Моя философия - 15
До сих пор все, что я изложил, в сущности, находится вполне в духе философии Канта и является скорее более детальным и красочным изложением его философии, а не чем-то новым. Но введя понятие «вещь-для», мы тем самым делаем серьезный шаг для того, чтобы дать философии Канта совершенно новую интерпретацию, с частичным пересмотром некоторых важных положений его философии. У Канта такого понятия нет (есть только понятие «вещь-в-себе», или «вещь-сама-по-себе»), так как главной задачей своей «трансцендентальной философии» (и философии вообще) сам Кант считал выявить и изучить те формы и структуры нашего сознания и разума, которые формируют «картинку мира» в нашем сознании на основе полученных из опыта ощущений (то есть эту самую «вещь-для»). И вся его «Критика чистого разума» посвящена решению этой задачи.
И в дальнейшем все эти умственно отсталые еврейчеги (из числа неокантианцев, феноменологов и прочих) - так сказать, «вняв завету великого Канта» - в основном занимались тем же самым. То есть пытались «изучать сознание». Но, естественно, ничего интересного и важного в философию Канта они внести не смогли, и только серьезно извратили всю кантианскую философию и наплодили кучу «нетленных трудов», которые теперь вынуждены читать несчастные студенты философских факультетов и «профессиональные философы» и которые на 90% состоят из обычного пустого «наукообразного» еврейского словоблудия и бесконечного хождения по кругам тавтологии.
«Вещь-для» - понятие для кантианской философии новое, и, введя это понятие, я радикальным образом смещаю акценты кантианской философии с гносеологических проблем и теории познания к проблемам онтологии. Ведь, как я показал ниже, «картинка мира», формирующаяся в нашем сознании в результате деятельности этого сознания на основе ощущений, полученных из опыта - это уже не просто «картинка» (которая к тому же, как уверяет Кант, имеет мало отношения к вещи-в-себе), это уже отдельный полноценный и подлинный мир, в котором, собственно, мы живем и существуем. Это уже особая реальность - реальность человеческого мира, которую я назвал вещью-для-человека, чтобы ее отличать от вещи-самой-по-себе.
И таким образом проблемы чисто гносеологические, которые всегда были в центре внимания кантианской философии, становятся уже проблемами онтологическими - проблемами существования человека и существования того мира, в котором он пребывает. Здесь гносеология уже становится почти неразличимой от проблем онтологии, так как сама возможность появления этого мира, этой вещи-для, как и возможность ее существования, тесно связаны с проблемой субъективного сознания, и это субъективное сознание уже выступает не просто как субъект познания (как «гносеологический субъект», в терминах Канта), а как деятельная сила, которая преображает весь мир и порождает мир совершенно новый.
Более того, как я показал ниже, эта вещь-для существует не только для человека - как «мир человека», но и для сознания других существ, и мы поэтому вправе также говорить о вещи-для кабанчика, кошки или собаки, и эта вещь-для и составляют тот мир, в котором они существуют. А значит, эта вещь-для есть уже нечто гораздо большее, чем просто феномен сознания субъекта познания, и она сама носит онтологический статус, какой мы обычно придаем, следуя за Кантом, только вещи-самой-по-себе. Субъективность сознания (и всякая субъективность вообще) очень часто в философии (да и в обыденной жизни) преподносится как некая «помеха» или «ограничение» для «объективного познания» «объективного мира», но в моей интерпретации философии Канта эта субъективность сама становится важнейшей частью всего мироздания и бытия, то есть становится уже неотъемлемой частью онтологии, а не только проблемой теории познания.
И поэтому для меня сейчас гораздо важнее даже не то, как возникает эта вещь-для в результате строения и деятельности нашего сознания с присущими ему формами (от ощущений до априорных форм пространства-времени, понятий, категорий и трансцендентальной апперцепции нашего «я» - чему посвятил все свое внимание Кант), а что есть эта вещь-для как реальность, как реальность онтологического плана. И как она соотнесена с другой онтологической реальностью - с вещью-самой-по-себе. И здесь вопросы, которые принято относить к гносеологии, уже становятся вопросами онтологии - так, например, вопрос о том, как и когда рождается вкус яблока, уже не есть просто вопрос познания мира, а есть уже вопрос о том, как рождается и существует эта новая реальность (вкус яблока).
И самый важный и самый удивительный вопрос здесь: как это вообще такое может быть? То есть как один и тот же мир - как вещь-сама-по-себе - может в то же время существовать как нечто совершенно иное - как вещь-для, как особый человеческий мир и особая реальность этого человеческого мира? Более того, существовать не только в качестве вещи-для-человека, но и вещи-для-кабанчика, вещи-для-собаки или вещи-для-кошки? То есть как один и тот же мир существует одновременно совершенно по-разному, как множество миров, порождаемых различным сознанием?
И если здесь попробовать найти какие-нибудь близкие представления из философии или богословия для объяснения и понимания такой онтологии нашего мироздания, то, наверное, ближе всего здесь будет христианское учение о Троице - точнее сказать, учение об отношениях между Богом-Отцом и Богом-Сыном. В самом деле, в христианском богословии Бог-Отец всегда называется «началом» божественного бытия и божественной Троицы, и при этом Бог-Сын от Бога-Отца рождается. Но Бог-Отец и Бог-Сын - это одно, только в двух разных ипостасях.
И отношение между вещью-в-себе - как объективным миром, существующим вне и независимо от нашего (или какого-то другого) сознания, с вещью-для, как нашего мира, существующего в качестве феномена нашего субъективного сознания, - очень близко к такому пониманию бытия из христианского богословия. Ведь вещь-в-себе и вещь-для - это одно и то же, это тот же самый мир, который, однако, существует и мыслится совершенно по-разному, и при этом мир вещи-для именно рождается из вещи-самой-по-себе в результате соприкосновения сознания с этой вещью-самой-по-себе.
Яблоко на дереве и яблоко у нас во рту - это одно и то же яблоко, однако вкус яблока - как совершенно новая реальность - рождается (или только превращается в актуальную реальность из возможности и потенции) только при соприкосновении яблока с субъективным сознанием человека (или другого существа), и существует эта реальность уже в сознании человека, как феномен его субъективного сознания. То есть одна и та же вещь как бы уже имеет два различных модуса бытия - вещи-самой-по-себе и вещи-для (в данном случае - вещи-для-человека). Субъективность не противостоит объективности, не отрицает ее и не ограничивает - она придает объективному миру совершенно новый модус бытия, порождая новую онтологическую реальность, примерно как Бог-Отец и Бог-Сын, будучи одним и тем же - Единым Богом, имеют разные ипостаси. Мир, как он существует сам-по-себе (то есть как вещь-в-себе), и мир, как он существует для нас (то есть как вещь-для, как явленность вещи-в-себе для нашего сознания) - это один и тот же мир, но существует он принципиально по-разному, в двух различных модусах. И два этих модуса выступают только как два различных способа существования одного и того же мира - объективно (вне и независимо от нашего сознания) и в качестве феномена нашего сознания, и при этом первый мир, конечно, предшествует второму, будучи его «причиной» в онтологическом смысле (ведь «причиной» всех наших ощущений является вещь-в-себе).