Международное компульсивно-обсессивное (1952)
«Это часть нашей территории, на которую распространяется наш суверенитет.
[РБК, 16 марта, 2023]
Кеннан любил писать длинные телеграммы. За одиннадцать дней до того, как его турнули из СССР, объявив персоной нон-грата, он успел, опять, отстучать 11,225 слов в Госдеп. В своем послании от 8 сентября 1952 Джордж влезал в советскую шкуру, пытаясь воспроизвести логику мышления кремлевских руководителей, ища в ней закономерности. На посту посла США в Москве Кеннану было грустно и скучно. Как в одиночном изоляторе. Сталин с ним не встречался. Вышколенные кампанией «Ненависти к Америке» москвичи шарахались от иностранца, замаринованного в Спасо-хаусе. Кеннан пережевывал без конца все те же мысли о советском поведении, и эта руминация обошлась ему дорого. Совсем недавно он стал объектом провокации со стороны сталинской спецслужбы, и, боясь повторения инцидента, в приступе повышенной тревоги (если не паранойи) запросил цианид у своего контакта в ЦРУ, чтобы иметь возможность покончить с собой до того, как Сталин доведет свою операцию по дискредитации до конца. На несколько дней он вырвался на профильную конференцию в Германию, где в аэропорту Берлина Темпельхоф мимоходом дал необдуманный ответ одному журналисту. В своем ответе Кеннан пожаловался на невыносимый климат в недружелюбной Москве, сравнив его с периодом своего заточения в нацистском плену в 1941 году [Кеннан был членом дипломатической миссии США в Третьем Рейхе; когда началась война, немцы его интернировали на 6 месяцев, а потом обменяли на своих дипломатов]. Тем самым этот известный советолог нарушил свой собственный же совет: !!! Никогда не сравнивай Советский Союз с нацистской Германией!!! Сталину не нравятся такие аналогии. Естественно, что Кремль отреагировал моментально и 19 сентября запретил послу возвращаться в СССР. Кеннан выдохнул облегченно, выбросил цианид и, посвистывая, убрался восвояси в свои Штаты. Его официальный биограф Гэддис считает, что посол был слишком умным и осторожным человеком для такой ошибки и что Кеннан совершил самоподрыв, лишь бы не возвращаться в страну Советов.
Всю эту депешу я переводить не буду и выложу лишь несколько любопытных тезисов. Также не забывайте контекст. Корейская война всё еще идет, и просвета в ней пока не видно.
Посол утверждает, что СССР не вел себя агрессивно в период 1945-1952. Советский Союз не прибегал к открытой агрессии против своих суверенных соседей, используя вместо этого методы скрытой политической войны. Кеннан цитирует Ленина и его цитату про «половинчатую войну» (partial war). Я не могу сходу найти эту цитату на русском языке. Возможно, речь идет про это ленинское изречение: «в случае надобности - пойти на всяческие уловки, хитрости, нелегальные приемы». Короче, коллективный Сталин развязал против Запада самую настоящую гибридную войну.
Хотя СССР не совершал агрессию, его наличные крупные вооруженные силы позволяли ему использовать тактику запугивания и бряцания оружием на границах. Кеннан уточняет, что это не сталинское изобретение, и что в 19 веке европейские державы часто жаловались на то, что русский царь держит под ружьем слишком много народа. Эта тень крупных армий за спиной - попытка влиять на политические решения в других странах. Европейцы всегда должны были брать в расчет эту тень, даже когда обсуждали сугубо свои дела. Для внешнего наблюдателя царь и генсек старались выглядеть большими и угрожающими [словно кот на задних лапах и хвост трубой], и такая видимая угроза не всегда соответствовала действительности: «число советских дивизий впечатляло; но частично эта раздутая цифра происходила из небольшой штатной численности советской дивизии; тезис об их состоянии постоянной готовности может оказаться мифом». Советская секретность играла тут на руку Советам, потому что в Европе и США никто точно не знал, сколько человек у Сталина стоит под ружьем. Кеннан тут развивает свое старое утверждение (из Длинной телеграммы) о том, что Кремль никогда не чувствует себя в состоянии безопасности и что он постоянно пытается предупредить удары как снаружи, так и изнутри. «Паранойя небезопасности». Большая армия частично гасит эту тревогу в том, что касается внешнего мира. Внутриполитические выгоды от крупной армии заключаются в том, что значительная часть молодого населения находится под регламентированном контролем (regimented and controlled).
В период 1945-1947 Сталин вел политическое наступление в Западной Европе. В 1948 фронт развернулся - теперь СССР играл от обороны. Если при наступлении он мог позволить себе оставлять в тылу неподавленные очаги политического сопротивления, то при организации обороны этих политических врагов потребовалось искоренить. План Маршалла стал неожиданным весенним контрнаступлением США в Европе, и Сталину пришлось срочно давить свободу в Чехословакии. Весной 1948 в Западной Европе случилась «военная тревога» в связи с событиями в Чехословакии и Берлине, и Сталина эта «военная тревога» сильно удивила: ведь он не напал ни на кого, играя по правилам. Но разговоры о «новой советской агрессии» в Западной Европе продолжались, была создана организация Атлантического пакта (НАТО). Сталин по-прежнему не мог понять, с чего такой шум и сыр-бор. На сей раз советская секретность сыграла злую шутку с СССР. Размеры СА переоценивались на Западе, ее там боялись куда сильнее оправданного. Западные политики воспользовались этой раздутой самим же Сталиным тенью для мобилизации своих стран для своего весеннего контрнаступления. Им было тяжело объяснить своим избирателям все эти сложные нюансы про политическую войну. Обоснования же про «новую советскую агрессию» очень легко выходили из-под пера. Обороняющийся большевик Сталин увидел в этом обмане очередной заговор «дельцов с Уолл-стрита». Кеннан считает, что Сталин, как большевик со стажем, был жертвой конспирологического мышления. Он так пришел к власти, так управлял страной, сам так подковерно планировал свою внешнюю политику. И теперь в нынешних телодвижениях Запада видел не громоздкие, тонко настроенные, политические машины, а только лишь небольшую группу людей, дергающую за ниточки из своих теневых кабинетов в переулках Уолл-стрит.
Кеннан считает, что «полная неготовность к какой-либо операции - это русская традиция». То есть, Сталин словно Петр Первый. Сперва делает, бросаясь в омут головой вперед, и только потом думает, исправляя ошибки по ходу дела.
Кеннан пишет, что в западных газетах публиковались карты, на которых демонстрировалась уязвимость советских городов перед стратегической бомбардировочной авиацией США. Вряд ли это были копии «чрезвычайных планов» ОКНШ, а так - общие интеллектуальные наметки. Ничем не лучше мультфильмов от 2018 года, на которых непредсказуемым полетом сверху стремительно приближалась флоридская недвижимость. Но такие публикации должны были заставить Сталина ерзать нервно. Он несомненно видел в этом элемент силового шантажа: Веди себя так, как мы требуем, или мы сбросим на тебя бомбу [Come across or we’ll drop the bomb]. Влезая в мозги коммунистов и рассуждая от их лица, Кеннан пишет, что СССР не побоится воевать, если его загонят в угол: «Сталин надеется на то, что Запад совершит ошибку и начнет бомбить города, от чего сила духа советских граждан повысится, и они сплотятся вокруг своего руководства. Пока Запад будет бомбить население, СА захватит Западную Европу».
Корейская война, должно быть, планировалась как «уравновешивающая мера» (countervailing move) со стороны Сталина, полагает Кеннан. Мерой в ответ на начало подготовки мирного договора с Японией, а не как часть «новой широкомасштабной агрессии во всем мире», свидетельств которой не было обнаружено. Советский Союз напрямую не принимал участие в нападении и не нес за нее юридическую ответственность, но помог КНДР обрести военное превосходство над армией РК. Кеннан называет Сталина подстрекателем гражданской войны на Корейском полуострове, условия для которой сложились сами, без Сталина, но генсек ими воспользовался, усилив пламя. Подстрекательство к гражданской войне в стране Третьего мира в глазах Сталина было допустимым и приемлемым политическим инструментом. Москва не считала, что гражданская война в отдельно взятой стране приведет к активации международного права и вмешательству ООН: «каждая страна имеет право на свою собственную гражданскую войну; не вмешивайтесь». В этом смысле протесты Вышинского в СБ ООН были искренними: «это не ваше, ООН, дело; дайте корейцам разобраться между собой самим». Реакция ООН и США на корейские события обескуражила Кремль. Подстрекательство как инструмент дало сбой. Сталин просчитался.
[Прочитав несколько книг на тему Корейской войны, можно указать, что мнение Кеннана про «японский фактор» как причину войну на том полуострове оказалось частично-ошибочным. Кеннан называет только одну причину (Япония), не подозревая о других. Современные исследователи упоминают Японию, но обычно называют ее «второстепенной причиной», сдвигая в самый конец списка советских целей].
Кеннан упоминает советскую «кампанию за мир», которую СССР развернул с 1950 года (небольшие подготовительные всплески были замечены в 1949 году). Эта мирная кампания «за разоружение и отказ от атомного оружия» стала ответом Кремля на создание НАТО и программы перевооружения Запада. Раз Запад так много и долго говорит про «новую советскую агрессию» (которой, как мы помним, не существует), и под этим предлогом вооружается, то давайте развернем этот аргумент в свою пользу. «Тот, кто нам мешает, нам поможет». Советская пропаганда с 1950 принялась делать акцент на милитаризации западных экономик и военных угрозах, исходивших из уст западных политиков, противопоставляя это мирным инициативам Москвы: «Пока одни вооружаются до зубов, СССР строит каналы». «Натовец в каске грызет злобно штык, а мы сажаем деревья в степи». Советская секретность вокруг собственных военных трат позволяла поддерживать образ советского миротворца. Такое было «мирное наступление» при Сталине.
У Кеннана также попалась актуальная ныне цитата про «временный режим закрытого неба» и международные воды. Советский Союз так старательно защищал свои границы, обставляясь буферными марионеточными странами, что настоящим шоком стало для него то, что морскую и воздушную границу он так прикрыть не может. СССР имел желание обозвать Черное и Балтийское моря своими «внутренними водными путями», но у них ничего не вышло из этой затеи, и от этого они нервничают еще сильнее. Будучи материковой (сухопутной) державой, СССР не имеет навыков для разрешения сугубо морских проблем. Для СССР богохульством является возможность безнаказанного появления чужих самолетов и кораблей в нескольких милях о его побережья. По этой причине кремлевские руководители будут демонстрировать паталогически высокую чувствительность ко всему, что касается их морских границ. [Этим параграфом Кеннан, можно считать, заложил основу для будущих FON-операций США].
Кеннан называет кремлевских сидельцев «занятными особами» (curious people). В их коллективном мозгу есть зоны рационального, но также зоны нерационального мышления. Сталин много раз демонстрировал сдержанность, понижая вероятность вооруженного столкновения. Но их любовь к секретности и беспорядочности (erratic) приводит к странным и непрогнозируемым реакциям со стороны советского руководства, когда невозможно предугадать, что и где у них болит, какие невралгические точки у них пульсируют в этом сезоне, к которым нельзя прикасаться, чтобы, не дай бог, не вызвать иррациональный вопль в Кремле.
Под конец Кеннан выдает совет будущим западным политикам. Le mieux est l’ennemi du bien. Лучшее враг хорошего. «Мы начали строить НАТО. Хорошо. Имеем право для защиты от гипотетической угрозы на всякий случай. Но, если мы начнем расширение Атлантического пакта, приближая базы и военную инфраструктуру к границам СССР, то в какой-то момент мы превратим эту угрозу из гипотетической в реальную. Своими защитными действиями мы приблизим конфликт, от которого хотим защититься. Не надо делать еще лучше. Довольствуйтесь хорошим. Нам требуется выработать компромиссное решение с учетом русского менталитета и традиций, и этот компромисс вряд ли будет идеальным решением с точки зрения военных». Кеннан тут развивает свою старую мысль о том, что военного конфликта между Западом и СССР никогда не будет, что столкновения будут происходить в политической, дипломатической, культурной, экономической сферах, поэтому военными соображениями и выгодами следует пренебречь.
https://nsarchive2.gwu.edu/NSAEBB/NSAEBB14/doc1.htm
https://www.rbc.ru/politics/17/03/2023/6414022a9a7947519bb7da53?from=from_main_10
