Чина - Калар минус Калакан плюс Витим. Часть 8
Начало, Ч.1 здесь
8 июля 2013г. День восьмой, на который мы с позором Бороду проворонили. А еще побывали на базе оленеводов без единого оленя.
История с Бородой
Я уже говорил, что в 1980-е годы работал в геологической экспедиции как раз в этом районе, а база нашей партии располагалась на берегу Калара, где-то на отрезке между устьями Талакана и Читканды. Это место называется Борода, наверное, оттого, что Калар здесь растекается на множество русел и проток.
Раньше на базе стояло несколько домов, баня и другие постройки. А сейчас, насколько известно, осталась одна небольшая изба, которая на всех топографических картах отмечена, как зимовье Борода. Однако у нас собой не оказалось карты на эту территорию, потому что мы не собирались плыть вниз по Калару до самого низовья, а планировали от устья Джемку (ниже Читканды) уйти пешком через водораздел на р. Витимский Калакан.
Я просто мечтал посмотреть Бороду, однако отнесся к своему желанию халатно. Плывя по реке, я не мог распознать место старой геологической базы, потому что раньше по Калару не ходил, карты, как я сказал, мы не взяли, а в навигаторе была лишь схема речного русла. Я надеялся, что мы либо сами с реки заметим избушку на берегу, либо Коля вспомнит это место, ведь он в 2009-им году уже сплавлялся по этому маршруту. А я последний раз был на Бороде в 1987 году.
Проплыть "мимо своей юности", и не выйти на берег я считал совершенно недопустимым, ведь ностальгический мотив был чуть ли не главной причиной похода. … А проскочить без остановки, тупо не заметив Бороду, - это было равносильно катастрофе и позору. И, вот этот позор я испытал … к вечеру.
Но сейчас пока еще даже утро не настало того позорного дня. Посреди ночи меня разбудили барабанные звуки капель дождя, застучавшие по палатке. Новая непогода приползла в долину. В полудреме я стал сочинять название главы, или даже всего целиком будущего отчета. На ум приходила, конечно же, всякая чепуха: «Верхний Калар. 30 лет спустя», «Седая Борода» (ну, в смысле, с намеком, что и в моей бороде седина завелась, и каларская сильно постарела). Да, кстати, это - факт, что впервые я бороду завел (и стал носить ее постоянно) именно после первого своего геологического сезона, как раз здесь, в этих местах. Ну, или такой вариант названия: «История с Бородой».
Ну, вот, фактически, я всю историю с Бородой уже заранее и рассказал, фактически истории никакой и не вышло. Одно только позорище случилось. …
А с утра все начиналось хорошо. Дождь так и не разошелся, притих. Небо оставалось хмурым, но с маленькими голубыми просветами, то есть, была надежда, что тучи вскоре растянет.
Сегодня воздух теплее вчерашнего, но вода в реке такая же ледяная. Однако, это не повод, чтобы не искупаться и не вымыть голову, а то уже прическа бомжовская стала.
Пытались снова цедить речную яму спиннингом, но лишь укрепили вчерашний результат - ноль в квадрате. В общем-то и не обидно, потому что вчера улов был прекрасный. Рыбы у нас столько, что решили запечь ее на костре, и никакой еды больше не готовить, разве что сварить компот. А, если печеным хариусом пресытимся, тогда можно соленого достать. А, если что, то можно на гарнир рюмку-другую чачи употребить - это усиливает аппетит и лирическое настроение. Хочется открыть блокнот и написать:
«За тридцать лет на берегах Калара ничего не изменилось. Такая же безлюдная дикая местность, глухомань. Только звериные тропы идут вдоль реки. Давно заросли вездеходные дороги и площадки старых геологических таборов. Из тех, кто здесь работал, многих уж больше нет…. И, по-прежнему, тут негде купить водки….
Дым от костра крутит, куда не пересядешь, все равно несет в лицо - ничего не поменялось здесь за все эти годы….. Выпить еще чачи, да соленым хариусом заесть, что ли?….».
Закрыл дневник. Выпил. А погода держится на грани: то ли пойдет дождь, то ли, наоборот, разнесет тучи. Опять открываю дневник:
«В такое утро лежишь в палатке, прислушиваешься к каплям дождя, и надеешься, что еще сильнее забарабанит, что погода совсем ухудшится, и пойдет конкретный затяжной дождь. Что начальник - Игорь Александрович - выйдет на улицу и объявит с досадой: «Наглухо затянуло, черт подери!». А ты будешь молча радоваться: «Ну, надо же, как повезло!», потому что теперь сегодня не придется шагать в маршрут. Можно разжечь печку, с огромным удовольствием залезть обратно в спальный мешок и еще минут сорок блаженствовать. ….
Но мой начальник расслабиться не дает. Уже слышен на весь лес его бодрый голос: «Ура! Это последние капли! Синее небо! Сегодня отличная погода! Мы все идем в маршрут! Подъем!!!».
Еще выпил - совсем чуть-чуть. Немножко можно. Это же не геологическая партия. Там не то что с утра, а весь полевой сезон - сухой закон. Выходишь на маршрут часов в девять, и возвращаешься в лагерь часов в пять вечера - это в лучшем случае. А, в худшем - бывало, и за полночь. Дни, в июне особенно, очень длинные. Приходишь к палатке с рюкзаком килограмм в 20-25 (с образцами и пробами). Местность горная, сильно пересеченная, обязательно метров на 300-600 пару раз поднимешься, спустишься и гребнем пройдешь. А назавтра опять в маршрут, если дождя нет. И таких выходов за сезон - с середины июня до начала сентября - в среднем 50 штук набирается. А в конце сезона геологи из отрядов - с разных участков большой территории съезжаются на базу (на Бороду, в нашем случае). И живут там до октября, до снега, пока всех, кроме зимовщиков, из тайги на большую землю не вывезут вездеходами или вертолетом….
Вот. Тогда - тридцать лет назад - я был тут постоянно на работе почти без отдыха, а теперь все время, наконец-то, наоборот. Поэтому мы все еще не отползаем от стола, хотя уже скоро полдень, и погода вполне маршрутная. А на костре в котелке булькает компот из сухофруктов. Ну, пока он варится, сплаваем на левый берег, обследуем высокую скалистую террасу.
Отплываем от устья Талакана поздно - в 14:40. А уже через двадцать минут наша байдарка налетает на камень и Саня вываливается из лодки посреди бурной реки. Вот тебе и «закончился опасный участок», как считается, после Талакана.
В результате у нас потери - промокшая видеокамера и сотовый телефон, которые были спрятаны в сумку на груди у Сани. Видеокамера так больше и не ожила.
Пристали к берегу, немного сохли, через час пошли дальше.
Вначале река шла одним руслом, с мощными перекатами. Кое где мы пытались бросать спиннинг.
1.
Потом русло стало члениться на протоки, начались разбои - «борода» - река широко растеклась по долине несколькими переплетающимися руслами. Кое-где у берега сохранились остатки огромной наледи, которая образуется здесь зимой и лежит до лета.
2.
Местами было очень мелко, пришлось потаскать байдарки через отмели. За этим занятием, по-видимому, мы и не заметили береговую террасу с зимовьем Борода, прошли мимо.
3.
В шесть вечера мы поняли, что «все пропало», когда увидели, что доплыли уже до устья Читканды. Примерно в километре выше по притоку, на правом берегу клубился дым и виднелись крыши избушек. Мы долго колебались: идти ли к домам, нарушать ли уединение людей, живущих там…, но любопытство пересилило, и мы пошагали по просторной галечной косе.
Оказалось, что это база оленевода Спиридона Гомбоева. Собачки обрадовались нам, выскочили, дружелюбно виляя хвостами. А люди - совсем не обрадовались. Точнее сказать, на базе присутствовала только один человек - на вид совсем юная, худенькая, очень симпатичная эвенкийская девушка. Она, не боясь гнуса, в шортах и футболке подметала двор перед зимовьем. Увидев непрошеных гостей, пошла переодеваться.
4. База оленеводов в устье Читканды. Нам навстречу выскочили дружелюбные собачки
5.
6.
То, что нам здесь не рады, почувствовалось сразу, но так как уходить мы не спешили, хозяйка базы была вынуждена общаться.
Девушку зовут Диана, она осталась на хозяйстве, а все остальные ушли на оленях вверх по Калару восстанавливать разрушенную вездеходную дорогу, которую размыло ливнями как раз перед началом нашего сплава. Фотографировать девушка себя запретила («не люблю!»). На вопросы отвечала односложно и неохотно. Никакие мои объяснения, что я работал в этих местах (что типа я свой человек) не произвело абсолютно никакого впечатления на Диану, и разговаривала она, как с оккупантами, сквозь зубы.
- Диана, сколько всего работников тут живет?
- По-разному. 2-3, бывает 5-10.
- Постоянно здесь находитесь?
- Да
- А тебе сколько лет?
- Двадцать.
- А жених у тебя есть?
- Есть.
- Он тоже здесь работает?
- Да.
- Русский?
- Нет.
- Эвенк?
- Да.
С большим трудом, более-менее удалось разговорить Диану, когда стали спрашивать про оленей. Я рассказал, что помню, какое большое стойбище раньше было в вершине Читканды напротив устья Бутуна.
- Там сейчас всех оленей кончили, - сказала Диана.
То есть, надо понимать, что стойбища больше на Бутуне нет, и принадлежало оно другой семье..
- А я думал, вы и сейчас там своих оленей держите.
-Нет, наши выше… 400 голов. Но и там сейчас их угнали на новое место, - они все вытоптали. Они же не столько едят, сколько вытаптывают, - объяснила Диана. - И там где сами прошли, уже не едят. Нужно новое место искать. Потому что, когда мало ягеля, у оленя болезни разные начинаются - копытка, например…
Базу эту Спиридон построил, оказывается, всего два года назад. Другая новая база на Амудисах (которую мы не нашли). Там хозяйничает сын Спиридона - Лёха, и со слов Дианы у него оленей 600 голов. Не знаю, верить этому, или нет. Мне кажется, что при таком количестве одомашненных животных мы бы все равно где-то увидели животных или какие-то признаки.
- Диана, а где они - ваши работники, что пошли дорогу чинить - живут в лесу? Где-то зимовье есть?
- Нет. Настоящим оленеводам дом не нужен. Они палатки ставят.
7.
Весь наш визит на базу вместе с «интервью» занял полчаса. Потом мы пошли назад к лодкам. Закрапал дождь.
Поплыли дальше вниз по Калару, который все еще ветвился протоками. Снова мели, волоки…. В одном месте я чисто по неаккуратности упал с лодки в воду.
8.
Настроение немного понизилось - Бороду не нашли, Диану не сфотографировал, промок, замерз…
Плыли мы довольно долго, только в начале десятого часа вечера нашли подходящее место для табора на левом берегу. Здесь из лесу к реке на переправу выходит зимняя нартовая дорога. Ее видно среди деревьев, если присмотреться к траве.
9. Нартовый путь - так он выглядит летом. (Снимок сделан на следующее утро)
Здесь, на берегу и поставили палатку.
10.
Прошли за день по реке, как ни странно, мы не так уж мало - 34 км по прямой. А если учесть изгибы и повороты русла, то, примерно, 40-42 км.
Вечером случился довольно-таки приятный по цвету закат.
11.
12.
Координаты ночевки: N- 56026’531; E - 119026’992. Высота местности 1127 м.
Продолжение следует: Часть 9