Лучше поздно
10 марта
Как всё-таки важно иногда увидеть кого-то своими глазами. Сама точно не знаю почему, но последнее время я переживала за солиста группы Pain of Salvation. С тех пор как я в 2011 году увидела концертник альбома "BE", Даниэл Гильденлёв стал для меня ... сложно сказать, опорой, пожалуй. Просмотрев этот концерт, особенно песни "Iter Impius", "Martius/Nauticus II", я как-то сразу поняла, что Гильденлёв, конечно же, король всего. Когда я увидела как он босой и на коленях поёт:
I rule the ruins
And the rust
And the rage
And the rain
And the dust
And the stone
And the bone
And the rattling of bones
I rule the ruins
I rule the ruin
And the dust
And the dirt
With the rust
With the rage
And the rod
I rule the ruins
я тут же ему поверила. Потому что, во-первых, это всё правда. А, во вторых, нам - ржавчине, пыли и грохоту костей здорово повезло, что у нас такой правитель. Ведь пока он с нами - всё у нас будет в порядке, захочешь - не усомнишься. В следующей песне "Martius/Nauticus II" слов:
I feel every mountain
I hear every tree
I know every ocean
I taste every sea (…)
I see every spring arrive
I see every summer thrive
I see every autumn keep
I see every winter sleep (…)
For I am every forest
I am every tree
I am everything
I am you and me
I am every ocean
I am every sea
I am all the breathing "BE"
я, естественно, не разобрала, услышала что-то своё как обычно. "Все бабы - его", - почему-то пронеслось у меня в голове. И "все" - это не ради красного словца, а потому что и правда - ВСЕ. Сейчас я понимаю, что да, это действительно так, только вот масштабы гораздо больше. Но если "баб" заменить на "вообще всё", то будет правильно. И речь тут не о принадлежности, а том состоянии, когда весь мир имеет к тебе непосредственное отношение, причём не на словах, а взаправду. Такое возможно лишь при наличии огромной силы, так как границы между тобой и вообще всем размываются, и органы чувств оказываются разбросанными по всему свету. При таких раскладах хочешь не хочешь, а приходится становиться королём всего - не для власти, конечно, хотя бы уже потому что желание власти становится физически невозможным, а просто потому что по-другому - уже никак. Вообще говоря, так может каждый, не только Даниэл Гильденлёв, более того, у меня есть подозрение, что так нужно каждому. Но никогда прежде я не видела, чтобы это было настолько явным, да что там, я и не подозревала о том, что так в принципе бывает. Конечно, тогда это всё было на уровне чутья и фразы "все бабы его", прошли годы прежде чем мне удалось пусть даже коряво, но всё-таки сформулировать, что именно я тогда увидела. Гильденлёв не был похож вообще ни на кого, позже я поняла, что тогда он даже на себя похож не был, да и вообще не был похож на человека. Неудивительно, ведь он и не был человеком тогда, так что отсутствие сходства вполне объяснимо. Однако, это не мешало ему ходить с нами по одной земле и даже дышать с нами одним воздухом. И это здорово обнадёживало.
20 марта
Pain of Salvation никогда не были моей любимой группой, я даже не все их альбомы слушала, но почему-то в самые нехорошие моменты я вспоминаю именно о них. Не в смысле тяжёлых жизненных ситуаций, а именно тогда, когда нахожусь в каких-то дурных, неправильных состояниях, причём совершенно неважно, чем эти состояния вызваны. Когда перед глазами чернота, в голове туман, и, что хуже всего, совершенно забываешь, что бывает как-то кроме. Откуда-то оттуда действовал Отелло, где-то здесь начинается Стигийское болото. И вот в такие моменты, если удаётся поднять голову - наверху почему-то всегда оказываются Pain of Salvation. Один раз мне как-то особенно запомнился, дело было года три назад в Наймегене, тем вечером я очень хотела уехать в Амстердам, но не уехала, я сидела в гостиной одна, невероятно злая, я уже даже не помню, почему меня это настолько разозлило, но Амстердам накрылся, был только сраный Наймеген, бутылка вина и куча косяков (я их накрутила как-то не по силам много). Тот, кто уговорил меня не ехать сегодня в Амстердам, уже смотрел десятый сон, а я смотрела концерт группы Эмерсон, Лейк энд Палмер (которых я поначалу приняла за Кинг Кримзон, что впрочем неудивительно, учитывая моё состояние) 1970го года в Цюрихе, тот самый, который я в ужасе выключила и стараюсь не вспоминать о нём больше никогда, как и о группе ЭЛП, и получается, получается ведь, хоть и с переменным успехом. В общем ночь не задалась, всё вокруг вызывало у меня лишь злость и отвращение. И если бы в тот вечер у меня было только вино, я бы уже, возможно, свесившись из окна, выкрикивала бы разные непристойности про группу Эмерсон, Лейк энд Палмер, а заодно и про всех жителей Наймегена, но так как кроме вина у меня были ещё и косяки, отбившие у меня всю охоту вообще когда-нибудь двигаться, - всё обошлось: я осталась на диване, а жители Наймегена - в счастливом неведении. Тем не менее, я решила не заканчивать этот замечательный вечер концертом ЭЛП, а посмотреть ещё что-то. От Кинг Кримзон по понятным причинам пришлось сразу отказаться. И тут вдруг как солнце сквозь туман откуда-то выглянули Pain of Salvation. Сама не знаю, почему я о них вспомнила? Как будто они сами появились. Я включила концертную запись песни, кажется, "Cribcaged" и вдруг ... взгляд Даниэла Гильденлёва, такой светлый, осмысленный. В нём было столько ясности и совсем не было того тумана, которым была тогда заполнена вся моя голова, а также весь Кит Эмерсон, целиком, в 1970-м, уверена, нам с ним в одном месте разливали. И я вдруг поняла, что нет, определённо я так больше не хочу. Я даже не могу сформулировать как именно так. Дело не в чём-то конкретном, просто мне вдруг удалось выглянуть из своего туманного болота. Обычно не получается, обычно болотный туман отступает незаметно, постепенно, а тут вдруг раз - и вот он, свет. Потом я просмотрела те самые видео с "BE", и всё окончательно прояснилось. И да, действительно, так уже никогда больше не было.
С тех пор мне в случае чего даже не обязательно включать Pain of Salvation чтобы прийти в себя, порой достаточно лишь вспомнить тот взгляд, чтобы дым развеялся. Вспоминаю я, конечно, далеко не всегда, когда стоило бы, но если уж вспоминаю, то обязательно помогает. Дело, конечно, не только во взгляде, я вспоминаю Даниэла Гильденлёва, каким он мне ярче всего запомнился: небесно прозрачным, кристально чистым, вездесущим, святым и неукротимым как стихия, ветром, утром, горами.
В этом и состояла суть моих переживаний. Раньше Даниэл Гильденлёв пел как гром, как шторм, как закат над полем вдоль пустого шоссе, как звездопад. А на последнем альбоме "In The Passing Light of Day" 2017 года он поёт как сквозь слёзы. Хотя сам альбом совершенно восхитительный, но, боже, какой же он надломленный. "In The Passing Light of Day" - прекрасный альбом, это замечательный альбом, это один из моих любимых альбомов Pain of Salvation теперь, но тогда почему же после его прослушивания так хочется сказать: "Пожалуйста, пожалуйста не плачь, не плачь, ну что мне сделать?" Конечно, для человека который несколько месяцев боролся за жизнь, ходил с насосом в спине, перенёс серию тяжёлых операций, - и вот слава богу наконец вылечился, хотя мог бы и не - Гильденлёв прекрасно держится, всем бы так, посмотрела бы я на себя если бы меня долгое время методично жрали плотоядные бактерии. Но в том-то и всё дело, что своему состоянию как на "In The Passing Light of Day" я бы не удивилась, да и во всех остальных случаях глупо удивляться, потому что состояние - оно всегда преходящее, в любой момент всё может измениться, все иногда плачут, хотя и не все записывают об этом альбомы. Я прекрасно всё понимаю, но господи, господи, как же тяжело было видеть и слышать Его таким. Как будто один из Атлантов, веками держащих небо на плечах, теперь сам нуждается в опоре и оглядывается по сторонам: "ну кто?" - вот настолько, примерно, тяжело.
Поэтому я переживала и побаивалась концерта Pain of Salvation, ведь ладно ещё на альбоме, но бог его знает, как оно может оказаться в живую.
Опасалась, но, конечно же, пришла. Всё начиналось довольно неплохо: во-первых на разогреве у Pain of Salvation был последний альбом Леонарда Коэна, тот самый, о котором я вспоминала записью ранее. Прямо с первой заглавной песни "You Want It Darker". "Это последний альбом Леонарда Коэна, - объясняла я Насте и какому-то чуваку, который просто попал под раздачу. Причём получалось ещё более путано чем в предыдущей записи, - ну, знаете, короче это, всем пизда". Настя, возможно не выдержав моих музыкальных рецензий, ушла курить, попавший под раздачу чувак не курил, но пошёл с ней за компанию охладиться и подышать воздухом. Поставили вторую песню с альбома - "Treaty". Голос Леонарда Коэна на этой песне, казалось, был даже ниже чем обычно:
I've seen you change the water into wine
I've seen you change it back to water, too
I sit at your table every night
I try but I just don't get high with you
I wish there was a treaty we could sign
I do not care who takes this bloody hill
I'm angry and I'm tired all the time
I wish there was a treaty, I wish there was a treaty
Between your love and mine
Понимаю, понимаю, Леонард Коэн, подумала я и кажется начала сползать вниз по барной стойке, о которую предусмотрительно оперлась, договор бы не помешал, но что я могу сказать тебе абсолютно точно: тот, с кем ты всё время разговаривал - он, вне всяких сомнений, тоже тебя любит, вот он отвечает тебе музыкой, слышишь?
Потом я узнала, что, оказывается, Pain of Salvation сами отбирали песни, которые будут звучать перед концертом. Какие они хорошие.
Казалось бы, последним альбомом Леонарда Коэна вполне можно было бы завершить разогрев, однако тут на сцену вышла группа Оргия Праведников. "Мы понимаем, что вам не терпится послушать прекрасную группу Pain of Salvation, - начал солист Оргии, - однако давайте рассмотрим две концепции. Можно считать, что вы купили два мешка гречки, а вам в довесок дали пакет тухлой рыбы. А можно считать, что вы купили два мешка гречки, и вам к ней выдали да в общем неважно что, но на халяву. Так что считайте, что кроме замечательной группы Pain of Salvation вы на халяву послушаете группу Оргия Праведников и потерпИте, ради бога, потерпИте!" Что-то подобное он повторял после каждой песни, зря, по-моему, они хорошо отыграли.
Наконец, как и обещал солист Оргии Праведников, на сцену вышли Pain of Salvation. "Какой-то молодой у них ударник", - обиженно заметил Чувак. "Не спеши с выводами, - говорю, - с ударниками так бывает", и рассказываю историю о том как на июньском концерте King Crimson не признала пятидесятипятилетнего юношу Гэвина Харрисона. Хотя, у кого тут действительно похоже шашни с Кроносом, кто выглядел до неприличия молодо для своих (сколько ему там? впрочем, неважно) лет - так это Даниэл Гильденлёв. Это не могло не радовать.
22 марта
Я уже так долго пытаюсь это записать, что похоже пора переходить к формату дневника, так что я пронумеровала все дни по порядку. "On a Tuesday", первая песня альбома "In The Passing Light of Day", первая песня этого концерта. Что бы ни происходило с группой Pain of Salvation и с Гильденлёвым в частности, их музыка от этого не пострадала. Они были великолепны не только на альбоме, но и в живую. Почему-то не думала, что я когда-нибудь увижу Pain of Salvation, но вот они здесь, так близко, что только руку протяни. Зал не был забит, поэтому мы стоим почти у самой сцены. "Как хорошо, что, наконец, мы все вместе," - промелькнула у меня мысль. Я чувствовала себя странно, та острота, которая включается у меня обычно на концертах кого-то сильно любимого - куда-то испарилась. Более того, сам диапазон восприятия как будто схлопнулся, оставив лишь маленькую щёлочку, поэтому от малейшего отклонения от положения равновесия случался зашкал, и меня выбрасывало в неведомое. Pain of Salvation сыграли ещё две песни с нового альбома и перешли к альбому "The Perfect Element I". Настя с Чуваком опять ушли, я осталась плавать где-то в своих глубинах, держась за барную стойку как за бортик. Наверное об этом пели dEUS в своём "In A Bar, Under The Sea". Под ногами если что и было, то не пол, а песчаное дно, да и сама реальность рассыпалась как песок, перемешивая свои отдельные фрагменты, например, у Чувака в коктейле "ром с соком" неизвестно откуда оказалась непонятная тина, а вон там ходит с камерой корреспондент нашей местной Троицкой газеты ... стоп. Он-то откуда тут взялся? Да, он присутствует на всех событиях Троицка, я настолько уже привыкла видеть его на городских праздниках, концертах, часто даже на работе, что он уже стал неотъемлемой частью моей картины Троицка. Но здесь ведь НЕ ТРОИЦК! Мы на станции, на секундочку, Савёловская! Да, я конечно хряпнула два виски с колой под Оргию Праведников, но всё равно пока что не настолько пьяна, чтобы видеть галлюцинации! Я крепко зажмуриваюсь и снова открываю глаза. Нет, не показалось, вот он стоит, но уже неподалёку от меня у барной стойки.
- Здраааавствуйте, - неуверенно проговариваю я, хотя мы и не знакомы.
- Здравствуйте! - приветливо отвечает он как ни в чём не бывало.
- Что мы пропустили? - спрашивает вновь подошедшая Настя.
- О, очень много всего хорошего, - отвечаю я, ничуть не покривив душой.
Следующая бодрая песня "Disco Queen" немного вернула меня в мир как волю и представление, но это тут же было с лихвой компенсировано песней "Kingdom of Loss". Со мной осталось лишь заходящее солнце, лишь свет, небо, кроны деревьев и почему-то поле с пшеницей. Я сделала шаг вперёд от барной стойки, и поняла, что не стОит. Потому что прямо как в фильме про Боба Дилана, который я всегда смотрю весной и плачу, меня здесь нет. В поле - вполне возможно, в Троицке - может быть, но не здесь, а значит не надо пытаться делать вид, что я могу здесь передвигаться. Лучше оставить всё как есть. Я отошла обратно и вцепилась в спасительную столешницу.
- Тебе, похоже, не очень нравится эта песня, - смекнула Настя.
- Почему ты так решила? - Интересуюсь я во всех смыслах этого слова издалека.
- По твоей кислой мине.
Что ж, моё выражение лица редко коррелирует с моим состоянием, и, так сложилось, что в 90 процентах случаев оно у меня кислое.
- Тебе просто отсюда ничего не видно! - догадывается Настя и кивает на подпрыгивающего передо мной чувака, при каждом прыжке с завидным усердием выбрасывающего вверх козу. - Давай-ка поменяемся местами! - с этими словами она хватает меня за плечи и одним движением перетаскивает на своё место. Чувак-с-козой делает огромный прыжок в мою сторону и кидает вверх козу. Мы снова меняемся местами.
"Даже не знаю, слышали ли вы эту песню, а впрочем...", - принимается кокетничать Гильденлёв перед песней "Pilgrim".
- Я знаю, ЗНАЮ эту песню!!! - просияла Настя. - Вообще-то я не слушаю группу Pain of Salvation, - с лучезарной улыбкой признаётся она Чуваку, - это вот она, - тычет в меня пальцем, - меня сюда привела! Тем не менее перед их концертом я послушала ровно четыре песни! Ну и вот одна из них!
Следующее воспоминание: Pain of Salvation выходят на бис и играют две песни, последняя - "The Passing Light of Day", заглавная и последняя песня альбома. Группа кидает в зал тюльпаны. Гильдельнёв втыкает один из тюльпанов между струнами и грифом, потом просит новую гитару: эта с тюльпаном не вывозит. Песня заканчивается, я оборачиваюсь, на стойке за мной лежит тюльпан (и в третий раз: откуда?), я забираю тюльпан, охранники на выходе не возвращают Насте её полпачки орбита: "все полупачки мы выбросили, у нас тут только целые!", "соглашайся на целую" - подсказываю я, но она не внемлет моим ценным рекомендациям, я нахожу на полу чью-то перчатку и отдаю её охранникам, мы уходим. Я не чувствую ровным счётом ничего. Это совсем не так, как со мной обычно бывает после концертов. Иногда я прилюдно пускаюсь в плач, иногда я начинаю рассказывать полную биографию группы с тысяча девятьсот семьдесят (как правило) какого-то по наши дни, и в этом плане всем могло бы повезти, потому что группе Pain of Salvation всего каких-то 27 лет, и рассказ бы вышел не таким длинным. На худой конец я просто сообщаю всем желающим и не очень о своей великой любви к этим замечательным музыкантам. Но сейчас всё как будто замёрзло до такой температуры, когда уже ничего не шевелится: ни мысли, ни чувства, ни даже ноги, на лестнице рядом с Савёловским вокзалом я спотыкаюсь и чуть не падаю носом в ступеньки. В то же время я понимаю, что а я ведь буду скучать по Pain of Salvation, по этому концерту, кажется, где-то глубоко внутри я уже скучаю, вот только немного всё оттает...
Оттаяло почти что через две недели. За это время я успела заболеть, съездить в Питер (всё время в Питере у меня в голове почему-то навязчиво крутилась дурацкая песня группы Ramones), выздороветь - в общем много что успела. И через несколько дней после возвращения из Питера меня, по-другому не скажешь, накрыло. Я захожу на сайт Pain of Salvation и вижу эмблему их нового альбома: три четверти солнца. Это потому что закат, наверное, "The Passing Light of Day". Три четверти солнца, белым по чёрному и чёрным по спине Даниэла Гильденлёва. После болезни он здорово накачался, и весь сайт пестрит его полуобнажёнными фото, это удивляет, тем не менее я всё понимаю. Понимаю, почему он накачался, понимаю, почему фото, но не об этом речь. Я уже, конечно, видела эту обложку и эмблему, но только сейчас вдруг поняла что закат, закат - это ведь то что у меня перед глазами каждый раз когда я слушаю Pain of Salvation. И вот, наконец, в заглавной последней песне, Даниэл действительно поёт про закат, эта песня посвящена его жене Йоханне, и он поёт ей о том, что он угасает, как угасает дневной свет, он разбит, и ему слишком больно, чтобы бояться, забери меня домой, моя любимая, мой лучший друг. Но я вижу совсем другой закат, закат, который горит так ярко, что на его фоне всё остальное кажется чёрным. Закат, который никуда не исчезает, не заканчивается, он идёт по земле, и даже когда у нас настанет ночь - закат останется, просто не с нами. И даже если нам грустно - это печаль расставания, но не угасания. Я вижу, как Даниэл Гильденлёв босой стоит по щиколотку в воде, как он берёт в руки мандолу, холодный, сероглазый, безумный, всемогущий, Даниэл с мандолой - это, возможно, самое прекрасное, что я когда-либо видела, и я вижу его совершенно очаровательную улыбку, когда он стоит с тюльпаном в струнах пятнадцать лет спустя - снова босой, конечно именно этот тюльпан я увезла с собой в тот вечер, и неважно, что я услышала в его песнях про уходящий свет, что он на самом деле хотел нам сказать в этих песнях, и что сказалось само без его участия - всё это неважно, единственное, что сейчас имеет значение: он пока что с нами, больным, здоровым, худым или мускулистым, могучим или обессиленным, с тюльпаном, с мандолой - мы любим его любым, он нам нужен любым, и какое же счастье, что он остаётся с нами и нами: каждым лесом, каждым деревом, каждым тюльпаном, каждым океаном. Наши моря, ночи и россыпь костей не сомневаются в этом лишних секунд.
23 марта
Так меня с тех пор и не отпускает. За эти пару дней я послушала "The Passing Light of Day" уже раз двадцать, наверное. Если раньше на вопросы "как концерт?" я сдержано отвечала "Прекрасно, замечательно", то сейчас, несмотря на то что никто уже не спрашивает, - меня не остановить. "Я так и не купила футболку на концерте, поэтому я сейчас заказала её НА САЙТЕ, понимаешь НА САЙТЕ! - ору я на бедную Василису, которая расспрашивала меня о концерте ещё две недели назад. - И теперь мне везут её из Швеции, понимаешь ИЗ ШВЕЦИИ!!!" "Ох не знаю, довезут ли, - продолжаю я Насте, - вдруг я плохо написала адрес". "Боже, какие же они прекрасные!" - сообщаю я всем подряд вместо "здравствуйте". По-моему меня скоро возненавидят. Я даже с теплотой вспоминаю последний раз, когда смотрела концерт "Be" - около года назад в компании двух людей, с которыми никогда бы не подумала что буду смотреть не то что этот - вообще какие-то концерты. Один из них первый раз видел группу Pain of Salvation и постоянно приговаривал: "Я вдул бы скрипачке! Да, точно, вдул бы скрипачке!" Другого первый раз видела я, точнее, мы были знакомы ровно вечер, половину из которого он выразительно заглядывал мне в глаза и спрашивал: "А ТЫ чем занимаешься?", "А ТЫ что слушаешь?" - с акцентом на слово "ты". Потом выяснилось, что ОН слушает Pain of Salvation, и, слово за слово, мы решили смотреть "Be". В итоге они оба заснули, и я досматривала концерт одна.
- Эй, - расталкиваю я любителя Pain of Salvation, когда начинается песня "Iter Impius", - просыпайся, тут песня классная!
- Спасибо, - отвечает он, - действительно! Ты правильно сделала, что меня разбудила! - с этими словами он принимается храпеть с пущей силой.
- Да-да, не просыпаясь подключается к разговору наш второй товарищ, - Скрипачка классная! Я бы вдул, определённо!
Раньше я не придавала этому случаю значения, а теперь даже с какой-то нежностью размышляю о том, что посмотреть с кем-то вместе концерт "BE", пусть даже так странно посмотреть - это всё же дорогого стоит.
PS На очередном городском мероприятии с просьбой рассказать о моей работе ко мне подошёл корреспондент Троицкой газеты, тот самый, которого я видела на концерте.
- Я видела вас на концерте Pain of Salvation! - не выдерживаю я наконец. - Я с вами даже поздоровалась!
- Знаете, в подобных случаях у меня в голове часто перемешиваются все лица, и не всегда получается вспомнить, кто из науки, кто из музыки...
- Но это у меня всё перемешалось! Я привыкла видеть вас на всех событиях Троицка, а тут я прихожу на Pain of Salvation, а там - тоже вы!
- Вообще у меня рок-журнал. Уже двадцать лет. Я уже раза четыре брал интервью у солиста Pain of Salvation, правда в этот раз что-то не сложилось...
Ну, слава богу, хотя бы одна загадка разрешилась.
Так, интервью с Гильденлёвым не вышло, зато вышло интервью со мной в Троицкой газете. Не интервью даже, а маленький подзаголовок под названием "Кристалл мечты". "Кристалл мечты, - подумала я, - это, конечно, Pain of Salvation, это, конечно, Даниэл". Так всё и сошлось.
Как всё-таки важно иногда увидеть кого-то своими глазами. Сама точно не знаю почему, но последнее время я переживала за солиста группы Pain of Salvation. С тех пор как я в 2011 году увидела концертник альбома "BE", Даниэл Гильденлёв стал для меня ... сложно сказать, опорой, пожалуй. Просмотрев этот концерт, особенно песни "Iter Impius", "Martius/Nauticus II", я как-то сразу поняла, что Гильденлёв, конечно же, король всего. Когда я увидела как он босой и на коленях поёт:
I rule the ruins
And the rust
And the rage
And the rain
And the dust
And the stone
And the bone
And the rattling of bones
I rule the ruins
I rule the ruin
And the dust
And the dirt
With the rust
With the rage
And the rod
I rule the ruins
я тут же ему поверила. Потому что, во-первых, это всё правда. А, во вторых, нам - ржавчине, пыли и грохоту костей здорово повезло, что у нас такой правитель. Ведь пока он с нами - всё у нас будет в порядке, захочешь - не усомнишься. В следующей песне "Martius/Nauticus II" слов:
I feel every mountain
I hear every tree
I know every ocean
I taste every sea (…)
I see every spring arrive
I see every summer thrive
I see every autumn keep
I see every winter sleep (…)
For I am every forest
I am every tree
I am everything
I am you and me
I am every ocean
I am every sea
I am all the breathing "BE"
я, естественно, не разобрала, услышала что-то своё как обычно. "Все бабы - его", - почему-то пронеслось у меня в голове. И "все" - это не ради красного словца, а потому что и правда - ВСЕ. Сейчас я понимаю, что да, это действительно так, только вот масштабы гораздо больше. Но если "баб" заменить на "вообще всё", то будет правильно. И речь тут не о принадлежности, а том состоянии, когда весь мир имеет к тебе непосредственное отношение, причём не на словах, а взаправду. Такое возможно лишь при наличии огромной силы, так как границы между тобой и вообще всем размываются, и органы чувств оказываются разбросанными по всему свету. При таких раскладах хочешь не хочешь, а приходится становиться королём всего - не для власти, конечно, хотя бы уже потому что желание власти становится физически невозможным, а просто потому что по-другому - уже никак. Вообще говоря, так может каждый, не только Даниэл Гильденлёв, более того, у меня есть подозрение, что так нужно каждому. Но никогда прежде я не видела, чтобы это было настолько явным, да что там, я и не подозревала о том, что так в принципе бывает. Конечно, тогда это всё было на уровне чутья и фразы "все бабы его", прошли годы прежде чем мне удалось пусть даже коряво, но всё-таки сформулировать, что именно я тогда увидела. Гильденлёв не был похож вообще ни на кого, позже я поняла, что тогда он даже на себя похож не был, да и вообще не был похож на человека. Неудивительно, ведь он и не был человеком тогда, так что отсутствие сходства вполне объяснимо. Однако, это не мешало ему ходить с нами по одной земле и даже дышать с нами одним воздухом. И это здорово обнадёживало.
Click to view20 марта
Pain of Salvation никогда не были моей любимой группой, я даже не все их альбомы слушала, но почему-то в самые нехорошие моменты я вспоминаю именно о них. Не в смысле тяжёлых жизненных ситуаций, а именно тогда, когда нахожусь в каких-то дурных, неправильных состояниях, причём совершенно неважно, чем эти состояния вызваны. Когда перед глазами чернота, в голове туман, и, что хуже всего, совершенно забываешь, что бывает как-то кроме. Откуда-то оттуда действовал Отелло, где-то здесь начинается Стигийское болото. И вот в такие моменты, если удаётся поднять голову - наверху почему-то всегда оказываются Pain of Salvation. Один раз мне как-то особенно запомнился, дело было года три назад в Наймегене, тем вечером я очень хотела уехать в Амстердам, но не уехала, я сидела в гостиной одна, невероятно злая, я уже даже не помню, почему меня это настолько разозлило, но Амстердам накрылся, был только сраный Наймеген, бутылка вина и куча косяков (я их накрутила как-то не по силам много). Тот, кто уговорил меня не ехать сегодня в Амстердам, уже смотрел десятый сон, а я смотрела концерт группы Эмерсон, Лейк энд Палмер (которых я поначалу приняла за Кинг Кримзон, что впрочем неудивительно, учитывая моё состояние) 1970го года в Цюрихе, тот самый, который я в ужасе выключила и стараюсь не вспоминать о нём больше никогда, как и о группе ЭЛП, и получается, получается ведь, хоть и с переменным успехом. В общем ночь не задалась, всё вокруг вызывало у меня лишь злость и отвращение. И если бы в тот вечер у меня было только вино, я бы уже, возможно, свесившись из окна, выкрикивала бы разные непристойности про группу Эмерсон, Лейк энд Палмер, а заодно и про всех жителей Наймегена, но так как кроме вина у меня были ещё и косяки, отбившие у меня всю охоту вообще когда-нибудь двигаться, - всё обошлось: я осталась на диване, а жители Наймегена - в счастливом неведении. Тем не менее, я решила не заканчивать этот замечательный вечер концертом ЭЛП, а посмотреть ещё что-то. От Кинг Кримзон по понятным причинам пришлось сразу отказаться. И тут вдруг как солнце сквозь туман откуда-то выглянули Pain of Salvation. Сама не знаю, почему я о них вспомнила? Как будто они сами появились. Я включила концертную запись песни, кажется, "Cribcaged" и вдруг ... взгляд Даниэла Гильденлёва, такой светлый, осмысленный. В нём было столько ясности и совсем не было того тумана, которым была тогда заполнена вся моя голова, а также весь Кит Эмерсон, целиком, в 1970-м, уверена, нам с ним в одном месте разливали. И я вдруг поняла, что нет, определённо я так больше не хочу. Я даже не могу сформулировать как именно так. Дело не в чём-то конкретном, просто мне вдруг удалось выглянуть из своего туманного болота. Обычно не получается, обычно болотный туман отступает незаметно, постепенно, а тут вдруг раз - и вот он, свет. Потом я просмотрела те самые видео с "BE", и всё окончательно прояснилось. И да, действительно, так уже никогда больше не было.
С тех пор мне в случае чего даже не обязательно включать Pain of Salvation чтобы прийти в себя, порой достаточно лишь вспомнить тот взгляд, чтобы дым развеялся. Вспоминаю я, конечно, далеко не всегда, когда стоило бы, но если уж вспоминаю, то обязательно помогает. Дело, конечно, не только во взгляде, я вспоминаю Даниэла Гильденлёва, каким он мне ярче всего запомнился: небесно прозрачным, кристально чистым, вездесущим, святым и неукротимым как стихия, ветром, утром, горами.
В этом и состояла суть моих переживаний. Раньше Даниэл Гильденлёв пел как гром, как шторм, как закат над полем вдоль пустого шоссе, как звездопад. А на последнем альбоме "In The Passing Light of Day" 2017 года он поёт как сквозь слёзы. Хотя сам альбом совершенно восхитительный, но, боже, какой же он надломленный. "In The Passing Light of Day" - прекрасный альбом, это замечательный альбом, это один из моих любимых альбомов Pain of Salvation теперь, но тогда почему же после его прослушивания так хочется сказать: "Пожалуйста, пожалуйста не плачь, не плачь, ну что мне сделать?" Конечно, для человека который несколько месяцев боролся за жизнь, ходил с насосом в спине, перенёс серию тяжёлых операций, - и вот слава богу наконец вылечился, хотя мог бы и не - Гильденлёв прекрасно держится, всем бы так, посмотрела бы я на себя если бы меня долгое время методично жрали плотоядные бактерии. Но в том-то и всё дело, что своему состоянию как на "In The Passing Light of Day" я бы не удивилась, да и во всех остальных случаях глупо удивляться, потому что состояние - оно всегда преходящее, в любой момент всё может измениться, все иногда плачут, хотя и не все записывают об этом альбомы. Я прекрасно всё понимаю, но господи, господи, как же тяжело было видеть и слышать Его таким. Как будто один из Атлантов, веками держащих небо на плечах, теперь сам нуждается в опоре и оглядывается по сторонам: "ну кто?" - вот настолько, примерно, тяжело.
Поэтому я переживала и побаивалась концерта Pain of Salvation, ведь ладно ещё на альбоме, но бог его знает, как оно может оказаться в живую.
Опасалась, но, конечно же, пришла. Всё начиналось довольно неплохо: во-первых на разогреве у Pain of Salvation был последний альбом Леонарда Коэна, тот самый, о котором я вспоминала записью ранее. Прямо с первой заглавной песни "You Want It Darker". "Это последний альбом Леонарда Коэна, - объясняла я Насте и какому-то чуваку, который просто попал под раздачу. Причём получалось ещё более путано чем в предыдущей записи, - ну, знаете, короче это, всем пизда". Настя, возможно не выдержав моих музыкальных рецензий, ушла курить, попавший под раздачу чувак не курил, но пошёл с ней за компанию охладиться и подышать воздухом. Поставили вторую песню с альбома - "Treaty". Голос Леонарда Коэна на этой песне, казалось, был даже ниже чем обычно:
I've seen you change the water into wine
I've seen you change it back to water, too
I sit at your table every night
I try but I just don't get high with you
I wish there was a treaty we could sign
I do not care who takes this bloody hill
I'm angry and I'm tired all the time
I wish there was a treaty, I wish there was a treaty
Between your love and mine
Понимаю, понимаю, Леонард Коэн, подумала я и кажется начала сползать вниз по барной стойке, о которую предусмотрительно оперлась, договор бы не помешал, но что я могу сказать тебе абсолютно точно: тот, с кем ты всё время разговаривал - он, вне всяких сомнений, тоже тебя любит, вот он отвечает тебе музыкой, слышишь?
Потом я узнала, что, оказывается, Pain of Salvation сами отбирали песни, которые будут звучать перед концертом. Какие они хорошие.
Казалось бы, последним альбомом Леонарда Коэна вполне можно было бы завершить разогрев, однако тут на сцену вышла группа Оргия Праведников. "Мы понимаем, что вам не терпится послушать прекрасную группу Pain of Salvation, - начал солист Оргии, - однако давайте рассмотрим две концепции. Можно считать, что вы купили два мешка гречки, а вам в довесок дали пакет тухлой рыбы. А можно считать, что вы купили два мешка гречки, и вам к ней выдали да в общем неважно что, но на халяву. Так что считайте, что кроме замечательной группы Pain of Salvation вы на халяву послушаете группу Оргия Праведников и потерпИте, ради бога, потерпИте!" Что-то подобное он повторял после каждой песни, зря, по-моему, они хорошо отыграли.
Наконец, как и обещал солист Оргии Праведников, на сцену вышли Pain of Salvation. "Какой-то молодой у них ударник", - обиженно заметил Чувак. "Не спеши с выводами, - говорю, - с ударниками так бывает", и рассказываю историю о том как на июньском концерте King Crimson не признала пятидесятипятилетнего юношу Гэвина Харрисона. Хотя, у кого тут действительно похоже шашни с Кроносом, кто выглядел до неприличия молодо для своих (сколько ему там? впрочем, неважно) лет - так это Даниэл Гильденлёв. Это не могло не радовать.
22 марта
Я уже так долго пытаюсь это записать, что похоже пора переходить к формату дневника, так что я пронумеровала все дни по порядку. "On a Tuesday", первая песня альбома "In The Passing Light of Day", первая песня этого концерта. Что бы ни происходило с группой Pain of Salvation и с Гильденлёвым в частности, их музыка от этого не пострадала. Они были великолепны не только на альбоме, но и в живую. Почему-то не думала, что я когда-нибудь увижу Pain of Salvation, но вот они здесь, так близко, что только руку протяни. Зал не был забит, поэтому мы стоим почти у самой сцены. "Как хорошо, что, наконец, мы все вместе," - промелькнула у меня мысль. Я чувствовала себя странно, та острота, которая включается у меня обычно на концертах кого-то сильно любимого - куда-то испарилась. Более того, сам диапазон восприятия как будто схлопнулся, оставив лишь маленькую щёлочку, поэтому от малейшего отклонения от положения равновесия случался зашкал, и меня выбрасывало в неведомое. Pain of Salvation сыграли ещё две песни с нового альбома и перешли к альбому "The Perfect Element I". Настя с Чуваком опять ушли, я осталась плавать где-то в своих глубинах, держась за барную стойку как за бортик. Наверное об этом пели dEUS в своём "In A Bar, Under The Sea". Под ногами если что и было, то не пол, а песчаное дно, да и сама реальность рассыпалась как песок, перемешивая свои отдельные фрагменты, например, у Чувака в коктейле "ром с соком" неизвестно откуда оказалась непонятная тина, а вон там ходит с камерой корреспондент нашей местной Троицкой газеты ... стоп. Он-то откуда тут взялся? Да, он присутствует на всех событиях Троицка, я настолько уже привыкла видеть его на городских праздниках, концертах, часто даже на работе, что он уже стал неотъемлемой частью моей картины Троицка. Но здесь ведь НЕ ТРОИЦК! Мы на станции, на секундочку, Савёловская! Да, я конечно хряпнула два виски с колой под Оргию Праведников, но всё равно пока что не настолько пьяна, чтобы видеть галлюцинации! Я крепко зажмуриваюсь и снова открываю глаза. Нет, не показалось, вот он стоит, но уже неподалёку от меня у барной стойки.
- Здраааавствуйте, - неуверенно проговариваю я, хотя мы и не знакомы.
- Здравствуйте! - приветливо отвечает он как ни в чём не бывало.
- Что мы пропустили? - спрашивает вновь подошедшая Настя.
- О, очень много всего хорошего, - отвечаю я, ничуть не покривив душой.
Следующая бодрая песня "Disco Queen" немного вернула меня в мир как волю и представление, но это тут же было с лихвой компенсировано песней "Kingdom of Loss". Со мной осталось лишь заходящее солнце, лишь свет, небо, кроны деревьев и почему-то поле с пшеницей. Я сделала шаг вперёд от барной стойки, и поняла, что не стОит. Потому что прямо как в фильме про Боба Дилана, который я всегда смотрю весной и плачу, меня здесь нет. В поле - вполне возможно, в Троицке - может быть, но не здесь, а значит не надо пытаться делать вид, что я могу здесь передвигаться. Лучше оставить всё как есть. Я отошла обратно и вцепилась в спасительную столешницу.
- Тебе, похоже, не очень нравится эта песня, - смекнула Настя.
- Почему ты так решила? - Интересуюсь я во всех смыслах этого слова издалека.
- По твоей кислой мине.
Что ж, моё выражение лица редко коррелирует с моим состоянием, и, так сложилось, что в 90 процентах случаев оно у меня кислое.
- Тебе просто отсюда ничего не видно! - догадывается Настя и кивает на подпрыгивающего передо мной чувака, при каждом прыжке с завидным усердием выбрасывающего вверх козу. - Давай-ка поменяемся местами! - с этими словами она хватает меня за плечи и одним движением перетаскивает на своё место. Чувак-с-козой делает огромный прыжок в мою сторону и кидает вверх козу. Мы снова меняемся местами.
"Даже не знаю, слышали ли вы эту песню, а впрочем...", - принимается кокетничать Гильденлёв перед песней "Pilgrim".
- Я знаю, ЗНАЮ эту песню!!! - просияла Настя. - Вообще-то я не слушаю группу Pain of Salvation, - с лучезарной улыбкой признаётся она Чуваку, - это вот она, - тычет в меня пальцем, - меня сюда привела! Тем не менее перед их концертом я послушала ровно четыре песни! Ну и вот одна из них!
Следующее воспоминание: Pain of Salvation выходят на бис и играют две песни, последняя - "The Passing Light of Day", заглавная и последняя песня альбома. Группа кидает в зал тюльпаны. Гильдельнёв втыкает один из тюльпанов между струнами и грифом, потом просит новую гитару: эта с тюльпаном не вывозит. Песня заканчивается, я оборачиваюсь, на стойке за мной лежит тюльпан (и в третий раз: откуда?), я забираю тюльпан, охранники на выходе не возвращают Насте её полпачки орбита: "все полупачки мы выбросили, у нас тут только целые!", "соглашайся на целую" - подсказываю я, но она не внемлет моим ценным рекомендациям, я нахожу на полу чью-то перчатку и отдаю её охранникам, мы уходим. Я не чувствую ровным счётом ничего. Это совсем не так, как со мной обычно бывает после концертов. Иногда я прилюдно пускаюсь в плач, иногда я начинаю рассказывать полную биографию группы с тысяча девятьсот семьдесят (как правило) какого-то по наши дни, и в этом плане всем могло бы повезти, потому что группе Pain of Salvation всего каких-то 27 лет, и рассказ бы вышел не таким длинным. На худой конец я просто сообщаю всем желающим и не очень о своей великой любви к этим замечательным музыкантам. Но сейчас всё как будто замёрзло до такой температуры, когда уже ничего не шевелится: ни мысли, ни чувства, ни даже ноги, на лестнице рядом с Савёловским вокзалом я спотыкаюсь и чуть не падаю носом в ступеньки. В то же время я понимаю, что а я ведь буду скучать по Pain of Salvation, по этому концерту, кажется, где-то глубоко внутри я уже скучаю, вот только немного всё оттает...
Оттаяло почти что через две недели. За это время я успела заболеть, съездить в Питер (всё время в Питере у меня в голове почему-то навязчиво крутилась дурацкая песня группы Ramones), выздороветь - в общем много что успела. И через несколько дней после возвращения из Питера меня, по-другому не скажешь, накрыло. Я захожу на сайт Pain of Salvation и вижу эмблему их нового альбома: три четверти солнца. Это потому что закат, наверное, "The Passing Light of Day". Три четверти солнца, белым по чёрному и чёрным по спине Даниэла Гильденлёва. После болезни он здорово накачался, и весь сайт пестрит его полуобнажёнными фото, это удивляет, тем не менее я всё понимаю. Понимаю, почему он накачался, понимаю, почему фото, но не об этом речь. Я уже, конечно, видела эту обложку и эмблему, но только сейчас вдруг поняла что закат, закат - это ведь то что у меня перед глазами каждый раз когда я слушаю Pain of Salvation. И вот, наконец, в заглавной последней песне, Даниэл действительно поёт про закат, эта песня посвящена его жене Йоханне, и он поёт ей о том, что он угасает, как угасает дневной свет, он разбит, и ему слишком больно, чтобы бояться, забери меня домой, моя любимая, мой лучший друг. Но я вижу совсем другой закат, закат, который горит так ярко, что на его фоне всё остальное кажется чёрным. Закат, который никуда не исчезает, не заканчивается, он идёт по земле, и даже когда у нас настанет ночь - закат останется, просто не с нами. И даже если нам грустно - это печаль расставания, но не угасания. Я вижу, как Даниэл Гильденлёв босой стоит по щиколотку в воде, как он берёт в руки мандолу, холодный, сероглазый, безумный, всемогущий, Даниэл с мандолой - это, возможно, самое прекрасное, что я когда-либо видела, и я вижу его совершенно очаровательную улыбку, когда он стоит с тюльпаном в струнах пятнадцать лет спустя - снова босой, конечно именно этот тюльпан я увезла с собой в тот вечер, и неважно, что я услышала в его песнях про уходящий свет, что он на самом деле хотел нам сказать в этих песнях, и что сказалось само без его участия - всё это неважно, единственное, что сейчас имеет значение: он пока что с нами, больным, здоровым, худым или мускулистым, могучим или обессиленным, с тюльпаном, с мандолой - мы любим его любым, он нам нужен любым, и какое же счастье, что он остаётся с нами и нами: каждым лесом, каждым деревом, каждым тюльпаном, каждым океаном. Наши моря, ночи и россыпь костей не сомневаются в этом лишних секунд.
23 марта
Так меня с тех пор и не отпускает. За эти пару дней я послушала "The Passing Light of Day" уже раз двадцать, наверное. Если раньше на вопросы "как концерт?" я сдержано отвечала "Прекрасно, замечательно", то сейчас, несмотря на то что никто уже не спрашивает, - меня не остановить. "Я так и не купила футболку на концерте, поэтому я сейчас заказала её НА САЙТЕ, понимаешь НА САЙТЕ! - ору я на бедную Василису, которая расспрашивала меня о концерте ещё две недели назад. - И теперь мне везут её из Швеции, понимаешь ИЗ ШВЕЦИИ!!!" "Ох не знаю, довезут ли, - продолжаю я Насте, - вдруг я плохо написала адрес". "Боже, какие же они прекрасные!" - сообщаю я всем подряд вместо "здравствуйте". По-моему меня скоро возненавидят. Я даже с теплотой вспоминаю последний раз, когда смотрела концерт "Be" - около года назад в компании двух людей, с которыми никогда бы не подумала что буду смотреть не то что этот - вообще какие-то концерты. Один из них первый раз видел группу Pain of Salvation и постоянно приговаривал: "Я вдул бы скрипачке! Да, точно, вдул бы скрипачке!" Другого первый раз видела я, точнее, мы были знакомы ровно вечер, половину из которого он выразительно заглядывал мне в глаза и спрашивал: "А ТЫ чем занимаешься?", "А ТЫ что слушаешь?" - с акцентом на слово "ты". Потом выяснилось, что ОН слушает Pain of Salvation, и, слово за слово, мы решили смотреть "Be". В итоге они оба заснули, и я досматривала концерт одна.
- Эй, - расталкиваю я любителя Pain of Salvation, когда начинается песня "Iter Impius", - просыпайся, тут песня классная!
- Спасибо, - отвечает он, - действительно! Ты правильно сделала, что меня разбудила! - с этими словами он принимается храпеть с пущей силой.
- Да-да, не просыпаясь подключается к разговору наш второй товарищ, - Скрипачка классная! Я бы вдул, определённо!
Раньше я не придавала этому случаю значения, а теперь даже с какой-то нежностью размышляю о том, что посмотреть с кем-то вместе концерт "BE", пусть даже так странно посмотреть - это всё же дорогого стоит.
PS На очередном городском мероприятии с просьбой рассказать о моей работе ко мне подошёл корреспондент Троицкой газеты, тот самый, которого я видела на концерте.
- Я видела вас на концерте Pain of Salvation! - не выдерживаю я наконец. - Я с вами даже поздоровалась!
- Знаете, в подобных случаях у меня в голове часто перемешиваются все лица, и не всегда получается вспомнить, кто из науки, кто из музыки...
- Но это у меня всё перемешалось! Я привыкла видеть вас на всех событиях Троицка, а тут я прихожу на Pain of Salvation, а там - тоже вы!
- Вообще у меня рок-журнал. Уже двадцать лет. Я уже раза четыре брал интервью у солиста Pain of Salvation, правда в этот раз что-то не сложилось...
Ну, слава богу, хотя бы одна загадка разрешилась.
Так, интервью с Гильденлёвым не вышло, зато вышло интервью со мной в Троицкой газете. Не интервью даже, а маленький подзаголовок под названием "Кристалл мечты". "Кристалл мечты, - подумала я, - это, конечно, Pain of Salvation, это, конечно, Даниэл". Так всё и сошлось.