Рассказ с пищеварительным уклоном
Обнаружила вдруг, что в совсем недавние времена еда интересовала меня не столько практически, сколько в качестве строительного материала для разных метафор и аллегорий. И решила познакомить вас с некоторыми плодами своего творчества. Для начала - рассказ о разнообразии человеческих устремлений:
Без голубой каемочки
Настасья Филипповна, доцент кафедры культурологии преуспевающего коммерческого вуза, уже три недели мечтала о тарелке перловки со шницелем, политым бледно-оранжевым столовским соусом.
Фантазию эту она объяснить себе не могла. Беременность и связанные с ней причуды, ввиду возраста за сорок и проверенных немецких контрацептивов, исключалась полностью. Перловка не была пищей ее детства и вкус ее сам по себе никогда Настасью Филипповну не привлекал. Вид блюда, являвшегося в мечтах, тем более не вызывал эстетических чувств: полупереваренная каша типа «шрапнель» лежала непременно в алюминиевой тарелке, в виде небрежного холмика, и котлета сверху напоминала о чем угодно, кроме изысканного стола.
Сначала Настасья Филипповна пыталась игнорировать неуместную для ее положения прихоть, потом подвергала себя честному самоанализу. Ни то, ни другое не помогло. Впрочем, фантазия ее, рассуждая здраво, была невинной, и ничего плохого родным, друзьям или вверенным ей студентам не сулила. И Настасья Филипповна решила себе позволить.
(Что дальше?)
Без голубой каемочки
Настасья Филипповна, доцент кафедры культурологии преуспевающего коммерческого вуза, уже три недели мечтала о тарелке перловки со шницелем, политым бледно-оранжевым столовским соусом.
Фантазию эту она объяснить себе не могла. Беременность и связанные с ней причуды, ввиду возраста за сорок и проверенных немецких контрацептивов, исключалась полностью. Перловка не была пищей ее детства и вкус ее сам по себе никогда Настасью Филипповну не привлекал. Вид блюда, являвшегося в мечтах, тем более не вызывал эстетических чувств: полупереваренная каша типа «шрапнель» лежала непременно в алюминиевой тарелке, в виде небрежного холмика, и котлета сверху напоминала о чем угодно, кроме изысканного стола.
Сначала Настасья Филипповна пыталась игнорировать неуместную для ее положения прихоть, потом подвергала себя честному самоанализу. Ни то, ни другое не помогло. Впрочем, фантазия ее, рассуждая здраво, была невинной, и ничего плохого родным, друзьям или вверенным ей студентам не сулила. И Настасья Филипповна решила себе позволить.
(Что дальше?)