карандаш
В студии вышла книга Генри Петроски "Карандаш", перевод которой я редактировала. Вышла в электронном виде! Дешевая! Налетай, народ, качай-читай. Это чтение того типа, когда знание дается легко и приятно, эрудиция ненапряжно подрастает, а тем для неглупых разговоров с друзьями и знакомыми становится больше.
Автор (зануда и книжный червь) выбрал для изысканий выигрышный предмет. Вся интрига книги в том, какая длинная, драматическая и замороченная с точки зрения логистики, изобретательства и производства эпопея стоит за копеечной деревянной фигней, которую мы десятками тырим из "Икеи". Я тырила по молодости, когда "Икеи" открывались в Москве.
И особо Петроски подчеркивает (примерно пять миллионов раз за книгу - но простим ему и его американскому редактору, чтоб им гореть в аду - эту милую авторскую тавтологию), что изучение истории карандаша помогает понять, как в нашем мире устроено движение идей и внедрение инноваций. В любой отрасли: от карандашного дела до атомной энергетики. И таки ему удается внушить эту мысль читателю, несмотря на чудовищную жадность до фактов и деталей, которые раздувают книгу до нескольких сотен страниц и перегружают идейный каркас.
С другой стороны, жаловаться не приходится. Потому что детали приносят много радости. Так, факт, что слова "пенис" и "пенсил" - родственные, позволит вам завязывать остроумные беседы при знакомстве с художниками, а также троллить всех, кто имеет привычку грызть карандаш. Или вот еще славная история - про греческих учеников, которые забили учителя досками для письма. Или про графиню, которая в тайне собственноручно замешивала смесь для графитовых стержней. Или про концессию на производство карандашей в только что народившемся Союзе, которую оторвал американец Арманд Хаммер. И таких романтических зачинов там сотни!
Не, ну чего еще надо для счастливого чтения в туалете и метро?
Автор (зануда и книжный червь) выбрал для изысканий выигрышный предмет. Вся интрига книги в том, какая длинная, драматическая и замороченная с точки зрения логистики, изобретательства и производства эпопея стоит за копеечной деревянной фигней, которую мы десятками тырим из "Икеи". Я тырила по молодости, когда "Икеи" открывались в Москве.
И особо Петроски подчеркивает (примерно пять миллионов раз за книгу - но простим ему и его американскому редактору, чтоб им гореть в аду - эту милую авторскую тавтологию), что изучение истории карандаша помогает понять, как в нашем мире устроено движение идей и внедрение инноваций. В любой отрасли: от карандашного дела до атомной энергетики. И таки ему удается внушить эту мысль читателю, несмотря на чудовищную жадность до фактов и деталей, которые раздувают книгу до нескольких сотен страниц и перегружают идейный каркас.
С другой стороны, жаловаться не приходится. Потому что детали приносят много радости. Так, факт, что слова "пенис" и "пенсил" - родственные, позволит вам завязывать остроумные беседы при знакомстве с художниками, а также троллить всех, кто имеет привычку грызть карандаш. Или вот еще славная история - про греческих учеников, которые забили учителя досками для письма. Или про графиню, которая в тайне собственноручно замешивала смесь для графитовых стержней. Или про концессию на производство карандашей в только что народившемся Союзе, которую оторвал американец Арманд Хаммер. И таких романтических зачинов там сотни!
Не, ну чего еще надо для счастливого чтения в туалете и метро?