категории нормальности
~ • ~ • ~
Как уже было сказано, путь к нормальности идёт от экстраординарного через обычное, ординарное. Давайте рассмотрим, что это означает.
Наша планета в изобилии снабжена всяческими экстраординарными личностями - неистовый маэстро в искусствах, выдающийся учёный-вундеркинд, постоянно заявляющий, что в мире наберётся от силы десяток людей, способных понять его потрясающие мысли, непобедимый атлет или чудовищный монстр-диктатор.
Но не только диктатор, а все эти гениальные личности, если смотреть здраво, являются уродливыми монстрами. Даже в сфере своей законной деятельности, интенсивная гиперболизация одной из своих способностей достигается за счёт других истинно человеческих качеств, общий взаимный баланс которых и делает человека человеком, являясь его естественной характеристикой. Все эти гении, также как, в большинстве своём, прочие экстраординарные личности, не превосходят обычных людей, а наоборот, значительно хуже их в своей извращённой ненормальности.
Можем ли мы тогда сказать, что обычные люди являют собой нормального человека? Не более, чем мы можем сказать это о человеке, достигшем сорока лет, но чей интеллект, эмоции и физическое развитие остановлены и удерживаются на уровне пятилетнего. Что было вполне нормальным для одной ступени развития, уже более не является нормальным, когда эта стадия миновала. Но обычный человек всё же "более" нормален, чем экстраординарный, поскольку в его случае существует хоть какое-то подобие функционального баланса. Хотя развитие его типических человеческих функций остаётся в инфантильной стадии. Прежде всего, тут необходима интеграция и баланс, а далее уже функциональное развитие, с одновременным поддержанием взаимного баланса. Но в любом случае, у обычного человека, как кандидата на человечность, шансов гораздо больше, поскольку в его случае первый шаг пройден, по крайней мере частично, и фантастические жизненные цели его соревновательных "амбиций" не требуют выкорчёвывания.
Но и обычному человеку до подлинной человечности путь ещё очень неблизок. В своей эмоциональной жизни он испытывает лишь симпатию там, где должно быть сочувствие-сострадание; он обладает лишь личностью, вместо индивидуальности; на месте совести у него царит вакуум; а всё его поведение определяется скорее внушаемостью, чем убеждениями. Эти вопросы также заслуживают краткого описания.
(1) Хотя симпатия и сочувствие (sympathy and compassion) филологически имеют одно и то же значение, как производные с греческого и латыни, здесь мы подразумеваем под ними, соответственно, 2 значения: 'чувство-вместе-с' и 'чувство-для'. Так, когда кто-то испытывает симпатию в отношении своего несчастного раненого товарища, сильная идентификация стимулирует в нём те же испуг и страдание, но преимущественно не в отношении пострадавшего, а самого себя, рисуя в воображении, что он бы чувствовал в сходной ситуации. Для симпатии типична некомпетентность и сама она - слабое лекарство для избавления от пришедшей беды.
Сочувствие-сострадание является 'чувством-для', когда внимание направлено полностью на другого, при минимальном интроспективном восприятии себя. Сочувствие является адекватным стимулом к действию, когда человек осознаёт положение другого, пытается создать план действий и провести его в жизнь, чтобы улучшить ситуацию. Т.е., сочувствие всегда практично и если даже полного решения нельзя достичь, по крайней мере возможность его возникает.
Симпатия же, наоборот, непрактична и является по сути формой эгоистичной сентиментальности, типичной формой ненормальности эмоций обычного человека. Она же лежит в основании всей современной "либеральной" дегенерации, когда целые общества вырождаются и разрушаются в угоду бедным, слабым и некомпетентным
Сочувствие, позволяющее ясно и здраво оценить бедствие и практически действовать для разрешения ситуации, является нормальной эмоцией и противоположностью симпатии. Именно по этой причине хирурги, зная, что они обычные люди, обычно просят других оперировать близких им людей, чтобы ненормальная симпатия к пациенту вдруг не вызвала дрожь в руке, держащей скальпель.
(2)Личность ненормальна, индивидуальность нормальна. Чем более крупной и выдающейся является личность, тем меньше в человеке подлинной индивидуальности. Личность - это всё то, что сделало с нами окружение и внешние обстоятельства, не имеющие личного отношения и значения для нас. Это то, что выражено в причитаниях популярной песни с названием "Вы сделали меня тем что я есть сейчас, надеюсь вы довольны".
Индивидуальность - всё то, что есть мы сами. Сущность является началом индивидуальности. Но наша сущность заторможенно детская, она перекрыта, заглушена и погребена под личностью. Лишь освобождаясь, она получает возможность вырасти, нормально созреть и преобразиться в индивидуальность. Все фальшивые "я" личности при этом разрушаются, раскрывая подлинное человеческое существо.
(3)Совесть является одним из самых неправильно понимаемых слов нашего языка. Её отношение к чувству вины является косвенным и в основе своей неверным. Чувство вины или "греха" не является совестью; это лишь её суррогат для неспособных к её восприятию в подлинном опыте. Как вы уже знаете, совесть является одновременным переживанием человеком всех эмоций. Но в ненормальности обыкновенного человека это недостижимо, и лишь длительное самонаблюдение даёт возможность осознать, насколько внутренне противоречивыми и взаимно разрушительными являются питаемые в нас полчища этих эмоций. Даже в отношении одного и того же объекта или того же человека мы часто испытываем взаимно несовместимые эмоции. Переживание их вместе, одновременно, вызвало бы нестерпимое, труднопереносимое страдание, поэтому в нас используются всевозможные автоматические уловки (вроде сменяющих друг друга персоналий), чтобы все диссонирующие эмоции имели возможность себя проявить. Все эти сменяющие друг друга несовместимые эмоции, по определению, являются свидетельством отсутствия в нас совести. А возникающее чувство вины является лишь результатом неадекватного подавления эмоции А, пока на сцене присутствует эмоция Б. Так что, чувство "греха" далеко от того, чтобы являть собой человеческую добродетель, наоборот, оно представляет собой одну из лучших демонстраций человеческой ненормальности. Фактически, это клеймо позора обычного человека, со всеми бурлящими в нём противоречиями, сделавшегося жертвой взаимно несогласных эмоций, в отношении которых у него есть лишь единственная приемлемая возможность - держать их разделёнными. Невозможность полностью преуспеть в этом и приводит к возникновению в нас того суррогата совести, который мы именуем чувством вины. Подлинная же совесть не может быть проявлена напрямую или по желанию, а лишь как результат гармоничного эмоционального развития, являя собой симптом человеческой нормальности.
Недалеко от понятий личности и совести отстоит также вопрос объективного сна. Бодрственное (или точнее, пробуждающееся) состояние, в котором проявляет себя личность (но не совесть), также как и обычный сон, принадлежит области грёз и сновидений. Но в этом состоянии человек находится в, хоть и смутно воспринимаемом посредством его телесного механизма, контакте с объективной внешней реальностью. Это отличает его опыт в таком состоянии от аналогичного ночного, целиком субъективного сна. Поэтому бодрственное состояние можно определить как объективный сон. Подобно обычному сну, проявления в бодрственном состоянии всех персоналий наших различных "я", постоянно сменяющих друг друга, формируют части такого объективного сновидения.
Аналогичные проявления можно наблюдать не только в отношении собственных персоналий, но и в других людях, объективно отличных от самого субъекта. И это обстоятельство предоставляет возможность ценной работы, связанной с так называемым 'открытым секретом'. Поскольку фактически, все эти люди в состоянии объективного сна могут рассматриваться как внешние объективации нас самих, отражая то одну, то другую из граней наших собственных личностных комплексов.
В этом смысле, все остальные люди создают для нас объективное зеркало, в котором становится возможным видеть одно за другим, в реальности объективного сна, подлинное лицо наших собственных личностей. Это требует определённой проницательности, опыта и беспристрастности, но здесь существует гораздо больше возможностей, чем вы можете сейчас предположить. Объективные сновидения цикличны и, внутри собственного ограниченного диапазона личностей, вы можете быть уверены, что они будут повторятся, повторяться и повторяться. Обычный человек не меняется внутренне, но всегда верно следует собственному невеликому репертуару автоматических ролей, от так называемой "взрослости" до смерти. Поэтому, если мы говорим о развитии и замене автоматических ролей сознательными, это объективное зеркало, создаваемое в нашем состоянии объективного сна другими людьми, играет неоценимую роль, которую невозможно успешно заменить чем-то другим.
(4)Возвращаясь к противопоставлению между обычным и нормальным человеком, первый непрерывно находится под влиянием личностной внушаемости, тогда как поведение второго руководствуется индивидуальным убеждением. С неразвитой сущностью и сформированной случайными обстоятельствами личностью, обычный человек лишён возможности иметь собственные твёрдо укоренённые убеждения, достигаемые лишь своими усилиями, поэтому вынужден всё больше и больше полагаться на внешние мнения, которыми его снабжают другие.
Это как раз случай, когда эти другие не приносят нам пользы. Более того, эта тенденция к внешней внушаемости усиливается, начиная с раннего детства, со всей ненормальностью того, что сейчас ошибочно называют образованием, с его постоянной зубрёжкой всякого рода информации и дезинформации, постоянно повторяемой, закрепляемой и передаваемой из класса в класс в формах так называемого образования. Преподаватель становится знаменитым, если несколько учеников его вдруг научились самостоятельно мыслить. Тогда как приобретение такого умения должно быть первым простейшим и одним из самых безусловных элементов любого подлинного образования.
Но в обычных условиях в жизни обычного человека нет и следа всего этого. В юности он бездумно следует указаниям своих учителей, а позже в жизни также бездумно начинает повторять всю ту вопиющую чушь, которой пичкают его корыстные политики и пропаганда, находясь постоянно в атмосфере (для него) правдоподобной внушённой лжи. Ничто из окружающих его стандартов жизни и моральных принципов не является его собственным, все его взгляды и по большим, и малым вопросам являются лишь аккумулированной собственностью других, часто ловко выдаваемой за его собственную.
Противоположностью этому является нормально развитое человеческое существо, сделавшее события собственного опыта предметами своего размышления и на этой основе сделавшее собственные заключения касательно их значимости - кто несомненно также приветствовал информацию, но всегда взвешивал её на предмет истинности и ложности, никогда не принимая непонятной природы знание в капсулах, консервах и полуфабрикатах лёгкого усвоения. Такой человек невосприимчив ко внушению и обладает проверенными прочными убеждениями.
~ • ~ • ~
из частной публикации Дали Кинга "Oragean Version",
на основе лекций и групповых бесед А.Р.Орейджа
[ в моём переводе - AK ]
