Апология поручика Голицына. 2
Слова и вещи
Обсуждение и анализ особенностей советского общества сильно осложнён одной крайне характерной чертой этого самого общества - а именно, неадекватностью существующих его описаний. Неадекватность эта имеет как фактический характер (мы не знаем об СССР важнейших вещей), так и концептуальный. То есть, описывая советские реалии, мы пользуемся принципиально негодным языком, говоря на котором, мы будем гарантированно сбиты с толку (для чего он, собственно, и был создан).
Поскольку тема немаловажная, уделим ей внимание. Опять же, придётся потрудиться; но, как уже было сказано, мы не торопимся.
Одним из распространённейших обвинений в адрес советской власти является обвинение в лживости и скрытности: «они врали и скрывали правду». Это обвинение, в общем, справедливо - советским людям говорили много такого, что не соответствовало действительности и прятали от них важную информацию. Я имею в виду не только скрываемую от населения научную, философскую, религиозную и художественную литературу (хотя масштабы утаиваемого впечатляют), или специфические советские практики подделки и фальсификации исторических свидетельств (многократно описанных в книгах типа «Комиссар исчезает»), но и куда более важные, хотя и менее эффектные «бытовые мелочи», без которых сложно ориентироваться в практической жизни - начиная от искажённых «для секретности» карт и кончая невозможностью (особенно для квалифицированного специалиста) оценить реальную стоимость своего труда и компетенций, то есть «свою цену» (впоследствии иллюзии на сей счёт обошлись советским людям очень дорого - впрочем, как и всё советское вообще). Однако ложью и умолчаниями дело не исчерпывалось - и более того, не они были и остаются главной проблемой, связанной с пониманием советских реалий. Главной проблемой являлся принципиальный отказ советской власти от сколько-нибудь честного самоописания и самоизучения и упорное, даже демонстративное использование совершенно нерелевантных советской реальности слов, понятий и теоретических конструктов, в том числе заимствованных из «языка Модерна» (хотя и не только и даже не столько его).
Чтобы оценить масштабы этого явления, немножечко освежим память и напомним кое-какие базовые конструкты советской пропаганды, известные каждому советскому человеку с раннего детства. Например, в СССР существовал «культ Великого Октября». Формально это было связано с датой большевистского переворота, произошедшего 25 октября 1917 года по юлианскому календарю, в том же году отменённому теми же большевиками, что переместило дату на 7 ноября. Логичнее всего было бы переименовать революцию в ноябрьскую. Тем не менее, слово «Октябрь» не просто осталось, а активно форсилось советской властью - достаточно вспомнить количество «октябрьских» улиц, площадей, полей, кондитерских изделий одноимённой фабрики и т.п. Причём культ «Октября» приобретал какие-то сюрреалистические формы - я до сих пор помню потрясший меня в детстве образ из советской песни - «и Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди». Я всё пытался представить себе этого рыцаря, скачущего впереди перед Ильичом на лихом коне. Особенно, конечно, впечатляло слово «юный» применительно к месяцу, да ещё и к осеннему - но в советской картине мира Октябрь был именно весной; нет, даже не так - он сам был Весной Человечества, да ещё к тому же и Красной. При всём при том состоялся этот весенний Октябрь в ноябре.
У советского человека всё это как-то уживалось в голове. Но теперь представьте себе современного исследователя, который с умными видом будет утверждать, что социалистическая революция произошла в октябре месяце по современному календарю - потому что все же знают, что революция была октябрьской, а старый календарь большевики отменили. «Ведь это так логично».
Теперь возьмём случай чуть посложнее. Как известно, СССР назывался «Союзом Советских Социалистических Республик». Не касаясь понятия «советский» (напоминаю, что пресловутые «советы» в «состоявшемся» СССР реальной властью не обладали), обратимся к вроде бы понятному термину - «республика». Советский Союз и в самом деле претендовал на то, что был именно республикой, правда, особой, «советской». Тем не менее, когда я, школьником, спросил учителя истории, является ли Союз республикой президентской или парламентской, то получил ответ - «не умничай». Ответ был адекватным, хотя формально учитель мог бы ответить, что СССР - парламентская республика. Но всем было как-то понятно, что Брежнев является главой государства не потому, что он Председатель Президиума Верховного Совета СССР, а потому, что он Генсек.
То есть. СССР никакой «республикой» не являлся. Не являлся он и «диктатурой» в европейском смысле этого слова - скажем, военной. Можно, конечно, назвать его «чекистско-номенклатурной хунтой», но это будет публицистический штамп, а не точное определение. Однако и оно лучше годится в дело, чем ориентироваться на знакомые вроде бы слова.
И опять же - представим себе историка или публициста, всерьёз рассуждающего о СССР как о «республике». А также о Партии как о «нормальной политической партии» (то есть хотя бы с «обещаниями избирателям», хи-хи), о ВЦСПС как о профсоюзном объединении (борющемся за права трудящихся и организующем забастовки и первомайские шествия с плакатами типа «выше зарплату советским инженерам-ракетчикам», ага-га), или хотя бы, скажем, о советских орденах именно как орденах (Российской Империи или европейских стран) [1]. Бедолага попал бы в положении геометра, пытающегося нарисовать при помощи циркуля параболу: донышко вроде ещё как-то вырисовывается, дальше можно тоже как-то исхитриться, рисуя начало ветвей, а дальше «фсё приехали». Думаю, сей наивный изыскатель сломался бы на попытке уложить в свою схему какой-нибудь «демократический централизм».
На это мне могут заявить - ну да, советская цивилизация была самобытной и не соответствовала евроамериканским стандартам, но это не недостаток, а достоинство. Мы создали (я хмыкну при слове «мы», но промолчу) великую страну, перед нами трепетал весь мир, этим надо гордиться, а не стыдиться, и т.п.
В связи с этим напомню, что я вообще не говорю о «недостатках» и «достоинствах». Я также не отрицаю, что гордиться можно чем угодно: монголы вон гордятся Чингисханом, и ничего. Вопрос, на который я хочу ответить, совсем не в этом. А в том, ввели ли большевики население своей страны (и прежде всего русских) в «Современность», или же они завели их в какие-то другие места.
Зафиксируем промежуточные итоги. Мы показали, что советская цивилизация, чем бы она ни была, не похожа на «царство Модерна», поскольку в ней отсутствовали важнейшие для этого самого царства институты и практики. А то, что большевики активно пользовались словарём, предназначенным для описания мира Модерна (называя своё государство «республикой», свою организацию «партией» и т.п.) само по себе ни о чём не говорит - большевики использовали доставшийся им от проклятого царизма словарь русского языка, в том числе и политического, как Шалтай-Болтай - то есть придавая словам тот смысл, который им было выгодно и угодно (или не придавая вообще никакого, кроме чисто заглушечно-затычечного - таких слов и их сочетаний в советском лексиконе было много, чего стоило одно «расширить и углубить»). Но при всём том эти слова описывали какую-то иную реальность.
На это можно ответить так - допустим, так, ну и что? Да, «не Модерн» или «неклассический модерн». Но это было общество цивилизованное, развитое, сложное. Достигнутый в СССР уровень развития был достаточно высоким. И вот на этот высокий уровень развития русских вывели именно большевики, и теперь у русских только один выбор - или стать дикарями, или сохранить эти достижения, и т.п.
Но это иллюзия. Никакое сохранение советских достижений невозможно в принципе. Возможно только сохранение некоторых советских язв и стигматов, и то благодаря постоянному их расковыриванию нынешними властями. Но удержать какой бы то ни было советский «позитив» можно и не пытаться, если только мы не ставим себе задачу восстановления советского строя.
Почему вдруг? Не слишком ли это сильное утверждение?
Что ж, посмотрим.
[1] Вполне возможно, что именно именно отличие настоящих орденов от советских и иных побрякушек кое-что объясняет в психологии Леонида Ильича Брежнева, увешивающего себя барахлом и остро тоскующем по членству в настоящем ордене, жа и вообще по мировой культуре, что так ярко проявилось в его пронзительных стихах о Воровском в Лозанне - про гимотропы и наркотин.
) продолжу позже (
Обсуждение и анализ особенностей советского общества сильно осложнён одной крайне характерной чертой этого самого общества - а именно, неадекватностью существующих его описаний. Неадекватность эта имеет как фактический характер (мы не знаем об СССР важнейших вещей), так и концептуальный. То есть, описывая советские реалии, мы пользуемся принципиально негодным языком, говоря на котором, мы будем гарантированно сбиты с толку (для чего он, собственно, и был создан).
Поскольку тема немаловажная, уделим ей внимание. Опять же, придётся потрудиться; но, как уже было сказано, мы не торопимся.
Одним из распространённейших обвинений в адрес советской власти является обвинение в лживости и скрытности: «они врали и скрывали правду». Это обвинение, в общем, справедливо - советским людям говорили много такого, что не соответствовало действительности и прятали от них важную информацию. Я имею в виду не только скрываемую от населения научную, философскую, религиозную и художественную литературу (хотя масштабы утаиваемого впечатляют), или специфические советские практики подделки и фальсификации исторических свидетельств (многократно описанных в книгах типа «Комиссар исчезает»), но и куда более важные, хотя и менее эффектные «бытовые мелочи», без которых сложно ориентироваться в практической жизни - начиная от искажённых «для секретности» карт и кончая невозможностью (особенно для квалифицированного специалиста) оценить реальную стоимость своего труда и компетенций, то есть «свою цену» (впоследствии иллюзии на сей счёт обошлись советским людям очень дорого - впрочем, как и всё советское вообще). Однако ложью и умолчаниями дело не исчерпывалось - и более того, не они были и остаются главной проблемой, связанной с пониманием советских реалий. Главной проблемой являлся принципиальный отказ советской власти от сколько-нибудь честного самоописания и самоизучения и упорное, даже демонстративное использование совершенно нерелевантных советской реальности слов, понятий и теоретических конструктов, в том числе заимствованных из «языка Модерна» (хотя и не только и даже не столько его).
Чтобы оценить масштабы этого явления, немножечко освежим память и напомним кое-какие базовые конструкты советской пропаганды, известные каждому советскому человеку с раннего детства. Например, в СССР существовал «культ Великого Октября». Формально это было связано с датой большевистского переворота, произошедшего 25 октября 1917 года по юлианскому календарю, в том же году отменённому теми же большевиками, что переместило дату на 7 ноября. Логичнее всего было бы переименовать революцию в ноябрьскую. Тем не менее, слово «Октябрь» не просто осталось, а активно форсилось советской властью - достаточно вспомнить количество «октябрьских» улиц, площадей, полей, кондитерских изделий одноимённой фабрики и т.п. Причём культ «Октября» приобретал какие-то сюрреалистические формы - я до сих пор помню потрясший меня в детстве образ из советской песни - «и Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди». Я всё пытался представить себе этого рыцаря, скачущего впереди перед Ильичом на лихом коне. Особенно, конечно, впечатляло слово «юный» применительно к месяцу, да ещё и к осеннему - но в советской картине мира Октябрь был именно весной; нет, даже не так - он сам был Весной Человечества, да ещё к тому же и Красной. При всём при том состоялся этот весенний Октябрь в ноябре.
У советского человека всё это как-то уживалось в голове. Но теперь представьте себе современного исследователя, который с умными видом будет утверждать, что социалистическая революция произошла в октябре месяце по современному календарю - потому что все же знают, что революция была октябрьской, а старый календарь большевики отменили. «Ведь это так логично».
Теперь возьмём случай чуть посложнее. Как известно, СССР назывался «Союзом Советских Социалистических Республик». Не касаясь понятия «советский» (напоминаю, что пресловутые «советы» в «состоявшемся» СССР реальной властью не обладали), обратимся к вроде бы понятному термину - «республика». Советский Союз и в самом деле претендовал на то, что был именно республикой, правда, особой, «советской». Тем не менее, когда я, школьником, спросил учителя истории, является ли Союз республикой президентской или парламентской, то получил ответ - «не умничай». Ответ был адекватным, хотя формально учитель мог бы ответить, что СССР - парламентская республика. Но всем было как-то понятно, что Брежнев является главой государства не потому, что он Председатель Президиума Верховного Совета СССР, а потому, что он Генсек.
То есть. СССР никакой «республикой» не являлся. Не являлся он и «диктатурой» в европейском смысле этого слова - скажем, военной. Можно, конечно, назвать его «чекистско-номенклатурной хунтой», но это будет публицистический штамп, а не точное определение. Однако и оно лучше годится в дело, чем ориентироваться на знакомые вроде бы слова.
И опять же - представим себе историка или публициста, всерьёз рассуждающего о СССР как о «республике». А также о Партии как о «нормальной политической партии» (то есть хотя бы с «обещаниями избирателям», хи-хи), о ВЦСПС как о профсоюзном объединении (борющемся за права трудящихся и организующем забастовки и первомайские шествия с плакатами типа «выше зарплату советским инженерам-ракетчикам», ага-га), или хотя бы, скажем, о советских орденах именно как орденах (Российской Империи или европейских стран) [1]. Бедолага попал бы в положении геометра, пытающегося нарисовать при помощи циркуля параболу: донышко вроде ещё как-то вырисовывается, дальше можно тоже как-то исхитриться, рисуя начало ветвей, а дальше «фсё приехали». Думаю, сей наивный изыскатель сломался бы на попытке уложить в свою схему какой-нибудь «демократический централизм».
На это мне могут заявить - ну да, советская цивилизация была самобытной и не соответствовала евроамериканским стандартам, но это не недостаток, а достоинство. Мы создали (я хмыкну при слове «мы», но промолчу) великую страну, перед нами трепетал весь мир, этим надо гордиться, а не стыдиться, и т.п.
В связи с этим напомню, что я вообще не говорю о «недостатках» и «достоинствах». Я также не отрицаю, что гордиться можно чем угодно: монголы вон гордятся Чингисханом, и ничего. Вопрос, на который я хочу ответить, совсем не в этом. А в том, ввели ли большевики население своей страны (и прежде всего русских) в «Современность», или же они завели их в какие-то другие места.
Зафиксируем промежуточные итоги. Мы показали, что советская цивилизация, чем бы она ни была, не похожа на «царство Модерна», поскольку в ней отсутствовали важнейшие для этого самого царства институты и практики. А то, что большевики активно пользовались словарём, предназначенным для описания мира Модерна (называя своё государство «республикой», свою организацию «партией» и т.п.) само по себе ни о чём не говорит - большевики использовали доставшийся им от проклятого царизма словарь русского языка, в том числе и политического, как Шалтай-Болтай - то есть придавая словам тот смысл, который им было выгодно и угодно (или не придавая вообще никакого, кроме чисто заглушечно-затычечного - таких слов и их сочетаний в советском лексиконе было много, чего стоило одно «расширить и углубить»). Но при всём том эти слова описывали какую-то иную реальность.
На это можно ответить так - допустим, так, ну и что? Да, «не Модерн» или «неклассический модерн». Но это было общество цивилизованное, развитое, сложное. Достигнутый в СССР уровень развития был достаточно высоким. И вот на этот высокий уровень развития русских вывели именно большевики, и теперь у русских только один выбор - или стать дикарями, или сохранить эти достижения, и т.п.
Но это иллюзия. Никакое сохранение советских достижений невозможно в принципе. Возможно только сохранение некоторых советских язв и стигматов, и то благодаря постоянному их расковыриванию нынешними властями. Но удержать какой бы то ни было советский «позитив» можно и не пытаться, если только мы не ставим себе задачу восстановления советского строя.
Почему вдруг? Не слишком ли это сильное утверждение?
Что ж, посмотрим.
[1] Вполне возможно, что именно именно отличие настоящих орденов от советских и иных побрякушек кое-что объясняет в психологии Леонида Ильича Брежнева, увешивающего себя барахлом и остро тоскующем по членству в настоящем ордене, жа и вообще по мировой культуре, что так ярко проявилось в его пронзительных стихах о Воровском в Лозанне - про гимотропы и наркотин.
) продолжу позже (