Смысл в чем-то - это моё личное дело. И больше ничье
Вчера утром я села читать "Москва-Петушки" Венедикта Ерофеева. С первых страниц мне показалось, что книжка странная и, вроде бы, ни о чем, но что-то в ней все-таки есть. Сейчас объясню, почему меня наполняли такие противоречивые чувства.
Дело в том, что с самой первой страницы каждое предложение в книжке было проведено через алкоголь (и неважно через водку, херес, пиво или что-то там другое). В этом нет ничего странного - ведь повествователь пьян, и на жизнь он смотрит только так, как было написано: через бутылку. И это как раз составляло половину всего ощущения бессмысленности, потому что я, как, скорее всего, большинство людей, привыкла считать пьянство весьма безрезультатным, и, что важнее, пустым - а вернее, опустошающим. Люди (не алкоголики) напиваются, когда им хочется забыть что-то, когда они боятся - проще говоря, когда им плохо. Поэтому думать, что алкоголь сглаживает чувства, взгляд на жизнь, - нормально.
Но с другой стороны, показать жизнь через что-то одно очень сложно. Да к тому же сделать это так, чтобы было неординарно. И тут, конечно Ерофеев молодец. Он провел всю жизнь через бутылку - начинаяя от истории, религии и философии и заканчивая романтической историей и рассказами о своей работе.
Здесь, кстати, начинается самое горькое; то, что тронуло меня едва ли не больше всего. В книге все люди живые, они все разные, кто-то счастлив, кто-то - нет. Из всех персонажей нет ни одного глупого человека. У всех есть своя логика, где-то она глубока. А самая горькая часть она в том, что ТАК живет не люмпен-слой, а так живет средний житель. И это горько сознавать, и приходится верить: я родилась немного позже эпохи, когда была написана поэма. А ведь верить, что это правда, больно и не хочется.
Я очень не люблю, прямо-таки терпеть не могу академичность литературных терминов, из-за этого время от времени мне снижают баллы на литературных соревнованиях. Но сейчас мне придется об этом сказать: нельзя не отдать должное Ерофееву. Так вот, будь я литературным судьей.. хотя что я говорю, я же и есть литературный судья! за раскрытие образа главного героя я ставлю автору пятерку с плюсом и пожизненный зачет автоматом по всему, что касается моего предмета. Потому что Венедикт Ерофеев дал нам возможность влезть в человека за неполные сутки - а именно, за путь от Москвы до Петушков (Или от Петушков до Москвы?). Да влезть основательно, можно сказать даже, что автор сделал нас, сделал меня Веничкой - сделал за одну железнодорожную поездку. А что такое железнодорожная поездка? Это свободное, пустое время, которое мы платим за перемещения в пространстве. Что можно делать во время такой поездки? Разговаривать, да думать о жизни. Ну и пить еще, куда уж там без этого.
Я сказала, что поездка - свободное время, которое мы отдаем за передвижение в пространстве. Наверное, у поездки по железным путям есть еще один смысл - передвижение во времени. И не только вперед, и не только на время поездки, но и назад на сколько хочешь и вперед тоже насколько хочешь. А как иначе объяснить, что мы знаем всю историю Венички? А как иначе объяснить "сказки Шахерезады"?
Да. И ехал, значит, наш герой в Петушки. А что это такое?
«Петушки - это место, где не умолкают птицы, ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин. Первородный грех - может, он и был - там никого не тяготит. Там даже у тех, кто не просыхает по неделям, взгляд бездонен и ясен…»
«Там каждую пятницу, ровно в одиннадцать, на вокзальном перроне меня встречает эта девушка с глазами белого цвета - белого, переходящего в белесый - эта любимейшая из потаскух, эта белобрысая дьяволица. А сегодня пятница, и меньше, чем через два часа, будет ровно одиннадцать, и будет она, и будет вокзальный перрон, и этот белесый взгляд, в котором нет ни совести, ни стыда. Поезжайте со мной - о, вы такое увидите!..»
«Да и что я оставил - там, откуда уехал и еду? Пару дохлых портянок и казенные брюки, плоскогубцы и рашпиль, аванс и накладные расходы - вот что оставил! А что впереди? Что в Петушках, на перроне? - а на перроне рыжие ресницы, опущенные ниц, и колыхание форм, и коса от затылка до попы. А после перрона - зверобой и портвейн, блаженства и корчи, восторги и судороги. Царица небесная, как далеко еще до Петушков!»
"А там, за Петушками, где сливаются небо и земля, и волчица воет на звезды, - там совсем другое, но то же самое: там, в дымных и вшивых хоромах, неизвестный этой белесой, распускается мой младенец, самый пухлый и самый кроткий из всех младенцев" - так говорили ангелы про Петушки Веничке. Они еще говорили, что Веничка должен поехать к н е м у, и у меня захватило дыхание: неужто эта книга - книга с предсказуемой концовкой? И да, и нет. Но отрицать мы не можем: теперь Веничка точно добирается в то место, где не умолкают птицы, ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин.
Как приятно знать, что тебе есть куда расти.
До скорого!