Диалектное
Одушевляемое английское существительное по умолчанию становится женского рода. По крайней мере, если верить Киплингу. Вот у него совершенно уникальная ситуация: одушевленный дверной звонок:
"up de steps I went an’ I ringed the frontdoor bell. She pealed loud, like it do in an empty house. When she’d all ceased..."
- дальше все, дверной звонок в действии больше никак не участвует. Почему говорящему (говорящей) вздумалось вдруг здесь и сейчас его одушевить - из текста никак не очевидно, но тем не менее он становится she (а не he). "Как сказал один мальчик, случайно бывший при этом"(с), "ничего гендерного, просто продуктивная модель". Корабль - she, меч - she, город - she, дверной звонок - she. Можно понастроить кучу философских теорий, почему это так (и наверняка они где-то лежат уже понастроенные), но почему это так на самом деле, мы никогда не узнаем. Патамушта гладиолус.
Кстати, это только материальных предметов касается. Абстрактные понятия будут скорее He, либо уж he или she с равной вероятностью. Пратчеттовский Смерть, да.
UPD: справедливости ради, "Then he’d inflame up - for a warnin’ - an’ I’d suffer it" (здесь "he" - трофическая язва на ноге, предмет явно неодушевленный. Т.е. вопрос требует дальнейшего изучения).
* * *
Вообще Киплинг явно всю жизнь любил то, с чего я в свое время начал, а потом бросил. Лет в двенадцать я принялся было писать рассказ, где люди просто куда-то едут в автобусе. Сюжета там, по-моему, не было никакого - с сюжетами у меня всегда был абзац полный, если украсть не у кого, так его и не будет (на самом деле, вся проблема в том, что насчет сюжетов я привередлив: если сюжет скучный, так это и не сюжет вовсе). А весь смысл рассказа был в том, что там люди разговаривали, как у нас в деревне. Такие специфические диалектные особенности калужского говора: мягкие глагольные окончания ("ходять, говорять"), и там еще кой-чего было по мелочи, чего я успел нахвататься. Вот я уже второй такой рассказ Киплинга перевожу, из поздних, где основной смысл явно в этом и состоит. Собственно, это прямо заявлено в начале рассказа: "Новая церковная попечительница только что ушла, просидев минут двадцать. Все это время миссис Эшкрофт старалась разговаривать культурно, как положено пожилой и опытной кухарке на пенсии, которая повидала жизнь в Лондоне. Тем охотнее она снова перешла на привычный, старинный суссекский говор". Короче, сидят две бабки деревенские (уже в двадцатом веке, одна бабка к другой автобусом приехала, все-то косточки порастрясла, внучок у бабки денюх на радиву клянчит, музыку слушать "из самого из Ланнона", такое). Ближе ко второй половине рассказа там даже сюжет появляется, а вся первая половина - это просто нормальные старушечьи разговоры: за жизнь, за здоровье, мальчишки-то нонича совсем от рук отбились, вот в наше время, ой, а внучок-то твой вылитый Васька, Танюха-то твоя на него совсем не похожа, а этот прям Васька как живой, и ходит как он, а Васька-то двадцать семь годков как помер (не Васька, а Джим, но это, в сущности, неважно, и, видно, не случайно Васькина жена героиню в свое время на вилы поднять грозилась...) И, короче, прям видно, как автор наслаждается, выписывая этих суссекских бабок тонкими диалектными чертами. А мне все это переводи.
Кстати, я вывел общее правило для подобных текстов: чем осмысленней сюжет, тем проще переводить. Через первую половину рассказа я буквально проламывался, как через колючий подлесок, только что не прорубался. Потому что непонятно, о чем речь, в каждой следующей фразе какая-то новая тема всплывает, на контекст не опереться, ппц полный, короче. Тут и на русском-то иной раз не поймешь ни черта, о чем это они, а ты сиди угадывай, что значит это "Now ’oo the dooce do he remind me of, all a sudden?" А с середины рассказа, где сюжет таки появился, я как на торную дорогу выбрался. Потому что, слава Богу, уже понятно стало, что к чему, а что местами половина слов непонятна - пустяки, дело житейское, по смыслу достраивается.
P.S. А в конце рассказа к бабке приходит фельдшерица (ну потому что Nurse в деревне - она кто? Фельдшер, по всей вероятности), и она девушка Грамотная и говорит Культурно. ‘I’ve come raound a little earlier than usual because of the Institute dance to-na-ite. You won’t ma-ind, will you?’ На наши деньги, я так понимаю, это будет примерно "Я сеГодня пораньше зашла, потому Что вечером танцы". Но тут уж я не стал выпендриваться (в чем проблема вообще с передачей всех этих говоров и так далее: очень легко перегнуть палку, еще чуть-чуть - и персонаж становится комическим, когда он не комический ни разу. Просто потому, что "деревенский говор" - это смешно), я просто написал, что у нее "нарочито правильный выговор".
"up de steps I went an’ I ringed the frontdoor bell. She pealed loud, like it do in an empty house. When she’d all ceased..."
- дальше все, дверной звонок в действии больше никак не участвует. Почему говорящему (говорящей) вздумалось вдруг здесь и сейчас его одушевить - из текста никак не очевидно, но тем не менее он становится she (а не he). "Как сказал один мальчик, случайно бывший при этом"(с), "ничего гендерного, просто продуктивная модель". Корабль - she, меч - she, город - she, дверной звонок - she. Можно понастроить кучу философских теорий, почему это так (и наверняка они где-то лежат уже понастроенные), но почему это так на самом деле, мы никогда не узнаем. Патамушта гладиолус.
Кстати, это только материальных предметов касается. Абстрактные понятия будут скорее He, либо уж he или she с равной вероятностью. Пратчеттовский Смерть, да.
UPD: справедливости ради, "Then he’d inflame up - for a warnin’ - an’ I’d suffer it" (здесь "he" - трофическая язва на ноге, предмет явно неодушевленный. Т.е. вопрос требует дальнейшего изучения).
* * *
Вообще Киплинг явно всю жизнь любил то, с чего я в свое время начал, а потом бросил. Лет в двенадцать я принялся было писать рассказ, где люди просто куда-то едут в автобусе. Сюжета там, по-моему, не было никакого - с сюжетами у меня всегда был абзац полный, если украсть не у кого, так его и не будет (на самом деле, вся проблема в том, что насчет сюжетов я привередлив: если сюжет скучный, так это и не сюжет вовсе). А весь смысл рассказа был в том, что там люди разговаривали, как у нас в деревне. Такие специфические диалектные особенности калужского говора: мягкие глагольные окончания ("ходять, говорять"), и там еще кой-чего было по мелочи, чего я успел нахвататься. Вот я уже второй такой рассказ Киплинга перевожу, из поздних, где основной смысл явно в этом и состоит. Собственно, это прямо заявлено в начале рассказа: "Новая церковная попечительница только что ушла, просидев минут двадцать. Все это время миссис Эшкрофт старалась разговаривать культурно, как положено пожилой и опытной кухарке на пенсии, которая повидала жизнь в Лондоне. Тем охотнее она снова перешла на привычный, старинный суссекский говор". Короче, сидят две бабки деревенские (уже в двадцатом веке, одна бабка к другой автобусом приехала, все-то косточки порастрясла, внучок у бабки денюх на радиву клянчит, музыку слушать "из самого из Ланнона", такое). Ближе ко второй половине рассказа там даже сюжет появляется, а вся первая половина - это просто нормальные старушечьи разговоры: за жизнь, за здоровье, мальчишки-то нонича совсем от рук отбились, вот в наше время, ой, а внучок-то твой вылитый Васька, Танюха-то твоя на него совсем не похожа, а этот прям Васька как живой, и ходит как он, а Васька-то двадцать семь годков как помер (не Васька, а Джим, но это, в сущности, неважно, и, видно, не случайно Васькина жена героиню в свое время на вилы поднять грозилась...) И, короче, прям видно, как автор наслаждается, выписывая этих суссекских бабок тонкими диалектными чертами. А мне все это переводи.
Кстати, я вывел общее правило для подобных текстов: чем осмысленней сюжет, тем проще переводить. Через первую половину рассказа я буквально проламывался, как через колючий подлесок, только что не прорубался. Потому что непонятно, о чем речь, в каждой следующей фразе какая-то новая тема всплывает, на контекст не опереться, ппц полный, короче. Тут и на русском-то иной раз не поймешь ни черта, о чем это они, а ты сиди угадывай, что значит это "Now ’oo the dooce do he remind me of, all a sudden?" А с середины рассказа, где сюжет таки появился, я как на торную дорогу выбрался. Потому что, слава Богу, уже понятно стало, что к чему, а что местами половина слов непонятна - пустяки, дело житейское, по смыслу достраивается.
P.S. А в конце рассказа к бабке приходит фельдшерица (ну потому что Nurse в деревне - она кто? Фельдшер, по всей вероятности), и она девушка Грамотная и говорит Культурно. ‘I’ve come raound a little earlier than usual because of the Institute dance to-na-ite. You won’t ma-ind, will you?’ На наши деньги, я так понимаю, это будет примерно "Я сеГодня пораньше зашла, потому Что вечером танцы". Но тут уж я не стал выпендриваться (в чем проблема вообще с передачей всех этих говоров и так далее: очень легко перегнуть палку, еще чуть-чуть - и персонаж становится комическим, когда он не комический ни разу. Просто потому, что "деревенский говор" - это смешно), я просто написал, что у нее "нарочито правильный выговор".