«ЧАЙКА». ЧЕХОВ - НОЗИСЬЕЛЬ
«ЧАЙКА»
Антон Чехов
Национальный центр драмы Орлеана
Постановка - Артюр Нозисьель
Паутиной затянутые отношения старого театра с новым временем.
Сюрреалистическое видение на фоне стены Папского дворца.
Чтение чеховского текста, как виртуозно артикулируемая декламация.
Из анонса театра:
«Действие происходит на берегу озера. Дружное общество собралось в сельской местности, чтобы присутствовать на выступлении молодого автора, Константина Гавриловича Треплева, который мечтает о новом театре. Также на сцене его мать, известная актриса Аркадина, в сопровождении своего возлюбленного Тригорина, известного писателя. Все ждут приезда Нины, в которую Треплев страстно влюбился, молодую актрису, играющую странный спектакль о загробной жизни, на иссохшей, высушенной земле, где все живые существа были уменьшены до разбросанных повсюду частиц пепла».
После «Черных боев с собаками» (2006) Кольте, «Слова» Кая Манка (2008) и «Яна Карского» (Меня зовут фикция) Янника Хенеля (2011), Артюр Нозисьель был приглашен в четвертый раз на Авиньонский фестиваль поставить «Чайку» в самом престижном месте, курдонёре у Папского дворца. И он сделал это.
Два года спустя, в 2014 году, в интервью о новой постановке Нозисьель скажет: «С той же группой актеров и художественных соратников <…> хотелось бы продолжить наше устремленную эстетическую разведку театра и кино, где границы между сновидениями и бодрствованием, реальностью и иллюзией размыты».
Видения в спектакле Артюра Нозисьеля играют заглавную роль. Благодаря им диссидентские настроения пьесы становятся магистральными. А чайка читается как атрибут меланхолии, где воспоминания и разочарования смешиваются с молчаливыми страданиями в танцевальном кругу любовных историй.
Какая-то странная игра XXI века, к которой мы страшно привыкли, - имитировать меланхолию. Все вокруг нее. Труд, досуг, удовольствие, доспехи, победы, трофеи и смерть. И даже когда сама жизнь оказывается под угрозой, в нас теплится надежда, что нечто (любовь, искусство, идеал) сможет возвысить нас, «поднять над землей, так далеко, насколько можно выше», и тем помочь выжить.
Все начинается с конца. Пьеса разворачивается к самому началу, где все еще могло пойти иначе. Но не пошло.
Перед началом действия кино - давно никого не пугающий люмьеровский поезд со стен Папского дворца понесется в зал. И мы будем смотреть на него, и умиляться, как обычно делают все менторы, глядя на все первое - искусство, инициативы, жизнь. Мы окажемся вместе с убившим себя Треплевым, сидящей в прострации, повторяющей фразу «Я - чайка» Аркадиной, и группой лиц, одетых во все черное с масками чаек на головах.
В спектакле Нозисьеля все герои - птицы. Четыре с половиной часа мы будем следить за траекторией их полета. Туда, к мечте, началу, где все еще могло быть, но не случилось.
Вера в искусство, ожидание ответной любви, преследующие воспоминания, тоска, рутина, надежды. Все эти чувства будут сопротивляться реальному миру, в котором царствует смерть. О ней нам постоянно сообщают птицы, живущие на берегу заброшенного озера, и идеалисты-художники, типа, Треплева, мечтающего о новом театре, и жестоко отвергающего обстоятельства реальности.
А реальность - пространство новой цивилизации, где театр - редчайший и почитаемый вид искусства, где прозаический текст читают, как поэтическую драму, с придыханием, гоняя синусоиды интонации вверх и вниз, где не реализовавшихся, мертвых авторов носят на руках, а обсуждение вопросов жизни и смерти заменяют ритуальными церемониями.
Постановщик ищет высказывание где-то вне пьесы, находя перемены между строк, действие - внутри пауз, а в четырехактной драме А.П.Ч.- поток сознания.
Сценограф Риккардо Эрнандес засыпал сцену курдонёра Папского дворца то ли пеплом, то ли гравием, то ли углем. Разбросал по разным концам сцены три куска подбитого гигантского самолета, ставшие на фоне пепелища загадочными утесами для обиженных талантов, приходящих сюда зализывать свои раны.
Весь актерский состав в масках чаек периодически размахивает руками, словно пытаясь взлететь, а, может, и показать стаю пингвинов, мечтающих о материке.
Действие текучее, с множеством повторов, бесконечным количеством утомительных входов и выходов… Недаром в прессе премьеру сравнили с автокатастрофой в замедленной съемке.
Большая часть текста декламируется зрителю в лицо, со статичным, чрезмерно искусственным языком тела. Дикция высокопарная, часто противоречащая тому, о чем идет речь. При упоминании руки дотрагиваются до глаз, ушей, плеч, бедер... Иногда кисти рисуют в воздухе некие прописные фразы...
Из достоинств... Великолепные маски чаек Эрхарда Штифеля... Живая, атмосферная музыка Winter Family и играющего на электрогитаре Мэтта Эллиота, используемая в качестве фона на перемены и между актами. Из героев особенно хороши трое - современная, подвижная, хотя и нервная Нина Мари-Софи Фердане, восхитительно педантичный Тригорин Ксавье Галласа, и Доминик Реймонд, сыгравшая в 1984 Нину, а теперь превратившуюся в картонный символ Аркадину, своеобразное воплощение конъюнктуры.
Про остальное можно сказать словами Аркадиной: «Есть претензии к новым формам искусства, но лично я не вижу никаких». Уж Аркадина-то знает толк в светских правилах, не даром только на ее платье сзади птичий хвост. Она с ясным умом, все понимающая прима, меняющая наряды для похода в морг, и называющая себя несчастной, когда идет умолять любовника остаться с ней. «Если ты покинешь меня, я сойду с ума, мой умопомрачительный, мой прекрасный, мой хозяин».
Волочащийся за ней пожилой Тригорин, автор бестселлера, пытающийся соблазнить Нину, блёкл. Да, у такого «нет своей воли», он «ни Толстой и ни Золя».
Треплев, сначала волнующийся о «новых формах», а затем оценивающий переменчивую жизнь «не такую, как есть, не такую, какова должна быть, но как она представляется во сне». Он описывает странные видения, будто Апокалипсис от сатаны. И вскоре стреляет в Нину, которую любит и называет второй половинкой.
Возможно, Треплев не врал, когда говорил, что ищет новое искусство, однако жизнь постоянно возвращала его на землю: талант подчиняла деньгам, безответную любовь противопоставляла долгу, а драму сдабривала изрядной порцией мелодраматизма. В ретроспективной версии чайка тоже возвращается к озеру, в страну детства, а Треплев вдруг стал откровенным: «Я играл против здравого смысла... Я не знаю, что делать с руками, я знал, что не мог стоять на сцене, и контролировать свой голос. Вы не понимаете, что это такое, когда состояние чувств мы играем чудовищным образом».
И хотя принесенная Костей на встречу с Ниной чайка действительно была мертва, и попытка Костиного самоубийства всамделишная, а верить происходящему не получается. Потому что псевдоискусство торжествует. Цивилизации гуманизма конец. Красивое тело чайки нервно барахтается в луже нефти.
В программке цитируют режиссера: «Чайка - манифест для молодежи, которая поднимает фундаментальный вопрос: что такое жить?» Нозисьель ставил историю потерянного поколения, подобного доведенному до самоубийства герою Треплева, который отвечает на заданный вопрос: «Для жизни нам просто необходимы - идеалы, вера, иллюзии, эмоции».
В финале Нина и Костя появятся где-то сверху, в оконном проеме. И произнесенный ими текст будет звучать идеально.
Сцена вновь погрузится во мглу, и на стене Папского дворца мы опять увидим ч/б кино, где на железнодорожной станции нас ожидает поезд, отправляющийся из города к берегу колдовского озера. Или...
Во сне нам позволено ехать куда угодно.
ВИДЕО 1
Click to viewВИДЕО 2
Еще видео. Теле-зарисовка репетиции
ТЕЛЕРЕПОРТАЖ о премьере
«ЧАЙКА»
Национальный центр драмы Орлеана
Текст - Антон Чехов
Постановка - Артюр Нозисьель
Сценография - Риккардо Эрнандес
Свет - Скотт Цилинский
Хореография и движение - Дэмиен Жале
Костюмы - Жозе Леви
Звук - Ксавье Жако
Маски - Эрхард Штифель
Музыка - Winter Family и Мэтт Эллиотт
Исполнители:
С Мари-Софи Фердане, Ксавье Галла, Винсент Геренджер, Бенуа Жиро, Адель Ханель, Мунир Марго, Лорана Потрино, Доминик Реймон, Эммануэль Сэлинджер, Екатерины Вулез и английский певец Мэтт Эллиотт
Премьера - 20 июня 2012 года (Авиньонский фестиваль)
Продолжительность - 3 часа 45 минут с антрактом
Продукция - Национальный центр драмы Орлеана
Коопродукция - Авиньонский фестиваль
P.S.
Артюр Нозисьель - французский театральный режиссер.
Если бы не встреча с Антуаном Витезом, в Школе Национального театра Шайо, неизвестно, оказался ли Артюр Нозисьель в мире театра. Его университетское образование, наверняка, привело бы его к изобразительным искусствам и кино, историю которых он и изучал. Однако он выбрал другой путь и стал актером, ассоциированным резидентом CDDB Театра де Лорьян, при котором основал свою собственную компанию «Compagnie 41751 / Артюр Нозисьель». Прямо в своей первой постановке, «Мнимый больной или Тишины» по Мольеру он раскрывал сильную сторону своего талант - полную тревоги вИдение классических произведений. Смещение текстов на новую территорию, туда, где их не ожидают, - отмечает главную черту постановочной манеры Артюра Нозисьеля, принимающего решение строить свой театр в сложных сферах, отрицающих простое воспроизведение стиля и техники. С 2007 директор Центра национальной драмы в Орлеане, он продолжает регулярно ставить в Европе и США, где выпускает премьеры в Атланте. «Черные битвы с Собаками» и «Роберто Зукко» были сыграны в современных переводах на английский язык, наполнивших тексты новой силой, опасностью и насилием. В Бостоне он представил шекспировского «Юлия Цезаря», перенесенного в эпоху Кеннеди. В Комеди Франсез прежде чем приступать к постановке пьес Кая Мунка и Мари Дариусека он водрузил портрет Беккета на дублинскую площадь в «Героях с площади Бернхарда». В Национальном Театре Исландии выпускает «Музей у моря». В 2011 году в Руане играет премьеру «Красные воды», первую оперу, написанную дуэтом Леди и Бёрд (Керен Энн Зейдель и Барди Йоханссон). В 2012 его пригласили на постановку «Вечеринки Эбигейл на Майк Ли» в Национальный театр Осло. Помимо неоднократного участия в качестве актера, он привозит свои постановки на Авиньонский фестиваль: «Черные Битвы с собаками» в 2006 году, «Слово» в 2008 году и «Яна Карски» (Меня зовут фикция) Яника Хенеля в 2011 году, «Чайку» В 2012. В настоящий момент репетирует драму «Великолепный» Жана Жене в Америке.