и обретения персональных замков со скелетами творцам тоже придётся налаживать социальную структуру - тупо потому, что творчество требует общения и обмена идеями. А если у каждого есть персональная армия роботов и наполеоновские планы вселенского размаха, то ещё и игнорировать других не получится - они смогут очень настойчиво постучать в двери замка.
Это если не поднимать ещё такую щекотливую тему как обесценивание изобретательства в мире, где есть ИИ и "улучшенные таблицы Менделеева", в которых для не сделаных ещё открытий уже зарезервированы клеточки, и простой ребёнок на досуге может их заполнять.
А мои мысли про циклонные города уже не погибнут вместе с моей головой, потому что они есть развитие известных уже идей предшественников и укоренились в головах других людей. В том числе и его, Верхотурова. Которому циклонные города нужны как системы охлаждения автоматической промышленности и как оправдание для её производственной мощи. Я их и задумывал-то отчасти для того, чтобы ему помочь, потому что нашлись желающие напугать его тепловым загрязнением планеты от обширного использования геотермальных источников. Я посчитал эти нападки на Дмитрия несправедливыми и возмутительными, и вспомнил идеи про циклоны, продвинутые ветряки и города-здания.
Дмитрий был и навсегда останется человеком, который вдохновил меня на то, что можно теперь назвать делом моей жизни. Он вселил в меня обоснованный оптимизм, показав, что можно думать о будущем лучше, чем принято нынче в мэйнстриме, тон в котором задают всевозможные пессимисты, алармисты, пораженцы и человеконенавистники, адепты базовой идеи "на всех не хватит". Он познакомил меня с моими товарищами. Он познакомил меня с Виктором Лещиковым. Ну а что оказалось всё так печально с ним.... ну что ж, он взвалил на себя тяжёлую ношу, мало было желающих подстаить своё плечо, много было желающих плюнуть в лицо и подставить подножку. И он сломался. Ну или - пошёл было в рост, но не потянул, и откатился к исходному состоянию обиженного изобретателя.
Бывает.
Именно такой взгляд на будущее виделся мне в текстах всевозможной публики, которая "за изобретателей" и "за технику". Забота об общественном благе у них заключается, по сути, в том, чтобы среди людей отыскать таких вот "вампирских графов" и дать каждому из них персональный замок и армию скелетов. Всё.
Для этих людей на первом месте стоит чувство собственного превосходства над другими, над послушной мёртвой материей, и собственные обидки на общество, которое всю жизнь их прессовало и высмеивало. Они не хотят подняться выше этого, выше чувства собственной важности и своих обид. Не хотят сделать так, чтобы "общественное болото" перестало быть болотом, чтобы люди поднялись до них массово, смогли построить и автоматическую промышленность, и звездолёты. Не хотят поднять технику над уровнем всего лишь мёртвых орудий до новой формы жизни - роботов. Они не желают видеть, что и они сами, и те знания, на основе которых строят свои грандиозные планы - всё это сформировано другими людьми, даже теми, кто над ними смеялся и мешал им. И что после освобождения от труда и обретения персональных замков со скелетами творцам тоже придётся налаживать социальную структуру - тупо потому, что творчество требует общения и обмена идеями. А если у каждого есть персональная армия роботов и наполеоновские планы вселенского размаха, то ещё и игнорировать других не получится - они смогут очень настойчиво постучать в двери замка.
Это если не поднимать ещё такую щекотливую тему как обесценивание изобретательства в мире, где есть ИИ и "улучшенные таблицы Менделеева", в которых для не сделаных ещё открытий уже зарезервированы клеточки, и простой ребёнок на досуге может их заполнять.
А мои мысли про циклонные города уже не погибнут вместе с моей головой, потому что они есть развитие известных уже идей предшественников и укоренились в головах других людей. В том числе и его, Верхотурова. Которому циклонные города нужны как системы охлаждения автоматической промышленности и как оправдание для её производственной мощи. Я их и задумывал-то отчасти для того, чтобы ему помочь, потому что нашлись желающие напугать его тепловым загрязнением планеты от обширного использования геотермальных источников. Я посчитал эти нападки на Дмитрия несправедливыми и возмутительными, и вспомнил идеи про циклоны, продвинутые ветряки и города-здания.
Дмитрий был и навсегда останется человеком, который вдохновил меня на то, что можно теперь назвать делом моей жизни. Он вселил в меня обоснованный оптимизм, показав, что можно думать о будущем лучше, чем принято нынче в мэйнстриме, тон в котором задают всевозможные пессимисты, алармисты, пораженцы и человеконенавистники, адепты базовой идеи "на всех не хватит". Он познакомил меня с моими товарищами. Он познакомил меня с Виктором Лещиковым. Ну а что оказалось всё так печально с ним.... ну что ж, он взвалил на себя тяжёлую ношу, мало было желающих подстаить своё плечо, много было желающих плюнуть в лицо и подставить подножку. И он сломался. Ну или - пошёл было в рост, но не потянул, и откатился к исходному состоянию обиженного изобретателя.
Бывает.