Нравится не нравится, империя развалится.

[lafeber]

В мемуарах Кеннана 1950-1963 годов всего 322 страниц. Автор задушил в себе графомана. События в тексте распределены неравномерно. Дойдя до середины издания, читатель всё еще пребывает в 1953 году. Я недоумевал. Неужели будет второй том? Но нет. Автор быстро прыгает от Сталина к Кеннеди. Это связано с тем, что в период с 1953 по 1961 Кеннан не находился на службе у правительства США и, за исключением Рейтовских лекций 1957 года, с ним ничего тогда не происходило примечательного.

В ноябре 1950 Кеннан работал в Принстоне. С точки зрения Госдепа он находился в длительном неоплачиваемом отпуске. У Кеннана был легкий конфликт (теоретический спор) с Дином Ачесоном с 1949 года. Можно считать, что они не сработались. Но началась Корейская война, и лояльный патриот Кеннан вновь предложил свои услуги. Его не вернули на постоянную работу, но вытянули в Вашингтон для трех точечных быстротечных миссий. В ноябре 1950 (когда американский фронт рушился) Ачесон позвал Кеннана и предложил ему поговорить с русскими. Кеннан озвучил свое мнение: «Сейчас крайне неподходящий момент». Ачесон согласился: «У русских всех карты сейчас». [Со слабой позиции переговоры не ведут].

Совет Кеннана из тех дней: продолжать держаться за Южную Корею изо всех сил, даже за крошечный Пусан. До войны Джордж рекомендовал покинуть Корейский полуостров, не цепляясь. Для него этот полуостров не был важным полем боя с советским коммунизмом. Но как только началась война, Кеннан диаметрально изменил свою точку зрения, чтобы не звучать как пораженец, как умиротворитель-писник или как раскисший генерал из ОКНШ. Кеннан рассуждал так: «Если бы британцы не цеплялись упрямо за предместья Каира в 1942, не взирая на плохие шансы, то они бы не вырвали финальную победу в 1945». Птаха победу по зернышку клюет.

В том же ноябре энтузиасты из Госдепа пытались заклеймить (в ГА ООН) КНР как агрессора. Но Кеннан помог утихомирить их: «Иначе договоренности с британцами пострадают». Встревоженный атомным бряцанием британский премьер-министр Эттли примчался в Вашингтон 4 декабря [34]. Историки уделяют особое внимание встрече Трумэна и Эттли в те дни. Была вероятность разрушения дипломатической коалиции ООН по корейскому вопросу, и администрации Трумэна пришлось идти на встречу британцам, чтобы избежать этого. Уступки были сделаны, США отошли от грубого одностороннего подхода, прислушиваясь к своим союзникам по ООН. Такая динамика сохранилась на протяжении всей войны [была вероятность того, что ГА ООН принудительно закончила бы войну в 1953, и США не нашли бы сил возразить]. Кеннан внес свою скромную лепту в тот всплеск международной коллегиальности.

Второй раз Кеннан помог, когда лично провел закулисные встречи с Маликом 1-5 июня 1951 в Нью-Йорке, после чего Малик выступил 23 июня по радио ООН, сказав, что «Корейскую проблему можно решить дипломатически» [36]. В результате этой инициативы начались переговоры о перемирии между КНДР и РК 10 июля 1951.

На странице 51 Кеннан объясняет, как работает МИД СССР. Советские дипломаты употребляли термин «Демонстративные переговоры», целью которых было не достижение договоренностей, а выставление другой стороны в плохом свете перед взором мировой общественности. Это т.н. «общественная дипломатия», типичная для СССР в 1950-х гг. Советы выделяли два типа переговоров: демонстративные и кулуарные. СССР нравятся конкретные и тайные. На них достигаются реальные договоренности и политическое понимание. Москва не уважает подписанные договора и контрактные обязательства, не боясь сразу же нарушать их. Но зато Москва уважает приватные договоренности, выполняя их, если видит, что вторая сторона также продолжает выполнять их. Москве понравился кулуарный Кеннан.

Кеннан не был специалистом по Азии и Китаю, но считал, что [Джеки] Чана надо было бросать [через плечо]. Кеннан не видел потенциала у Китая. Мало капитала, минимум промышленности и ужасающее перенаселение. «Если дать Советскому Союзу выбор союзника, то он с радостью променяет КНР на Японию» [55]. Кеннан не понимает китайскую психологию. Вроде они написали уйму книг за три тысячи лет, считаются культурной нацией, а ведут себя как звери. «У китайцев два недостатка: неспособность проявлять жалость и отсутствие понятия греха». «Во время Культурной революции … толпа на улице схватила британского поверенного в делах … китайцы схватили его за волосы и заставили поклониться книге Мао. Для китайцев очень важно сохранение лица и упрочнение престижа». Кеннан не понимает этой китайской специфики: Лицо и Престиж.

На стр. 98 Кеннан неодобрительно упоминает Резолюцию Конгресса США о Порабощенных народах 1959 года (Captive Nations). Он считает, что отдельные этнические меньшинства (русины, галичане, украинцы, хорваты) имеют неоправданно большое влияние на Конгресс, подталкивая США к войне и желая освобождения своих национальных территорий. Доктор философии Лев Добрянский написал весь текст той резолюции. Кеннан как эксперт по Восточной Европе завидует такой возможности влиять на Конгресс. У него такого влияния нет. Кеннан считает крайне большой глупостью (Folly of such stupendous dimensions) полагаться на этих национальных экстремистов при формулировании внешней политики США. Кеннану не нравятся советские иммигранты и этнические меньшинства-диаспоры в США. Все они какие-то неправильные, недемократические и неотесанные. Ему нравятся только русские, Толстой и Чехов.

Панюшкин: «США угрожают СССР!»
Кеннан: «Вы уверены, что ваше правительство не предпочитает, чтобы ему угрожали?»
Панюшкин: «Абсолютно нет!»
Посол послу, весна 1952 [108].

В СССР Кеннан приехал без инструкций, став номенклатурной затычкой. «Греть кресло и терпеть стоически - единственная задача посла в Москве в предвыборный год» [166]. Это было лето 1952. Последние полгода администрации Трумэна, который решил не идти на второй срок не подряд. Никаких новых идей и инициатив. Никакой перезагрузки с перегрузкой. Следовательно, американская политика в отношении к СССР вводилась в искусственную кому до следующего президента.

Про СССР в 1950 году Кеннан пишет, что у CCCР нет Большого Плана (захватить мир). Сталин не Гитлер. Он не планирует упредить Штаты первым ударом.[92] На стр. 122 Кеннан называет Сталина «стареющим и полубезумным диктатором». Довольно резко по сравнению с предыдущими психологическими портретами. Это уже 1952 год. В это время Конгресс США начал расследовать Катынский расстрел, придя к выводу о том, что СССР был повинен в том военном преступлении. Взбаламученные советские власти сочли, что США начали кампанию по дискредитации СССР в Польше [124].

Хотя местные чиновники и Сталин не встречались с харамным Кеннаном, у посла было много возможностей наблюдать за жизнью страны изнутри. В телеграфном стиле перечисляю. На стр. 126 он отмечает бум мелких сельскохозяйственных предприятий в пригородах Москвы. Фактически это было неразрешенное мелкое предпринимательство, когда «предприниматели» шифровались и следовали определенным правилам, чтобы не попасть под надзор властей. Далее Кеннан упоминает Валентина Федоровича Булгакова из Ясной Поляны, с которым встречался, когда изучал литературное наследие Толстого. Далее Сталин не появился на торжественном открытии канала Волго-Дон 27 июля без объяснений [132]. Далее во время празднования Дня ВВС на трибуне Мавзолея стоял явный двойник Сталина. Кеннан видел, как бесцеремонно через голову «Сталина» общались друг с другом другие члены Политбюро, не обращая внимания на своего нацлидера. Далее. Когда Кеннан приехал в Москву и заступил на свою должность, ему пришлось приструнить агентов ЦРУ, которые активно вели разведывательную деятельность. Кеннан упоминает, что те открыто установили телескопическую камеру на крыше канцелярии посольства и нагло фотографировали самолеты на парадах [135]. Советские власти видели этот беспредел и в свою очередь снимали его на пленку с соседней крыши. Кеннан кончил тот цепочный вуайеризм.

Далее Кеннан упоминает Бориса Федоровича Подцероба. Он был главой канцелярии Молотова в 1943-1949 годах и старшим помощником министра. Если Кеннану требовалось срочно с кем-то пообщаться, то он мог сделать это только через Подцероба, потому что Бюробин и советский персонал при посольстве вели себя отстраненно словно подросток в наушниках и пубертате. Именно с Подцероба завертелся эпизод, в котором Кеннана пытались развести на «поддержку незаконных вооруженных формирований и резонансные преступления террористической направленности для свержения Сталина». Кеннан пожаловался Подцеробу на одиночество: «Раньше (в 1930-40-е гг.) вокруг посольства вертелось несколько одобренных органами советских граждан, которым разрешалось общаться с иностранцами. Они скрашивали наш досуг своими разговорами. Нас это устраивало, хотя мы понимали, что они докладывали всё вам. Теперь и их уже не стало. Всех распугали своей ненавистью в Америке. Верните всё, как было». После этого на прием к Кеннану завалился «сын Абакумова» с рассказом о том, что он представляет группу молодых людей со связями во властных коридорах, которым нужна только поддержка США для дальнейшего решительного марша против беспредела диктатора. Кеннан не купился на развод и послал. Подцероб придет, тебя цап-царап подцепит и за зоб.

Кеннан упоминает очередное правило из Устава Дипломатического корпуса США. На прошлом уроке мы выучили, что больше 4 лет на одном месте американскому дипломату сидеть нельзя: его перекидывают на другой фронт работы. Например, был послом в СССР - стал помощником в Отделе Госдепа по делам Восточной Европы, протирая штанами стул в Вашингтоне. Запишите новое железное правило: посольскому работнику надо увольняться, если он женится на местной. Том Уитни (Tom Whitney) женился на советской гражданке, уволился из Госдепа и остался в Москве как журналист. Согласно этому правилу Лой Хендерсон не имел право работать в Латвии, потому что у него жена была латышка. А Кеннан не имел права работать в Норвегии, потому что его супруга была викингша. В случае с Лоем это был бы интересный казус омиссус, потому что независимой Латвии уже не было в 1943 (когда Хендерсон выполнял функции шарже д’эфер в Куйбышеве и Москве), ее проглотил СССР. Значит, его супруга считалась «местной». Казалось бы, Хендерсону должны были запретить работать с СССР. Но! США не признавали аннексию Латвии Советским Союзом. И его супруга сразу переставала быть «местной» в глазах Устава Дипкорпуса. Это как корпускулярно-волновая теория света… Эээ…всё равно ты ничего не поймешь, сельский паренек.

Кеннана выгнали из СССР незадолго до проведения 19 съезда ВКП(б). Посол успел прочитать тезисы в газете [что планировалось обсуждать]. Эти тезисы были подписаны Хрущевым, что удивило Джорджа: Хрущев считался тогда самым невзрачным членом Политбюро. «Что это значит?» - мучал себя загадками во тьме посол [152]. В журнале «Большевик» вышла серия статей серия Сталина об экономике [169]. Не только в языкознании Сталин знал толк.

В январе 1953 Кеннан не получил приглашения от Даллеса вернуться в Госдеп и в мае автоматически вышел в отставку [очередное правило Устава: посол, не получивший новое назначение в течение 3 месяцев, считается автоматически уволенным с госслужбы вообще]. У Даллеса был скверный характер. Он никому ничего не прощал, и ему никто не нравился за исключением Лоя Хендерсона, который зарекомендовал себя последовательным антисоветчиком с 1930-х годов. Хендерсон называл пики лопатами, а о Советском Союзе во время ВМВ говорил правду всё как есть прямо в лицо. Со своим прямолинейным характером он наживал врагов, но зато заставлял уважать себя за свою честную последовательность. Даллеса впечатляло то, что когда Рейган и Лжозеф Маккарти были демократами [и получали свои членские билеты прямо из рук Путина], Хендерсон уже был патентованным антисоветчиком и русофобом. Кеннан же допустил оплошность, когда раскритиковал идею Даллеса о «свертывании СССР» в январе 1953. Злопамятный Даллес ему этого с рук не спустил, спустив посла по лестнице.

Кеннан дал нелестную характеристику Эйзенхауэру. «Вырван из гражданской жизни. Не умеет жить вне армии» [185]. [ Как надену портупею, так тупею и тупею]. На стр. 182 Джордж упоминает «Соляриум», но он не уверен, что может рассказать подробно, хотя пресса уже упоминала этот проект. Возможно, что в 1972 эти теоретические игры всё еще представляли государственный секрет. На тех семинарах группа Кеннана выиграла.

Кеннан много страниц посвятил маккартизму, Комиссии лояльности, комитету Маккарана [204], Девизу,Сервису и Хиссу. В 1972 ему по-прежнему не понятно, имел ли Хисс связи с коммунистами в 30-е или нет [195]. Кеннан занимается ареопагитикой - читает речи против цензуры [199]. Маккартизм и черная пропаганда ЦРУ и Госдепа ему не нравятся. Но факт коммунистического влияния во властных коридорах США Кеннан не отрицает. Советское подразделение Госдепа было распущено один раз в 1937 [191]. Кеннан подозревает влияние коммунистов. Уэллес также распускал советский подотдел в 1940 [см. про Лоя у Брэндса]. [Мы автоматически считаем Уэллеса антисоветчиком из-за его Декларации 1940 года, которая определила официальную позицию Вашингтона к Прибалтике вплоть до 1991 года. Не признаем косвенную агрессию и точка. Нравится не нравится, империя развалится. Однако, Уэллес был ближайшим соратником Рузвельта, либералом-демократом и членом команды «Нового курса». Из-за этой близости к самому центру принятия решений либерал Уэллес имел колоссальное влияние на Госдеп, доминируя над многими, включая Халла. Он был теневым госсеком, который сделал много просоветских шагов. В Отделе (Office) Восточной Европы имелись подразделения (divisions) по странам. Сталину могло не нравится то, что советское подразделение пристально изучает Советский Союз, смотрит через лупу на наших тараканов. Сталин предпочитал орудовать шампуром в темноте. Дергались нитки, и Уэллес распускал советское подразделение].

Накануне Рейтовских лекций произошло два весомых события. Первый запуск межконтинентальной ракеты СССР 26 августа 1957 и Спутника 4 октября. Это предопределило ажиотаж аудитории. Кеннан удачно попал в тему. Космическо-ядерный контекст раздул внимание слушателей к тем шести получасовым монологам американца на британском радио. Четыре лекции были восприняты всеми более-менее нормально, но оставшиеся две вызвали очень много критики и обсуждений (про намерение США передать тактическое ядерное оружие своим союзникам по НАТО). Одно из следствий того плана: Адам Рапацкий, мининдел Польши предложил в ООН создать в Европе зону, свободную от атомного оружия, из обеих Германий и Польши. Советский блок показывал готовность заплатить за отсутствие ядерного оружия в ФРГ. Кеннан неодобрительно отзывается о последующей западной реакции. Вместо того, чтобы ответить на предложение поляка, западные демократии проигнорировали его. Кеннан считает, что в 50-е Запад «пытался пропихнуть Советский Союз сквозь закрытую дверь» [Push kremlin through closed door], не оставляя ему ни единого шанса договориться и требуя безоговорочной капитуляции словно лорд Лансдаун [Lansdowne] в 1917. Кеннан пришел к печальному выводу, что западные демократии не могут вести переговоры с врагом. Они всегда требуют безоговорочной капитуляции. Что в ПМВ, что ВМВ и вот теперь в Холодную войну. На стр. 244 Кеннан спрогнозировал ЭМ-оружие: «Elaborate electronic shields». В 1950 на Западе преувеличивали размер СА: 175 дивизий. В 60-х западные эксперты тихо пересмотрели эту оценку вниз - 85 дивизий. Кеннан боялся не размера СА, а ее размещения. Нейтрализация Германии позволяла убрать их за болота Припяти, где им самое место [258]. Предложение Рапацкого помогало подтолкнуть процессы в ЦЕ в правильном направлении. В 1957 были подписаны новые договора СССР с ПНР, ВНР и Румынией, в которых Кеннан отметил временный характер размещения советских войск. Положение советского гегемона в ЦВЕ не было абсолютно прочным. Был шанс раскачать, расшатать. Отход от языка СНБ 20/1 к СНБ 20/4 и упоминание болот Припяти показывают, что Кеннан считал, что БССР и УССР должны входить в СССР без всяких автономий и что их не требовалось нейтрализовать согласно духу Резолюции Конгресса США о Порабощенных народах в отношении Казакии и Идель-Урала.

Талибы являются реальной властью в стране и потому идея исключить их из списка террористических организаций отражает осознание текущего положения дел.
Лавров, 27 мая, 2024

В Центрально-Азиатском регионе главным источником нестабильности остается ситуация в Афганистане. На его территории закрепились многочисленные радикальные группировки, которые активизировали продвижение своих идей в соседних республиках. Увеличивается вероятность распространения бандгрупп и терроризма за пределы страны.
Белоусов, 31 мая, 2024.

В конце мемуаров размещена югославская глава. Кеннеди так сильно был восхищен Рейтовскими лекциями Кеннана, что пригласил его обратно на работу. Кеннан выбрал пост посла в СФРЮ. Там Джордж очень много общался с Тито, с которым у него завязались хорошие отношения. В отличие от сталинской России в Югославии американцу очень понравилось. Нравы и внутренняя политика были абсолютно другими. Если в СССР народ был забит и запуган силовиками и пропагандой, то в СФРЮ народ вел себя гостеприимно и живо. Джордж активно путешествовал по стране, и с ним везде общались местные жители. В СССР от него шарахались словно от прокаженного. В СФРЮ был свободный выезд из страны. В СФРЮ работали без ограничений западные радио-каналы типа «Свободная Европа». Один миллион югославов постоянно слушали эти выпуски Евроньюз. В Конституции СФРЮ отсутствовали тоталитарные советские примочки, из-за чего хозяйственная жизнь была многообразней. В правительстве Тито было много партизан, которым на тот момент еще хватало авторитета среди населения. Можно сказать, что в стране правил партизанский консенсус.

Но вот какой парадокс. Личные отношения посла с югославами были отличными. Но государственные отношения между США и СФРЮ именно в этот период были отвратительными. И Кеннан ничего поделать с этим не мог, хотя пытался. И Тито понимал, что Конгресс США подмял Администрацию Кеннеди в этом узком вопросе и что ничего поделать с этим нельзя. Стратегические планы США подразумевали дружбу с СФРЮ. Армия СФРЮ - третья по численности в Европе - стояла барьером между южным НАТО и СССР [281]. Обе страны должны были дружить на антисоветской основе, но у них всё валилось из рук. Как приключилась такая корпускулярно-волновая шизофрения?

В 1948 году Тито был обвинен в предательстве коммунистических идеалов. С тех пор ему приходилось отбиваться от таких нападок, защищая свое коммунистическое реноме. Ему требовалось постоянно высказываться как коммунисту и ругать Запад, хотя он против Запада ничего не имел. Пик антизападных усилий Тито (как раз при Кеннане) - Белградская конференция, на которой 26 стран создали Движение неприсоединения. За 3 года до этого Хрущев ругал Тито: «Не обращайте на него внимание. Пусть идет своей дорогой. Оставьте его одного. Он ничего не добьется». Тито сжал зубы и продолжил лезть наверх. После создания Движения неприсоединения сдавшийся Хрущев пригласил Тито в Москву, и тот торжественно выступил перед Верховным Советом СССР, получив стоячую овацию от вышколенных депутатов. Таков был коммунистический вектор Тито в те года. Вверх-вверх-вверх.

Кеннеди и Кеннан понимали, что это всего лишь репутационная игра на публику, но Конгресс США так не счел. Конгрессмены принимали риторику Тито за чистую монету. Этому способствовал другой вектор - закладывания фундамента пред-детанта с конца 1950-х в отношениях с СССР. Пред-пред-детант. Американцы наконец-то поняли, что СССР является ядерной державой, способной больно укусить. Вести себя безобразно как при Даллесе больше было нельзя. Начались первые культурно-научные контакты между США и СССР. Конгрессмены принялись следить за своим языком. СФРЮ же была небольшой страной без ядерного оружия. И вот всю свою накопившуюся антикоммунистическую ненависть Конгресс США стал изливать на Югославию. Били почти своего. Срывали злость на том, кто не мог дать сдачи, компенсируя свои неврозы и страхи перед главным хулиганом на районе. Нашли себе мальчика для битья и мягкую игрушку для фаппинга.

В таких вспышках ярости были виновны сенатор Проксмайер (Proxmire) [299], некто Миллс (Mills) и хорваты-католики-иммигранты [316]. К концу 50-х СФРЮ перестала получать помощь от США, перейдя на обычные торговые схемы товарообмена. СФРЮ сама попросила перестать присылать ей военную помощь в 1957. С тех пор они платили долларами за американскую технику. В конце 1950х были начаты инфраструктурные проекты на 120 млн. долларов, которые СФРЮ заняла, а не получила бесплатно. Конгрессмены же считали, что это была «помощь», пытаясь ее свернуть, что приводило к срыву коммерческих сделок. Под угрозой оказались поставки пшеницы из США в СФРЮ в рамках Закона 480 «Продовольствие в обмен на мир» (Food for peace). Или вот, югославы купили старые самолеты времен корейской войны. В конце 1950-х тренировали пилотов в Техасе. Один сенатор возбудился и заблокировал продажу электронной начинки. Получилось так, что СФРЮ заплатила долларами за нелетающие самолеты [289]. Далее. Каждая третья неделя июля в США отмечается как неделя Порабощенных народов. Так требует резолюция Конгресса США. Кеннан хотел, чтобы Кеннеди не проводил такую неделю в 1961, президент согласился, но в самый последний момент подвел своего посла. Таково было разрушительное влияние Конгресса. Миссия Кеннана в СФРЮ оказалась почти проваленной. Посол США приехал такой пушистый и сказал, что желает хороших отношений, но тут официальный Вашингтон заявил, что планирует свергнуть режим Тито. Парадокс? Шизофрения!

Дальше хуже. Был нарушен торговый договор между США и Сербией от 1881 года, который наделил Сербию (СФРЮ) статусом наибольшего благоприятствования в торговле (MFN). Из-за этого торговля попала под регулирование Закона о тарифах 1930 года (Smoot-Hawley Tariff), где пошлины были на 300% выше. На некоторые предметы югославского экспорта пошлины были подняты на 700% [295]. Экспорт СФРЮ в США ужимался (на фоне создания Единого рынка в ЕЭС, из которого СФРЮ также выдавливали), долларов становилось всё меньше, торговые перспективы усыхали.

По результатам своей работы в СФРЮ Кеннан пришел к осознанию дихотомии во внешней политике США [319]. Вот, конспирологи придумывают дип-стейт и монополию. Кеннан же видит эту ситуацию наизнанку. Дипслужба служит национальным интересам, рассуждает он. Интересам государства. Вышколенные бюрократы действуют словно автоматроны. Но некоторые политики пытаются следовать домашним (внутренним) интересам (своего штата, своего избирателя, своей партии), пытаясь переподчинять внешнюю политику своим мелким внутренним делам. Это политики плохие, а не госслужащие. У дальнозоркого Госдепа правильное образование и целеполагание. Конъюнктурные и невежественные политики-грабители пытаются вскрыть и угнать эту машину, подбирая отмычки-байки про «элиту Восточного побережья», дип-стейт и монополию. Рузвельт и Уэллес - это политики-рейдеры. Хендерсон и Кеннан - это безвольные роботы-терминаторы и шестеренки. От них нельзя откупиться. Их нельзя переубедить.

Апогеем миссии Кеннана в СФРЮ можно считать визит Тито в США. Встреча Тито с Кеннеди произошла за месяц до самого известного в мире магницида. Совпадение? Ятакне.

George Kennan, Memoirs, 1950-1963, Atlantic Monthly Press (1972);
[Первое издание вышло в 1967, поэтому там, где написано "на 1972", следует читать как "на 1967"].