тайм, тайм, тайм
Не, ну это пизда в натуре. Надо мне быть поосторожней с анонсированием многочисленных пятилетних дат. И помнить, что за пять лет я способна пустить по пизде всё что угодно. Хотя я и быстрее могу на самом деле. Бывают и исключения, конечно, бывает, что пять лет - это, так сказать, хороший юбилей. Но! Это работает только в тех случаях, когда до этого всё было плохо. Думается мне, обо всех остальных пятилетних датах лучше просто молчать, а по возможности и вовсе забыть. И вообще забыть обо всех датах, возрастах - обо всём этом летосчислении. Потому что всё там насквозь лживо. И ладно бы ещё, это были бы какие-то сладкие иллюзии - но хуй там! Все эти года - они как пропасть, через которую переброшена дощечка, и ты идёшь по этой дощечке, и всё вроде бы нормально, но вдруг ты смотришь вниз, а там - тебе уже двадцать двадцать пять, а ты всё такой же; а там - мы встречаемся уже пять лет, куда ведут наши отношения? а там - ну надо же, прошло уже пять лет с тех пор как я посмотрела этот фильм, надо пересмотреть (НЕ НАДО!); а там - смотрите-ка, я слушаю Тома Уэйтса уже пять лет, и за эти пять лет он перестал красить волосы и теперь полностью седой; а там - в апреле пять лет будет моему журнальчику, поздравляем-поздравляем. Тьфу ты. Как развиваются дальше взаимоотношения человека, дощечки и пропасти, я думаю, можно не объяснять. Я уверена, что средняя продолжительность жизни была бы гораздо больше, если бы люди не ассоциировали себя с возрастом своего физического тела и не вбивали себе в голову, что надо умирать хотя бы к девяноста годам (желательно, конечно, раньше). А двадцать пять - это мой персональный сатана, как у Депеш Мод, только наоборот, надо понимать, это потому что пять раз по пять. Слава богу, мне никогда больше не будет двадцать пять, да и вообще, на хую я вертела все эти года, и все сразу, и по отдельности. Конечно, в цикличности, периодичности, верчении, закономерностях времени есть смысл. Но смысл этот настолько искорёжен, испошлён, выпотрошен, что в большинстве случаев лучше считать, что смысла нет вовсе. Потому что то время, которое мы сами для себя придумали от невозможности в силу человеческой природы понять, что такое время - не годится. Лжевремя нам только всё портит. Оно вообще много чего мне уже попортило (то есть на самом деле попортила я сама, лжевремя было всего лишь орудием, причём мной же и придуманным не без опоры на многовековой человеческий опыт, конечно, но кому от этого легче), но я не буду тут об этом. Достаточно уже, что лжевремя практически погубило мой журнал. Сначала я лишь подозревала, что он хворает, это длилось около месяца, а через месяц я поняла, что всё, хана, всё тут испорчено к херам собачьим. И ведь, казалось бы, разве это такая уж великая беда? Какая разница, где писать то, что по каким-то причинам должно быть записано, особенно если адресата нет? Вариантов же очень много: можно писать письма и никому их не отправлять (и я так делаю), можно писать в файле на рабочем столе (и так я тоже делаю), можно писать у себя в мыслях (а этим я и подавно злоупотребляю). Это ведь всего лишь средства. Но, оказалось, разница огромная. Я часто вспоминаю описание Тёмной стороны в книгах Макса Фрая. Когда всё начиналось, Макса часами водили по подземельям, в самой жопе которых был вход на Тёмную сторону. Причём присутствие опытных провожатых и Стража на границе было необходимым. Но со временем оказалось, что вовсе необязательно каждый раз тратить полвечности на блуждания по подвалам. То есть это требуется только поначалу и вовсе не за тем, чтобы отыскать вход, а для того, чтобы самому прийти в определённое состояние, где определённое состояние - это и есть Тёмная сторона. И скитаться по погребам для этого вовсе необязательно, просто желательно первое время. А потом уже достаточно просто сделать шаг - и вот ты уже на Тёмной стороне.
Так вот, когда испортился мой жж, я не сразу, но всё-таки поняла, что у меня забрали те самые подземелья, по которым я мотаю свою вечность. То есть никто их не забирал, конечно, в прямом смысле, но там всё завалено камнями и глыбами, пройти невозможно, нет смысла даже пытаться. А потом я к своему ужасу поняла, что кроме этих подземелий у меня ничего и нет. Нет никакого другого способа. Причём это осознание пришло не вдруг, не как гром среди ясного неба. Какое-то время всё просто шло по инерции шаг за шагом, поэтому и вывод о том, что всё, пизда - тоже был сделан постепенно. То есть, ну да, вот она - пизда, но тут нечему удивляться, ведь я шла к ней последовательно, маленькими шажочками, ну и вот - добралась, да, вижу, что пизда, ну так я ведь сюда и шла. А потом думаю, ну всё правильно, скоро пять лет, а по истечении пяти лет у меня, как водится, всё идёт на хуй. Так я думала, и уже даже собралась всё удалить, но в последний момент передумала. Пусть лучше на хуй идут пять лет. Десять лет, двадцать лет и (особенно!) двадцать пять лет - тоже.
Вся эта дурная прелюдия нужна была исключительно для фиксации событий, в качестве некоторого собственного маркера. Чтобы записать и запомнить, как именно больше поступать не следует. А написать я собиралась о Леонарде Коэне вообще-то. И да, парадоксально, но и о пяти годах тоже собиралась написать, но, слава богу, уже не о своих пяти. Давным-давно я прочитала (хахаха) на Википедии (да-да, так начинаются все мои истории) его цитату, которая мне очень понравилась:
"Несколько лет назад мы с Бобом Диланом пили кофе в Париже. В то время он исполнял песню Hallelujah на своих концертах и спросил меня, сколько времени ушло на её написание. Я сказал: «Два года, почти целиком». Он был в шоке. Затем мы заговорили о его песне I And I и я спросил: «Сколько времени ты потратил на то, чтобы написать её?» Он сказал: «Практически 15 минут». Я чуть не упал со стула. И самое смешное в том, что я соврал. На самом деле, на Hallelujah ушло почти 5 лет. Конечно, и он соврал. У него, наверное, ушло минут десять."
Я тут уже писала о том, что я очень долго не могла дослушать песню Hallelujah до конца, причём не могла дослушать её именно в исполнении Леонарда Коэна. Во всех остальных исполнениях - легко. То есть вообще во всех исполнениях, я ещё пока не слышала версии Hallelujah, которая бы мне не понравилась. Думаю, дело в самой песне, она сильнее подавляющего большинства исполнителей, поэтому плохо исполниться по определению не может. Ну разве что если очень постараться. Да и само исполнение Коэна мне не то чтобы не нравилась. Я именно что не могла дослушать, то есть где-то на середине песни понимала, что всё, я больше не могу. И даже с тех пор, как я могу (примерно с той весны) это всё равно для меня ... сложно как-то. Я долго не могла этого понять, но недавно вот всё поняла. На днях я шла с работы и слушала песню Hallelujah. И вдруг понимаю, что мне без балды ОЧЕНЬ тяжело идти. То есть каждый шаг даётся с трудом, как будто в титановых кандалах иду каких-то. Но заметила я это даже не по ощущениям, а по своему темпу. Неожиданно я осознала, что не иду даже, а плетусь (что для меня капец как нехарактерно). И тут уже я начала понимать, что во-первых, это, конечно, из-за песни. Во-вторых - это всего лишь следствие того действия, что эта песня на меня оказывает. Сам эффект заключается не в том, что тяжело идти, а в том, что просто тяжело. Это вполне ощутимо физически, но не в чём-то конкретно, а как-то в целом, как будто само тело стало в несколько раз тяжелей.
Я, конечно, не могу знать наверняка, но похоже именно так Леонард Коэн и писал Аллилуйю. Пять лет, боже. Что тут ещё добавить? Многие песни Коэна похожи на такое вот мучительное восхождение к вершине в титановых кандалах. Идёшь пять лет, и каждый шаг - это событие. Поэтому он и поёт Аллилуйю так, как никто больше не поёт. И оно понятно почему, песня ведь очень мелодичная, и у других исполнителей она как будто сама льётся, кажется, что даже никаких усилий не надо прикладывать. Но Коэн каждый звук в этой песне как будто постулирует, ставит точку ну если не после каждой буквы, то после каждой пары слов - определённо. Конечно, точку, ведь если в таких условиях получилось сделать шаг - это уже большое чудо, а следующий шаг - это уже совсем, совсем другая история. Даже голос у Коэна низкий, как будто даже его голос не выдерживает этой тяжести, и его клонит к вниз земле, как клонит еловые ветви в особо снежную пору. И как-то в очередной раз мне становится понятно, зачем Коэну столько девочек на бэк-вокале, нет-нет, я уже давно смирилась, но вот и ещё одна причина: девочки создают некоторую иллюзию лёгкости. Не очень убедительную иллюзию, да, как на бездну с боку бантик прицепить. Но если понимать, что слушатели все идут туда же, так же, как и Леонард Коэн, то есть ощущение, что без девочек мы бы все точно не дошли, просто потому что сразу стало бы очевидно, что поднять такую тяжесть невозможно. И с девочками тоже невозможно, вот в чём дело. Но мы об этом поначалу не знаем, поэтому всё-таки поднимаем, и всё-таки проходим этот путь. Я хотела прикрепить сюда совершенно конкретное видео, я очень хорошо помню это видео, я смотрела его примерно полгода назад, оно было очень лаконичным, 85-го, кажется, года, перед песней Коэн там говорит небольшое вступительное слово, а после финального куплета уходит, и девочки заканчивают песню уже без него. Но что-то я не могу найти это видео, не удивлюсь, если я его себе нафантазировала, я могу, да. Так что пусть здесь будет другое исполнение.
Вообще, пожалуй, это видео даже ещё сильней, чем то, которое мне запомнилось. В начале каждого куплета (особенно хорошо это видно в первом куплете) Коэн наклоняется и слегка протягивает руку вперёд, как будто кого-то касается. Он с кем-то разговаривает, причём это не простой мысленный диалог, совершенно очевидно, что контакт действительно установлен, ошибиться невозможно. Мне сначала даже стало немного жутко от того, насколько это очевидно. Для Коэна такое, кстати, не единичный случай, если послушать альбом "You Want It Darker" 2016 года, который он записал перед смертью - так вот там этот диалог ещё более явен, хотя, казалось бы, куда уж более. Вообще, альбом "You Want It Darker" - это совершенно отдельная тема, но кое-что всё же необходимо о нём сказать, хотя и невозможно сформулировать. Нам всем очень повезло, что Коэн записал альбом "You Want It Darker". Этот альбом - возможность увидеть то, что невозможно увидеть, услышать то, что невозможно услышать, понять то, что человек никогда не сможет понять, оставаясь человеком. Если хотя бы немного уметь слушать. Я подчеркну, именно немного - этого достаточно. Потому что там всё настолько очевидно, что ёлы, всем пизда. Ясней я не могу выразиться, к сожалению.
Дожили! Уже неделю не могу дописать то, на что обычно уходил час, ну от силы два. Так вот, что до Боба Дилана, то у Боба Дилана всё совсем по-другому. Боб Дилан вне всяких сомнений не плетётся понятно куда по пять лет, а сразу туда катапультируется. Я не утверждаю, что он сам умеет катапультироваться, мне неизвестно, как и за счёт чего это у него происходит. Думаю, это просто в его природе, и он смог это понять, так что в некотором смысле он действительно умеет. И если у Леонарда Коэна пять лет ушло на то чтобы избавиться от багажа, разбить трон, отрезать волосы, пока на языке не осталась лишь Аллилуйя, то Боб Дилан катапультируется со всем имуществом. Вместе со всеми проблемами, радостями, счастьем, гневом, даже вместе с ревностью и обидами, вместе с печалью - его всё равно поднимут. Например, "The Freewheelin’ Bob Dylan" - целиком про свободу. Во-первых у Боба Дилана на этом альбоме невероятно широкий голосовой диапазон, из-за этого кажется, что даже голос его свободен, ни к чему не привязан. Во-вторых сами песни - тут нечего говорить, надо просто слушать. А в-третьих, конечно, губная гармошка, но с губной гармошкой и так всё понятно. Да, пускай The Freewheelin’ Боб Дилан записал когда ему было немногим больше двадцати. Но страшная правда состоит в том, что к семидесяти годам Боб Дилан стал ещё круче. Да, конечно, между его двадцатью двумя и семьюдесятью семью много чего было, но речь не об этом. Взять вот, к примеру, альбом "Shadows in the Nigh" 2015-го года. На этом альбоме записаны песни, которые объединяет лишь то, что все они были написаны хрен знает когда, и то, что каждую из них когда-то (лет 50-60 назад) пел Фрэнк Синатра. "Дилан спустился в Аид за этими песнями и, не оглядываясь, вывел их, как свою вечную Эвридику", - написала про этот альбом Татьяна Замировская в журнале "Большой", и ох, как же я согласна. Потому что кого ещё посылать за Эвридикой, как не Боба Дилана? Потому что, конечно, его катапультируют даже оттуда вместе со всеми песнями, половиной века и даже Синатрой, если потребуется.
Поэтому и исполнение песни Hallelujah у Дилана уникальное. Я, к сожалению не видела концертного видео (она существует вообще?), а только слышала концертную запись. Боб Дилан там поёт как Боб Дилан, каждый его звук по-небесному лёгок, коэновского звона кандалов нет и в помине. Ну и что, казалось бы, не у него одного не слышно звона, никто не поёт как Леонард Коэн. Но есть большая разница между Бобом Диланом и большинством исполнителей Аллилуйи, и она заключается вот в чём. После того как Коэн совершил своё пятилетнее восхождение, песня Hallelujah приобрела огромный потенциал. То есть да, можно проделать этот путь заново, как будто никакого восхождения и не было. Но это необязательно, потому что его трудом Аллилуйя стала чем-то вроде горного фуникулёра, то есть сама кого угодно поднимет. И многие исполнители этим пользуются. Но не Боб Дилан. Бобу Дилану это без надобности, у Боба Дилана есть свой фуникулёр, свой лифт, свой дирижабль, своя катапульта - свои средства передвижения, возможности которых воистину непомерны, их хватает и на Боба Дилана, и на фуникулёр. И когда все они объединяются: и Дилан, и Коэн, и фуникулёр, и катапульта - подъём получается по-настоящему восхитительным.
Ох, как коряво вышло, хоть плачь. Но сейчас есть ощущение, что лучше так чем вообще никак.
Так вот, когда испортился мой жж, я не сразу, но всё-таки поняла, что у меня забрали те самые подземелья, по которым я мотаю свою вечность. То есть никто их не забирал, конечно, в прямом смысле, но там всё завалено камнями и глыбами, пройти невозможно, нет смысла даже пытаться. А потом я к своему ужасу поняла, что кроме этих подземелий у меня ничего и нет. Нет никакого другого способа. Причём это осознание пришло не вдруг, не как гром среди ясного неба. Какое-то время всё просто шло по инерции шаг за шагом, поэтому и вывод о том, что всё, пизда - тоже был сделан постепенно. То есть, ну да, вот она - пизда, но тут нечему удивляться, ведь я шла к ней последовательно, маленькими шажочками, ну и вот - добралась, да, вижу, что пизда, ну так я ведь сюда и шла. А потом думаю, ну всё правильно, скоро пять лет, а по истечении пяти лет у меня, как водится, всё идёт на хуй. Так я думала, и уже даже собралась всё удалить, но в последний момент передумала. Пусть лучше на хуй идут пять лет. Десять лет, двадцать лет и (особенно!) двадцать пять лет - тоже.
Вся эта дурная прелюдия нужна была исключительно для фиксации событий, в качестве некоторого собственного маркера. Чтобы записать и запомнить, как именно больше поступать не следует. А написать я собиралась о Леонарде Коэне вообще-то. И да, парадоксально, но и о пяти годах тоже собиралась написать, но, слава богу, уже не о своих пяти. Давным-давно я прочитала (хахаха) на Википедии (да-да, так начинаются все мои истории) его цитату, которая мне очень понравилась:
"Несколько лет назад мы с Бобом Диланом пили кофе в Париже. В то время он исполнял песню Hallelujah на своих концертах и спросил меня, сколько времени ушло на её написание. Я сказал: «Два года, почти целиком». Он был в шоке. Затем мы заговорили о его песне I And I и я спросил: «Сколько времени ты потратил на то, чтобы написать её?» Он сказал: «Практически 15 минут». Я чуть не упал со стула. И самое смешное в том, что я соврал. На самом деле, на Hallelujah ушло почти 5 лет. Конечно, и он соврал. У него, наверное, ушло минут десять."
Я тут уже писала о том, что я очень долго не могла дослушать песню Hallelujah до конца, причём не могла дослушать её именно в исполнении Леонарда Коэна. Во всех остальных исполнениях - легко. То есть вообще во всех исполнениях, я ещё пока не слышала версии Hallelujah, которая бы мне не понравилась. Думаю, дело в самой песне, она сильнее подавляющего большинства исполнителей, поэтому плохо исполниться по определению не может. Ну разве что если очень постараться. Да и само исполнение Коэна мне не то чтобы не нравилась. Я именно что не могла дослушать, то есть где-то на середине песни понимала, что всё, я больше не могу. И даже с тех пор, как я могу (примерно с той весны) это всё равно для меня ... сложно как-то. Я долго не могла этого понять, но недавно вот всё поняла. На днях я шла с работы и слушала песню Hallelujah. И вдруг понимаю, что мне без балды ОЧЕНЬ тяжело идти. То есть каждый шаг даётся с трудом, как будто в титановых кандалах иду каких-то. Но заметила я это даже не по ощущениям, а по своему темпу. Неожиданно я осознала, что не иду даже, а плетусь (что для меня капец как нехарактерно). И тут уже я начала понимать, что во-первых, это, конечно, из-за песни. Во-вторых - это всего лишь следствие того действия, что эта песня на меня оказывает. Сам эффект заключается не в том, что тяжело идти, а в том, что просто тяжело. Это вполне ощутимо физически, но не в чём-то конкретно, а как-то в целом, как будто само тело стало в несколько раз тяжелей.
Я, конечно, не могу знать наверняка, но похоже именно так Леонард Коэн и писал Аллилуйю. Пять лет, боже. Что тут ещё добавить? Многие песни Коэна похожи на такое вот мучительное восхождение к вершине в титановых кандалах. Идёшь пять лет, и каждый шаг - это событие. Поэтому он и поёт Аллилуйю так, как никто больше не поёт. И оно понятно почему, песня ведь очень мелодичная, и у других исполнителей она как будто сама льётся, кажется, что даже никаких усилий не надо прикладывать. Но Коэн каждый звук в этой песне как будто постулирует, ставит точку ну если не после каждой буквы, то после каждой пары слов - определённо. Конечно, точку, ведь если в таких условиях получилось сделать шаг - это уже большое чудо, а следующий шаг - это уже совсем, совсем другая история. Даже голос у Коэна низкий, как будто даже его голос не выдерживает этой тяжести, и его клонит к вниз земле, как клонит еловые ветви в особо снежную пору. И как-то в очередной раз мне становится понятно, зачем Коэну столько девочек на бэк-вокале, нет-нет, я уже давно смирилась, но вот и ещё одна причина: девочки создают некоторую иллюзию лёгкости. Не очень убедительную иллюзию, да, как на бездну с боку бантик прицепить. Но если понимать, что слушатели все идут туда же, так же, как и Леонард Коэн, то есть ощущение, что без девочек мы бы все точно не дошли, просто потому что сразу стало бы очевидно, что поднять такую тяжесть невозможно. И с девочками тоже невозможно, вот в чём дело. Но мы об этом поначалу не знаем, поэтому всё-таки поднимаем, и всё-таки проходим этот путь. Я хотела прикрепить сюда совершенно конкретное видео, я очень хорошо помню это видео, я смотрела его примерно полгода назад, оно было очень лаконичным, 85-го, кажется, года, перед песней Коэн там говорит небольшое вступительное слово, а после финального куплета уходит, и девочки заканчивают песню уже без него. Но что-то я не могу найти это видео, не удивлюсь, если я его себе нафантазировала, я могу, да. Так что пусть здесь будет другое исполнение.
Click to viewВообще, пожалуй, это видео даже ещё сильней, чем то, которое мне запомнилось. В начале каждого куплета (особенно хорошо это видно в первом куплете) Коэн наклоняется и слегка протягивает руку вперёд, как будто кого-то касается. Он с кем-то разговаривает, причём это не простой мысленный диалог, совершенно очевидно, что контакт действительно установлен, ошибиться невозможно. Мне сначала даже стало немного жутко от того, насколько это очевидно. Для Коэна такое, кстати, не единичный случай, если послушать альбом "You Want It Darker" 2016 года, который он записал перед смертью - так вот там этот диалог ещё более явен, хотя, казалось бы, куда уж более. Вообще, альбом "You Want It Darker" - это совершенно отдельная тема, но кое-что всё же необходимо о нём сказать, хотя и невозможно сформулировать. Нам всем очень повезло, что Коэн записал альбом "You Want It Darker". Этот альбом - возможность увидеть то, что невозможно увидеть, услышать то, что невозможно услышать, понять то, что человек никогда не сможет понять, оставаясь человеком. Если хотя бы немного уметь слушать. Я подчеркну, именно немного - этого достаточно. Потому что там всё настолько очевидно, что ёлы, всем пизда. Ясней я не могу выразиться, к сожалению.
Дожили! Уже неделю не могу дописать то, на что обычно уходил час, ну от силы два. Так вот, что до Боба Дилана, то у Боба Дилана всё совсем по-другому. Боб Дилан вне всяких сомнений не плетётся понятно куда по пять лет, а сразу туда катапультируется. Я не утверждаю, что он сам умеет катапультироваться, мне неизвестно, как и за счёт чего это у него происходит. Думаю, это просто в его природе, и он смог это понять, так что в некотором смысле он действительно умеет. И если у Леонарда Коэна пять лет ушло на то чтобы избавиться от багажа, разбить трон, отрезать волосы, пока на языке не осталась лишь Аллилуйя, то Боб Дилан катапультируется со всем имуществом. Вместе со всеми проблемами, радостями, счастьем, гневом, даже вместе с ревностью и обидами, вместе с печалью - его всё равно поднимут. Например, "The Freewheelin’ Bob Dylan" - целиком про свободу. Во-первых у Боба Дилана на этом альбоме невероятно широкий голосовой диапазон, из-за этого кажется, что даже голос его свободен, ни к чему не привязан. Во-вторых сами песни - тут нечего говорить, надо просто слушать. А в-третьих, конечно, губная гармошка, но с губной гармошкой и так всё понятно. Да, пускай The Freewheelin’ Боб Дилан записал когда ему было немногим больше двадцати. Но страшная правда состоит в том, что к семидесяти годам Боб Дилан стал ещё круче. Да, конечно, между его двадцатью двумя и семьюдесятью семью много чего было, но речь не об этом. Взять вот, к примеру, альбом "Shadows in the Nigh" 2015-го года. На этом альбоме записаны песни, которые объединяет лишь то, что все они были написаны хрен знает когда, и то, что каждую из них когда-то (лет 50-60 назад) пел Фрэнк Синатра. "Дилан спустился в Аид за этими песнями и, не оглядываясь, вывел их, как свою вечную Эвридику", - написала про этот альбом Татьяна Замировская в журнале "Большой", и ох, как же я согласна. Потому что кого ещё посылать за Эвридикой, как не Боба Дилана? Потому что, конечно, его катапультируют даже оттуда вместе со всеми песнями, половиной века и даже Синатрой, если потребуется.
Поэтому и исполнение песни Hallelujah у Дилана уникальное. Я, к сожалению не видела концертного видео (она существует вообще?), а только слышала концертную запись. Боб Дилан там поёт как Боб Дилан, каждый его звук по-небесному лёгок, коэновского звона кандалов нет и в помине. Ну и что, казалось бы, не у него одного не слышно звона, никто не поёт как Леонард Коэн. Но есть большая разница между Бобом Диланом и большинством исполнителей Аллилуйи, и она заключается вот в чём. После того как Коэн совершил своё пятилетнее восхождение, песня Hallelujah приобрела огромный потенциал. То есть да, можно проделать этот путь заново, как будто никакого восхождения и не было. Но это необязательно, потому что его трудом Аллилуйя стала чем-то вроде горного фуникулёра, то есть сама кого угодно поднимет. И многие исполнители этим пользуются. Но не Боб Дилан. Бобу Дилану это без надобности, у Боба Дилана есть свой фуникулёр, свой лифт, свой дирижабль, своя катапульта - свои средства передвижения, возможности которых воистину непомерны, их хватает и на Боба Дилана, и на фуникулёр. И когда все они объединяются: и Дилан, и Коэн, и фуникулёр, и катапульта - подъём получается по-настоящему восхитительным.
Ох, как коряво вышло, хоть плачь. Но сейчас есть ощущение, что лучше так чем вообще никак.