Приквел к "Сокровищу". Часть 7.
Через полчаса они снова попытались вызвать злополучную кау, но все с тем же результатом. М’ват попросил задернуть шторы на окнах.
- Глаза режет.
И уснул. Спал он неспокойно, ворочался и стонал, будто спать ему что-то мешало, но не давало проснуться окончательно. Еще через час он, не открывая глаз, опять взялся за передатчик.
- Давай же ты, скотина, - хрипло шептал он. Руки у него тряслись, дыхание стало тяжелым.
На том конце вдруг что-то зашевелилось и явилось крайне мутное изображение.
- И́сси? - осторожно позвал он. Внезапно лицо в передатчике прояснилось и оказалось усатой физией полицейского.
- Этого только не хватало… - тихо пробормотала Йинра. Экран дернулся и погас.
- Что там? - Оказалось, М’ват за все это время так и не смог открыть глаза.
- Копы. Грохнули твою мадаму, хрен мы что узнаем. Вечно с этими кау проблем не оберешься. Как ты?
- Говново. Можно еще воды?
На этот раз он не только выпил полстакана, но и умылся, пытаясь разлепить веки. Лицо его осунулось и словно бы высохло.
- Не нравится мне все это. Вызову-ка я Ши, пусть едет обратно. Или другого присылает, который разберется, в чем дело.
«А кто еще разберется? - тут же подумала она. - Ши здесь лучший. Не его проблемы, что мы неведомой хренью болеем. Он из местных докторов хоть что-то о нас знает».
М’ват попросил помочь ему лечь повыше - он стал задыхаться.
«На Фамарь бы его. Или хотя бы на какую-то из наших планет. Оли говорила, у нее пилот свободный есть, а то этого сейчас ни на минуту не оставить».
Кстати, о девочках - Ольга может знать какого-нибудь толкового врача поближе, она ж отравитель.
Йинра набрала номер приятельницы. Та ответила не сразу, а потом на экране высветился обнаженный бюст и послышалось хихиканье.
- Йинка, ну ты даешь! Чего надо? У меня тут мужик, давай по-быстрому.
- Оли, ты врача не знаешь хорошего, так чтоб по юджи специализировался? Срочно надо.
- М-м, а до завтра точно не потерпит?
- Нет, Оли, мальчику плохо, а Ши ни хрена сообразить не может. Говорит, что витайка, но это явно не она.
Ольга вдруг перестала хихикать:
- А что с ним именно?
Йинра вкратце рассказала все по порядку.
- Где бутылка? - спросила землянка.
- Скорее всего, на кухне.
- Возьми малахитовое масло и свечку. Если хоть капля вина осталась, набери в ложку, подогрей на свечке и вылей в плошку с маслом. Скажешь, что получится.
- Шипит и осадок выпал… какой он там по цвету для вас… - сказала орионка через минуту.
- Неважно. Пиздец твоему мальчику. Сколько времени прошло?
- С утра… Часов восемь, самое меньшее.
- Тогда зови катафалк. Ему час остался в лучшем случае.
- Блядь, а в больницу?!
- Какая, в жопу, больница? В больницу надо было с утра, если бы кто-нибудь догадался проверить, что за дрянь в этой бутылке. Похоже, ваша сучка кому-то из своих насолила, ей подсунули травленого винца, а он просто под раздачу попал. Впаяют ей, конечно, за убийство иной расы…
Йинра уже не слушала. Какая разница, кому что впаяют? Хоть даже ей дали бы сейчас лично расправиться с убийцей - какая разница?
- Что делать? - отупело спросила она у передатчика.
- Ограбить Ши на наркоз. Воды не давай, только хуже будет. Она сама себя заражает. Я буду позже.
Передатчик погас. Внутри у нее что-то рухнуло. Ей было страшно посмотреть в лицо М’вата и даже думать о нем как об умирающем.
Наркоз есть. На час хватит.
Яд действовал все быстрее. Тело орионца иссыхало, как сорванная трава. Он уже ни о чем не просил, только шумно дышал. Йинра впала в оцепенение, сидя рядом и держа его за руку. Прошло уже Бог знает сколько времени, когда он вдруг испуганно дернулся и сжал ее пальцы.
- Йин, - просипел он, стараясь повернуть голову к ней.
- Я здесь. «Капельку»?
- Я забыл… картина там… я тебе ее…
Йинра стиснула зубы. Значит, закончил. Успел. Прямо как чувствовал. А если и вправду чувствовал, то каково это?
- Это… - продолжал он. - Дай воды…
- Нельзя, тебе хуже будет.
- Не будет… Дай.
Вместо этого она обмакнула тряпочку в разведенный эликсир и протерла ему лицо. Он смог открыть глаза - они были черны уже полностью, вместе с белками.
- Йин… Это… когда я умру…
- Не когда, а если, - поправила она.
- Не надо… когда умру… забери мою душу… отнеси папе…
Это было уже слишком.
- Ты чего? - всхлипнула она. - Я же не умею, я не ирида. Ты меня с Эи перепутал!
- Нет… это просто… когда увидишь… поцелуй меня… как ты… обычно… - Ему совсем не хватало дыхания.
«Крыша едет», - подумала Йинра, а вслух ответила:
- А почему не Эи? Почему ты ее не позвал? Хочешь, с ней свяжемся?
Логично, что не позвал: думал, что заразный. А сейчас уже не успеет.
- Я… утром… сказал… чтобы… она… не была… Она здесь… в отеле… тебя… проводит… к папе…
- Идиот, - прошептала юджи, хватая сумку и трясущимися руками роясь в ней. - Она же тебя нормально отнесет, если ты сам не можешь.
Если ирида в двух шагах, она еще успеет добежать. А так он рискует не переродиться в душеносца, а сдохнуть, как обычный кусок сушеного мяса. Черт, где же ее номер?
М’ват в это время как-то собранно произнес почти не сбив дыхание:
- Ты такая… живая. Прости, что я в тебя… не верил… Я, наверное…
И поник, словно багровый цветок на тонком стебле.
- Куда? - растерянно спросила Йинра, нащупывая замершую жилку на шее. На руку ей скатилось несколько слезинок - всего пять или шесть. Яд настолько иссушил тело орионца, что лишней воды почти не осталось, и плакать мертвецу было нечем.
У нее сердце ухало в груди за двоих, будто она уже поймала его душу.
Не успела.
Не…
Тело его тут же стало как будто выцветать. Теряли блеск волосы, серела кожа, окончательно проваливались темные глазницы - лишь губы, как у сказочного вампира, наливались даже не кровью - красноватым сиянием, таким живым и манящим, что ей стало по-настоящему страшно. Она видела смерть юджи не раз, и эта разительно отличалась от всех прочих.
Комочек сияния стал существовать сам по себе, не отделяясь при этом от губ, словно чего-то ждал.
Просто… когда увидишь… поцелуй меня…
Все равно ничего другого для него она уже сделать не может.
Она поцеловала его не как мертвеца на прощании, а ровно так, как обычно при встрече: жадно, счастливо, словно бы желая поменяться с ним дыханием, слиться в одно еще до физического слияния. И сейчас, как никогда, она хотела бы отдать ему свое дыхание. Может, оно оказалось бы сильнее любого яда…
После этого иссохшее тело еще больше напугало ее, как если бы она увидела его вместо собственного отражения. Внутри было неуютно, тесно, нервно - и в то же время легко и весело, совершенно неподходяще к ситуации. Хотелось действовать, не задумываясь - точнее, не вдумываясь, кто именно действует.
Она еще раз вызвала Ши и хозяина дома, а тот - полицию. Коп оказался знакомый - тот же сержантик Томас, что когда-то записывал ее показания о Каменном огне, только теперь он отрастил объемистое брюхо и пару орденов. Один из них как раз за секту ему и вручили. Он с пониманием выслушал бесцветные фразы Йинры, записал номер Ольги, клиентки-кау и даже осведомился:
- Маячок дать?
Полицейский маячок давал карт-бланш на задержание подозреваемого и исполнение приговора. Такой себе бесплатный найм на копов. Выдавали эти маячки крайне редко: либо если не могли сами найти преступника, либо - как сейчас - за очень большие заслуги.
- Давай, - произнесла она. - Только я сначала по делам смотаюсь. Никуда эта паскуда не денется.
От нее - не денется. Она ее аду достанет и засунет поглубже. И всех ее сраных выродков туда же отправит.
- Глаза режет.
И уснул. Спал он неспокойно, ворочался и стонал, будто спать ему что-то мешало, но не давало проснуться окончательно. Еще через час он, не открывая глаз, опять взялся за передатчик.
- Давай же ты, скотина, - хрипло шептал он. Руки у него тряслись, дыхание стало тяжелым.
На том конце вдруг что-то зашевелилось и явилось крайне мутное изображение.
- И́сси? - осторожно позвал он. Внезапно лицо в передатчике прояснилось и оказалось усатой физией полицейского.
- Этого только не хватало… - тихо пробормотала Йинра. Экран дернулся и погас.
- Что там? - Оказалось, М’ват за все это время так и не смог открыть глаза.
- Копы. Грохнули твою мадаму, хрен мы что узнаем. Вечно с этими кау проблем не оберешься. Как ты?
- Говново. Можно еще воды?
На этот раз он не только выпил полстакана, но и умылся, пытаясь разлепить веки. Лицо его осунулось и словно бы высохло.
- Не нравится мне все это. Вызову-ка я Ши, пусть едет обратно. Или другого присылает, который разберется, в чем дело.
«А кто еще разберется? - тут же подумала она. - Ши здесь лучший. Не его проблемы, что мы неведомой хренью болеем. Он из местных докторов хоть что-то о нас знает».
М’ват попросил помочь ему лечь повыше - он стал задыхаться.
«На Фамарь бы его. Или хотя бы на какую-то из наших планет. Оли говорила, у нее пилот свободный есть, а то этого сейчас ни на минуту не оставить».
Кстати, о девочках - Ольга может знать какого-нибудь толкового врача поближе, она ж отравитель.
Йинра набрала номер приятельницы. Та ответила не сразу, а потом на экране высветился обнаженный бюст и послышалось хихиканье.
- Йинка, ну ты даешь! Чего надо? У меня тут мужик, давай по-быстрому.
- Оли, ты врача не знаешь хорошего, так чтоб по юджи специализировался? Срочно надо.
- М-м, а до завтра точно не потерпит?
- Нет, Оли, мальчику плохо, а Ши ни хрена сообразить не может. Говорит, что витайка, но это явно не она.
Ольга вдруг перестала хихикать:
- А что с ним именно?
Йинра вкратце рассказала все по порядку.
- Где бутылка? - спросила землянка.
- Скорее всего, на кухне.
- Возьми малахитовое масло и свечку. Если хоть капля вина осталась, набери в ложку, подогрей на свечке и вылей в плошку с маслом. Скажешь, что получится.
- Шипит и осадок выпал… какой он там по цвету для вас… - сказала орионка через минуту.
- Неважно. Пиздец твоему мальчику. Сколько времени прошло?
- С утра… Часов восемь, самое меньшее.
- Тогда зови катафалк. Ему час остался в лучшем случае.
- Блядь, а в больницу?!
- Какая, в жопу, больница? В больницу надо было с утра, если бы кто-нибудь догадался проверить, что за дрянь в этой бутылке. Похоже, ваша сучка кому-то из своих насолила, ей подсунули травленого винца, а он просто под раздачу попал. Впаяют ей, конечно, за убийство иной расы…
Йинра уже не слушала. Какая разница, кому что впаяют? Хоть даже ей дали бы сейчас лично расправиться с убийцей - какая разница?
- Что делать? - отупело спросила она у передатчика.
- Ограбить Ши на наркоз. Воды не давай, только хуже будет. Она сама себя заражает. Я буду позже.
Передатчик погас. Внутри у нее что-то рухнуло. Ей было страшно посмотреть в лицо М’вата и даже думать о нем как об умирающем.
Наркоз есть. На час хватит.
Яд действовал все быстрее. Тело орионца иссыхало, как сорванная трава. Он уже ни о чем не просил, только шумно дышал. Йинра впала в оцепенение, сидя рядом и держа его за руку. Прошло уже Бог знает сколько времени, когда он вдруг испуганно дернулся и сжал ее пальцы.
- Йин, - просипел он, стараясь повернуть голову к ней.
- Я здесь. «Капельку»?
- Я забыл… картина там… я тебе ее…
Йинра стиснула зубы. Значит, закончил. Успел. Прямо как чувствовал. А если и вправду чувствовал, то каково это?
- Это… - продолжал он. - Дай воды…
- Нельзя, тебе хуже будет.
- Не будет… Дай.
Вместо этого она обмакнула тряпочку в разведенный эликсир и протерла ему лицо. Он смог открыть глаза - они были черны уже полностью, вместе с белками.
- Йин… Это… когда я умру…
- Не когда, а если, - поправила она.
- Не надо… когда умру… забери мою душу… отнеси папе…
Это было уже слишком.
- Ты чего? - всхлипнула она. - Я же не умею, я не ирида. Ты меня с Эи перепутал!
- Нет… это просто… когда увидишь… поцелуй меня… как ты… обычно… - Ему совсем не хватало дыхания.
«Крыша едет», - подумала Йинра, а вслух ответила:
- А почему не Эи? Почему ты ее не позвал? Хочешь, с ней свяжемся?
Логично, что не позвал: думал, что заразный. А сейчас уже не успеет.
- Я… утром… сказал… чтобы… она… не была… Она здесь… в отеле… тебя… проводит… к папе…
- Идиот, - прошептала юджи, хватая сумку и трясущимися руками роясь в ней. - Она же тебя нормально отнесет, если ты сам не можешь.
Если ирида в двух шагах, она еще успеет добежать. А так он рискует не переродиться в душеносца, а сдохнуть, как обычный кусок сушеного мяса. Черт, где же ее номер?
М’ват в это время как-то собранно произнес почти не сбив дыхание:
- Ты такая… живая. Прости, что я в тебя… не верил… Я, наверное…
И поник, словно багровый цветок на тонком стебле.
- Куда? - растерянно спросила Йинра, нащупывая замершую жилку на шее. На руку ей скатилось несколько слезинок - всего пять или шесть. Яд настолько иссушил тело орионца, что лишней воды почти не осталось, и плакать мертвецу было нечем.
У нее сердце ухало в груди за двоих, будто она уже поймала его душу.
Не успела.
Не…
Тело его тут же стало как будто выцветать. Теряли блеск волосы, серела кожа, окончательно проваливались темные глазницы - лишь губы, как у сказочного вампира, наливались даже не кровью - красноватым сиянием, таким живым и манящим, что ей стало по-настоящему страшно. Она видела смерть юджи не раз, и эта разительно отличалась от всех прочих.
Комочек сияния стал существовать сам по себе, не отделяясь при этом от губ, словно чего-то ждал.
Просто… когда увидишь… поцелуй меня…
Все равно ничего другого для него она уже сделать не может.
Она поцеловала его не как мертвеца на прощании, а ровно так, как обычно при встрече: жадно, счастливо, словно бы желая поменяться с ним дыханием, слиться в одно еще до физического слияния. И сейчас, как никогда, она хотела бы отдать ему свое дыхание. Может, оно оказалось бы сильнее любого яда…
После этого иссохшее тело еще больше напугало ее, как если бы она увидела его вместо собственного отражения. Внутри было неуютно, тесно, нервно - и в то же время легко и весело, совершенно неподходяще к ситуации. Хотелось действовать, не задумываясь - точнее, не вдумываясь, кто именно действует.
Она еще раз вызвала Ши и хозяина дома, а тот - полицию. Коп оказался знакомый - тот же сержантик Томас, что когда-то записывал ее показания о Каменном огне, только теперь он отрастил объемистое брюхо и пару орденов. Один из них как раз за секту ему и вручили. Он с пониманием выслушал бесцветные фразы Йинры, записал номер Ольги, клиентки-кау и даже осведомился:
- Маячок дать?
Полицейский маячок давал карт-бланш на задержание подозреваемого и исполнение приговора. Такой себе бесплатный найм на копов. Выдавали эти маячки крайне редко: либо если не могли сами найти преступника, либо - как сейчас - за очень большие заслуги.
- Давай, - произнесла она. - Только я сначала по делам смотаюсь. Никуда эта паскуда не денется.
От нее - не денется. Она ее аду достанет и засунет поглубже. И всех ее сраных выродков туда же отправит.