Юридическо-морское (1989)
В связи с известными событиями в лентах социальных сетей стало появляться больше ссылок на энциклопедии по морскому праву, что радует. В частности Википедия содержит статью про столкновение одного крейсера и одного эсминца США с двумя советскими сторожевиками в 1988 году у берегов Крыма, про право мирного прохода в территориальных водах и Третью Конвенцию ООН по морскому праву от 1982 года. Википедия уточняет, что инцидент стал возможным не только из-за разного толкования режимов «мирного прохода» (innocent passage), но и из-за разных переводов статьи 22.1 Конвенции. Давайте посмотрим.
Русский текст:
Статья 22.1 Прибрежное государство в случае необходимости и с учетом безопасности судоходства может потребовать от иностранных судов, осуществляющих право мирного прохода через его территориальное море, пользоваться такими морскими коридорами и схемами разделения движения, которые оно может установить или предписать для регулирования прохода судов.
Английский текст:
Article 22.1 The coastal State may, where necessary having regard to the safety of navigation, require foreign ships exercising the right of innocent passage through its territorial sea to use such sea lanes and traffic separation schemes as it may designate or prescribe for the regulation of the passage of ships.
На первый взгляд ничего необычного тут нет. После третьего прочтения, однако, чтец начинает косо смотреть на фрагмент про «в случае необходимости и с учетом безопасности судоходства». Английский текст объединяет «необходимость» с «навигационной безопасностью» - у американцев это одно неделимое условие, когда прибрежная страна может вводить «морские маршруты» и регулировать «кратчайшую» навигацию в своих территориальных водах в ущерб правам других стран на «мирный проход». В советском варианте же это два разных условия: «безопасность навигации» отдельно, и «необходимость регулирования» отдельно. В понимании СССР в ст.22.1 появилось две логические цепочки, в одной из которых «необходимость регулирования» слилось с «разрешением регулировать проход судов» и превратилась в суверенное право государства «устанавливать ограниченное число морских коридоров»: «в случае необходимости…может установить…морские коридоры». А если не установило, то их, согласно советскому мнению нет и плавать там чужим судам по прямой линии запрещается.
Вики по этому лингвистическо-семантическому спорному моменту ссылается на американского юриста William Aceves. Вот перечень самых ярких моментов его статьи. Третья Конвенция UNCLOS была подписана в 1982 году, но вступила в силу в 1994. Получается, что на момент инцидента «мирный проход» еще не был по-новому кодифицирован, и новое правоприменение принципа еще не устоялось. Администрация Картера в 1979 году запустило программу FON (Freedom of Navigation), в рамках которой регулярно отправляла суда и самолеты для, как было заявлено, осуществления и поддержания своего права прохода и пролета в тех уголках земного шара, где эти права оспаривались или могли быть оспорены. То есть, Картер и Рейган действовали по принципу «если вы не хотите, чтобы у вас отобрали ваши права, пользуйтесь ими». США считали, что у них есть право «мирного прохода» в чужих территориальных водах по кратчайшему пути, и поэтому регулярно отправляли свои военные корабли в Черное море. Почему именно туда? Если отставить в сторону Конвенцию Монтрё, которая совсем про другое, то американцы прилипли к советским черноморским берегам из-за того, что советское законодательство, принятое в 1982-1983 годах (по следам Конвенции ООН), установило морские коридоры в Охотском, Балтийском и Японском морях, но не прочертило таковые в Черном море. Советские дипломаты как бы заявили мировому сообществу, что согласно духу Морского права от 1982 так уж и быть плавайте вот там-то и там-то, мы вам милостиво разрешаем, а в Черном море всё остается по-прежнему строго.
Международная морская организация (IMO) была ответственной за прочерчивание морских коридоров на картах. СССР попросил ее установить таковые в трех морях, но не в Черном море. До 1988 года в этой акватории произошло несколько инцидентов. Восемнадцатого февраля 1984 эсминец David R.Ray тренировался неподалеку от Новороссийска, в то время как советские авиационные снаряды аккуратно ложились в его кильватерную струю, а советский вертолет грациозно пролетал над его палубой на высоте 9 метров. Операции-FON повторились в ноябре 1984, декабре 1985 и марте 1986. Стороны обменивались нотами протеста. Задолго до этого в 1968 году 9 декабря эсминцы Dyess и Turner Шестого флота плавали три дня вдоль советско-турецкой морской границы, а в августе 1979, когда эсминцы Caron и Farragut показывали свой флаг в Черном море, советские самолеты сымитировали 30 ракетных атак на них.
В период 1982-1988 гг. позиция СССР оставалась неизменной. Советская энциклопедия по морскому праву и контр-адмирал ВМФ СССР Николай Марков [не нашел такого в Гугле] заявляли однозначно: «согласно советским законам иностранные суда и корабли могут пользоваться правом мирного прохода только в тех местах, маршруты для международной навигации в которых были установлены» [ссылка на «Правду», 14 февраля, 1988].
После инцидента 1988 года обе страны согласились на двусторонние консультации для того, чтобы избежать подобных столкновений в будущем. Маршал Ахромеев и адмирал Кроув (Crowe) озвучили совместное коммюнике в Вашингтоне 11 июля 1988, в котором заявили о намерении создать двустороннюю рабочую военную группу, сохранить Соглашение 1972 года о предотвращении военных инцидентов в открытом море, а также Соглашение Хюбнера-Малинина от 1947 года о военных миссиях связи. Упоминание такого древнего документа не случайность. Военные миссии связи по-прежнему активно использовались на чужой территории в ГДР и ФРГ преимущественно в шпионских целях, и противоположная сторона, как правило, активно им противодействовала вплоть до «случайных» столкновений транспорта. Навал «Беззаветного» на «Йорктаун» в те года по духу своему ничем не отличался от наезда БТРа на узкой проселочной дороге на «копейку» liason-офицеров.
Первого июня 1989 года новый начальник советского Генштаба Моисеев и Кроув подписали новое соглашение о предотвращении опасных военных действий (Prevention of Dangerous Military Activities), но ее применение к FON-операциям оставалось не ясным, так как оно ни каким образом не ограничивало суверенные возможности обеих государств пользоваться благами международного права. Требовалось второе соглашение, которое напрямую бы затронуло юридическую суть «мирного прохода».
Параллельно военным с 26 апреля 1988 встречались мидовские юристы. СССР был представлен Юрием Рыбаковым, начальник Договорно-правового управления МИД СССР. США откомандировали Брайана Хойли (Hoyle), директора Управления по вопросам океанского права и его развития Госдепа (Office of Ocean Law and Policy). Стороны сразу же признали, что их взгляды на «мирный проход» не совпадали, но причины такого расхождения были выявлены только 31 августа 1988, когда член американской делегации Дэвид Смолл запросил лингвистический анализ всех шести текстов Конвенции и там обнаружилось страшное. А до этого целых четыре месяца Рыбаков апеллировал к Женевской конвенции о территориальном море от 1958 года, которая определяла «мирный проход» как «ограниченное право». В редакции от 1958 года иностранному кораблю требовалось получить предварительное разрешение перед входом в территориальные воды другого государства. Рыбаков требовал расценивать советское законодательство от 1982-83 годов как вытекающие из Конвенции 1958 года, а не Конвенции 1982 года, которая еще не вступила в силу. «Нет абсолютного права на мирный проход» - заявлял Рыбаков тогда.
В августе 1988 анализ шести языковых вариантов текста Конвенции, показал, что арабский и китайский перевод ст.22.1 совпадали с английским, а французский, испанский и русский от него отличались. В августе 1989 года советско-американские переговоры успешно завершились. Советская сторона согласилась с мнением США, что «прибрежное государство может устанавливать морские маршруты только там, где требуется обеспечить безопасность судоходства». Двадцать третьего сентября 1989 года Шеварднадзе и Бейкер подписали Соглашение о единообразном толковании правил международного права в отношении мирного прохода. Второй пункт этого Соглашения гласил: «все суда, включая военные, могут пользоваться правом мирного прохода через территориальное море в соответствии с международным правом, для чего не требуется предварительное уведомление или разрешение». 28 сентября 1989 США уведомили СССР, что у них больше нет оснований подвергать проверке свое право на мирный проход посредством FON, т.е. США официально пообещали отказаться от практики вызывающих действий в советских территориальных водах.
William J. Aceves, Ambiguities in Plurilingual Treaties: A Case Study of Article 22 of the 1982 Law of the Sea Convention, 1996, Ocean Development and International Law, 27.
Русский текст:
Статья 22.1 Прибрежное государство в случае необходимости и с учетом безопасности судоходства может потребовать от иностранных судов, осуществляющих право мирного прохода через его территориальное море, пользоваться такими морскими коридорами и схемами разделения движения, которые оно может установить или предписать для регулирования прохода судов.
Английский текст:
Article 22.1 The coastal State may, where necessary having regard to the safety of navigation, require foreign ships exercising the right of innocent passage through its territorial sea to use such sea lanes and traffic separation schemes as it may designate or prescribe for the regulation of the passage of ships.
На первый взгляд ничего необычного тут нет. После третьего прочтения, однако, чтец начинает косо смотреть на фрагмент про «в случае необходимости и с учетом безопасности судоходства». Английский текст объединяет «необходимость» с «навигационной безопасностью» - у американцев это одно неделимое условие, когда прибрежная страна может вводить «морские маршруты» и регулировать «кратчайшую» навигацию в своих территориальных водах в ущерб правам других стран на «мирный проход». В советском варианте же это два разных условия: «безопасность навигации» отдельно, и «необходимость регулирования» отдельно. В понимании СССР в ст.22.1 появилось две логические цепочки, в одной из которых «необходимость регулирования» слилось с «разрешением регулировать проход судов» и превратилась в суверенное право государства «устанавливать ограниченное число морских коридоров»: «в случае необходимости…может установить…морские коридоры». А если не установило, то их, согласно советскому мнению нет и плавать там чужим судам по прямой линии запрещается.
Вики по этому лингвистическо-семантическому спорному моменту ссылается на американского юриста William Aceves. Вот перечень самых ярких моментов его статьи. Третья Конвенция UNCLOS была подписана в 1982 году, но вступила в силу в 1994. Получается, что на момент инцидента «мирный проход» еще не был по-новому кодифицирован, и новое правоприменение принципа еще не устоялось. Администрация Картера в 1979 году запустило программу FON (Freedom of Navigation), в рамках которой регулярно отправляла суда и самолеты для, как было заявлено, осуществления и поддержания своего права прохода и пролета в тех уголках земного шара, где эти права оспаривались или могли быть оспорены. То есть, Картер и Рейган действовали по принципу «если вы не хотите, чтобы у вас отобрали ваши права, пользуйтесь ими». США считали, что у них есть право «мирного прохода» в чужих территориальных водах по кратчайшему пути, и поэтому регулярно отправляли свои военные корабли в Черное море. Почему именно туда? Если отставить в сторону Конвенцию Монтрё, которая совсем про другое, то американцы прилипли к советским черноморским берегам из-за того, что советское законодательство, принятое в 1982-1983 годах (по следам Конвенции ООН), установило морские коридоры в Охотском, Балтийском и Японском морях, но не прочертило таковые в Черном море. Советские дипломаты как бы заявили мировому сообществу, что согласно духу Морского права от 1982 так уж и быть плавайте вот там-то и там-то, мы вам милостиво разрешаем, а в Черном море всё остается по-прежнему строго.
Международная морская организация (IMO) была ответственной за прочерчивание морских коридоров на картах. СССР попросил ее установить таковые в трех морях, но не в Черном море. До 1988 года в этой акватории произошло несколько инцидентов. Восемнадцатого февраля 1984 эсминец David R.Ray тренировался неподалеку от Новороссийска, в то время как советские авиационные снаряды аккуратно ложились в его кильватерную струю, а советский вертолет грациозно пролетал над его палубой на высоте 9 метров. Операции-FON повторились в ноябре 1984, декабре 1985 и марте 1986. Стороны обменивались нотами протеста. Задолго до этого в 1968 году 9 декабря эсминцы Dyess и Turner Шестого флота плавали три дня вдоль советско-турецкой морской границы, а в августе 1979, когда эсминцы Caron и Farragut показывали свой флаг в Черном море, советские самолеты сымитировали 30 ракетных атак на них.
В период 1982-1988 гг. позиция СССР оставалась неизменной. Советская энциклопедия по морскому праву и контр-адмирал ВМФ СССР Николай Марков [не нашел такого в Гугле] заявляли однозначно: «согласно советским законам иностранные суда и корабли могут пользоваться правом мирного прохода только в тех местах, маршруты для международной навигации в которых были установлены» [ссылка на «Правду», 14 февраля, 1988].
После инцидента 1988 года обе страны согласились на двусторонние консультации для того, чтобы избежать подобных столкновений в будущем. Маршал Ахромеев и адмирал Кроув (Crowe) озвучили совместное коммюнике в Вашингтоне 11 июля 1988, в котором заявили о намерении создать двустороннюю рабочую военную группу, сохранить Соглашение 1972 года о предотвращении военных инцидентов в открытом море, а также Соглашение Хюбнера-Малинина от 1947 года о военных миссиях связи. Упоминание такого древнего документа не случайность. Военные миссии связи по-прежнему активно использовались на чужой территории в ГДР и ФРГ преимущественно в шпионских целях, и противоположная сторона, как правило, активно им противодействовала вплоть до «случайных» столкновений транспорта. Навал «Беззаветного» на «Йорктаун» в те года по духу своему ничем не отличался от наезда БТРа на узкой проселочной дороге на «копейку» liason-офицеров.
Первого июня 1989 года новый начальник советского Генштаба Моисеев и Кроув подписали новое соглашение о предотвращении опасных военных действий (Prevention of Dangerous Military Activities), но ее применение к FON-операциям оставалось не ясным, так как оно ни каким образом не ограничивало суверенные возможности обеих государств пользоваться благами международного права. Требовалось второе соглашение, которое напрямую бы затронуло юридическую суть «мирного прохода».
Параллельно военным с 26 апреля 1988 встречались мидовские юристы. СССР был представлен Юрием Рыбаковым, начальник Договорно-правового управления МИД СССР. США откомандировали Брайана Хойли (Hoyle), директора Управления по вопросам океанского права и его развития Госдепа (Office of Ocean Law and Policy). Стороны сразу же признали, что их взгляды на «мирный проход» не совпадали, но причины такого расхождения были выявлены только 31 августа 1988, когда член американской делегации Дэвид Смолл запросил лингвистический анализ всех шести текстов Конвенции и там обнаружилось страшное. А до этого целых четыре месяца Рыбаков апеллировал к Женевской конвенции о территориальном море от 1958 года, которая определяла «мирный проход» как «ограниченное право». В редакции от 1958 года иностранному кораблю требовалось получить предварительное разрешение перед входом в территориальные воды другого государства. Рыбаков требовал расценивать советское законодательство от 1982-83 годов как вытекающие из Конвенции 1958 года, а не Конвенции 1982 года, которая еще не вступила в силу. «Нет абсолютного права на мирный проход» - заявлял Рыбаков тогда.
В августе 1988 анализ шести языковых вариантов текста Конвенции, показал, что арабский и китайский перевод ст.22.1 совпадали с английским, а французский, испанский и русский от него отличались. В августе 1989 года советско-американские переговоры успешно завершились. Советская сторона согласилась с мнением США, что «прибрежное государство может устанавливать морские маршруты только там, где требуется обеспечить безопасность судоходства». Двадцать третьего сентября 1989 года Шеварднадзе и Бейкер подписали Соглашение о единообразном толковании правил международного права в отношении мирного прохода. Второй пункт этого Соглашения гласил: «все суда, включая военные, могут пользоваться правом мирного прохода через территориальное море в соответствии с международным правом, для чего не требуется предварительное уведомление или разрешение». 28 сентября 1989 США уведомили СССР, что у них больше нет оснований подвергать проверке свое право на мирный проход посредством FON, т.е. США официально пообещали отказаться от практики вызывающих действий в советских территориальных водах.
William J. Aceves, Ambiguities in Plurilingual Treaties: A Case Study of Article 22 of the 1982 Law of the Sea Convention, 1996, Ocean Development and International Law, 27.