Эдвард Миллер. "Военный план Оранж". (часть 29.3)
Обзор техники и внезапности был бы неполным без дальнейших замечаний об разведке. Соединенные Штаты читали японские дипломатические коды во время Вашингтонской конференции в 1921 году, а также военные коды к 1941 году. Но планировщики не могли разработать стратегию на основе подобных неожиданностей. Они редко упоминали тайные источники и относились к ним довольно снисходительно: «Мы черпали большую часть информации из газет или чего-то еще», - хихикнул один из них.{5} Управление Военно-Морской Разведки [Office of Naval Intelligence], лишенное престижа и страдающее от быстрой смены руководства, играло второстепенную роль в предвоенном планировании.{6} Во время войны обе воюющие стороны хорошо разбирались в радиоанализе, но ни одна из них не получила большой помощи от шпионов выше тактического уровня, таких как береговые наблюдатели. Однако американцы получили невероятное преимущество благодаря взлому кодов. Неожиданные [[достижения]] разведки, безусловно, улучшили способность США побеждать на море, особенно при «Чуде на Мидуэе», когда Флот нарушил доктринальное табу и вступил в бой с превосходящим флотом противника. У разведки тоже были свои неудачи, например, в Перл-Харборе или при острове Саво (Гуадалканал). Наиболее впечатляющее и непрерывное ее применение было при блокаде. Половина торговых судов, потопленных американскими подводными лодками, произошла из-за перехвата японских сообщений {7}. Инновация вновь усилила базовую стратегическую концепцию Плана Оранж.
Поведение противника преподнесло некоторые сюрпризы, хотя на глобальном стратегическом уровне Япония соответствовала большинству ожиданий, таких как ведение боевые действий без [[опоры на]] союзников в регионе [k4: это спорное утверждение; с дипломатией у японцев было не так уж и плохо...], внезапные удары для достижения первоначальных целей и надежда на истощение и деморализацию [[противника]] для благоприятного мирного урегулирования. Война началась с внезапного рейда на Перл-Харбор. Американские планировщики время от времени размышляли над такой возможностью, но считали ее маловероятной, поскольку Флот не размещался на Гавайях до 1940 года, и ожидалось, что база будет функционировать в основном как транзитный пункт для кораблей, направляющихся к якорным стоянкам в западной части Тихого океана. Во время войны Перл-Харбор взял на себя более важную функцию - постоянной удаленной базы Флота в безопасном районе (как это и было, за исключением 7 декабря 1941 г.) и, после значительных улучшений - в качестве плацдарма для наступления в центральной части Тихого океана. Потеря нескольких старых линкоров в ходе рейда не имела большого значения в рамках более широкой стратегии. Что действительно имело значение, так это пробуждение американского духа к цели принудить Японию к безоговорочной капитуляции. Планировщики не верили, что Оранжевые поступят настолько глупо, потому что Гавайи, в отличие от Филиппин, считались американцами неотъемлемой частью своей страны [k4: аж после целых 40 лет? при том, что европейское население составляло там где-то 17%? ]. Как заметил Генеральный Совет в 1914 году, нападение «вызовет еще больший дух негодования... и приведет к более решительному ведению войны».{8} Нападение на Перл-Харбор, тактическая неожиданность, обеспечило исполнение безжалостных целей Плана Оранж.
Еще одним отклонением от сценария была склонность Японии к частым морским сражениям вдали от дома. Оранжевые Планы повсеместно предсказывали единственное решающее сражение - по концепции Мэхэна, заимствованной из сухопутных войн. Уверенный [[в себе]] и превосходящий Флот США приветствовал такую перспективу, но поскольку время и место определяла Япония, планировщики редко [[удосуживались]] согласовывать детали. В течение первых двадцати лет их мысли варьировались от битвы у Филиппин по прошествии нескольких недель после эскалации - до битвы у Японии после двух лет истощения [[противника]]. Планировщики воздушной эры позже размышляли о боях в открытых водах, более подходящих для [[применения]] авиации флота, в Филиппинском море либо, к 1941 году, - в центре Тихого океана.
Во Второй мировой войне было с десяток крупных морских сражений. Некоторые претендуют на решительность - Мидуэй, Филиппинское море, залив Лейте, сериал вокруг Гуадалканала в целом, и Перл-Харбор - за его моральный эффект. Императорский Флот не ждал, пока истощение причинит [[противнику]] максимальную боль. Он сражался и сразу, и позднее, на морском рубеже, и во внутренней полосе обороны. Катастрофической перестрелки десятков дредноутов не случилось. Сражения между авианосцами были такими же обычными, как и артиллерийские перестрелки. Битва в заливе Лейте, крупнейшая в войне, не была ее кульминационным моментом ["climactic moment"]. Это был анти-кульминационный момент ["anticlimax"], результат ее был предопределен (несмотря на взаимные тактические ошибки), потому что Флот США обеспечил себе 25- либо 50-процентное превосходство по отношению к годам действия договора и в несколько раз превзошли силы противника, как то и предсказывали проницательные аналитики долгой войны из 1930-х годов. Редкие столкновения отрядов линкоров у Гуадалканала и Лейте не стали решающими поворотными моментами. Синим не нужно было холить свои дредноуты для еще одного Ютланда. После истребления японских авианосцев в районе Мидуэя Пай предложил возможную стычку, но даже этот приверженец "боевых фургонов" признал, что до конца войны их следует использовать в качестве вспомогательных. Таким образом, при Сайпане вице-адмирал Уиллис Ли отказался от ночной дуэли линкоров в пользу защиты авианосцев, а при Окинаве Спрюэнс предпочел избить с воздуха гигантский ~Ямато~, прежде чем направить свои шесть дредноутов в бой, чтобы дать им "немного спорта" ["for some sport"].
Оранжевый План, ложный [[в предсказании]] всех деталей крупных морских столкновений, тем не менее был верным в стратегическом принципе. Он предусматривал уничтожение Императорского Флота как обязательное условие победы. Япония, постановил он, не может проводить политику избегания сражений и «fleet-in-being», чтобы сковать силы противника, как это сделала Германия в Первой мировой войне. Она не могла использовать Объединенный Флот после Фазы I для выполнения таких задач, как рейды на базы либо же срыв грузоперевозок. Он должен был где-то, когда-нибудь, каким-то образом драться. Так и случилось. Как и предполагалось, тот проиграл.
Япония приготовила несколько технологических и тактических сюрпризов. Среди самых известных были превосходный истребитель «Зеро», торпеда «длинное копье» и авианосная доктрина дерзких ударов. Нововведения укрепили успехи Первой Фазы, но лишь временно притормозили Соединенные Штаты, когда на последующих фазах они вывели на бой лучшее и более многочисленное вооружение. Довоенные планировщики ожидали, что вражеские морские, воздушные и наземные силы продемонстрируют высокий уровень боеспособности. Америке пришлось скорректировать часть своей тактики, но не общую стратегию.
Последним сюрпризом стала склонность японцев к фанатичным, даже самоубийственным боям. (Кто-то с иронией отмечает, что в таблицах материальных средств для планов высадки у Оранжевых указана колючая проволока для лагерей военнопленных.) Их войска сражались до последнего человека. Обойденные гарнизоны никогда не сдавались. В течение последних десяти месяцев Япония предприняла атаки камикадзе, в основном с воздуха - «первые управляемые ракеты». Поведение японских воинов в более ранних сражениях убедило довоенных стратегов в том, что в таких особых случаях, как ночные атаки торпедных катеров - они будут сражаться почти самоубийственно, но камикадзе, как заметил Нимиц, стали полной неожиданностью.{9}
Влияние суицидального поведения японцев на стратегию США было неоднозначным. На уровне кампании оно призвало Соединенные Штаты принять "политику обхода" из Плана Оранж. На уровне большой стратегии это способствовало потенциально серьезному отклонению. Довоенные планировщики ожидали, что японский народ перенесет большие лишения, но верили, что разумное правительство уступит, когда оно признает свое дело безнадежным. Самоубийственные методы, приводящие к ужасным жертвам и изображавшие японцев скорее звериными, чем героическими, усилили расовую враждебность американцев и усилили волю к борьбе.{10} Ближе к концу многие лидеры США пришли к убеждению, что Япония может выдержать годы осады и что неограниченная победа может быть достигнута только путем вторжения на "родные" острова, что для старых планировщиков было проклятием. Если бы такое вторжение спровоцировало крайние формы поведения, самый священный принцип классической стратегии был бы отвергнут в последний момент. К счастью для американских и союзных солдат, осада привела к своевременной безоговорочной капитуляции, предсказанной Оранжевым Военным Планом.
ПРИМЕЧАНИЯ:
5. Moore, oral history, 64.
6. Heinrichs, “Role of US Navy,” 200.
7. VAdm C. A. Lockwood to CNO, Communications Intelligence against the Japanese in WWII, 17 Jun 47, cited in Ronald H. Spector, ed., Listening to the Enemy: Key Documents on the Role of Communications Intelligence in the War with Japan (Wilmington, Del.: Scholarly Resources, 1988), 135.
8. GB 1914 Plan, 36.
9. Cited in Naval War College Foundation, Newport, R.I., “Foundation Briefs,” #15, Apr 1990, 4.
10. По данным опроса общественного мнения Gallup, проведенного 1 июня 1945 года, американцы с перевесом девять к одному предпочли продолжить войну, а не принять гипотетическое мирное предложение не предусматривающее оккупации Японии.
[In a Gallup public opinion poll of 1 June 1945 Americans favored by a margin of nine to one continuing the war rather than accepting a hypothetical peace offer with no occupation of Japan] (Leon V. Sigal, Fighting to a Finish: The Politics of War Termination in the United States and Japan, 1945 [Ithaca: Cornell University Press, 1988], 95).
[Оглавление книги]; [Компендиум родственных документов].
Поведение противника преподнесло некоторые сюрпризы, хотя на глобальном стратегическом уровне Япония соответствовала большинству ожиданий, таких как ведение боевые действий без [[опоры на]] союзников в регионе [k4: это спорное утверждение; с дипломатией у японцев было не так уж и плохо...], внезапные удары для достижения первоначальных целей и надежда на истощение и деморализацию [[противника]] для благоприятного мирного урегулирования. Война началась с внезапного рейда на Перл-Харбор. Американские планировщики время от времени размышляли над такой возможностью, но считали ее маловероятной, поскольку Флот не размещался на Гавайях до 1940 года, и ожидалось, что база будет функционировать в основном как транзитный пункт для кораблей, направляющихся к якорным стоянкам в западной части Тихого океана. Во время войны Перл-Харбор взял на себя более важную функцию - постоянной удаленной базы Флота в безопасном районе (как это и было, за исключением 7 декабря 1941 г.) и, после значительных улучшений - в качестве плацдарма для наступления в центральной части Тихого океана. Потеря нескольких старых линкоров в ходе рейда не имела большого значения в рамках более широкой стратегии. Что действительно имело значение, так это пробуждение американского духа к цели принудить Японию к безоговорочной капитуляции. Планировщики не верили, что Оранжевые поступят настолько глупо, потому что Гавайи, в отличие от Филиппин, считались американцами неотъемлемой частью своей страны [k4: аж после целых 40 лет? при том, что европейское население составляло там где-то 17%? ]. Как заметил Генеральный Совет в 1914 году, нападение «вызовет еще больший дух негодования... и приведет к более решительному ведению войны».{8} Нападение на Перл-Харбор, тактическая неожиданность, обеспечило исполнение безжалостных целей Плана Оранж.
Еще одним отклонением от сценария была склонность Японии к частым морским сражениям вдали от дома. Оранжевые Планы повсеместно предсказывали единственное решающее сражение - по концепции Мэхэна, заимствованной из сухопутных войн. Уверенный [[в себе]] и превосходящий Флот США приветствовал такую перспективу, но поскольку время и место определяла Япония, планировщики редко [[удосуживались]] согласовывать детали. В течение первых двадцати лет их мысли варьировались от битвы у Филиппин по прошествии нескольких недель после эскалации - до битвы у Японии после двух лет истощения [[противника]]. Планировщики воздушной эры позже размышляли о боях в открытых водах, более подходящих для [[применения]] авиации флота, в Филиппинском море либо, к 1941 году, - в центре Тихого океана.
Во Второй мировой войне было с десяток крупных морских сражений. Некоторые претендуют на решительность - Мидуэй, Филиппинское море, залив Лейте, сериал вокруг Гуадалканала в целом, и Перл-Харбор - за его моральный эффект. Императорский Флот не ждал, пока истощение причинит [[противнику]] максимальную боль. Он сражался и сразу, и позднее, на морском рубеже, и во внутренней полосе обороны. Катастрофической перестрелки десятков дредноутов не случилось. Сражения между авианосцами были такими же обычными, как и артиллерийские перестрелки. Битва в заливе Лейте, крупнейшая в войне, не была ее кульминационным моментом ["climactic moment"]. Это был анти-кульминационный момент ["anticlimax"], результат ее был предопределен (несмотря на взаимные тактические ошибки), потому что Флот США обеспечил себе 25- либо 50-процентное превосходство по отношению к годам действия договора и в несколько раз превзошли силы противника, как то и предсказывали проницательные аналитики долгой войны из 1930-х годов. Редкие столкновения отрядов линкоров у Гуадалканала и Лейте не стали решающими поворотными моментами. Синим не нужно было холить свои дредноуты для еще одного Ютланда. После истребления японских авианосцев в районе Мидуэя Пай предложил возможную стычку, но даже этот приверженец "боевых фургонов" признал, что до конца войны их следует использовать в качестве вспомогательных. Таким образом, при Сайпане вице-адмирал Уиллис Ли отказался от ночной дуэли линкоров в пользу защиты авианосцев, а при Окинаве Спрюэнс предпочел избить с воздуха гигантский ~Ямато~, прежде чем направить свои шесть дредноутов в бой, чтобы дать им "немного спорта" ["for some sport"].
Оранжевый План, ложный [[в предсказании]] всех деталей крупных морских столкновений, тем не менее был верным в стратегическом принципе. Он предусматривал уничтожение Императорского Флота как обязательное условие победы. Япония, постановил он, не может проводить политику избегания сражений и «fleet-in-being», чтобы сковать силы противника, как это сделала Германия в Первой мировой войне. Она не могла использовать Объединенный Флот после Фазы I для выполнения таких задач, как рейды на базы либо же срыв грузоперевозок. Он должен был где-то, когда-нибудь, каким-то образом драться. Так и случилось. Как и предполагалось, тот проиграл.
Япония приготовила несколько технологических и тактических сюрпризов. Среди самых известных были превосходный истребитель «Зеро», торпеда «длинное копье» и авианосная доктрина дерзких ударов. Нововведения укрепили успехи Первой Фазы, но лишь временно притормозили Соединенные Штаты, когда на последующих фазах они вывели на бой лучшее и более многочисленное вооружение. Довоенные планировщики ожидали, что вражеские морские, воздушные и наземные силы продемонстрируют высокий уровень боеспособности. Америке пришлось скорректировать часть своей тактики, но не общую стратегию.
Последним сюрпризом стала склонность японцев к фанатичным, даже самоубийственным боям. (Кто-то с иронией отмечает, что в таблицах материальных средств для планов высадки у Оранжевых указана колючая проволока для лагерей военнопленных.) Их войска сражались до последнего человека. Обойденные гарнизоны никогда не сдавались. В течение последних десяти месяцев Япония предприняла атаки камикадзе, в основном с воздуха - «первые управляемые ракеты». Поведение японских воинов в более ранних сражениях убедило довоенных стратегов в том, что в таких особых случаях, как ночные атаки торпедных катеров - они будут сражаться почти самоубийственно, но камикадзе, как заметил Нимиц, стали полной неожиданностью.{9}
Влияние суицидального поведения японцев на стратегию США было неоднозначным. На уровне кампании оно призвало Соединенные Штаты принять "политику обхода" из Плана Оранж. На уровне большой стратегии это способствовало потенциально серьезному отклонению. Довоенные планировщики ожидали, что японский народ перенесет большие лишения, но верили, что разумное правительство уступит, когда оно признает свое дело безнадежным. Самоубийственные методы, приводящие к ужасным жертвам и изображавшие японцев скорее звериными, чем героическими, усилили расовую враждебность американцев и усилили волю к борьбе.{10} Ближе к концу многие лидеры США пришли к убеждению, что Япония может выдержать годы осады и что неограниченная победа может быть достигнута только путем вторжения на "родные" острова, что для старых планировщиков было проклятием. Если бы такое вторжение спровоцировало крайние формы поведения, самый священный принцип классической стратегии был бы отвергнут в последний момент. К счастью для американских и союзных солдат, осада привела к своевременной безоговорочной капитуляции, предсказанной Оранжевым Военным Планом.
ПРИМЕЧАНИЯ:
5. Moore, oral history, 64.
6. Heinrichs, “Role of US Navy,” 200.
7. VAdm C. A. Lockwood to CNO, Communications Intelligence against the Japanese in WWII, 17 Jun 47, cited in Ronald H. Spector, ed., Listening to the Enemy: Key Documents on the Role of Communications Intelligence in the War with Japan (Wilmington, Del.: Scholarly Resources, 1988), 135.
8. GB 1914 Plan, 36.
9. Cited in Naval War College Foundation, Newport, R.I., “Foundation Briefs,” #15, Apr 1990, 4.
10. По данным опроса общественного мнения Gallup, проведенного 1 июня 1945 года, американцы с перевесом девять к одному предпочли продолжить войну, а не принять гипотетическое мирное предложение не предусматривающее оккупации Японии.
[In a Gallup public opinion poll of 1 June 1945 Americans favored by a margin of nine to one continuing the war rather than accepting a hypothetical peace offer with no occupation of Japan] (Leon V. Sigal, Fighting to a Finish: The Politics of War Termination in the United States and Japan, 1945 [Ithaca: Cornell University Press, 1988], 95).
[Оглавление книги]; [Компендиум родственных документов].