Выборы 1789 г. (на основе книги "Французская революция и рождение электоральной демократии")
Выборы в Генеральные штаты 1789 г. называют последними выборами Старого порядка и первыми выборами Революции. Это справедливо ещё и в том смысле, что избирались депутаты традиционного института Старого порядка (пусть и не созывавшегося 175 лет), но сам избирательный процесс подвергся очень существенным изменениям.
С момента обещания королём 5 июля 1788 г., что он созовёт Генеральные штаты, завязалась борьба вокруг комплектации этого органа, а значит, и пути его избрания. Известно, что парижский парламент предложил сделать всё по старинке, чем мгновенно погубил себя в глазах патриотической партии, добивавшейся удвоения представительства третьего сословия, а также поголовного (а не посословного) голосования. В этих обстоятельствах Неккер предложил решение, возможно, казавшееся ему самому соломоновым, но по факту оказавшееся катастрофическим: уравнивание числа депутатов третьего сословия с общим числом депутатов от первых двух, а также определение числа депутатских мандатов на округ (бальяж, сенешальство) пропорционально численности населения и объёму налогов. Проблема была в том, что власти, сказав «а» (т.е. уравняв число депутатов от третьего и прочих сословий), не сказали «б» (т.е. не пообещали ввести совместное поголовное голосование).
Округа были поделены на главные (аналогичные существовавшим в 1614 г.) и вспомогательные. Тем самым выборы депутатов третьего сословия оказывались удлинёнными. Только дворянам и духовным лицам было разрешено непосредственно участвовать в главных окружных собраниях для прямого избрания депутатов в Генеральные штаты. На окружных собраниях дворянства принимались все наследственные дворяне (если у них был фьеф, они получали именное приглашение); лица, недавно возведённые во дворянство, могли участвовать в выборах только депутатов третьего сословия. Девушки, женщины, вдовы и несовершеннолетние могли участвовать в окружных собраниях дворянства через представителей от дворянского же сословия.
Епископы и кюре приглашались для участия в основных окружных собраниях своего сословия самолично или через представителей, а каноники и монашествующие - только через представителей. Последние высылали по одному делегату от монастыря (в том числе от женских монастырей - священнослужителей мужского пола). На окружных собраниях полностью преобладали приходские священники.
Для третьего сословия процедура была значительно более сложной. В сельской местности право участия в приходских собраниях получили все мужчины в возрасте от 25 лет (урождённые или натурализованные французы), бывшие местными жителями и зарегистрированные в налоговых ведомостях. Избрание депутатов происходило не напрямую, а через несколько промежуточных стадий. Каждый приход избирал делегата в соотношении 1 на 100 очагов (домохозяйств), 2 на 200 или менее и т.д.
В городах выборы проходили по корпорациям. Собрания по отдельности формировались для представителей корпораций искусств и ремёсел, оптовых торговцев, судостроителей и т.д. При этом представители корпорации искусств и ремёсел избирали по одному делегату на 100 или менее присутствующих, двух - на 200 или менее и т.д., тогда как прочие корпорации избирали по два делегата на 100 или менее присутствующих, 4 - на 200 или менее и т.д. Лица, не входившие в корпорации, могли собираться вместе для избрания делегатов в том же соотношении, что и представители корпорации искусств и ремёсел. Это несоответствие объяснялось тем, что королевская администрация опасалась, как бы число делегатов от ремесленников не оказалось слишком большим в сравнении с представителями других электоральных групп.
После этого делегаты, избранные на различных собраниях, собирались в ратуше на общее собрание третьего сословия. Здесь, в свою очередь, депутатов избирали по числу, предписанному в специальном приложении к избирательным правилам. Предполагалось, что не включенные в список города смогут избирать четырёх депутатов. Первоначально в перечень входил 141 населённый пункт, но затем их число доросло до 260: эти города получили право избирать от 6 до 150 депутатов для участия в окружных собраниях. Однако в Лионе, Эксе, Марселе, Метце, Валансьене, Арле, Страсбурге и десяти так называемых имперских городах Эльзаса третье сословие получило право избирать депутатов Генеральных штатов напрямую.
В других городах выборщики, избранные на городских собраниях, должны были составить окружные собрания вместе с такими же выборщиками из городов поменьше и из сельской местности. Селяне избирали депутатов в два этапа, а горожане - в три. Кроме того, предполагалось, что во вспомогательных округах депутаты третьего сословия сводят все деревенские и городские наказы в единый документ, который должен быть представлен на общем собрании всех сословий в основном округе. Перед этим депутаты должны были сократить свою численность до ¼ от имеющейся. Это оказалось одной из мер, вызывавших самые серьёзные споры, в том числе потому что депутаты-горожане постоянно опасались, что исключать будут именно их. Поэтому они часто уклонялись от выполнения данного требования. Кроме того, на общем собрании выборщиков трёх сословий представители третьего сословия должны были снизить свою численность до 200 человек, но это вызывало такое сопротивление, что министрам короля часто приходилось идти на попятную.
Особые правила действовали для Парижа, где первичные собрания третьего сословия формировались не по корпоративному принципу, а в разбивке по 60 округам. Выборщики, избранные таким способом, должны были собраться в ратуше и избрать 20 депутатов в Генеральные штаты. Однако в то же время в Париже действовали более жёсткие правила участия в выборах, т.к. для этого требовалось не просто быть включенным в налоговые ведомости, но и платить не менее 6 ливров подушной подати, либо иметь диплом мастера, быть выпускником университета или занимать определённые должности. Духовенство в Париже голосовало, как в остальной стране, а дворянство созывалось на 20 первичных собраний в зависимости от места жительства. На них избирались делегаты на общее собрание дворянства, которое уже избирало депутатов в Генеральные штаты.
В отличие от более ранних стадий, избрание депутатов в Генеральные штаты проходило посредством тайного голосования. Однако, оно не было всеобщим. В выборах не участвовали женщины, мужчины моложе 25 лет, бедняки, мигранты, прислуга, взрослые сыновья, живущие с родителями. В редких случаях женщинам из третьего сословия позволялось голосовать в статусе вдов, глав семейств и налогоплательщиц, т.е. их право голоса было привязано не к их личности, а к статусу и собственности. В городах на собраниях корпораций из выборного процесса в ряде случаев исключались подёнщики и наёмные работники, голосовали только мастера. В сельской местности нередко исключались лица, не имевшие собственности. В целом ряде случаев те, кого исключали подобным образом, не соглашались с этим и либо врывались на собрания, либо требовали их повторного проведения. Тем не менее, как правило, на собраниях пропорционально больше были представлены те, кто платил больше налогов.
Точно установить уровень явки не представляется возможным; она была выше на востоке, северо-востоке, в Провансе, возможно, Шаранте, а также тулузенской части Лангедока. Напротив, явка была в целом ниже в Иль-де-Франсе, Артуа, Бретани, Нормандии и центре. В деревнях в среднем явка, по-видимому, составляла от трети до двух пятых домохозяйств. В городах самая низкая явка была в Париже, что, скорее всего, объясняется как раз тем, что выборы здесь проходили не в рамках традиционной корпоративной структуры. Для десяти городов, по которым проводились подсчёты, явка составляла 34-45%.
Что касается вопроса о том, какие люди становились выборщиками у третьего сословия, здесь трудно прийти к единой картине. Среди них были как юристы и сеньориальные чиновники, так и зажиточные земледельцы, местные чиновники (мэры, советники, синдики), состоятельные буржуа и представители профессиональных групп. В одних местностях преобладали земледельцы разной степени достатка, а в других они оказывались в меньшинстве. В городах многое зависело от расклада сил местных групп интересов. Например, в Руане муниципалитет сделал всё, чтобы свести к минимуму представительство ремесленников, добившись, чтобы в выборах участвовал ряд чиновников (включая присутствие на общем собрании третьего сословия всего городского совета, бывших эшевенов, квартальных надзирателей, королевского адвоката, прокурора и т.д.). Обратная ситуация имела место в Лионе, где численное преимущество ткачей позволило им фактически не допустить до следующих этапов своих богатых работодателей, на которых они давно, что называется, точили зуб. Эти последние, понимая, чем дело может кончиться, обращались к королевской администрации с просьбой, чтобы им позволили собираться отдельно, однако, им было в этом отказано, поскольку и промышленники, и ткачи принадлежали к одной и той же корпорации.
Вопреки распространённым представлениям, города выбирали на собрания бальяжей не только юристов и оптовых торговцев. Точнее, это было верно для некоторых городов (например, Мулена, Дижона и Руана), но далеко не для всех. В Лилле две трети выборщиков были сформированы из ремесленников и лавочников, причём ни одному местному промышленнику или крупному торговцу попасть в их число не удалось. В Бордо на ремесленников пришлось примерно половина выборщиков, а на богатых торговцев и юристов - по одной пятой в обоих случаях. В Нанте ремесленников также была примерно половина, а состоятельных купцов - менее трети. Даже в Тулузе - городе, в котором находился парламент, - ремесленники имели большее представительство, чем юристы. Впрочем, в целом ряде других населённых пунктов картина была иной, и многих ремесленников исключали из числа выборщиков на предыдущих стадиях.
Совершенно особая ситуация была в Париже, где две трети выборщиков, чей род занятий известен, состояли из юристов, представителей либеральных и интеллектуальных профессий. Здесь лавочники и ремесленники оказались на обочине.
Отношения между селянами и горожанами не укладываются в единую схему. В некоторых местностях, например, в Пуату крестьяне не хотели предпринимать долгое и недешёвое путешествие в город, поэтому выбирали в качестве выборщиков горожан. В Салере на вторичном собрании бальяжа торговцев и зажиточных крестьян полностью «подчистили» в пользу юристов. Последние не только подвизались на ниве сеньориального права, но и имели достаточно ресурсов, чтобы сдавать в аренду землю, предоставлять работу и одалживать деньги. В других местностях крестьяне занимали более активную позицию. Например, в Понтуазе при прохождении процедуры сокращения численности выборщиков до четверти владельцы крестьянских хозяйств сохранили ту же долю в две трети, которая была у них до того. В Шомон-ан-Вексене владельцы хозяйств и состоятельные крестьяне даже увеличили своё большинство среди выборщиков после сокращения их числа со 145 до 36.
Однако на основных выборах селян часто «отфильтровывали». Но так происходило не всегда. Например, в Артуа из 8 депутатов Генеральных штатов от третьего сословия четверо были владельцами крестьянских хозяйств и земледельцами.
Очень интересная ситуация сложилась в Руане. На предварительном собрании бальяжа 80 депутатов непосредственно из города встретились с 500 депутатами из семи сержанств (прилегавших округов). Если среди первых преобладали торговцы, промышленники и юристы, то среди вторых - состоятельные владельцы крестьянских хозяйств. Конфликт между ними стал очевидным при составлении наказа, после чего руанские власти написали письмо королевской администрации с просьбой позволить их делегатам не сокращать свою численность до одной четвёртой из-за опасений, что в противном случае их «поглотят» выборщики из сельской местности. Король дал Руану право избрать трёх депутатов и предоставил ему ту же привилегию, что ранее получили Париж, Лион и Марсель: он мог не сокращать число выборщиков до одной четвёртой. Когда об этом узнали сельские делегаты, они также отказались сокращать свою численность до одной четвёртой и попросили короля предоставить им ту же привилегию, что и городу, но им было отказано. После этого ряд выборщиков удалились в знак протеста. Тем не менее, собрание состоялось: в нём участвовали 80 делегатов из Руана, 132 из семи сержанств и ещё 324 из вторичных собраний бальяжей. В итоге Руан избрал трёх депутатов Генеральных штатов, к которым добавился один депутат от сержанств - торговец деревом. Вторичные же собрания бальяжей избрали ещё четырёх депутатов - промышленника, а также трёх глав более или менее зажиточных крестьянских хозяйств.
***
Выборы 1789 г. характеризовались тремя особенностями, которые могут показаться необычными в современных условиях. Во-первых, королевская администрация в них практически не вмешивалась (из современной России это звучит особенно поразительно). Во-вторых, совершенно отсутствовали избирательные кампании, политические партии и заявленные кандидаты в том виде, в каком мы к ним привыкли. В-третьих, наконец, традиционные элиты и муниципальные олигархии не могли быть уверены в том, что им гарантированы места в представительстве третьего сословия.
Предполагалось, что выборщики будут избирать депутатов на основе их личных качеств и репутации, без какого-либо внешнего воздействия. Если кто-либо начинал «выпрашивать» себе голоса, то такой человек считался недостойным кандидатом. Тем не менее, борьба за голоса и поддержку, конечно же, велась (и не могла не вестись), а современники описывали эти процессы с упором на два слова - «интриги» и «клики». Патриотическая «партия», например, активно составляла и пропагандировала модельные наказы, вокруг которых группировались выборщики и отдельные кандидаты. Нередко юристы и влиятельные буржуа координировали свои действия, чтобы повлиять на решения собраний городов и бальяжей для поддержки текстов наказов и отдельных кандидатур.
И всё же нельзя сказать, что выборы следовали какому-то стандартному сценарию. В некоторых местах председатель собрания просто озвучивал выборщикам кандидатуры лиц, согласившихся принять на себя миссию стать депутатами Генеральных штатов, после чего их утверждали даже без обсуждений. В других местах было по-другому: в Сете, например, была проведена настоящая кампания против мэра - выпускались критические памфлеты, масонские ложи проводили банкеты с критикой его администрации, также звучали угрозы в адрес его сторонников. В результате противники мэра победили. В Семюре «патриоты» добились успеха, распространив списки кандидатов среди выборщиков-селян и обойдя в свою пользу кандидатов от городского муниципалитета. В Шалон-сюр-Соне юристы заключили союз с муниципальными чиновниками и администраторами суда бальяжа; это позволило устранить кандидатов от селян в пользу горожан, а торговцев - в пользу юристов.
В Бордо выборщики от сельской местности потребовали, чтобы горожане сократили численность своих выборщиков так же, как и они, но последние отказались и апеллировали к королю, который пошёл им навстречу. Горожане получили право не только сохранить свои 90 выборщиков, но и собираться отдельно. В результате селяне выбрали своих 4 депутатов в Генеральные штаты, а бордосцы - своих. В целом в Аквитании наблюдался раскол между портовыми центрами и прилегавшими к ним округами: делегаты от последних не доверяли купцам из таких городов как Байонна или Ла-Рошель, предпочитая выбирать юристов, землевладельцев или чиновников, которых они худо-бедно и так знали и кому, как они чувствовали, могли доверять.
Крайне интересными представляются выборы в сенешальстве Нима, потому что здесь из восьми избранных депутатов Генеральных штатов шестеро оказались протестантами, несмотря на то, что протестантская община была малочисленной. Разумеется, некоторые современники приписали подобный результат «интригам протестантов». Хотя выборщики-протестанты могли быть лучше организованы, итоговый результат, по мнению современных исследователей, может объясняться не только этим. По-видимому, собрание выборщиков в приоритетном порядке ориентировалось на кандидатов, в наибольшей степени восприимчивых к новым идеям, и представители протестантской общины воспринимались как максимально соответствующие этому критерию.
Иногда результаты выборов определялись путём сделок между группами выборщиков. Например, в лилльском губернаторстве (аналог бальяжа в Артуа) делегаты из Лилля, Армантьера, Ла-Басе, Ланнуа, Комина и нескольких бургов предварительно решили, что четырьмя депутатами Генеральных штатов станут юрист, торговец, промышленник и земледелец. Однако, неожиданно для них делегаты от селян проголосовали не разрозненно, а примерно за одно и то же лицо. Лилльский адвокат Вартель в первом раунде получил всего 108 голосов. Горожане принялись уговаривать крестьян, чтобы они ограничились избранием одного земледельца, но те отказались, настаивая, чтобы в число депутатов вошёл ещё один представитель села. Тогда «городской партии» пришлось уступить. Она согласилась ограничиться кандидатурой Вартеля и затем ещё одного торговца. Таким путём депутатом стал глава крестьянского хозяйства Лепутр и купец из Лилля Шепперс. Возникает вопрос, почему именно Лепутр? - Ответ на него был дан: его двоюродный брат Дезюрмон был торговцем-пивоваром с большей сетью связей. Он, по-видимому, принадлежал к «городской партии» и, вероятно, предложил кандидатуру своего кузена в качестве второго депутата от села. Лепутр был местным нотаблем, не скомпрометированным тем, что он имел какое-то отношением к сеньориальному режиму. К тому же его кандидатура была приемлема для селян, и, кроме того, ему помогли семейные связи.
Чрезвычайный интерес представляет избрание одного лица, изучавшееся, вероятно, лучше подавляющего большинства других; речь идёт о Робеспьере. Свою избирательную кампанию он начал с публикации обращения «К народу Артуа», содержавшего резкую критику провинциальных штатов за попытку присвоить себе право номинировать депутатов в Генеральные штаты. Одновременно Робеспьер как бы набрасывает портрет идеального депутата, в котором легко угадывается он сам. Первым успехом автора становится попадание в число делегатов от аррасцев, не входивших в корпорации (шестым из двенадцати). Этот успех объясняется той резкой критикой, которой Робеспьер подверг городские власти, безрезультатно пытавшиеся манипулировать выборами в свою пользу. Он также сумел заручиться поддержкой ремесленников, подготовив наказ для небольшой корпорации городских сапожников и активно высказываясь в поддержку «простых людей». Это обеспечивает ему избрание четырнадцатым из двадцати четырёх депутатов третьего сословия от Арраса на собрании бальяжа.
Теперь задачей Робеспьера было привлечение голосов сельских делегатов. На собрании 550 депутатов третьего сословия бальяжа Артуа большинство принадлежало именно селянам. Будущий «Неподкупный» справляется со своей задачей, попадая в число 185 депутатов общего собрания провинции Артуа, добившись поддержки преимущественно крестьянских депутатов. Чем объясняется их готовность поддержать городского адвоката? Во-первых, той критикой, которой он ещё ранее подверг отсутствие крестьянского представительства в провинциальных штатах Артуа. Во-вторых, брошюрой «Обращение к сельским жителям», в которой Робеспьер высказался в поддержку ряда крестьянских требований. На собрании третьего сословия Артуа он дополнительно привлёк внимание критикой предложения об отправке депутации к первым двум сословиям с выражением благодарности за их готовность отказаться от налоговых привилегий; Робеспьер утверждал, что народ ничем не обязан тем, кто просто выразил намерение отказаться от злоупотреблений.
На собрании преобладали сельские выборщики. В первых трёх раундах депутатами Генеральных штатов были избраны два собственника крестьянских хозяйств и аррасский адвокат Брассар. В четвёртом раунде лидировали Робеспьер и хранитель печати городского совета Арраса Вайан, после двух голосований, которые не смогли определить победителя, в третьем верх одержал Вайан. После этого, наконец, был избран Робеспьер - пятым из восьми депутатов Генеральных штатов от третьего сословия. После него были выбраны ещё два главы крестьянских хозяйств и один торговец и банкир из Арраса. Избрание Робеспьера современные исследователи объясняют применённой им электоральной стратегией, позволившей ему заручиться поддержкой сельских собственников. Определённая ирония в данном случае состоит в том, что старт политической карьере Робеспьера, который в будущем будет опираться, прежде всего, на городские слои, дали артуазские крестьяне.
***
Что получилось в результате? Некоторые общие эффекты выборов известны. В депутации духовенства полностью доминировали приходские священники, на которых приходилось примерно три четверти из тех представителей этого сословия, которые заседали сначала в Генеральных штатах, а затем в Национальном и Учредительном собрании, когда они были провозглашены. Эти священнослужители, как известно, тяготели к третьему сословию, и это сыграло свою роль. Среди дворянства преобладала высшая аристократия, и, что особенно важно, депутация данного сословия состояла преимущественно из дворян шпаги, чья численность по отношению к дворянству мантии составляла 8 к 1. Почему это существенно? - Мне думается, что армейские офицеры (в большинстве своём) были заведомо худшими ораторами, чем магистраты, и это могло сыграть роль в ослаблении позиций дворянства в Учредительном собрании. Напротив, среди третьего сословия преобладали судейские и юристы. Последние, надо полагать, пользовались значительным влиянием в том числе за счёт своих ораторских навыков, которыми должны были обладать те, чья профессия подразумевала регулярное выступление в судах.
Кроме того, среди дворян была велика доля горожан; лишь примерно 20-25% из них проживали в своих сельских имениях. Около 100 дворян (из примерно 278) считались на начало 1789 г. «либеральными».
Среди третьего сословия около 70% были держателями должностей либо юристами. В числе первых заметную долю имели чиновники судов бальяжей, на которые пришлось около 20% от всех депутатов третьего сословия. Это объясняется тем, что именно они зачастую председательствовали на собраниях третьего сословия. Крупные торговцы, промышленники и банкиры составили примерно одну восьмую депутатов. Представители различных профессиональных групп (врачи, педагоги, литераторы, учёные, офицеры) составляли лишь 5%. Оставшиеся 14% включали 47 земледельцев, 20 земельных собственников и буржуа, а также пятерых дворян и четырёх духовных лиц. 70% депутатов от третьего сословия были горожанами; подавляющее большинство населения страны были представлены лишь 30% депутатов. Депутаты третьего сословия, безусловно, во многих отношениях отличались от депутатов от дворянства, однако, они в то же время отличались и от огромного большинства своих избирателей. Среди них было крайне мало крестьян или представителей корпорации искусств и ремёсел, на которую приходилось большинство городского электората. Наконец, в Учредительном собрании не оказалось ни одного ремесленника или мастерового.