Дж. Брэдфорд ДеЛонг о западногерманском экономическом чуде 1950-х гг.
Комментарий ДеЛонга к статье Питера Темина (Peter Temen): «Корейский бум в Западной Германии: факт или вымысел?»
Comment on Peter Temin: "The 'Koreaboom' in West Germany: Fact or Fiction?"
автор: Дж. Брэдфорд Делонг (J. Bradford DeLong), Университет Калифорнии Беркли
дата: октябрь 1, 1995
перевод: Lafeber@LJ.com
дата перевода: 14 февраля, 2015.
Комментировать данную статью было неожиданно трудно. Питер Темин рассматривает послевоенную западногерманскую экономику, «её историю напряжения и затруднений, с которыми столкнулось немецкое чудо (Wirtschaftswunder), начавшее было хромать в 1950-е года» и самым чудесным образом спасенное «богом из машины» - стабильным положительным экзогенным спросом на товары, возникшем в результате внезапного начала военных действий в Корее. Свои рассуждения Темин выстраивает в том ключе, что главным у него стал вопрос, а были ли те деятели, что стояли у истоков основания послевоенного североатлантического международного порядка, искусными мастерами, сделавшими отличную работу по строительству институтов, защищающих свободу и процветание, или же им просто повезло. Те, что видят в «корейском буме» ключевое событие, безусловно выступают за «фактор везения».
Данные, на которые опирается Питер Темин в свой статье «Корейский бум», абсурдны. Западная Германия не получила в подарок никаких стимулов, побуждающих экономическое развитие, с началом Корейской войны, а даже напротив: цены на импорт в Западную Германию выросли, и возник и развился скоротечный кризис платежного баланса, который удалось погасить с помощью новорожденного Европейского платежного союза (European Payments Union, EPU). Если бы EPU не предпринял решительных действий, то, возможно, все еще продолжающийся германский бум резко бы затормозил именно в результате Корейской войны.
Но Питер Темин пишет очень убедительно. Что я могу в этом случае добавить? Я недостаточно квалифицирован, чтобы обсуждать повороты и выверты немецкой историографии, которая создала мифы о «корейском буме», поэтому позвольте мне вместо этого попытаться воссоздать логику ситуации, в котором мог оказаться немецкий историк, пылко желающий отыскать положительное влияние, которого никогда не существовало.
ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ОБЪЕДИНЕННЫМИ СИЛАМИ В ЕВРОПЕ (SACEUR)
Я начну с того, что война в Корее имела важные далекоидущие последствия для взаимоотношений США с Европой. К середине 1950-х гг. там уже размещалась целая армия США - все рода войск, дивизии, авиаполки с огромным стандартизированным логистическим хвостом - вся эта армада сидела в Западной Германии, ожидая попыток со стороны наследников Сталина сделать с Германией то же самое, что Сталин, Мао и Ким Ир Сен пробовали в Корее: объединение через силу страны, которая была разделена по итогам перемирия, подписанного в конце Второй мировой войны. Наследники Сталина по большей части не были никому известны: наверняка было известно только то, что их карьеры цвели пышным цветом во времена Сталина и что им пришлось запачкать руки в крови в борьбе за власть, последовавшей после смерти Сталина.
[график: Перемещение капитала США за пределами страны в процентном отношении к ВНП; красным цветом - чистые военные трансфертные платежи; синим цветом - другие платежи, произведенные в одностороннем порядке]
Сталин проявил изрядный аппетит к вырыванию территориальных кусков в ситуациях, когда подобный захват дёшево сходил ему с рук - начиная с подавления меньшевиков в Грузии, продолжая с аннексией Молдовы, Латвии, Литвы и Эстонии. Понимание того факта, что Западную Германию похитить так легко не удастся, все же не наполняло уверенностью в гарантированной безопасности, потому что Сталин иногда демонстрировал пример неразумного недальновидного поведения: до того, как он разрешил Ким Ир Сену начать Корейскую войну, также было безуспешное нападение на Финляндию в 1939 году и - венец всех его просчетов - вера в то, что он сможет вести дела с Гитлером, стать его союзником, а затем наблюдать за тем, как нацистская Германия и западные демократии истощают друг друга в окопной бойне. Кто знает, может, преемники Сталина проявят схожий аппетит к легко достающимся завоеваниям и аналогичную оторванность от геополитической реальности.
Итак, к середине 1950-х гг. полноценная армия США сидела в Западной Германии в качестве сдерживающей силы. И США тратили существенные средства на проецирование своей военной мощи за пределами своей территории во времена Холодной войны. Где-то три четверти процента всего ВНП США в середине 1950- гг. тратились на «чистые трансфертные платежи на военные нужды» - траты армии США за рубежом, которые не создавали никакого обратного притока долларов.
НЕМЕЦКАЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТЬ
Как показывает приведенный выше график, рост объема военных платежей США частично компенсировал сворачивание Плана Маршалла. Тем самым войска под началом Верховного главнокомандующего объединенными силами в Европе обеспечили надежный источник спроса на немецкие товары во время западногерманского бума 1950-х гг.
[график: реальный ВВП Западной Германии, 1885 - настоящее время]
И бум в немецкой экономике в 1950-х гг. действительно был. Восстановление Германии в 1940-х гг. можно понять и описать как восстановление производственных мощностей, которые существовали до войны, с добавленной прибылью за пропущенное десятилетие и модернизацию с новыми технологиями. Но как показывает график выше, немецкая экономика в 1950-х гг. резко провалилась по подушевым показателям, что можно было прогнозировать, если анализировать пики до Второй мировой войны, затем стабилизировалась с 1973 года и росла своими обычными темпами, характерными для нее до 1913 года, но с показателем «ВВП на душу населения» на 40% выше того уровня, который можно было бы спроектировать до Второй мировой войны.
[график: цены на акции в Западной Германии и величина дивидендов; круглым отмечены акции, крестиками - дивиденды]
Масштабы бума стали сюрпризом для немцев. Реальная стоимость немецких акций увеличилась в 8 раз в 1950-е года - и это без какого-либо реинвестирования дивидендов - со средним реальным доходом в 25 процентов годовых. Западногерманская экономика показала, что она оказалась способной переварить большое количество новых граждан, переселенных с востока, за относительно небольшое количество лет.
[график: безработица в Западной Германии, 1949-1970]
Сокращение безработицы с двухзначного уровня почти до нуля сопровождалось без каких-либо признаков инфляции или давления со стороны дополнительного спроса: средний уровень инфляции в период с 1949 по 1970 год составлял 1.7 процент в год. И это сокращение безработицы не вызвало какой-либо рабочей борьбы или трудовых споров, которые были характерны для Германии до Второй мировой войны (и до Первой мировой войны также).
Складывается такое ощущение, что по окончании Второй мировой войны вся германская экономика целиком была тайком подменена. Американские солдаты в 1950-е гг. не могли найти ни одного немца, который бы высказывал свое восхищение Гитлером, а между донацистской и послевоенной немецкими экономиками существовало слишком мало преемственности и схожести, чем можно было того ожидать.
Суровая правда состоит в том, что у нас есть модели, объясняющие десятипроцентный рост ВНП на протяжении жизни двух поколений как результат изменений в уровне сбережений, трехпроцентный рост производительности труда как результат уменьшения торговых барьеров и специализации в промышленных отраслях торгуемого сектора и, возможно, уменьшение отклонений выпуска на одну пятую в зависимости от колебаний делового цикла как результат успешной монетарной политики. Но у нас нет моделей, способных объяснить такую колоссальную трансформацию, что произошла с немецкой экономикой в период от до нацистов до после Второй мировой войны - и у никого такой модели нет. И поэтому мы начинаем хвататься за соломинки. Мы все цепляемся за соломинки. И поэтому должны ли мы удивляться, когда мы ловим немецких историков за этим неблагородным занятием?
[график: трудодни, потерянные из-за забастовок]
Comment on Peter Temin: "The 'Koreaboom' in West Germany: Fact or Fiction?"
автор: Дж. Брэдфорд Делонг (J. Bradford DeLong), Университет Калифорнии Беркли
дата: октябрь 1, 1995
перевод: Lafeber@LJ.com
дата перевода: 14 февраля, 2015.
Комментировать данную статью было неожиданно трудно. Питер Темин рассматривает послевоенную западногерманскую экономику, «её историю напряжения и затруднений, с которыми столкнулось немецкое чудо (Wirtschaftswunder), начавшее было хромать в 1950-е года» и самым чудесным образом спасенное «богом из машины» - стабильным положительным экзогенным спросом на товары, возникшем в результате внезапного начала военных действий в Корее. Свои рассуждения Темин выстраивает в том ключе, что главным у него стал вопрос, а были ли те деятели, что стояли у истоков основания послевоенного североатлантического международного порядка, искусными мастерами, сделавшими отличную работу по строительству институтов, защищающих свободу и процветание, или же им просто повезло. Те, что видят в «корейском буме» ключевое событие, безусловно выступают за «фактор везения».
Данные, на которые опирается Питер Темин в свой статье «Корейский бум», абсурдны. Западная Германия не получила в подарок никаких стимулов, побуждающих экономическое развитие, с началом Корейской войны, а даже напротив: цены на импорт в Западную Германию выросли, и возник и развился скоротечный кризис платежного баланса, который удалось погасить с помощью новорожденного Европейского платежного союза (European Payments Union, EPU). Если бы EPU не предпринял решительных действий, то, возможно, все еще продолжающийся германский бум резко бы затормозил именно в результате Корейской войны.
Но Питер Темин пишет очень убедительно. Что я могу в этом случае добавить? Я недостаточно квалифицирован, чтобы обсуждать повороты и выверты немецкой историографии, которая создала мифы о «корейском буме», поэтому позвольте мне вместо этого попытаться воссоздать логику ситуации, в котором мог оказаться немецкий историк, пылко желающий отыскать положительное влияние, которого никогда не существовало.
ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ОБЪЕДИНЕННЫМИ СИЛАМИ В ЕВРОПЕ (SACEUR)
Я начну с того, что война в Корее имела важные далекоидущие последствия для взаимоотношений США с Европой. К середине 1950-х гг. там уже размещалась целая армия США - все рода войск, дивизии, авиаполки с огромным стандартизированным логистическим хвостом - вся эта армада сидела в Западной Германии, ожидая попыток со стороны наследников Сталина сделать с Германией то же самое, что Сталин, Мао и Ким Ир Сен пробовали в Корее: объединение через силу страны, которая была разделена по итогам перемирия, подписанного в конце Второй мировой войны. Наследники Сталина по большей части не были никому известны: наверняка было известно только то, что их карьеры цвели пышным цветом во времена Сталина и что им пришлось запачкать руки в крови в борьбе за власть, последовавшей после смерти Сталина.
[график: Перемещение капитала США за пределами страны в процентном отношении к ВНП; красным цветом - чистые военные трансфертные платежи; синим цветом - другие платежи, произведенные в одностороннем порядке]
Сталин проявил изрядный аппетит к вырыванию территориальных кусков в ситуациях, когда подобный захват дёшево сходил ему с рук - начиная с подавления меньшевиков в Грузии, продолжая с аннексией Молдовы, Латвии, Литвы и Эстонии. Понимание того факта, что Западную Германию похитить так легко не удастся, все же не наполняло уверенностью в гарантированной безопасности, потому что Сталин иногда демонстрировал пример неразумного недальновидного поведения: до того, как он разрешил Ким Ир Сену начать Корейскую войну, также было безуспешное нападение на Финляндию в 1939 году и - венец всех его просчетов - вера в то, что он сможет вести дела с Гитлером, стать его союзником, а затем наблюдать за тем, как нацистская Германия и западные демократии истощают друг друга в окопной бойне. Кто знает, может, преемники Сталина проявят схожий аппетит к легко достающимся завоеваниям и аналогичную оторванность от геополитической реальности.
Итак, к середине 1950-х гг. полноценная армия США сидела в Западной Германии в качестве сдерживающей силы. И США тратили существенные средства на проецирование своей военной мощи за пределами своей территории во времена Холодной войны. Где-то три четверти процента всего ВНП США в середине 1950- гг. тратились на «чистые трансфертные платежи на военные нужды» - траты армии США за рубежом, которые не создавали никакого обратного притока долларов.
НЕМЕЦКАЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТЬ
Как показывает приведенный выше график, рост объема военных платежей США частично компенсировал сворачивание Плана Маршалла. Тем самым войска под началом Верховного главнокомандующего объединенными силами в Европе обеспечили надежный источник спроса на немецкие товары во время западногерманского бума 1950-х гг.
[график: реальный ВВП Западной Германии, 1885 - настоящее время]
И бум в немецкой экономике в 1950-х гг. действительно был. Восстановление Германии в 1940-х гг. можно понять и описать как восстановление производственных мощностей, которые существовали до войны, с добавленной прибылью за пропущенное десятилетие и модернизацию с новыми технологиями. Но как показывает график выше, немецкая экономика в 1950-х гг. резко провалилась по подушевым показателям, что можно было прогнозировать, если анализировать пики до Второй мировой войны, затем стабилизировалась с 1973 года и росла своими обычными темпами, характерными для нее до 1913 года, но с показателем «ВВП на душу населения» на 40% выше того уровня, который можно было бы спроектировать до Второй мировой войны.
[график: цены на акции в Западной Германии и величина дивидендов; круглым отмечены акции, крестиками - дивиденды]
Масштабы бума стали сюрпризом для немцев. Реальная стоимость немецких акций увеличилась в 8 раз в 1950-е года - и это без какого-либо реинвестирования дивидендов - со средним реальным доходом в 25 процентов годовых. Западногерманская экономика показала, что она оказалась способной переварить большое количество новых граждан, переселенных с востока, за относительно небольшое количество лет.
[график: безработица в Западной Германии, 1949-1970]
Сокращение безработицы с двухзначного уровня почти до нуля сопровождалось без каких-либо признаков инфляции или давления со стороны дополнительного спроса: средний уровень инфляции в период с 1949 по 1970 год составлял 1.7 процент в год. И это сокращение безработицы не вызвало какой-либо рабочей борьбы или трудовых споров, которые были характерны для Германии до Второй мировой войны (и до Первой мировой войны также).
Складывается такое ощущение, что по окончании Второй мировой войны вся германская экономика целиком была тайком подменена. Американские солдаты в 1950-е гг. не могли найти ни одного немца, который бы высказывал свое восхищение Гитлером, а между донацистской и послевоенной немецкими экономиками существовало слишком мало преемственности и схожести, чем можно было того ожидать.
Суровая правда состоит в том, что у нас есть модели, объясняющие десятипроцентный рост ВНП на протяжении жизни двух поколений как результат изменений в уровне сбережений, трехпроцентный рост производительности труда как результат уменьшения торговых барьеров и специализации в промышленных отраслях торгуемого сектора и, возможно, уменьшение отклонений выпуска на одну пятую в зависимости от колебаний делового цикла как результат успешной монетарной политики. Но у нас нет моделей, способных объяснить такую колоссальную трансформацию, что произошла с немецкой экономикой в период от до нацистов до после Второй мировой войны - и у никого такой модели нет. И поэтому мы начинаем хвататься за соломинки. Мы все цепляемся за соломинки. И поэтому должны ли мы удивляться, когда мы ловим немецких историков за этим неблагородным занятием?
[график: трудодни, потерянные из-за забастовок]