Целомудрие
Так вот, первая из категорий патриархальной культуры, о которой я считаю нужным поговорить - это целомудрие. Потому что, как ни начни обсуждать, сразу всплывает, что понятие ушло и кануло в Лету безвозвратно. Люди тупо не понимают, о чем речь, какие-то рациональные объяснения подыскивают... Повторюсь еще раз: не скажу, что мне его жаль. Ушло - и слава Богу, не нужно оно сейчас, можем себе позволить без него обойтись. Но пониманию ряда базовых конфликтов классической литературы это мешает чудовищно.
Я долго думал, как объяснить современному человеку, у которого этого понятия нет, почему это важно. Как объяснить слепому разницу между зеленым и желтым? Наконец, кажется, придумал. Представьте, что вы собрались замуж. Классный парень, славный, умный, красивый, хорошо зарабатывает, полное взаимопонимание - короче, мечта, а не парень. И в какой-то момент он вдруг упоминает, что в шестнадцать лет он зверски замучил котенка. Ну а чо такова? Котенка же, а не ребенка. Дальше там по-разному может быть. Возможно, он до сих пор этим гордится и считает это проявлением мужественности. Возможно, ему до сих пор очень стыдно. Возможно, вы разойдетесь сразу, возможно, вы помиритесь и он вас заверит, что больше никогда. Суть не в этом. Суть в том, что он для вас навсегда останется «парнем, который замучил котенка». Не потому, что он до сих пор мучает котят (нет). Не потому, что он точно так же станет мучить вас (не станет). Но вы уже не сможете избавиться от этой мысли. Потому что такие вещи важны и значимы, и просто пренебречь этой информацией вы не сможете. По большому счету, лучше бы он вам об этом не говорил.
Вот для человека девятнадцатого века целомудрие - это вот так. Это важно ровно вот настолько. Информация о том, что кто-то мучил котят, возможно, не столь уж важна - а информация о целомудрии/нецеломудрии - именно столь важна. Девушка, которая с кем-то путалась до свадьбы - это как парень, который замучил котенка. (Это надо запомнить, дети, потому что понять это невозможно). Даже не из-за практических последствий (можно забеременеть, можно подхватить дурную болезнь и т.п.) Целомудрие важно само по себе, помимо всего прочего. Для женщины важнее, чем для мужчины, но и для мужчины тоже. Тут сразу влезает современная сексология и подсказывает, что опытный партнер намного лучше неопытного... нет. Вспомнили все шуточки про неуклюжих девственников? Забудьте. Да, правила для мужчин и женщин разные, но вообще сама идея хранить целомудрие до тех пор, пока не встретишь свою единственную/своего единственного, в воздухе носится и воспринимается как идеал. Просто как же тут сохранишь, когда столько соблазнов... но вообще, конечно же, хорошо бы. И даже не целоваться ни с кем, «не давай поцелуя без любви» и вот это все. А тут снова вылезает проклятый Аристофан из платоновского «Пира» со своими пресловутыми «половинками», которую непременно надобно отыскать, иначе счастья тебе в любви не видать. Уже сто лет как все забыли, что это, откуда это и кто придумал (и да, кто там у Платона самые лучшие половинки, уж извините за пропаганду), а идея-то в воздухе носится: «Половинка моя, половинка моя, как я по тебе скучаю!», как пелось в советской слащавой попсе времен моего детства (говорят, Лариса Долина, 1988).
Короче, речь даже не о девственности как таковой, женская девственность - это частный случай (хотя и наиболее важный, потому что это можно отследить физически). Речь о том, что В ИДЕАЛЕ любое сексуальное взаимодействие невозможно вне любвиибрака, любви, ведущей к браку, который, разумеется, один и на всю жизнь. Повторяю еще раз: в идеале. То есть это идеальная ситуация и для мужчины, и для женщины. Все прочие варианты суть отступления от того, к чему следует стремиться. Для мужчины это более допустимо, для женщины менее допустимо или недопустимо вовсе; но «допустимо» не значит «хорошо». Это значит всего лишь, что женщину такое «погубит», а мужчину нет. Именно из этого следует исходить, когда читаешь всю любовную лирику XVIII-XIX века. То есть, скажем, игривая любовная лирика Пушкина - это не описание нормы, это озорство, это «а-ха-ха, а я забил на ваше целомудрие, вот я какой!!!» Это то самое Архилохово «Носит теперь саиец мой щит безупречный - похрен, не хуже ничуть новый могу я добыть». Вызов норме и канонам.
Поэтому же, да, мужчина до свадьбы резвится как может с доступными женщинами - а потом ищет себе целомудренную жену. Разумеется, жениться на одной из этих доступных ему, по всей вероятности, и в голову не придет - пусть на них кто хочет женится, только не он, ему-то нужна жена порядочная. Да, это двойные стандарты, это так работает - но для человека XIX века именно это норма. Опять же, когда у Камши Рокэ Алва говорит: «Я не войду в спальню своей невесты до свадьбы» (напомню, с самой невинной целью, окошко затворить) - он именно эту норму транслирует. Сам-то он успел погулять вволю, но его невеста должна быть чиста, как горный родник, «жена Цезаря должна быть вне подозрений» (то-то бы он удивился, если бы свадьба все же состоялась!)
В реале у нас тот же самый Пушкин, который успел погулять изрядно - но вот Наталья Николаевна должна быть чиста и невинна, и в драку-то он полез именно за одно предположение, что она ему изменяет (современному человеку вообще не понять: ну казалось бы, у вас с женой нормальные отношения, ну спроси ты у нее, было-не было, убедись, что не было, и спи спокойно? НЕТ!!! Жена Цезаря...) До кучи, чтобы представить, как целомудрие может выглядеть у мужчин, вспомним, например, благородного дона Румату, который сбегает от прекрасной доны Оканы, потому что ну не может он так, не может, он порядочный коммунистический мальчик, не может он без любви, у него Кира есть (вот Рокэ Алва, небось, не сбежал бы! ;-) ) Ну потому что в советской популярной литературе герой обязан быть целомудренным, это часть канона (еще Штирлица вспомните). Беспорядочные половые связи - это грязь, она принижает, а отнюдь не украшает героя.
Вот, кстати, про «грязь» - это, пожалуй, и есть то ключевое, что следует помнить современному читателю, ныряя в классику XVIII, XIX и отчасти ХХ века. Великая Любовь на всю жизнь - это хорошо, ебля направо и налево - плохо. Однозначно плохо, и для женщины, и для мужчины тоже. И нет, д'Артаньяна история с мадам Бонасье тоже особо не украшает, его извиняет разве что то, что он и в самом деле влюблен.
На всякий случай, должен подчеркнуть, что в реале все было намного, НАМНОГО сложнее. Я об этом знаю, не нужно мне это объяснять. Я описал (попытался описать) только представление о норме и идеале и о том, как оно отражается в литературе. Без этого просто становится непонятно, например, почему Онегин с Татьяной поступил «очень мило» - в чем, спрашивается, это «души прямое благородство», где он, собственно, его явил? А вот именно в том, что, получив письмо - совершенно ужасное письмо, с точки зрения современной им морали абсолютно неприемлемое, барышни не должны писать таких писем, и Татьяна об этом прекрасно знает, - он не «воспользовался» поступком наивной барышни, и не растрепал обо всем направо и налево, а просто поговорил по душам и объяснил, что жениться не готов. Что было бы, если бы о письме стало известно в обществе - лучше не думать. Что было бы, если бы он «ответил на любовь» Татьяны, а потом не женился (а мог бы, в принципе, что ему мешало, кроме собственной порядочности?) - было бы очень все невесело, даже если бы обошлось без последствий. Вот я совершенно не уверен, что современный читатель все это как следует понимает. Я не говорю про школьника - школьникам там еще отдельно придется объяснять, что нет, если бы он ее трахнул, это было бы без презерватива со всеми вытекающими.
Иллюстрация: Рамиль Рахматуллин - «Не девственница», 1987. Обратите внимание на год - я бы сказал, что это очень характерно. Проблема еще существует и ппц как актуальна, но при этом нравы уже столь свободны, что об этом можно писать картины. Аналогичную картину (картинку, карикатуру) 60-х годов я себе представить не могу: тема слишком болезненна и слишком запретна, чтобы вот так вот это написать маслом и вывесить на стенку. (Если я ошибаюсь, пусть люди постарше меня поправят, благо, их тут есть).
Я долго думал, как объяснить современному человеку, у которого этого понятия нет, почему это важно. Как объяснить слепому разницу между зеленым и желтым? Наконец, кажется, придумал. Представьте, что вы собрались замуж. Классный парень, славный, умный, красивый, хорошо зарабатывает, полное взаимопонимание - короче, мечта, а не парень. И в какой-то момент он вдруг упоминает, что в шестнадцать лет он зверски замучил котенка. Ну а чо такова? Котенка же, а не ребенка. Дальше там по-разному может быть. Возможно, он до сих пор этим гордится и считает это проявлением мужественности. Возможно, ему до сих пор очень стыдно. Возможно, вы разойдетесь сразу, возможно, вы помиритесь и он вас заверит, что больше никогда. Суть не в этом. Суть в том, что он для вас навсегда останется «парнем, который замучил котенка». Не потому, что он до сих пор мучает котят (нет). Не потому, что он точно так же станет мучить вас (не станет). Но вы уже не сможете избавиться от этой мысли. Потому что такие вещи важны и значимы, и просто пренебречь этой информацией вы не сможете. По большому счету, лучше бы он вам об этом не говорил.
Вот для человека девятнадцатого века целомудрие - это вот так. Это важно ровно вот настолько. Информация о том, что кто-то мучил котят, возможно, не столь уж важна - а информация о целомудрии/нецеломудрии - именно столь важна. Девушка, которая с кем-то путалась до свадьбы - это как парень, который замучил котенка. (Это надо запомнить, дети, потому что понять это невозможно). Даже не из-за практических последствий (можно забеременеть, можно подхватить дурную болезнь и т.п.) Целомудрие важно само по себе, помимо всего прочего. Для женщины важнее, чем для мужчины, но и для мужчины тоже. Тут сразу влезает современная сексология и подсказывает, что опытный партнер намного лучше неопытного... нет. Вспомнили все шуточки про неуклюжих девственников? Забудьте. Да, правила для мужчин и женщин разные, но вообще сама идея хранить целомудрие до тех пор, пока не встретишь свою единственную/своего единственного, в воздухе носится и воспринимается как идеал. Просто как же тут сохранишь, когда столько соблазнов... но вообще, конечно же, хорошо бы. И даже не целоваться ни с кем, «не давай поцелуя без любви» и вот это все. А тут снова вылезает проклятый Аристофан из платоновского «Пира» со своими пресловутыми «половинками», которую непременно надобно отыскать, иначе счастья тебе в любви не видать. Уже сто лет как все забыли, что это, откуда это и кто придумал (и да, кто там у Платона самые лучшие половинки, уж извините за пропаганду), а идея-то в воздухе носится: «Половинка моя, половинка моя, как я по тебе скучаю!», как пелось в советской слащавой попсе времен моего детства (говорят, Лариса Долина, 1988).
Короче, речь даже не о девственности как таковой, женская девственность - это частный случай (хотя и наиболее важный, потому что это можно отследить физически). Речь о том, что В ИДЕАЛЕ любое сексуальное взаимодействие невозможно вне любвиибрака, любви, ведущей к браку, который, разумеется, один и на всю жизнь. Повторяю еще раз: в идеале. То есть это идеальная ситуация и для мужчины, и для женщины. Все прочие варианты суть отступления от того, к чему следует стремиться. Для мужчины это более допустимо, для женщины менее допустимо или недопустимо вовсе; но «допустимо» не значит «хорошо». Это значит всего лишь, что женщину такое «погубит», а мужчину нет. Именно из этого следует исходить, когда читаешь всю любовную лирику XVIII-XIX века. То есть, скажем, игривая любовная лирика Пушкина - это не описание нормы, это озорство, это «а-ха-ха, а я забил на ваше целомудрие, вот я какой!!!» Это то самое Архилохово «Носит теперь саиец мой щит безупречный - похрен, не хуже ничуть новый могу я добыть». Вызов норме и канонам.
Поэтому же, да, мужчина до свадьбы резвится как может с доступными женщинами - а потом ищет себе целомудренную жену. Разумеется, жениться на одной из этих доступных ему, по всей вероятности, и в голову не придет - пусть на них кто хочет женится, только не он, ему-то нужна жена порядочная. Да, это двойные стандарты, это так работает - но для человека XIX века именно это норма. Опять же, когда у Камши Рокэ Алва говорит: «Я не войду в спальню своей невесты до свадьбы» (напомню, с самой невинной целью, окошко затворить) - он именно эту норму транслирует. Сам-то он успел погулять вволю, но его невеста должна быть чиста, как горный родник, «жена Цезаря должна быть вне подозрений» (то-то бы он удивился, если бы свадьба все же состоялась!)
В реале у нас тот же самый Пушкин, который успел погулять изрядно - но вот Наталья Николаевна должна быть чиста и невинна, и в драку-то он полез именно за одно предположение, что она ему изменяет (современному человеку вообще не понять: ну казалось бы, у вас с женой нормальные отношения, ну спроси ты у нее, было-не было, убедись, что не было, и спи спокойно? НЕТ!!! Жена Цезаря...) До кучи, чтобы представить, как целомудрие может выглядеть у мужчин, вспомним, например, благородного дона Румату, который сбегает от прекрасной доны Оканы, потому что ну не может он так, не может, он порядочный коммунистический мальчик, не может он без любви, у него Кира есть (вот Рокэ Алва, небось, не сбежал бы! ;-) ) Ну потому что в советской популярной литературе герой обязан быть целомудренным, это часть канона (еще Штирлица вспомните). Беспорядочные половые связи - это грязь, она принижает, а отнюдь не украшает героя.
Вот, кстати, про «грязь» - это, пожалуй, и есть то ключевое, что следует помнить современному читателю, ныряя в классику XVIII, XIX и отчасти ХХ века. Великая Любовь на всю жизнь - это хорошо, ебля направо и налево - плохо. Однозначно плохо, и для женщины, и для мужчины тоже. И нет, д'Артаньяна история с мадам Бонасье тоже особо не украшает, его извиняет разве что то, что он и в самом деле влюблен.
На всякий случай, должен подчеркнуть, что в реале все было намного, НАМНОГО сложнее. Я об этом знаю, не нужно мне это объяснять. Я описал (попытался описать) только представление о норме и идеале и о том, как оно отражается в литературе. Без этого просто становится непонятно, например, почему Онегин с Татьяной поступил «очень мило» - в чем, спрашивается, это «души прямое благородство», где он, собственно, его явил? А вот именно в том, что, получив письмо - совершенно ужасное письмо, с точки зрения современной им морали абсолютно неприемлемое, барышни не должны писать таких писем, и Татьяна об этом прекрасно знает, - он не «воспользовался» поступком наивной барышни, и не растрепал обо всем направо и налево, а просто поговорил по душам и объяснил, что жениться не готов. Что было бы, если бы о письме стало известно в обществе - лучше не думать. Что было бы, если бы он «ответил на любовь» Татьяны, а потом не женился (а мог бы, в принципе, что ему мешало, кроме собственной порядочности?) - было бы очень все невесело, даже если бы обошлось без последствий. Вот я совершенно не уверен, что современный читатель все это как следует понимает. Я не говорю про школьника - школьникам там еще отдельно придется объяснять, что нет, если бы он ее трахнул, это было бы без презерватива со всеми вытекающими.
Иллюстрация: Рамиль Рахматуллин - «Не девственница», 1987. Обратите внимание на год - я бы сказал, что это очень характерно. Проблема еще существует и ппц как актуальна, но при этом нравы уже столь свободны, что об этом можно писать картины. Аналогичную картину (картинку, карикатуру) 60-х годов я себе представить не могу: тема слишком болезненна и слишком запретна, чтобы вот так вот это написать маслом и вывесить на стенку. (Если я ошибаюсь, пусть люди постарше меня поправят, благо, их тут есть).