Фестиваль к 210-летию Вагнера в Мариинке
Узнав о предстоящем фестивале, сразу стали выяснять подробности. Ну Кольцо (только что Гергиев привозил целиком в Зарядье). Ну Нюрнбергские мейстерзингеры. Постановка, правда, новая, но все же уже слышали. Но когда в афише было объявлено о двух подряд шедеврах великого немца - о Тристане и Парсифале, да ещё с потрясающими составами - тут стали готовиться к отъезду в Питер.
С билетами проблем не было - впрочем, в Мариинке их и не бывает на оперу, во всяком случае. Взяли и на Тристана в концертном исполнении, в КЗ театра (никогда там не были), и на Парсифаля - на историческую сцену.
Настоящими героями обоих вечеров, 24 и 25 июля, стали Михаил Векуа (Тристан и Парсифаль - обе титульные партии!), Юлия Маточкина (Брангена и Кундри), Евгений Никитин (Курвенал и Амфортас),спевшие сложнейшие партии в 5часовых вагнеровских шедеврах. Не знаю, был ли ещё подобный прецедент в истории оперы.
Сначала о Тристане. Партии тяжелые и марафонные все. Кроме возможно короля Марка - там меньше петь. Особенно тяжело приходится Изольде - она поёт сначала и до конца зубодробительные арии и ансамбли. И к тому же - развитие образа - от обиженной фурии к жертвенной возлюбленной. Отсюда разный вокал, голосоведение, даже отчасти тембр. Татьяна Павловская справлялась, но много было и преувеличенного: вначале голос был пронзительно-металлическим (уж чересчур!), правда к концу он смягчился (развитие роли?) и стал звучать лирично и деликатно, особенно в Liebenstod. Там просто был небесный тембр! Но в целом, мне показалось, что роль ещё не доработана (ввод в спектакль?). Отсюда и концертное исполнение, позволяющее петь по нотам. Но это предположение.
Начинать было ну о-очень трудно после высокой планки, заданной Маэстро во Вступлении. Оно прозвучало гениально. Со всеми подчёркнуто выпуклыми лейтмотивами, фантазийными переходами, передавшими драматизм сюжета, дивным тутти в конце. Как всегда в вагнеровском оркестре погоду делала медь. Которой я не устаю восхищаться! Такой меди у нас больше нет ни в одном оркестре!
Брангена-Маточкина прекрасно контрастировала с напористым и резковатым сопрано Изольды: ее мягкий, лиричный тембр оттенял металл и резкость Изольды. Дуэт был фантастичен. Курвенал - коронная партия Евгения Никитина, которую он пел в лучших театрах мира) прозвучал ожидаемо мощно и ровно. Идеальная мелодекламация. Рыкающие фирменные басы. Прекрасная фразировка.
Тристан - Векуа. Он очень хорош. Идея с английским рожком, который звучал откуда-то сверху, очень понравилась! Вообще, у Маэстро столько всяких идей, что хватило бы на несколько театров. Это какой-то фонтан творчества.
Но настоящее потрясение ждало нас на следующий день - Парсифаль в прекрасной постановке Тони Палмера (1997). Видела много разных Парсифалей. И хотя эта мистерия (так ее назвал композитор) - вся о преодолении греха, об искуплении, о сочувствии и помощи, то есть о главном содержании христианства, везде это содержание нещадно затушевывается или опошляется. Критики и музыковеды находят в Парсифале все - от языческих легенд до буддизма, только не находят христианства. Хотя последняя, ключевая сцена мистерии происходит в знаковый день - Страстную Пятницу. Только в самое последнее время, у исследователя творчества Вагнера Марии Залесской (книга "Вагнер" и другие) я обнаружила адекватную замыслу композитора трактовку произведения. Трактовку, явившуюся финальным аккордом творчества немецкого гения.
Началось действо (это именно действо! по идее Вагнера, который даже настаивал на запрете аплодисментов во время исполнения и даже после него, что неукоснительно соблюдалось, пока была жива Козима Вагнер, его супруга) с очень медленного Вступления. Почему оно такое, стало понятно позже - когда началось действие. Вся постановка отражает идею мистерии - некоего священнодействия: монументальные декорации, костюмы, передвижение артистов по сцене - очень медленное и геометрически правильное. Так проходит литургия в храме. Отсюда и темп.
Очень хороша была Юлия Маточкина-Кундри. Партия не такая большая, как у Брангены в предыдущий вечер, но все же...два вечера подряд не каждая артистка выдержит. Тем более, текста Вагнера. Она действительно перевоплотилась во время действия из демонического существа в смиренную женщину - и этого я тоже никогда не видела. Ни Штемме (отличная Кундри), ни Далайман, ни Херлициус, много раз певшая Кундри - ничего подобного не изображали. У них Кундри весь спектакль была одинаковая. Здесь поменялось все: внешний облик, костюм, голос... перед нами был другой человек.
Векуа также мощно провел свою роль, как и накануне. Это действительно находка Гергиева. И находка в нашей Москве, где артист был на вторых ролях в МАМТе. Очень понравился Евгений Никитин как Амфортас.
Ну и еще одна находка Маэстро - в Парсифале два хора - взрослый и детский. Здесь это был земной и небесный хор! Потому что хор мальчиков стоял на последнем ярусе - и был поистине ангельским! Не хор, а небесное пение.
В общем, браво всем - Маэстро Гергиеву, в первую очередь, за такое прочтение опуса. Режиссеру - за адекватную постановку. Артистам - особенно Маточкиной, Векуа, Никитину - за самоотверженность и замечательные образы и ну очень тяжелый вагнеровский вокал. Ну и хору, конечно. Кое-что из поклонов.
С билетами проблем не было - впрочем, в Мариинке их и не бывает на оперу, во всяком случае. Взяли и на Тристана в концертном исполнении, в КЗ театра (никогда там не были), и на Парсифаля - на историческую сцену.
Настоящими героями обоих вечеров, 24 и 25 июля, стали Михаил Векуа (Тристан и Парсифаль - обе титульные партии!), Юлия Маточкина (Брангена и Кундри), Евгений Никитин (Курвенал и Амфортас),спевшие сложнейшие партии в 5часовых вагнеровских шедеврах. Не знаю, был ли ещё подобный прецедент в истории оперы.
Сначала о Тристане. Партии тяжелые и марафонные все. Кроме возможно короля Марка - там меньше петь. Особенно тяжело приходится Изольде - она поёт сначала и до конца зубодробительные арии и ансамбли. И к тому же - развитие образа - от обиженной фурии к жертвенной возлюбленной. Отсюда разный вокал, голосоведение, даже отчасти тембр. Татьяна Павловская справлялась, но много было и преувеличенного: вначале голос был пронзительно-металлическим (уж чересчур!), правда к концу он смягчился (развитие роли?) и стал звучать лирично и деликатно, особенно в Liebenstod. Там просто был небесный тембр! Но в целом, мне показалось, что роль ещё не доработана (ввод в спектакль?). Отсюда и концертное исполнение, позволяющее петь по нотам. Но это предположение.
Начинать было ну о-очень трудно после высокой планки, заданной Маэстро во Вступлении. Оно прозвучало гениально. Со всеми подчёркнуто выпуклыми лейтмотивами, фантазийными переходами, передавшими драматизм сюжета, дивным тутти в конце. Как всегда в вагнеровском оркестре погоду делала медь. Которой я не устаю восхищаться! Такой меди у нас больше нет ни в одном оркестре!
Брангена-Маточкина прекрасно контрастировала с напористым и резковатым сопрано Изольды: ее мягкий, лиричный тембр оттенял металл и резкость Изольды. Дуэт был фантастичен. Курвенал - коронная партия Евгения Никитина, которую он пел в лучших театрах мира) прозвучал ожидаемо мощно и ровно. Идеальная мелодекламация. Рыкающие фирменные басы. Прекрасная фразировка.
Тристан - Векуа. Он очень хорош. Идея с английским рожком, который звучал откуда-то сверху, очень понравилась! Вообще, у Маэстро столько всяких идей, что хватило бы на несколько театров. Это какой-то фонтан творчества.
Но настоящее потрясение ждало нас на следующий день - Парсифаль в прекрасной постановке Тони Палмера (1997). Видела много разных Парсифалей. И хотя эта мистерия (так ее назвал композитор) - вся о преодолении греха, об искуплении, о сочувствии и помощи, то есть о главном содержании христианства, везде это содержание нещадно затушевывается или опошляется. Критики и музыковеды находят в Парсифале все - от языческих легенд до буддизма, только не находят христианства. Хотя последняя, ключевая сцена мистерии происходит в знаковый день - Страстную Пятницу. Только в самое последнее время, у исследователя творчества Вагнера Марии Залесской (книга "Вагнер" и другие) я обнаружила адекватную замыслу композитора трактовку произведения. Трактовку, явившуюся финальным аккордом творчества немецкого гения.
Началось действо (это именно действо! по идее Вагнера, который даже настаивал на запрете аплодисментов во время исполнения и даже после него, что неукоснительно соблюдалось, пока была жива Козима Вагнер, его супруга) с очень медленного Вступления. Почему оно такое, стало понятно позже - когда началось действие. Вся постановка отражает идею мистерии - некоего священнодействия: монументальные декорации, костюмы, передвижение артистов по сцене - очень медленное и геометрически правильное. Так проходит литургия в храме. Отсюда и темп.
Очень хороша была Юлия Маточкина-Кундри. Партия не такая большая, как у Брангены в предыдущий вечер, но все же...два вечера подряд не каждая артистка выдержит. Тем более, текста Вагнера. Она действительно перевоплотилась во время действия из демонического существа в смиренную женщину - и этого я тоже никогда не видела. Ни Штемме (отличная Кундри), ни Далайман, ни Херлициус, много раз певшая Кундри - ничего подобного не изображали. У них Кундри весь спектакль была одинаковая. Здесь поменялось все: внешний облик, костюм, голос... перед нами был другой человек.
Векуа также мощно провел свою роль, как и накануне. Это действительно находка Гергиева. И находка в нашей Москве, где артист был на вторых ролях в МАМТе. Очень понравился Евгений Никитин как Амфортас.
Ну и еще одна находка Маэстро - в Парсифале два хора - взрослый и детский. Здесь это был земной и небесный хор! Потому что хор мальчиков стоял на последнем ярусе - и был поистине ангельским! Не хор, а небесное пение.
В общем, браво всем - Маэстро Гергиеву, в первую очередь, за такое прочтение опуса. Режиссеру - за адекватную постановку. Артистам - особенно Маточкиной, Векуа, Никитину - за самоотверженность и замечательные образы и ну очень тяжелый вагнеровский вокал. Ну и хору, конечно. Кое-что из поклонов.