Вы и убили, Константин Пионерович
В эти дни закончилась драма по разгрому «сталинско-брежневской» Академии Наук. Как и ожидалось, «кооператив Озеро» победил академиков. Впрочем, я эту тему затрону в несколько ином аспекте. Ранее я уже выражал свое удивление тому феномену, что многие из моих оппонентов в споре о советском наследии (Крылов, Просвирнин, Пионер), яростно доказывавших его ничтожность, никчемность и вредоносность, в случае РАН вдруг стали защищать «советский реликт». Причем наибольшую активность в этом достойном деле проявил Константин Крылов, который незадолго до этого написал многосерийный «установочный» текст, где утверждал буквально следующее: «Никакое сохранение советских достижений невозможно в принципе. Возможно только сохранение некоторых советских язв и стигматов, и то благодаря постоянному их расковыриванию нынешними властями. Но удержать какой бы то ни было советский «позитив» можно и не пытаться, если только мы не ставим себе задачу восстановления советского строя». Как, интересно, с этим сочетается защита «наследия советчины» от либеральных медведевских реформ? Крылов в данном случае подобен человеку, который долгое время пропагандировал самоубийства, утверждая, что ничего плохого в них нет, но, узнав, что самоубиться решил один из его близких, вдруг переменил свою позицию и начал активно его спасать. А потом, по завершении этого эпизода, снова продолжит чтение лекций о пользе самоубийств.
Крылов, впрочем, возразил на это, что «Российская Академия Наук была учреждена отнюдь не комиссарами, а Петром Первым», что из всех дореволюционных институтов она подверглась наименьшим советским переделкам, что «Академия нам дорога не в её «сталинской» или «брежневской» ипостаси, а как наследница одного из традиционных русских государствообразующих институтов», и что «от сталинщины, хрущёвщины, брежневщины и т.д. Академия если что и приобрела, так это гниль».
Такого рода аргументы можно было бы принять, если бы Путин вознамерился действительно разогнать Академию, или, уволив ученых, наполнить ее Петриками, Валуевыми и Кадыровыми. Однако по сравнению с тем «дерибаном», который устроили Академии большевики (сотни ученых были расстреляны или отправлены в лагеря, почти полностью репрессирован гуманитарный состав Академии), Путин со своей реформой выглядит Махатмой Ганди. Если уважаемый Константин верит в «живое преемство» Императорской и Советской Академий, то и путинская реформа это преемство нисколько не разрушает. Путин лишь избавляет Академию от части тех функций и ресурсов, которыми ее наделили большевики. В этом смысле «Академия Путина» будет несколько ближе к «незамутненной» Императорской Академии Наук, чем «гнилая» «Академия Сталина и Брежнева».
Напомню, что до февральской революции академики даже не имели права избирать своего Президента: им его назначал Император, и часто это были не ученые, а аристократы-администраторы, тогдашний аналог «эффективных менеджеров». До революции Академия отнюдь не была подобием «Госплана», директивно управляющего всей отечественной наукой как единой госкорпорацией, - это тоже целиком советское ноу хау. Именно большевики ввели в подчинение Академии десятки научных институтов с десятками тысяч исследователей. Можно спорить, хороша или плоха эта советская модель, однако реформа Путина «заточена» именно против нее, а не против самой идеи Академии Наук в смысле Петра I. И по сравнению с людьми, ратующими за возвращение в 1914 год, Путин поступил еще по-божески. А мог бы взять, и восстановить дореволюционный Устав Академии, оставив ей ровно столько собственности, прав и полномочий, сколько она имела в 1914 году. Вот это, пожалуй, действительно было бы похоже на «уничтожение Академии».
Комизм ситуации заключается в том, что позиция, с точки зрения которой единственно оправдан протест против путинской реформы, коренным образом противоречит базовым идеологическим установкам Крылова, Просвирнина, Пионера и т.д.
1. Эта позиция необходимо включает в себя признание успешности советской модели управления наукой и необходимость крайне бережного к ней отношения при попытке что-то изменить («не навреди»). То есть, во времена «сталинщины и брежневщины», Академия отнюдь не «гнила», как полагает Крылов, а стала более продвинутым, мощным и эффективным институтом, чем это было при Царе-батюшке. А признавая это, придется признать и то, что советская модернизация и советская европеизация - это далеко не мифы и не потемкинские деревни, а вполне реальные феномены.
2. Эта позиция необходимо включает в себя убеждение в недостаточной компетентности нынешней власти по сравнению с временами Сталина и Брежнева. От всего, что было построено во времена Сталина и Брежнева и до сих пор хоть как-то работает, нынешняя власть должна держать свои корявые рученки подальше, ибо своими попытками реформ она способна только испоганить и разрушить все окончательно. Лучше плохенькое советское что-то, чем либеральное ничего, украшенное дыркой от бублика. Нетрудно понять, что за этим тезисом лежит убеждение в деградационном характере эволюции России за последние 20 лет. Частичная десоветизация во многих сферах жизни обернулась однозначной деградацией. Если Советский Союз считать «Азией», то сегодня мы стремительно движемся к состоянию Африки, то есть аграрно-сырьевой колонии в самом прямом и неметафорическом смысле этого слова. Советские реликты в сфере науки, образования и медицины, по сравнению с ожидающим нас «африканским» будущим, выглядят как последний островок европеизма, европейского образа жизни и европейских ценностей в России. На фоне тех «африканских» перспектив, которые нас реально ожидают, восстановление брежневизма «один к одному» выглядело бы наименьшим злом. Все, что остается для нас сегодня, это всеми рученками ухватиться за позитивные реликты советской эпохи, и никому не позволять их «реформировать». По крайней мере до тех пор, пока к власти не придут более здоровые и компетентные силы.
И здесь возникает вопрос: насколько актуальна и полезна в данных условиях критика «советчины» и утверждение абсолютного антагонизма между «русским» и «советским»? Такая позиция объективно оказывается идеологическим сопровождением разрушения остатков советского наследия, в частности, в науке, образовании и медицине. Она убеждает общество не сопротивляться разрушению той зыбкой границы, что все еще отделяет нас от «полной и окончательной Африки». В этом смысле часть вины за разгром Академии Наук и за выталкивание РФ еще дальше в Африку лежит непосредственно на радикалах-«антисоветчиках» в блогосфере. Несмотря на то, что наиболее умные из них (Крылов, Просвирнин, Пионер) выступили в защиту Академии, анализ комментариев в их блогах показывает, что их более ранняя пропагандистская работа даром не прошла, и они реально способствовали подготовке общественного мнения в пользу путинской «реформы». Они помогли многим своим читателям утвердиться в мысли, что из советского наследия сохранения заслуживает разве что «железо» (электростанции, нефтяные вышки и т.п.), тогда как все советские институции и советская ментальность - это нечто абсолютно негативное, антирусское, что должно быть отринуто целиком и бесповоротно. РАН в ее нынешнем виде - как раз пример такой специфической советской институции, аналога которой вы не найдете в «цивилизованных европейских странах».
Кроме того, дружно выступая против идеи сохранения позитивных элементов «Совка», они тем самым продемонстрировали путинцам, что блогосфера охотно поддержит демонтаж любого элемента «советчины». Они ободрили путинцев в их намерениях, сказали им «Фас!». Путинцы, как известно, не скупятся на пропагандистскую войну, в том числе в интернете, и, в этом смысле, общественное мнение им не безразлично. Где-то в их иерархии наверняка есть человечек, отвечающий за блогосферу, и даже более конкретно - за ЖЖ, и еще более конкретно - за националистический сектор ЖЖ. И этого человечка (среди прочих «ответственных за СМИ») боссы наверняка спросили, как, по его экспертному мнению, прореагирует блогосфера на разгон Академии. И человечек их успокоил, сказал, что не только «либералы», но и большинство влиятельных русских блоггеров-националистов будут рукоплескать ликвидации очередного «совкового пережитка», ибо нет для русских блоггеров ничего более актуального, чем борьба между «русскими» и «советскими». Человечек мог вполне обоснованно сделать такой вывод, например, наблюдая за дружной отповедью «полусоветскому дураку Корневу» со стороны перечисленных господ и их единомышленников. Я, конечно, не думаю, что прогнозируемое «мнение блоггеров» имело большой вес в принятии путинцами решения о начале атаки на Академию. Но чисто гипотетически можно представить ситуацию нерешительности «50:50», когда чашу весов могла склонить даже такая малость, как усевшийся на нее Егор Просвирнин. Так что «Спутник Погрома» на деле обернулся «Погромом Спутника».
В заключение хочу объяснить, почему в качестве основного оппонента по теме я выбрал Константина Крылова (пожелаем ему поскорее поправиться и выйти из больницы), несмотря на то, что он то как раз своей активностью в защиту Академии «полностью искупил вину», и вообще является наиболее рациональным и трезвым представителем критикуемой точки зрения. Вот именно поэтому: с рациональным и трезвым Крыловым есть смысл вести диалог. Не с «духовидцем» же Просвирниным мне полемизировать, который всерьез придерживается инфантильно-«революционного» тезиса «чем хуже, тем лучше» (ему, в силу юного возраста, не приходит в голову, что это «чем хуже» может затянуться на всю его оставшуюся жизнь, так что он поседеет и умрет от старости, а до «тем лучше» не доживет).
Крылов, впрочем, возразил на это, что «Российская Академия Наук была учреждена отнюдь не комиссарами, а Петром Первым», что из всех дореволюционных институтов она подверглась наименьшим советским переделкам, что «Академия нам дорога не в её «сталинской» или «брежневской» ипостаси, а как наследница одного из традиционных русских государствообразующих институтов», и что «от сталинщины, хрущёвщины, брежневщины и т.д. Академия если что и приобрела, так это гниль».
Такого рода аргументы можно было бы принять, если бы Путин вознамерился действительно разогнать Академию, или, уволив ученых, наполнить ее Петриками, Валуевыми и Кадыровыми. Однако по сравнению с тем «дерибаном», который устроили Академии большевики (сотни ученых были расстреляны или отправлены в лагеря, почти полностью репрессирован гуманитарный состав Академии), Путин со своей реформой выглядит Махатмой Ганди. Если уважаемый Константин верит в «живое преемство» Императорской и Советской Академий, то и путинская реформа это преемство нисколько не разрушает. Путин лишь избавляет Академию от части тех функций и ресурсов, которыми ее наделили большевики. В этом смысле «Академия Путина» будет несколько ближе к «незамутненной» Императорской Академии Наук, чем «гнилая» «Академия Сталина и Брежнева».
Напомню, что до февральской революции академики даже не имели права избирать своего Президента: им его назначал Император, и часто это были не ученые, а аристократы-администраторы, тогдашний аналог «эффективных менеджеров». До революции Академия отнюдь не была подобием «Госплана», директивно управляющего всей отечественной наукой как единой госкорпорацией, - это тоже целиком советское ноу хау. Именно большевики ввели в подчинение Академии десятки научных институтов с десятками тысяч исследователей. Можно спорить, хороша или плоха эта советская модель, однако реформа Путина «заточена» именно против нее, а не против самой идеи Академии Наук в смысле Петра I. И по сравнению с людьми, ратующими за возвращение в 1914 год, Путин поступил еще по-божески. А мог бы взять, и восстановить дореволюционный Устав Академии, оставив ей ровно столько собственности, прав и полномочий, сколько она имела в 1914 году. Вот это, пожалуй, действительно было бы похоже на «уничтожение Академии».
Комизм ситуации заключается в том, что позиция, с точки зрения которой единственно оправдан протест против путинской реформы, коренным образом противоречит базовым идеологическим установкам Крылова, Просвирнина, Пионера и т.д.
1. Эта позиция необходимо включает в себя признание успешности советской модели управления наукой и необходимость крайне бережного к ней отношения при попытке что-то изменить («не навреди»). То есть, во времена «сталинщины и брежневщины», Академия отнюдь не «гнила», как полагает Крылов, а стала более продвинутым, мощным и эффективным институтом, чем это было при Царе-батюшке. А признавая это, придется признать и то, что советская модернизация и советская европеизация - это далеко не мифы и не потемкинские деревни, а вполне реальные феномены.
2. Эта позиция необходимо включает в себя убеждение в недостаточной компетентности нынешней власти по сравнению с временами Сталина и Брежнева. От всего, что было построено во времена Сталина и Брежнева и до сих пор хоть как-то работает, нынешняя власть должна держать свои корявые рученки подальше, ибо своими попытками реформ она способна только испоганить и разрушить все окончательно. Лучше плохенькое советское что-то, чем либеральное ничего, украшенное дыркой от бублика. Нетрудно понять, что за этим тезисом лежит убеждение в деградационном характере эволюции России за последние 20 лет. Частичная десоветизация во многих сферах жизни обернулась однозначной деградацией. Если Советский Союз считать «Азией», то сегодня мы стремительно движемся к состоянию Африки, то есть аграрно-сырьевой колонии в самом прямом и неметафорическом смысле этого слова. Советские реликты в сфере науки, образования и медицины, по сравнению с ожидающим нас «африканским» будущим, выглядят как последний островок европеизма, европейского образа жизни и европейских ценностей в России. На фоне тех «африканских» перспектив, которые нас реально ожидают, восстановление брежневизма «один к одному» выглядело бы наименьшим злом. Все, что остается для нас сегодня, это всеми рученками ухватиться за позитивные реликты советской эпохи, и никому не позволять их «реформировать». По крайней мере до тех пор, пока к власти не придут более здоровые и компетентные силы.
И здесь возникает вопрос: насколько актуальна и полезна в данных условиях критика «советчины» и утверждение абсолютного антагонизма между «русским» и «советским»? Такая позиция объективно оказывается идеологическим сопровождением разрушения остатков советского наследия, в частности, в науке, образовании и медицине. Она убеждает общество не сопротивляться разрушению той зыбкой границы, что все еще отделяет нас от «полной и окончательной Африки». В этом смысле часть вины за разгром Академии Наук и за выталкивание РФ еще дальше в Африку лежит непосредственно на радикалах-«антисоветчиках» в блогосфере. Несмотря на то, что наиболее умные из них (Крылов, Просвирнин, Пионер) выступили в защиту Академии, анализ комментариев в их блогах показывает, что их более ранняя пропагандистская работа даром не прошла, и они реально способствовали подготовке общественного мнения в пользу путинской «реформы». Они помогли многим своим читателям утвердиться в мысли, что из советского наследия сохранения заслуживает разве что «железо» (электростанции, нефтяные вышки и т.п.), тогда как все советские институции и советская ментальность - это нечто абсолютно негативное, антирусское, что должно быть отринуто целиком и бесповоротно. РАН в ее нынешнем виде - как раз пример такой специфической советской институции, аналога которой вы не найдете в «цивилизованных европейских странах».
Кроме того, дружно выступая против идеи сохранения позитивных элементов «Совка», они тем самым продемонстрировали путинцам, что блогосфера охотно поддержит демонтаж любого элемента «советчины». Они ободрили путинцев в их намерениях, сказали им «Фас!». Путинцы, как известно, не скупятся на пропагандистскую войну, в том числе в интернете, и, в этом смысле, общественное мнение им не безразлично. Где-то в их иерархии наверняка есть человечек, отвечающий за блогосферу, и даже более конкретно - за ЖЖ, и еще более конкретно - за националистический сектор ЖЖ. И этого человечка (среди прочих «ответственных за СМИ») боссы наверняка спросили, как, по его экспертному мнению, прореагирует блогосфера на разгон Академии. И человечек их успокоил, сказал, что не только «либералы», но и большинство влиятельных русских блоггеров-националистов будут рукоплескать ликвидации очередного «совкового пережитка», ибо нет для русских блоггеров ничего более актуального, чем борьба между «русскими» и «советскими». Человечек мог вполне обоснованно сделать такой вывод, например, наблюдая за дружной отповедью «полусоветскому дураку Корневу» со стороны перечисленных господ и их единомышленников. Я, конечно, не думаю, что прогнозируемое «мнение блоггеров» имело большой вес в принятии путинцами решения о начале атаки на Академию. Но чисто гипотетически можно представить ситуацию нерешительности «50:50», когда чашу весов могла склонить даже такая малость, как усевшийся на нее Егор Просвирнин. Так что «Спутник Погрома» на деле обернулся «Погромом Спутника».
В заключение хочу объяснить, почему в качестве основного оппонента по теме я выбрал Константина Крылова (пожелаем ему поскорее поправиться и выйти из больницы), несмотря на то, что он то как раз своей активностью в защиту Академии «полностью искупил вину», и вообще является наиболее рациональным и трезвым представителем критикуемой точки зрения. Вот именно поэтому: с рациональным и трезвым Крыловым есть смысл вести диалог. Не с «духовидцем» же Просвирниным мне полемизировать, который всерьез придерживается инфантильно-«революционного» тезиса «чем хуже, тем лучше» (ему, в силу юного возраста, не приходит в голову, что это «чем хуже» может затянуться на всю его оставшуюся жизнь, так что он поседеет и умрет от старости, а до «тем лучше» не доживет).