Третья глава 005
В Гарварде Маршалл взывал к европейцам и просил их принять долгосрочную программу, которая бы «стала настоящим лекарством, а не просто слабым паллиативом». 13 июня министр иностранных дел Великобритании Эрнст Бевин принял предложение Маршалла, что инициатива должна исходить от самих европейцев. Бевин съездил в Париж для разговора с министром иностранных дел Франции Жоржем Бидо. Вопрос о советском участии стал самым главным в их обсуждениях. Газета «Правда» назвала речь Маршалла Доктриной Трумэна с долларами, бесполезной попыткой спасти экономику США, подмяв европейские рынки под себя. Бидо игнорировал этот выпад; ощущая давление со стороны сильной Коммунистической партии Франции и боясь, что отсутствие СССР вынудит Францию присоединиться к англосаксам в разделенной Европе, где будет преобладать воскресшая Германия (*18), он решил пригласить Молотова. Советский тон мгновенно смягчился.
26 июня Молотов прибыл в Париж с восемьюдесятью девятью экономическими экспертами и служащими, затем провел большую часть последующих трех дней за телефонными переговорами с Москвой. Советский Союз очень серьезно рассматривал этот план. СССР даже отдал приказ своим восточноевропейским сателлитам быть готовыми присоединиться к плану. Молотов затем предложил, чтобы каждое государство само на индивидуальной основе составило свой собственный план восстановления. Франция и Британия вместо этого предложили, чтобы Европа как единое целое разработала общее предложение для рассмотрения его американцами. Они также размыли его требования по установлению нового режима контроля в Германии. Рассерженный Молотов покинул конференцию, предостерегая, что план подорвет государственный суверенитет, оживит Германию, позволит США контролировать Европу и, самое ужасное, разделит «Европу на две группы государств … воздвигнув новые трудности в отношениях между ними» (*19). Спустя неделю после возвращения Молотова из Парижа Советы начали работать над своим собственным «Планом Молотова». Поляки и чехи, которые выказали интерес к предложению Маршалла, теперь информировали парижскую конференцию, что они не прибудут на нее, потому что иначе «это могло быть расценено как действие, направленное против Советского Союза» (см. речь Молотова в 1946 году для ознакомления с советскими возражениями).
Как только оставшиеся шестнадцать европейских государств выработали план для рассмотрения его Маршаллом, Соединенные Штаты приступили к тому, что имело непосредственное отношение к успешной реализации плана: США имели намерение вернуть Германию к жизни как можно быстрее. В конце 1946 года американцы и британцы сломили французское сопротивление по вопросу об экономическом слиянии оккупационных зон США и Великобритании в Германии. Функции по управлению были отданы немцам. К середине июля 1947 года вашингтонские чиновники так быстро восстановили германскую промышленность, что Бидо слезно умолял Маршалла притормозить процесс или же французское правительство не выдержит и не сможет выполнить программу по экономическому восстановлению. Соединенные Штаты, не смотря на это, продолжали отстройку германской промышленности невоенного назначения до тех пор, пока страна не стала самодостаточной и способной оказывать помощь остальной Западной Европе. 22 сентября парижская встреча закончила свою работу с обещаниями увеличить производительность, сократить тарифы и установить конвертируемые валютные курсы в обмен на американскую помощь. Государственный департамент мог довольно взирать на свои успехи того лета в Германии как на сахарную глазурь на торте.
Европейская просьба о запуске четырехлетней программы американской помощи стоимостью $17 миллиардов долларов теперь должна была пройти через республиканский Конгресс, внимание которого было разделено между урезанием бюджета и нападками на Трумэна - все это делалось в предвкушении грядущих президентских выборов, до которых оставался год. На комитетских слушаниях в конце 1947 года и начале 1948 года исполнительная власть изложила свою точку зрения. Свидетель от администрации аргументировал, что только большие влияния правительственных денег воссоздадут основную инфраструктуру, обеспечат конвертируемость местных валют в доллары и покончат с нехваткой долларов в Европе, что как следствие поощрит частных инвесторов вкладываться в отстраивание Европы. Затем помолодевшая Европа сможет предложить множество преимуществ Соединенным Штатам: выкорчевывать угрозы продолжающейся национализации и социализма путем создания инвестиций и стимулирования частного капитала; поддерживать спрос на американские товары; поощрять европейцев создавать стратегическую продукцию, которую США могли бы закупать и складировать у себя; сохранение европейского и американского контроля над Ближним Востоком и его нефтяными месторождениями и защита его от воинствующего национализма, который мог бы создать опасность для ослабевших европейских компаний; и освобождение европейцев от экономических проблем, чтобы они могли оказать военную поддержку США. Перспективы были просто волшебные.
Джордж Кеннан подытожил центральную проблему в своей записке Ачесону. Не «коммунистическая активность» была «корнем трудностей в Западной Европе», а скорее «разрушительное воздействие войны на экономическую, политическую и социальную структуру Европы». В последнем варианте плана Италия, имеющая самую многочисленную коммунистическую партию в Европе, получила меньше помощи, чем другие, более важные с экономической точки зрения, страны. В этом смысле план вращался вокруг восстановленной и автономной Германии. Государственный секретарь Маршалл сказал Конгрессу: «Восстановление Европы включает в себя восстановление Германии. Без оживления немецкой промышленности не может быть оживления европейской экономики. Но нам нужно быть очень осторожными, чтобы возрожденная Германия не могла снова угрожать европейскому сообществу». План Маршалла предложил способ, как обойти союзнические ограничения, накладываемые на развитие Германии. Он сперва привязал немцев к основной европейской программе, а затем предложил большие суммы денег таким государствам как Франция, которые изначально не горели желанием перестраивать Германию (*20).
План Маршалла служил многофункциональным оружием в руках внешней политики Трумэна. Он очаровывал тех, кто боялся падения американского экспорта и кто верил, что, существовала ли коммунистическая угроза или нет, американское и всемирное процветание зависело от обширной экспортной торговли. Представитель Национальной ассоциации промышленников, например, казался более спокойным в своем отношении к коммунизму, чем правительственные чиновники, когда заявил в споре, что Европа страдала не от «этой так называемой коммунистической волны», но от «проблем с производством», которые мог разрешить только План Маршалла (*21). Соответственно администратором плана Трумэн назначил Пола Хофмана, успешного предпринимателя, который, как однажды заметил Ачесон, проповедовал «идею спасения с помощью экспорта со всей пылкостью экономического Савонаролы» (*22). План также привлек к себе таких людей как Рейнгольд Нибур, который основное ударение делал на сдерживании коммунизма. План нес множество даров всем народам, за исключением советских.
(*18) Например, The New Times, June 19, 1947, p. 1.
(*19) Текст в The New York Times, July 3, 1947, p. 3; Scott D. Parrish and Mikhail M. Narinsky, New Evidence on the Soviet rejection of the Marshall Plan; two reports. Cold War International History Project, (Washington, D.C., 1994), pp. 4-29.
(*20) FRUS, 1947, III: 225-229; U.S. House of Representatives, Foreign Affairs Committee, 80th Cong., 1st and 2nd Sess., United States Foreign Policy for a Post-War Recovery Program… I (Washington, 1949): 354-359.
(*21) U.S. House of Representatives, U.S. Foreign Policy for a Post-War Recovery Program, I: 680-681.
(*22) Dean Acheson, Sketches from Life of Men I have Known (New York, 1959), p. 19.
26 июня Молотов прибыл в Париж с восемьюдесятью девятью экономическими экспертами и служащими, затем провел большую часть последующих трех дней за телефонными переговорами с Москвой. Советский Союз очень серьезно рассматривал этот план. СССР даже отдал приказ своим восточноевропейским сателлитам быть готовыми присоединиться к плану. Молотов затем предложил, чтобы каждое государство само на индивидуальной основе составило свой собственный план восстановления. Франция и Британия вместо этого предложили, чтобы Европа как единое целое разработала общее предложение для рассмотрения его американцами. Они также размыли его требования по установлению нового режима контроля в Германии. Рассерженный Молотов покинул конференцию, предостерегая, что план подорвет государственный суверенитет, оживит Германию, позволит США контролировать Европу и, самое ужасное, разделит «Европу на две группы государств … воздвигнув новые трудности в отношениях между ними» (*19). Спустя неделю после возвращения Молотова из Парижа Советы начали работать над своим собственным «Планом Молотова». Поляки и чехи, которые выказали интерес к предложению Маршалла, теперь информировали парижскую конференцию, что они не прибудут на нее, потому что иначе «это могло быть расценено как действие, направленное против Советского Союза» (см. речь Молотова в 1946 году для ознакомления с советскими возражениями).
Как только оставшиеся шестнадцать европейских государств выработали план для рассмотрения его Маршаллом, Соединенные Штаты приступили к тому, что имело непосредственное отношение к успешной реализации плана: США имели намерение вернуть Германию к жизни как можно быстрее. В конце 1946 года американцы и британцы сломили французское сопротивление по вопросу об экономическом слиянии оккупационных зон США и Великобритании в Германии. Функции по управлению были отданы немцам. К середине июля 1947 года вашингтонские чиновники так быстро восстановили германскую промышленность, что Бидо слезно умолял Маршалла притормозить процесс или же французское правительство не выдержит и не сможет выполнить программу по экономическому восстановлению. Соединенные Штаты, не смотря на это, продолжали отстройку германской промышленности невоенного назначения до тех пор, пока страна не стала самодостаточной и способной оказывать помощь остальной Западной Европе. 22 сентября парижская встреча закончила свою работу с обещаниями увеличить производительность, сократить тарифы и установить конвертируемые валютные курсы в обмен на американскую помощь. Государственный департамент мог довольно взирать на свои успехи того лета в Германии как на сахарную глазурь на торте.
Европейская просьба о запуске четырехлетней программы американской помощи стоимостью $17 миллиардов долларов теперь должна была пройти через республиканский Конгресс, внимание которого было разделено между урезанием бюджета и нападками на Трумэна - все это делалось в предвкушении грядущих президентских выборов, до которых оставался год. На комитетских слушаниях в конце 1947 года и начале 1948 года исполнительная власть изложила свою точку зрения. Свидетель от администрации аргументировал, что только большие влияния правительственных денег воссоздадут основную инфраструктуру, обеспечат конвертируемость местных валют в доллары и покончат с нехваткой долларов в Европе, что как следствие поощрит частных инвесторов вкладываться в отстраивание Европы. Затем помолодевшая Европа сможет предложить множество преимуществ Соединенным Штатам: выкорчевывать угрозы продолжающейся национализации и социализма путем создания инвестиций и стимулирования частного капитала; поддерживать спрос на американские товары; поощрять европейцев создавать стратегическую продукцию, которую США могли бы закупать и складировать у себя; сохранение европейского и американского контроля над Ближним Востоком и его нефтяными месторождениями и защита его от воинствующего национализма, который мог бы создать опасность для ослабевших европейских компаний; и освобождение европейцев от экономических проблем, чтобы они могли оказать военную поддержку США. Перспективы были просто волшебные.
Джордж Кеннан подытожил центральную проблему в своей записке Ачесону. Не «коммунистическая активность» была «корнем трудностей в Западной Европе», а скорее «разрушительное воздействие войны на экономическую, политическую и социальную структуру Европы». В последнем варианте плана Италия, имеющая самую многочисленную коммунистическую партию в Европе, получила меньше помощи, чем другие, более важные с экономической точки зрения, страны. В этом смысле план вращался вокруг восстановленной и автономной Германии. Государственный секретарь Маршалл сказал Конгрессу: «Восстановление Европы включает в себя восстановление Германии. Без оживления немецкой промышленности не может быть оживления европейской экономики. Но нам нужно быть очень осторожными, чтобы возрожденная Германия не могла снова угрожать европейскому сообществу». План Маршалла предложил способ, как обойти союзнические ограничения, накладываемые на развитие Германии. Он сперва привязал немцев к основной европейской программе, а затем предложил большие суммы денег таким государствам как Франция, которые изначально не горели желанием перестраивать Германию (*20).
План Маршалла служил многофункциональным оружием в руках внешней политики Трумэна. Он очаровывал тех, кто боялся падения американского экспорта и кто верил, что, существовала ли коммунистическая угроза или нет, американское и всемирное процветание зависело от обширной экспортной торговли. Представитель Национальной ассоциации промышленников, например, казался более спокойным в своем отношении к коммунизму, чем правительственные чиновники, когда заявил в споре, что Европа страдала не от «этой так называемой коммунистической волны», но от «проблем с производством», которые мог разрешить только План Маршалла (*21). Соответственно администратором плана Трумэн назначил Пола Хофмана, успешного предпринимателя, который, как однажды заметил Ачесон, проповедовал «идею спасения с помощью экспорта со всей пылкостью экономического Савонаролы» (*22). План также привлек к себе таких людей как Рейнгольд Нибур, который основное ударение делал на сдерживании коммунизма. План нес множество даров всем народам, за исключением советских.
(*18) Например, The New Times, June 19, 1947, p. 1.
(*19) Текст в The New York Times, July 3, 1947, p. 3; Scott D. Parrish and Mikhail M. Narinsky, New Evidence on the Soviet rejection of the Marshall Plan; two reports. Cold War International History Project, (Washington, D.C., 1994), pp. 4-29.
(*20) FRUS, 1947, III: 225-229; U.S. House of Representatives, Foreign Affairs Committee, 80th Cong., 1st and 2nd Sess., United States Foreign Policy for a Post-War Recovery Program… I (Washington, 1949): 354-359.
(*21) U.S. House of Representatives, U.S. Foreign Policy for a Post-War Recovery Program, I: 680-681.
(*22) Dean Acheson, Sketches from Life of Men I have Known (New York, 1959), p. 19.