[fic] Snap. Глава 18
Название: Snap
Автор: bluetent
Перевод: lamerk
Разрешение: получено
Оригинал: тут
Бета: ninok78
Пейринги (основные): Yoochun/Junsu, Yunho/Jaejoong
Рейтинг: NС-17
Жанр: социальный реализм (все офигеть как закручено)
Объем: 24 главы + пролог + эпилог
Предупреждение от меня: фик очень длинный, реалистичный, местами жестокий. Много секса. Текст просто умопомрачительный. Тащусь как кот по наждаку уже месяца три, периодически перечитывая. Переводить буду медленно и вдумчиво, смакуя каждое предложение.
Предупреждение от автора: Snap is rated NC-17 and contains dark themes, violence, explicit sex and a bucketload of social realism. It is not a typical romance story. Enjoy!
Пролог / 1 / 2 / 3 / 4 / 5 / 6 / 7 / 8 / 9 / 10 / 11 / 12 / 13 / 14 / 15 / 16 / 17
Глава 18
Много позже, когда измотанный Ючон уснул и откатился в сторону, подальше от жарких тел одногруппников, Джеджун, убедив-таки Чанмина, что с ним все будет в порядке без его чуткого внимания и зоркого глаза (профессионализм и по-детски нежные поцелуи хёна в щечки стали для младшенького решающими факторами, и он, наконец, ушел в свою кровать), обнаружил в рабочей комнате Джунсу, забивающего в ProTools мелодию с клавиатуры и хмуро глядящего в экран, на котором темнели звуки и неоном светилась тишина. Когда Джеджун вошел, Джунсу поднял голову и послал ему дежурную улыбку.
Джеджун сел в кресло Чанмина и начал крутиться из стороны в сторону. Подростком он мечтал стать следующим Кангтой или Ю Юнджином. Он хотел писать песни так же, как Н.О.Т, и обладать таким же переливчатым, бархатистым голосом, как у Ю-сонсэнима.
На самом же деле его песни не шли ни в какое сравнение с творениями Кангты или Хиджуна; Джунсу, Ючон и Юнхо писали гораздо более интересные и успешные в коммерческом плане композиции, а его голос, несмотря на многочисленные тренировки, больше подходил для рока и показушно-экстравагантных экспериментов. Хисуном был Джунсу, а Джеджун - всего лишь чудаком-оригиналом.
Джунсу снял наушники и впервые за долгое время внимательно посмотрел на хёна. Он редко когда пытался залезть в душу кому-либо, ему было гораздо привычнее воспринимать окружающий мир через голоса и общие впечатления.
- Я кимчи в холодильнике приметил, - сказал он.
Джеджун кивнул:
- Я там всякого понамешал. У нас грибы завалялись. И бок чой. А еще капуста и мясо есть.
Джунсу кликнул мышкой по звуковой дорожке на экране.
- Давай кимчи удон сварганим? - будничным тоном предложил он.
- Вот ты сейчас сказал, и так резко есть захотелось.
- Супер, - улыбнулся Джунсу. - Пошли.
Джеджун готовил аккуратно, не спеша, наслаждаясь размеренностью простых, не требующих умственных затрат действий. Он сделал две порции удона, практически идеального. Они сели за стол и начали есть, с причмокиванием втягивая в себя лапшу, горячую и чудесную, с большим слоем кимчи и (в случае Джеджуна) не менее огромным количеством Смертельного Соуса.
- Какая вкуснятина, Джеджун-а! - позабыв о своих манерах и даже не заметив этого, восхитился Джунсу. Джеджун улыбнулся, вспоминая времена до дебюта, когда он был его сонбэ и свято верил, что тот его ненавидит всеми фибрами души, потому что никогда с ним не здоровался. Лишь гораздо позже Джеджун обнаружил, что Джунсу просто не обращает внимания на такие мелочи, как приветствие. Но осадок остался. Все-таки они очень разные люди.
- Спасибо. Сочинение на дом задали?
- Ага. Не успею, наверное. Но они делают исключения.
Джеджун кивнул.
- Ты, - он замялся, - разговаривал с Юнхо?
Джунсу поставил миску на стол.
- Я сказал ему, что он перешел черту.
Джеджун нахмурился, гадая, имел ли Джунсу в виду секс или же спор. Джунсу облизал губы, язык горел от воспоминаний о поцелуях.
- Хён, он ведь довольно консервативен, - сказал он, серьезно посмотрев Джеджуну в глаза. - Сам знаешь, сколько мы с ним знакомы. Сначала работа, все остальное потом. Юнхо уважает волю родителей, но он же такой порывистый… понимаешь?
Джеджун кивнул и понуро свесил голову. Он всегда это знал. Юнхо планировал завести семью, родить бабушке прекрасного внука и маленькую девочку - усладу на старости лет, и провернуть все это с обычной, симпатичной женщиной а-ля хорошая жена, мудрая мать. Возможно, где-то после тридцати, отдав долг нации, он женится по договоренности.
И это действительно легко представить, даже с учетом того, что вряд ли все они в итоге получат желаемое.
Джунсу, вертя в руках палочки, смотрел на Джеджуна, в полной мере осознавая, что никакие слова тут не помогут. Ну не умеет он утешать.
- Понимаю, - сказал Джеджун. - И знаю, что мне не надо было... Но я так его хотел…
Джунсу вздрогнул, услышав желание в голосе Джеджуна, такое же сильное, как и то, что сводило судорогой его собственный живот.
- Я буду за тебя молиться, - произнес он и встал, чтобы вымыть посуду.
- Спасибо, - сказал Джеджун. - Прости меня.
- Может ты и допустил, чтобы это зашло так далеко, Джеджун-а, но прощения должен просить Юнхо. Он… он забыл свое место. И мы за ним следом. Никто из нас не безгрешен, но когда судно тонет, вместе с ним на дно идет именно капитан.
ххх
Юнхо и Джеджун избегали друг друга весь следующий день. С переменным успехом надо сказать, ведь избегать того, с кем ты живешь и работаешь, довольно сложно - все так деликатно, едва заметно, словно дымка.
Джунсу долунатился до того, что врезался в дверь. Боясь заполучить такие же синяки, как у Ючона, он прижал к лицу пакет со льдом и держал, пока не начал дрожать от холода и не рассудил, что обморожение вряд ли будет лучшим вариантом. Потом он на цыпочках прокрался в комнату Джеджуна с Ючоном и, осторожно обогнув сдвинутые вместе кровати, подошел к Джеджуну и лег с ним рядом.
Ючон шевельнулся, просыпаясь, глаза мерцали в темноте, как у кошки. Джеджун глаз не открывал, но Джунсу не верил, что тот спит - просто адски вымотался. Изловчившись, Джунсу просунул под него руку и обнял. Было неудобно, и он задумался о правильности своего поступка, но Джеджун, такой теплый и податливый, замечательно устроился в его объятиях. Ючон придвинулся ближе - глаза блестят, он почти прижимался грудью к спине Джеджуна. Джунсу чувствовал печаль хёна, глубокую, словно он проиграл важную битву, словно неудачи окружали его со всех сторон. Джеджун не плакал, но ощущения были такими же.
Ючон дотронулся до руки Джунсу, и тот чуть не вздрогнул, почувствовав прикосновение пальцев, кожи к коже. Во рту вдруг пересохло, тело затрепетало в ожидании чего-то. Джеджун лежал между ними, такой несчастный и не спящий.
Джунсу поцеловал Джеджуна в губы. Он хотел лишь успокоить его, хотя также, тайно, хотел как-нибудь удостовериться в том, что его тяга к Ючону - это не больше, чем обычное желание. Когда Джунсу приник к нему, Джеджун ахнул и замер, казалось, даже дышать перестал. Джунсу зажал его нижнюю губу зубами и начал покусывать, пока тот не открыл рот и не прильнул к нему, целуя в ответ.
В глазах Ючона сверкнула бешеная ревность.
Они целовались, языком и зубами, находя свое удовольствие в грубой реальности, покалывавшей губы острыми гвоздиками боли.
А потом Джунсу отстранился. Тяжело дыша, он смотрел на Ючона, охваченный безнадежной мыслью, что это больше, гораздо больше, чем просто желание, любопытство и похоть.
Ючон шевельнулся, явно намереваясь встать с кровати и уйти, но Джеджун поймал его за руку, удерживая. Тяжело сглотнув, Ючон в упор посмотрел на Джунсу, зная, что вот-вот совершит нечто безрассудное. Дернув Джунсу на себя, он впился в его губы жестким, убедительно-требовательным поцелуем, заставив разгоряченного, отчаявшегося парня застонать ему в рот.
Ючон все тянул его, и, перебравшись через Джеджуна, Джунсу прижался к нему всем телом, не переставая постанывать. Ни одной связной мысли у него в голове не осталось - кожа полыхала там, где они друг друга касались, вкус Ючона, эта невозможная тяга...
Джеджун за ними наблюдал. Эти двое как близнецы подходили друг другу, дрожали от каждого прикосновения. Ючон прижимал Джунсу к себе так, словно боялся, что кто-то его сейчас у него отнимет.
Ючон уткнулся Джунсу в плечо; ресницы мокрые от слез, стыда, что он не может противостоять, страха, что он так отчаянно жаждет этой глупой любви. Как во сне Ючон водил пальцами по телу Джунсу, лаская бока, женские изгибы талии, бедер, ягодиц, потом, скользнув под майку, провел рукой вверх по его спине. Джунсу издавал приглушенные, умоляющие звуки, и льнул к нему еще сильнее.
- Джеджун, - произнес Джунсу, цепляясь за присутствие хёна как последнее, что может его удержать от мольбы о большем, еще большем. Ючон, не переставая его поглаживать, оглянулся на Джеджуна.
- Я могу уйти, - сказал тот.
Ючон, убрав руки от Джунсу, попытался выдавить из себя что-то извинительное, Джунсу же, разгоряченный, все еще льнул к нему, не желая отпускать.
Он хочет меня, подумал Джунсу, охваченный вдруг собственническим инстинктом. И это сильное, волшебное чувство ослепляло своей неистовостью.
ххх
Несколько дней Джеджун вел себя как колючая льдинка, спрятавшись ото всех и вся в раковину и открываясь лишь для того, чтобы напитаться теплотой отовсюду, откуда только можно, от всех, кому он доверял. Он танцевал исключительно плохо, пел лучше, чем когда-либо, и ничего не ел.
Ночью Ючон перебирал его волосы и гладил по выступающим под бледной кожей косточкам. Они курили, свесившись из окна; Джеджун никогда не держался.
Ииджима ходил вокруг них кругами, пытаясь вернуть все на свои места, но перепуганный Юнхо упирался и не шел ни на какие уступки. Он работал, как отполированная до блеска, безупречная машина, начисто игнорируя расползающиеся по фундаменту группы тоненькие, едва заметные трещинки, пахал, как заведенный, несмотря на то, что динамика в целом сошла на нет, энтузиазм заглох.
Джунсу пробовал до него достучаться, поговорить, а потом, наконец, схватил в охапку, прижал к шкафчикам в спортзале и заорал, приказывая его выслушать.
Какое-то время они толкали друг друга, сильно, не сдерживаясь, и Джунсу, потеряв терпение, набросился на Юнхо с обвинениями в том, что тот поставил группу под угрозу, что причинил боль Джеджуну, что согласился на «Сорви».
- И что я, по-твоему, должен сделать, а, Джунсу?!
- Исправь все. Почини Джеджуна.
- Починить? - Юнхо рассмеялся. - Он давно неремонтопригоден, и мы все прекрасно об этом знаем.
- Нет! Неправда! Если ты так говоришь, значит, совсем никакого понятия не имеешь о том, что такое настоящая поломка. Джеджун сильнее тебя, Юнхо. Он никогда и ничего у тебя не просил, никогда, мать твою! Он нужен тебе.
Юнхо замахнулся, но Джунсу оказался проворнее: отклонившись в сторону, он увернулся, оказавшись за пределами его досягаемости, и, гордо вскинув подбородок, удалился.
ххх
Забежав в квартиру, Джунсу чуть не врезался в Джеджуна.
- Джунсу? Ты?.. - Джеджун проглотил «в порядке» и «плачешь».
- Они уже вернулись? - крикнул Ючон.
Джунсу с Джеджуном разом отвели глаза, охваченные неловкостью от осознания факта, что не заданные хёном вопросы Джунсу хотел бы услышать от Ючона, а не от него.
- Джунсу-а? - Ючон тут как тут, стоит в дверном проеме.
Джунсу натолкнулся на задумчивый взгляд Джеджуна, и тот, закатив глаза, изобразил печаль великую и кивнул. От Ючона, буквально повисшего на Джунсу, пахло табаком и одеколоном.
Они уютно устроились на диване и шептались, укутавшись пледом и прильнув друг к другу, как котята. Джунсу рассказывал Ючону о том, что случилось, а Ючон гладил его по щекам, подбородку, успокаивая прикосновениями своих нежных пальцев.
Они постоянно, при каждом удобном случае, целовались - в углах гримерок, шепча: «Можно?», в ванной - со вкусом зубной пасты, на кухне, когда Ючон - горячий, изнывающий от желания - прижимал Джунсу к холодильнику (не зря же за обедом тот трогал его под столом), едва дыша - после танцев, со вздохами - на кровати Чанмина. «Можно?», спрашивал Ючон охрипшим голосом, наклоняясь к самому уху Джунсу, отчего тот выгибался ему навстречу, смеясь над такой заботливостью, и отвечал: «Да». Они целовались так часто, что все это начинало становиться опасно-возбуждающей игрой; то и дело, в самых необычных местах, они срывали быстрые поцелуи, и если не чувствовали на языке вкуса друг друга, то обязательно находили какой-нибудь укромный уголок, крали прикосновение.
ххх
- Так у вас, ребятки, все по-взрослому? - поддразнил Ючона Джеджун, когда они курили, прижавшись друг к другу. Старший обнимал младшего со спины, поглаживая того по ребрам.
На Ючона напало мечтательно-романтическое настроение.
- По-взрослому он хочет жасминовый чай, норебан и розы.
- Дюжину красных… - Джеджун, сделав всего пару затяжек, потушил свою тлеющую сигарету. Ючон предложил свою, и тот взял ее, измазав кончик фильтра липким бальзамом для губ.
- Больше. И парные кольца… Ему бы пошел костюмчик Минни Маус? С маленьким красненьким бантиком…
- Очень эротично. То есть, ты, получается, сверху?
Ючон усмехнулся:
- Разве песни Боа ничему тебя не научили? Девочки сверху, малыш.
- Вот поэтому ничего путного у нас и не выходит, - комично-сердито протянул Джеджун и обнял Ючона крепче.
- Я никуда не уйду, хён… - прошептал Ючон.
Джеджун подумал: «Потому что тебе некуда идти», а вслух сказал:
- Я знаю.
Автор: bluetent
Перевод: lamerk
Разрешение: получено
Оригинал: тут
Бета: ninok78
Пейринги (основные): Yoochun/Junsu, Yunho/Jaejoong
Рейтинг: NС-17
Жанр: социальный реализм (все офигеть как закручено)
Объем: 24 главы + пролог + эпилог
Предупреждение от меня: фик очень длинный, реалистичный, местами жестокий. Много секса. Текст просто умопомрачительный. Тащусь как кот по наждаку уже месяца три, периодически перечитывая. Переводить буду медленно и вдумчиво, смакуя каждое предложение.
Предупреждение от автора: Snap is rated NC-17 and contains dark themes, violence, explicit sex and a bucketload of social realism. It is not a typical romance story. Enjoy!
Пролог / 1 / 2 / 3 / 4 / 5 / 6 / 7 / 8 / 9 / 10 / 11 / 12 / 13 / 14 / 15 / 16 / 17
Глава 18
Много позже, когда измотанный Ючон уснул и откатился в сторону, подальше от жарких тел одногруппников, Джеджун, убедив-таки Чанмина, что с ним все будет в порядке без его чуткого внимания и зоркого глаза (профессионализм и по-детски нежные поцелуи хёна в щечки стали для младшенького решающими факторами, и он, наконец, ушел в свою кровать), обнаружил в рабочей комнате Джунсу, забивающего в ProTools мелодию с клавиатуры и хмуро глядящего в экран, на котором темнели звуки и неоном светилась тишина. Когда Джеджун вошел, Джунсу поднял голову и послал ему дежурную улыбку.
Джеджун сел в кресло Чанмина и начал крутиться из стороны в сторону. Подростком он мечтал стать следующим Кангтой или Ю Юнджином. Он хотел писать песни так же, как Н.О.Т, и обладать таким же переливчатым, бархатистым голосом, как у Ю-сонсэнима.
На самом же деле его песни не шли ни в какое сравнение с творениями Кангты или Хиджуна; Джунсу, Ючон и Юнхо писали гораздо более интересные и успешные в коммерческом плане композиции, а его голос, несмотря на многочисленные тренировки, больше подходил для рока и показушно-экстравагантных экспериментов. Хисуном был Джунсу, а Джеджун - всего лишь чудаком-оригиналом.
Джунсу снял наушники и впервые за долгое время внимательно посмотрел на хёна. Он редко когда пытался залезть в душу кому-либо, ему было гораздо привычнее воспринимать окружающий мир через голоса и общие впечатления.
- Я кимчи в холодильнике приметил, - сказал он.
Джеджун кивнул:
- Я там всякого понамешал. У нас грибы завалялись. И бок чой. А еще капуста и мясо есть.
Джунсу кликнул мышкой по звуковой дорожке на экране.
- Давай кимчи удон сварганим? - будничным тоном предложил он.
- Вот ты сейчас сказал, и так резко есть захотелось.
- Супер, - улыбнулся Джунсу. - Пошли.
Джеджун готовил аккуратно, не спеша, наслаждаясь размеренностью простых, не требующих умственных затрат действий. Он сделал две порции удона, практически идеального. Они сели за стол и начали есть, с причмокиванием втягивая в себя лапшу, горячую и чудесную, с большим слоем кимчи и (в случае Джеджуна) не менее огромным количеством Смертельного Соуса.
- Какая вкуснятина, Джеджун-а! - позабыв о своих манерах и даже не заметив этого, восхитился Джунсу. Джеджун улыбнулся, вспоминая времена до дебюта, когда он был его сонбэ и свято верил, что тот его ненавидит всеми фибрами души, потому что никогда с ним не здоровался. Лишь гораздо позже Джеджун обнаружил, что Джунсу просто не обращает внимания на такие мелочи, как приветствие. Но осадок остался. Все-таки они очень разные люди.
- Спасибо. Сочинение на дом задали?
- Ага. Не успею, наверное. Но они делают исключения.
Джеджун кивнул.
- Ты, - он замялся, - разговаривал с Юнхо?
Джунсу поставил миску на стол.
- Я сказал ему, что он перешел черту.
Джеджун нахмурился, гадая, имел ли Джунсу в виду секс или же спор. Джунсу облизал губы, язык горел от воспоминаний о поцелуях.
- Хён, он ведь довольно консервативен, - сказал он, серьезно посмотрев Джеджуну в глаза. - Сам знаешь, сколько мы с ним знакомы. Сначала работа, все остальное потом. Юнхо уважает волю родителей, но он же такой порывистый… понимаешь?
Джеджун кивнул и понуро свесил голову. Он всегда это знал. Юнхо планировал завести семью, родить бабушке прекрасного внука и маленькую девочку - усладу на старости лет, и провернуть все это с обычной, симпатичной женщиной а-ля хорошая жена, мудрая мать. Возможно, где-то после тридцати, отдав долг нации, он женится по договоренности.
И это действительно легко представить, даже с учетом того, что вряд ли все они в итоге получат желаемое.
Джунсу, вертя в руках палочки, смотрел на Джеджуна, в полной мере осознавая, что никакие слова тут не помогут. Ну не умеет он утешать.
- Понимаю, - сказал Джеджун. - И знаю, что мне не надо было... Но я так его хотел…
Джунсу вздрогнул, услышав желание в голосе Джеджуна, такое же сильное, как и то, что сводило судорогой его собственный живот.
- Я буду за тебя молиться, - произнес он и встал, чтобы вымыть посуду.
- Спасибо, - сказал Джеджун. - Прости меня.
- Может ты и допустил, чтобы это зашло так далеко, Джеджун-а, но прощения должен просить Юнхо. Он… он забыл свое место. И мы за ним следом. Никто из нас не безгрешен, но когда судно тонет, вместе с ним на дно идет именно капитан.
ххх
Юнхо и Джеджун избегали друг друга весь следующий день. С переменным успехом надо сказать, ведь избегать того, с кем ты живешь и работаешь, довольно сложно - все так деликатно, едва заметно, словно дымка.
Джунсу долунатился до того, что врезался в дверь. Боясь заполучить такие же синяки, как у Ючона, он прижал к лицу пакет со льдом и держал, пока не начал дрожать от холода и не рассудил, что обморожение вряд ли будет лучшим вариантом. Потом он на цыпочках прокрался в комнату Джеджуна с Ючоном и, осторожно обогнув сдвинутые вместе кровати, подошел к Джеджуну и лег с ним рядом.
Ючон шевельнулся, просыпаясь, глаза мерцали в темноте, как у кошки. Джеджун глаз не открывал, но Джунсу не верил, что тот спит - просто адски вымотался. Изловчившись, Джунсу просунул под него руку и обнял. Было неудобно, и он задумался о правильности своего поступка, но Джеджун, такой теплый и податливый, замечательно устроился в его объятиях. Ючон придвинулся ближе - глаза блестят, он почти прижимался грудью к спине Джеджуна. Джунсу чувствовал печаль хёна, глубокую, словно он проиграл важную битву, словно неудачи окружали его со всех сторон. Джеджун не плакал, но ощущения были такими же.
Ючон дотронулся до руки Джунсу, и тот чуть не вздрогнул, почувствовав прикосновение пальцев, кожи к коже. Во рту вдруг пересохло, тело затрепетало в ожидании чего-то. Джеджун лежал между ними, такой несчастный и не спящий.
Джунсу поцеловал Джеджуна в губы. Он хотел лишь успокоить его, хотя также, тайно, хотел как-нибудь удостовериться в том, что его тяга к Ючону - это не больше, чем обычное желание. Когда Джунсу приник к нему, Джеджун ахнул и замер, казалось, даже дышать перестал. Джунсу зажал его нижнюю губу зубами и начал покусывать, пока тот не открыл рот и не прильнул к нему, целуя в ответ.
В глазах Ючона сверкнула бешеная ревность.
Они целовались, языком и зубами, находя свое удовольствие в грубой реальности, покалывавшей губы острыми гвоздиками боли.
А потом Джунсу отстранился. Тяжело дыша, он смотрел на Ючона, охваченный безнадежной мыслью, что это больше, гораздо больше, чем просто желание, любопытство и похоть.
Ючон шевельнулся, явно намереваясь встать с кровати и уйти, но Джеджун поймал его за руку, удерживая. Тяжело сглотнув, Ючон в упор посмотрел на Джунсу, зная, что вот-вот совершит нечто безрассудное. Дернув Джунсу на себя, он впился в его губы жестким, убедительно-требовательным поцелуем, заставив разгоряченного, отчаявшегося парня застонать ему в рот.
Ючон все тянул его, и, перебравшись через Джеджуна, Джунсу прижался к нему всем телом, не переставая постанывать. Ни одной связной мысли у него в голове не осталось - кожа полыхала там, где они друг друга касались, вкус Ючона, эта невозможная тяга...
Джеджун за ними наблюдал. Эти двое как близнецы подходили друг другу, дрожали от каждого прикосновения. Ючон прижимал Джунсу к себе так, словно боялся, что кто-то его сейчас у него отнимет.
Ючон уткнулся Джунсу в плечо; ресницы мокрые от слез, стыда, что он не может противостоять, страха, что он так отчаянно жаждет этой глупой любви. Как во сне Ючон водил пальцами по телу Джунсу, лаская бока, женские изгибы талии, бедер, ягодиц, потом, скользнув под майку, провел рукой вверх по его спине. Джунсу издавал приглушенные, умоляющие звуки, и льнул к нему еще сильнее.
- Джеджун, - произнес Джунсу, цепляясь за присутствие хёна как последнее, что может его удержать от мольбы о большем, еще большем. Ючон, не переставая его поглаживать, оглянулся на Джеджуна.
- Я могу уйти, - сказал тот.
Ючон, убрав руки от Джунсу, попытался выдавить из себя что-то извинительное, Джунсу же, разгоряченный, все еще льнул к нему, не желая отпускать.
Он хочет меня, подумал Джунсу, охваченный вдруг собственническим инстинктом. И это сильное, волшебное чувство ослепляло своей неистовостью.
ххх
Несколько дней Джеджун вел себя как колючая льдинка, спрятавшись ото всех и вся в раковину и открываясь лишь для того, чтобы напитаться теплотой отовсюду, откуда только можно, от всех, кому он доверял. Он танцевал исключительно плохо, пел лучше, чем когда-либо, и ничего не ел.
Ночью Ючон перебирал его волосы и гладил по выступающим под бледной кожей косточкам. Они курили, свесившись из окна; Джеджун никогда не держался.
Ииджима ходил вокруг них кругами, пытаясь вернуть все на свои места, но перепуганный Юнхо упирался и не шел ни на какие уступки. Он работал, как отполированная до блеска, безупречная машина, начисто игнорируя расползающиеся по фундаменту группы тоненькие, едва заметные трещинки, пахал, как заведенный, несмотря на то, что динамика в целом сошла на нет, энтузиазм заглох.
Джунсу пробовал до него достучаться, поговорить, а потом, наконец, схватил в охапку, прижал к шкафчикам в спортзале и заорал, приказывая его выслушать.
Какое-то время они толкали друг друга, сильно, не сдерживаясь, и Джунсу, потеряв терпение, набросился на Юнхо с обвинениями в том, что тот поставил группу под угрозу, что причинил боль Джеджуну, что согласился на «Сорви».
- И что я, по-твоему, должен сделать, а, Джунсу?!
- Исправь все. Почини Джеджуна.
- Починить? - Юнхо рассмеялся. - Он давно неремонтопригоден, и мы все прекрасно об этом знаем.
- Нет! Неправда! Если ты так говоришь, значит, совсем никакого понятия не имеешь о том, что такое настоящая поломка. Джеджун сильнее тебя, Юнхо. Он никогда и ничего у тебя не просил, никогда, мать твою! Он нужен тебе.
Юнхо замахнулся, но Джунсу оказался проворнее: отклонившись в сторону, он увернулся, оказавшись за пределами его досягаемости, и, гордо вскинув подбородок, удалился.
ххх
Забежав в квартиру, Джунсу чуть не врезался в Джеджуна.
- Джунсу? Ты?.. - Джеджун проглотил «в порядке» и «плачешь».
- Они уже вернулись? - крикнул Ючон.
Джунсу с Джеджуном разом отвели глаза, охваченные неловкостью от осознания факта, что не заданные хёном вопросы Джунсу хотел бы услышать от Ючона, а не от него.
- Джунсу-а? - Ючон тут как тут, стоит в дверном проеме.
Джунсу натолкнулся на задумчивый взгляд Джеджуна, и тот, закатив глаза, изобразил печаль великую и кивнул. От Ючона, буквально повисшего на Джунсу, пахло табаком и одеколоном.
Они уютно устроились на диване и шептались, укутавшись пледом и прильнув друг к другу, как котята. Джунсу рассказывал Ючону о том, что случилось, а Ючон гладил его по щекам, подбородку, успокаивая прикосновениями своих нежных пальцев.
Они постоянно, при каждом удобном случае, целовались - в углах гримерок, шепча: «Можно?», в ванной - со вкусом зубной пасты, на кухне, когда Ючон - горячий, изнывающий от желания - прижимал Джунсу к холодильнику (не зря же за обедом тот трогал его под столом), едва дыша - после танцев, со вздохами - на кровати Чанмина. «Можно?», спрашивал Ючон охрипшим голосом, наклоняясь к самому уху Джунсу, отчего тот выгибался ему навстречу, смеясь над такой заботливостью, и отвечал: «Да». Они целовались так часто, что все это начинало становиться опасно-возбуждающей игрой; то и дело, в самых необычных местах, они срывали быстрые поцелуи, и если не чувствовали на языке вкуса друг друга, то обязательно находили какой-нибудь укромный уголок, крали прикосновение.
ххх
- Так у вас, ребятки, все по-взрослому? - поддразнил Ючона Джеджун, когда они курили, прижавшись друг к другу. Старший обнимал младшего со спины, поглаживая того по ребрам.
На Ючона напало мечтательно-романтическое настроение.
- По-взрослому он хочет жасминовый чай, норебан и розы.
- Дюжину красных… - Джеджун, сделав всего пару затяжек, потушил свою тлеющую сигарету. Ючон предложил свою, и тот взял ее, измазав кончик фильтра липким бальзамом для губ.
- Больше. И парные кольца… Ему бы пошел костюмчик Минни Маус? С маленьким красненьким бантиком…
- Очень эротично. То есть, ты, получается, сверху?
Ючон усмехнулся:
- Разве песни Боа ничему тебя не научили? Девочки сверху, малыш.
- Вот поэтому ничего путного у нас и не выходит, - комично-сердито протянул Джеджун и обнял Ючона крепче.
- Я никуда не уйду, хён… - прошептал Ючон.
Джеджун подумал: «Потому что тебе некуда идти», а вслух сказал:
- Я знаю.