Эпичный провал русских танкистов
Начало здесь>. Сегодня танковые войска (части, массировано применяющие танки) - такой же анахронизм, как конные корпуса в эпоху пулеметов, но с оговоркой, о которой ниже. Практика показывает, что более чем за год украинской войны оккупанты не смогли не то, что организовать танковый прорыв на оперативную глубину (все заканчивалось разгромом колонн бронетехники еще на марше), они не сумели осуществить даже танковую атаку! Попыталась лишь разок под Угледаром зимой этого года. Лучше бы этого не делали, ибо получили в итоге жесточайшее избиение, к тому же еще и унизительное, снятое во всех ракурсах висящим над полем боя БПЛА.
Дело было так: устав долгие месяцы долбиться головой в авдеевский укрепрайон, оккупанты решили попробовать что-нибудь новенькое, а именно ударить с фланга через Угледар с целью обойти и окружить Авдеевку, отодвинув-таки линию фронта от Донецка, что они не в состоянии сделать уже второй год. С этой целью под Угледаром сконцентрировали как бы элитные войска в виде двух бригад морской пехоты Тихоокеанского флота (40-я и 155-я гвардейская). По словам военнослужащего 115-й бригады через год войны часть на 80-90% была укомплектована ч/мобиками, то есть представляла собой обычный сброд бомжей и алкоголиков. Наверняка в 40-й бригаде личный состав был примерно такого же качества.
В довесок к морпехам добавили 36-ю мотострелковую бригаду из Забайкалья и 14-ю гвардейскую бригаду спецназа. А, поскольку атаковать предполагалось через относительно открытую местность, ударную группировку усилили бронетехникой примерно в размере механизированной бригады (1 танковый батальон и 3 батальона на БТР и БМП). Скорее всего, это была не полноценная бригада, а просто сводная бронегруппа, приданная войскам.
Первая атака, состоявшаяся 23 января, оказалась тупой и безрезультатной. Как и все последующие, шаблонно повторяемые в течении трех дней. Украинцы подбили из засад порядка 30 единиц бронетехники, а пехоту перемололи в боях за дачный район в предместьях Угледара. Вторая попытка наступления была предпринята, вероятно, 8-9 февраля. В этот раз умытые кровью орки решили наступать не на сам город, а ударить восточнее его прямо через поля с целью выйти на шоссе, ведущее в Марьинку. Ну что ж - это как раз та задача, которую танки и решали в прошлом веке.
Но в этот раз все не задалось. Я не знаю, проводилась ли инженерная разведка перед атакой. Вполне возможно. Но, поскольку наступать предполагалось колонной по дороге от села Никольское, то и именно ее и проверили насчет мин. Двигаться по дороге было целесообразно еще и потому, что она была обсажена деревьями, маскирующими бронетехнику. Но хитрые хохлы как раз заминировали поля вдоль дороги (возможно, дистанционно, благо зимой мины скрывает снег). Разминировать их, даже если российское командование предполагало о минной опасности, смысла не было. Зачем колонне выезжать в поле, если задумка в том, чтобы стремительным рывком прорваться в тыл врага?
Однако стремительно прорваться не вышло. Поскольку над полем боя постоянно висели дроны, украинцы, зная о положении атакующей колонны на местности, нанесли по ней массированный артиллерийский удар. Есть сообщения, что для этого даже была задействована батарея HIMARS. Коли так, значит, ждали и готовились. Что делать танкам, БТР и БМП, оказавшимся на дороге под обстрелом, если вперед двигаться нельзя из-за подбитых машин? Единственный выход - обойти затор по полям. Но поля-то заминированы!
Бронетехника начала рваться на минах. Ко всему прочему оказавшиеся на открытом пространстве машины были атакованы расчетами ПТРК «Джавеллин» и «Стугна-П», позиции которых располагались в угледарских многоэтажках. Так же в дело вступили украинские танки с замаскированных в лесном массиве позиций. Оттуда же вели огонь и пехотинцы, используя ракетные комплексы.
Атакующие танки не могут в суматохе боя подавить огнем противника, тем паче им надо как-то выбираться из огневого мешка. Пехота в панике мечется под артиллерийским огнем, толку от нее мало. Авиационной поддержки не было, поскольку у украинской стороны ПВО достаточно сильна, чтобы интервенты не рискнули поднять в воздух штурмовики и ударные вертолеты. Поскольку подготовку атаки скрыть невозможно, защитники Угледара явно насытили на этом участке противовоздушную оборону. Осталась последняя надежда - на артиллерию. Атака в любом случае провалена, но надо хотя бы прикрыть отход оставшихся на ходу «коробочек» и эвакуацию подбитой техники. Однако контрбатарейные мероприятия со стороны ВС РФ оказались крайне неэффективными, а подавить украинские танки и пехотинцев, расстреливающих атакующую колонну из засад можно только массированным огнем по площадям, для чего явно не доставало плотности огня.
Итог второй попытки наступления - 103 потерянных путлеровцами единиц бронетехники. С учетом ранее уничтоженных получается, что всего горе-вояки лишились под Угледаром примерно 130 танков, БТР и БМП. Это только то, что подтверждено независимым проектом Oryx. Украинские потери оцениваются в 20 единиц бронетехники, то есть в шесть раз меньше. Подсчитать потери в живой силе невозможно, но выжившие участники угледарского побоища единодушны в том, что они огромны, исчисляются сотнями человек и фактически две бригады морской пехоты уничтожены.
Это, подчеркиваю, единственный известный случай массированной танковой атаки в ходе текущей войны и единственный пример танкового сражения, когда танки в значимом количестве участвовали в бою с обеих сторон. Данный случай наглядно демонстрирует нам то, что сегодня танковая армада в наступлении - не многим более, чем малоподвижная и легкая цель. Дело в том, что если пехотные противотанковые средства могут вести эффективный огонь по противнику с дистанции в 5 км, то танк может отреагировать на обстрел, только подойдя вплотную к позициям вражеской пехоты, где он рискует словить не только управляемый реактивный снаряд, но и выстрел из РПГ. Про артиллерию вообще молчим - если ее позиции находятся в 10-15 км от поля боя, то она, корректируя огонь с помощью БПЛА, может перетирать в пыль танковые армады совершенно беспрепятственно с их стороны. Это мы даже не берем в расчет авиацию, в частности, ударные беспилотники, которых у отсталого в техническом плане противника может просто не быть.
Весь вопрос в том, сумеет ли противник подготовиться к отражению танковой атаки. И на этот вопрос я ответил в предыдущем посте: мобильность танковых войск в современных условиях катастрофически низкая, а возможность скрыть подготовку к наступлению крупного подразделения, да хотя бы одной бригады, принципиально отсутствует. Перебросить на расстояние 50 км 20 расчетов ПТРК, можно за час. Танковой бригаде, чтобы преодолеть это расстояние, требуются сутки в лучшем случае.
Сначала надо выгрузиться на железнодорожной станции, потом провести инженерную разведку, наладить переправу через реки (или предусмотреть необходимость альтернативной переправы, если мост на пути следования внезапно окажется разрушенным). Двигаться целесообразнее ночью, но и в этом случае необходимо озаботиться противовоздушным прикрытием и противодроновой обороной. Вступить в бой с ходу вряд ли удастся, поэтому саперы должны заранее и по возможности скрытно оборудовать позиции для танков на исходных рубежах. Непосредственно перед атакой танкистам предстоит отработать вопрос взаимодействия с пехотой и артиллерией, провести рекогносцировку.
Если вы найдете такого лоховатого врага, который позволит вам все это осуществить, а сам не почешется - считайте, что вам сказочно повезло. В этом случае можно поиграть в танковые клинья а-ля Гудериан. Во всех иных случаях танковые войска годятся только для того, чтобы героически и бессмысленно погибнуть.
Если говорить о россиянской недоармии, то польза была даже от угледарского побоища. В аккурат через неделю после того, как командующий операцией генерал Мурадов позорно ее слил, фюрер присвоил ему звание генерал-полковника. Не за результат, а за беспощадное рвение в выполнении поставленной задачи. Кремлевская власть ценит мясников, готовых исполнить самый безумный приказ, не задавая вопросов.
Но если танковые войска стали безнадежным анахронизмом - значит ли это, что и танки, как оружие, совершенно устарело и пользы от него нет? Здесь уместно привести, как обещано выше, аналогию с кавалерией, которая почти никак не отметилась на фонтах империалистической войны, и которой, казалось бы, совершенно не осталось места во Второй мировой, где дело решали танки и авиация.
Действительно, атаковать врага, засевшего в окопах, в конном строю - полнейший дебилизм. Однако в ходе войны, что в Красной Армии, что в вермахте, кавалерия не только сохранилась, но и численно выросла. Вот только использовалась она как мобильная пехота. Особенно успешным было взаимодействие танковых армий и кавалерийских корпусов РККА. Теоретически с танковыми войсками должна была наступать мотопехота - стрелки, передвигающиеся не пешим маршем, а посаженные на грузовики и бронетранспортеры. Но на практике в условиях бездорожья при весенней распутице там, где пройдет танк, не всегда проедет автомобиль. А конь пройдет даже там, где танк не сможет.
Поэтому и артиллерия была в основном на конной тяге всю войну. И снабжение часто осуществлялось гужевым транспортом. В вермахте, самой современной армии Европы, готовясь к войне с Советским Союзом, даже провели в 1940 г. демоторизацию - из пехотных дивизий изымался автотранспорт и заменялся лошадьми. Но вернемся к использованию кавалерии. После успешного взлома немецкой обороны советское командование вводило в прорыв танковые корпуса (армии) и кавалерийские соединения. Конники следовали за танками, иногда впереди танков, осуществляя разведку и по бокам, прикрывая фланги. При необходимости всадники спешивались и атаковали врага при поддержке бронетехники, как обычная пехота. После боя снова вскакивали в седла и сопровождали танковые части. Случаи атак именно в конном строю (иногда даже с сабельными ударами) были чрезвычайно редки и обычно происходили, когда кавалеристы внезапно сталкивались с врагом, следующим в походной колонне.
То есть кавалерия, как ударная сила, полностью утратила свою роль, превратившись в конную пехоту, этакий суррогат мотострелков. Танковым войскам сегодня нет места на поле боя. Танки, как главная ударная сила сухопутных войск, утратили свою роль, причем уже давно, примерно полвека назад. Поэтому тактически целесообразным может быть разве что использование танков по отдельности или небольшими группами для поддержки пехоты в наступлении, прежде всего в городских боях.
В таковом качестве они активно используются ВС РФ, хоть и мало приспособлены для этого: имеют слабую мобильность и проходимость, малый боекомплект, большие габариты, слабый для руинирования зданий калибр, недостаточный угол возвышения орудия, да и гладкоствольная пушка заточена в первую очередь для поражения бронетехники. Но за отсутствием специализированной штурмовых САУ танк - это лучше, чем его отсутствие. Да, в застройке танковые подразделения будут нести большие потери. Но они хотя бы будут не бессмысленными, если пехота при их поддержке выполнит поставленные задачи. В чистом поле под Угледаром путлеровские танки тоже понесли потери, но даже не смогли вступить в бой при этом (потери украинцев в бронетехнике были вызваны воздействием артиллерии, данных о танковых дуэлях я не нашел).
Наверняка хоть и через жопу, но этот опыт будет усвоен даже такими выскопрофессиональными дебилами, как россианские генералы. Судя по косвенным данным, оккупанты начинают распылять танки, используя их для армирования обороны в преддверии широко распиаренного украинского «контрнаступа». В конце концов то же угледарское сражение дает пример успешного использования украинцами танков в обороне, когда те действовали из засад в лесном массиве. Маневрировали они при этом или вели огонь со стационарных позиций, мне неизвестно.
Поэтому еще раз повторю: не стоит смеяться над дедушкиными танками Т-55, которые путлеровцы сняли с хранения и отправили на фронт (они уже засветились там). В условиях позиционной войны это вполне разумно - использовать их в качестве стационарных огневых точек, желательно построив для них капониры. Или как средство усиления блокпостов, замаскировав их в лесополосе или сельском сарае. Успеет старичок сделать из засады три выстрела и подбить один украинский БТР, прежде чем его унасекомят - значит он себя окупил. А в случае чего на нем и удирать сподручнее, чем пешком (если заведется, конечно). А ля гер, ком а ля гер.
И, поверьте, нет никакого смысла сравнивать ТТХ Т-55 с германским «Леопард-2» или американским «Абрамсом», смакуя подавляющее техническое превосходство последних над ветераном холодной войны. Ситуация, в которой танки сходятся один на один, настолько редки, что нет смысла принимать такую вероятность во внимание. В 99% случаев им суждено принять смерть от артиллерии, мины, пехотинца с ПТРК или гранатометом, шахида, дрона, ударного вертолета или штурмовика. И даже легкая бронетехника более результативна в борьбе с танками, нежели сами танки, что показал хорошо задокументированный опыт войны в Заливе 1991 г.
Мораль такова: не бывает устаревшего оружия; есть лишь неуместное и неумелое его применение. Афганские моджахеды совсем не комплексовали по поводу своих винтовок Ли Энфелд образца 1902 г., доставшихся им еще от англичан. Шурави называли их «бурами», вероятно, из-за того, что те получили боевое крещение в ходе Второй англо-бурской войны. В ближнем бою это ружжо, конечно, уступит АКМ. Но зачем лезть с винтовкой, перезаряжаемой вручную, в близкий контакт? Надо использовать ее преимущества, например то обстоятельство, что она эффективно поражает цель на дистанции в 1,8 км. Оснастить ее оптическим прицелом (если ночным - вообще супер!), да обучить стрелка - и вот уже «устаревшее» оружие наводит ужас на противника, который даже понимает, откуда о нему ведется огонь. Кстати, был задокументирован случай, когда выстрелом из Ли-Энфельда душманы сбили вертолет Ми-8.
Учитывая, что кремлевские стратеги заинтересованы в максимальном затягивании и удешевлении войны, имея целью заморозку конфликта, раз уж победа очевидно недостижима, то использование в обороне старого, фактически бесплатного оружия, и почти необученного, но неисчерпаемого пушечного мяса, рационально и может оказаться эффективным. Время покажет. Как гласит известная военно-философская поговорка, выигрывает не тот, кто воюет хорошо, а тот, кто воюет лучше.