Бартер с французским посольством
Бартер с французским посольством
Во время оно у меня была знакомая француженка. Она приехала в СССР работать au pair, но получилось как-то не совсем удачно. Она работала не в русской семье, а во французской, жившей на территории посольства. Так что устной языковой практики не было, а на волю отпускали только один раз в неделю, в воскресенье. Она хотела приобрести книги на русском языке, но как раз в то время пошла мода на собирание домашних библиотек, а советская промышленность не справлялась с возросшим спросом на что бы то ни было, поэтому купить книги русских классиков было трудно. Власти придумали такую фишку: сдать в макулатуру 20 кг бумаги и получить купон на право приобретения дефицитной книги. Николь собирала газеты, которые выписывало посольство, а именно, Le Monde и Le Monde diplomatique. Хотя французские газеты намного толще советских, но не очень тяжелые, поэтому годовые подшивки не дотягивали до 20 кг. Николь хотела русских книг, а хотел французских газет, поэтому я предложил ей бартер: она мне газеты, я ей русские книги. В те времена из газет стран Запада в СССР продавали только коммунистические: английская Morning Star (в девичестве Daily Worker), американская не помню какая, французская Humanité, итальянская Unità. Однако из итальянских продавали ещё Paese Sera, которую, вероятно, считали прогрессивной. Всё с Запада делилось на прогрессивное и реакционное. В БСЭ все статьи про западных личностей обязательно упоминали их прогрессивность или реакционность, чтобы советский читатель знал, с кем имеет дело.
Из Индии продавали газеты на английском, хинди и урду. Проблема была в том, что в те времена (не знаю, как сейчас) в Индии было три коммунистических партии, и не помню, какой из них принадлежали эти газеты. На английском я покупал редко, потому что она была тощей и скучной. На хинди и урду газеты были толще и более информативные. В них были не только hard news, но и soft news. С точки зрения грамматики хинди и урду одно и то же. Основная разница в том, что в хинди много слов из санскрита, а в урду много из фарси и арабского. В письме разница в том, что хинди пользуется алфавитом деванагари, а урду - арабским, но не стандартным почерком насх, а т.н. насталиком. Это трудное для чтения письмо. Слова идут не ровно по строчке, а скатываются вниз, пока не достигнут разрыва между буквами, тогда они снова скачут вверх на основную строчку, так что получаются такие волны. Мало того, в те времена тексты на урду не набирались, как в прочих языках, а выводились вручную особыми каллиграфами. Книги, газеты и журналы фактически рисовались с последующим фотографированием этих рисованных текстов. Понятно, что каллиграф не знал, поместятся ли все слова в строку, поэтому в конце строки «лишние» буквы помещал где-нибудь в свободном месте - сверху или снизу. Одни и те же буквы выглядели по-разному, так что у одного и того каллиграфа одна и та же буква иной раз получалась по-другому. Для изучения почерка насталик я покупал два экземпляра одного номера газеты. Один экземпляр оставлял в живых, а другой разрезал на отдельные слова, наклеивая их на лист бумаги. Против слова записывал транскрипцию и перевод. С помощью расшифрованных слов читал и переводил тексты газеты.
Вот такой бартер.
Во время оно у меня была знакомая француженка. Она приехала в СССР работать au pair, но получилось как-то не совсем удачно. Она работала не в русской семье, а во французской, жившей на территории посольства. Так что устной языковой практики не было, а на волю отпускали только один раз в неделю, в воскресенье. Она хотела приобрести книги на русском языке, но как раз в то время пошла мода на собирание домашних библиотек, а советская промышленность не справлялась с возросшим спросом на что бы то ни было, поэтому купить книги русских классиков было трудно. Власти придумали такую фишку: сдать в макулатуру 20 кг бумаги и получить купон на право приобретения дефицитной книги. Николь собирала газеты, которые выписывало посольство, а именно, Le Monde и Le Monde diplomatique. Хотя французские газеты намного толще советских, но не очень тяжелые, поэтому годовые подшивки не дотягивали до 20 кг. Николь хотела русских книг, а хотел французских газет, поэтому я предложил ей бартер: она мне газеты, я ей русские книги. В те времена из газет стран Запада в СССР продавали только коммунистические: английская Morning Star (в девичестве Daily Worker), американская не помню какая, французская Humanité, итальянская Unità. Однако из итальянских продавали ещё Paese Sera, которую, вероятно, считали прогрессивной. Всё с Запада делилось на прогрессивное и реакционное. В БСЭ все статьи про западных личностей обязательно упоминали их прогрессивность или реакционность, чтобы советский читатель знал, с кем имеет дело.
Из Индии продавали газеты на английском, хинди и урду. Проблема была в том, что в те времена (не знаю, как сейчас) в Индии было три коммунистических партии, и не помню, какой из них принадлежали эти газеты. На английском я покупал редко, потому что она была тощей и скучной. На хинди и урду газеты были толще и более информативные. В них были не только hard news, но и soft news. С точки зрения грамматики хинди и урду одно и то же. Основная разница в том, что в хинди много слов из санскрита, а в урду много из фарси и арабского. В письме разница в том, что хинди пользуется алфавитом деванагари, а урду - арабским, но не стандартным почерком насх, а т.н. насталиком. Это трудное для чтения письмо. Слова идут не ровно по строчке, а скатываются вниз, пока не достигнут разрыва между буквами, тогда они снова скачут вверх на основную строчку, так что получаются такие волны. Мало того, в те времена тексты на урду не набирались, как в прочих языках, а выводились вручную особыми каллиграфами. Книги, газеты и журналы фактически рисовались с последующим фотографированием этих рисованных текстов. Понятно, что каллиграф не знал, поместятся ли все слова в строку, поэтому в конце строки «лишние» буквы помещал где-нибудь в свободном месте - сверху или снизу. Одни и те же буквы выглядели по-разному, так что у одного и того каллиграфа одна и та же буква иной раз получалась по-другому. Для изучения почерка насталик я покупал два экземпляра одного номера газеты. Один экземпляр оставлял в живых, а другой разрезал на отдельные слова, наклеивая их на лист бумаги. Против слова записывал транскрипцию и перевод. С помощью расшифрованных слов читал и переводил тексты газеты.
Вот такой бартер.